11 ноября 2009 slon.ru
В базовом сценарии МЭА ожидает стабильную долю российского газа на европейском рынке до 2030 года
10 ноября состоялась презентация очередного ежегодника по мировой энергетике – World Energy Outlook 2009. Этот доклад выпускает Международное энергетическое агентство (МЭА), и он является одним из наиболее авторитетных источников по вопросам глобальной энергетики.
Еще до своего выхода этот обзор уже успел наделать достаточно шуму. На прошлой неделе Financial Times со ссылкой на черновую версию доклада рассказала о том, что по мнению МЭА, «глобальные газовые рынки эволюционируют от рынка продавца, определяемого узким балансом спроса и предложения, к рынку покупателя по мере того, как спрос будет оставаться слабым, а новое предложение будет продолжать поступать на рынок». Из этого тезиса следовало, что зависимость EC от российского газа будет сокращаться, и это, дескать, представляет угрозы долгосрочным интересам «Газпрома».
Сейчас, когда итоговая 700-страничная версия обзора доступна любому (120 евро – за электронную версию, 150 евро – за бумажную), можно попытаться разобраться в том, что же все-таки пишет МЭА в своем докладе о рынке газа, и как к этому можно относиться.
Основной продукт, который представляет МЭА, – это прогноз развития мировой энергетики до 2030 года. С этой точки зрения интересно посмотреть на исходные предпосылки, которые использует Агентство для построения своего прогноза. Если сравнивать предыдущие выпуски этого же доклада, то можно и посмотреть на эволюцию предоставлений об энергетических рынках. Те предположения, на которых основывается прогноз МЭА, далеко не бесспорны, более того, они достаточно сильно отличаются от тех взглядов, которых придерживалось само Агентство еще несколько лет назад. Поэтому опираться на эти прогнозы без ясного понимания используемых допущений достаточно неосмотрительно. Попробуем понять, что к чему, двигаясь от общего к частному.
Во-первых, МЭА не ожидает какого-либо значимого увеличения доли природного газа в мировом энергетическом балансе. При среднегодовых темпах прироста спроса на первичную энергию в 1,5% мировой спрос на газ будет расти на те же 1,5% в ближайшие 20 лет. В результате в базовом прогнозе МЭА доля газа в энергетическом балансе увеличивается совершенно незначительно с 20,9% в 2007 до 21,2% в 2030 году. Еще совсем недавно, в 2006 году, МЭА ожидало, что среднегодовые темпы прироста спроса на газ до 2030 года будут составлять 2,0% при 1,6% приросте спроса на всю энергию. То есть доля газа в мировом энергобалансе должна была устойчиво увеличиваться. Это соотносилось с теми тенденциями, которые наблюдались последние десятилетия – доля газа растет, доля нефти сокращается (График 1). Получается, что текущий прогноз противоречит тенденциям последних трех десятилетий, когда газ увеличивал свою долю в основном за счет использования в электроэнергетике.
График 1. Доля основных видов ископаемого топлива в мировом энергобалансе, 1971-2030, %
ИСТОЧНИК: WORLD ENERGY OUTLOOK 2009, РАСЧЕТЫ ИЭФ
Может быть, так оно и произойдет, точно сказать никто не может. Но мы должны понимать, что МЭА прогнозирует изменение долгосрочного тренда. Доля газа в мировом балансе не будет увеличиваться, как это наблюдалось в последние десятилетия.
Во-вторых, в так называемом «сценарии 450» (это «низкоуглеродный» сценарий, который предполагает, что к 2020 году рост выбросов парниковых газов будет приостановлен, а к 2030 году даже окажется ниже уровня 2007 года) возникают совершенно неожиданные сюжеты. В «сценарии 450» оказывается, что цены на нефть и газ ниже, чем в базовом сценарии, а не выше, как было бы резонно предположить (График 2). Агентство предлагает следующее объяснение: при высоких ценах на выбросы, которые предполагает этот сценарий, конечная цена энергии для потребителей будет выше за счет включения стоимости выбросов в потребительскую цену. Это будет способствовать снижению спроса на энергоносители и будет способствовать падению мировых цен на энергоносители. Получается, что потребитель платит больше, производитель – получает меньше, а разница идет на снижение выбросов CO2. Однако речь идет о гигантских величинах добровольного перераспределения финансовых ресурсов от одних участников рынка к другим – по меньшей мере, десятков миллиардов долларов ежегодно. Прецедентов такой степени кооперации между странами еще не было. «Сценарий 450» – это то, о чем мечтает МЭА: и выбросы ограничены, и цены на энергию ниже. Но представить такое в реальности очень сложно.
График 2. Прогноз цен на нефть в зависимости от сценария, 2008-2030
ИСТОЧНИК: WORLD ENERGY OUTLOOK 2009
Другой неожиданный сюжет – в низкоуглеродном сценарии потребление газа в мире оказывается ниже на 17,4% в 2030 году по сравнению с базовым сценарием. Более того, даже относительная доля газа на 2030 год в «сценарии 450» оказывается меньше, чем в базовом – 21,2% против 20,4%.
Такой сценарий тоже сложно представить, так как активная борьба с выбросами по идее должно приводить к смещению энергетики в сторону более «чистых» источников: от угля и нефти к газу, атому и возобновляемым. Однако в варианте МЭА «сценарий 450» предполагает настолько высокие цены на выбросы, что газ по сути оказывается неконкурентен по сравнению с другими «чистыми» альтернативами – АЭС и возобновляемыми источниками. В небольшой «врезке» в полной версии доклада Агентство объясняет эти тонкости понимания и указывает на то, что если цены на выбросы будут все же не такими высокими (около $50 за тонну к 2020 году), то это приведет к тому, что будет происходить достаточно сильное смещение в сторону газа. Структура спроса оказывается сильно чувствительной к цене на выбросы. По сути это означает, что компромиссный вариант по выбросам является более вероятен, что ведет к увеличению доли газа в мировом энергобалансе.
График 3. Сценарий 450 по сравнению с базовым сценарием в 2030 году, % мирового спроса на энергию в базовом сценарии
ИСТОЧНИК: WORLD ENERGY OUTLOOK 2009, РАСЧЕТЫ ИЭФ
В третьих, Агентство неоднократно на протяжении всего обзора упоминает рост неопределенности долгосрочных прогнозов. Отчасти это связано с экономическим кризисом и неясными перспективами того, насколько быстро сможет расти мировая экономика, отчасти – с еще непринятыми решениями по выбросам после 2012 года.
На мой взгляд, прямым следствием высокой неопределенности будет то, что компании будут придерживаться уже испытанных стратегий, работать так, как и раньше, и избегать принятия на себя избыточного риска. Любой проект в сфере атомной энергетики или строительства «чистой» угольной станции связан с огромными первоначальными капитальными вложениями (см. Таблица 1).
Таблица 1. Некоторые прогнозные параметры инвестиционных проектов строительства станций в 2008-2015 гг.
ИСТОЧНИК: WORLD ENERGY OUTLOOK 2009, РАСЧЕТЫ ИЭФ
Для генерирующих компаний в условиях роста неопределенности проще и надежнее ставить доступные парогазовые установки, первоначальные вложения в которые в разы ниже, а технология проверена и надежна. Так происходило последние 20 лет в ЕС, поэтому есть все основания считать, что этот процесс продолжится и дальше. Рост неопределенности и трудности с финансированием сложных проектов означает испытанные инвестиционные проекты, то есть газ.
В-четвертых, говоря об избыточности на рынке газа, на которую ссылается FT, Агентство говорит о потенциальной избыточности транспортной инфраструктуры – как трубопроводной, так и СПГ (сжиженного природного газа). Действительно, в последние годы наблюдался бум строительства экспортных терминалов по сжижению газа и импортных терминалов по его разжижению. Все эти дорогостоящие проекты реализовывались в ожидании бурного роста рынка СПГ, а в 2009 году рынок, видимо, сократится в объемах. Мы имеем дела с завышенными ожиданиями инвесторов на «перегретом» рынке, которые не спешат реализовываться. Есть и трубопроводные проекты, в частности, российский «Южный поток» или европейский «Набукко», кажущиеся избыточными с точки зрения уже имеющейся инфраструктуры, поэтому и их реализация – дело далеко не решенное. Однако потенциальный избыток инфраструктуры транспорта не означает избыток самого газа, это, скорее, возможность диверсификации поставок.
Ну и наконец, с учетом всех оговорок и допущений, которые вызывают множество вопросов, что же все-таки прогнозирует МЭА для российского газа? Оказывается, что в базовом сценарии МЭА ожидает стабильную долю российского газа на европейском рынке на весь период прогноза. Ожидается, что добыча российского газа увеличится с 657 млрд м3 в 2008 году до 760 млрд м3 в 2030, причем основной рост добычи придется на период после 2015 года. Экспорт в Европу вырастет со 184 млрд м3 до 210 млрд м3 к 2020 году, хотя и в ближайшие лет пять экспорт так и не достигнет пиковых значений 2008 года из-за общего снижения спроса на газ в регионе. Российский газ при этом продолжит обеспечивать около 33 – 34% европейского спроса в перспективе до 2020 года. Марсель Салихов
https://slon.ru/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу
Еще до своего выхода этот обзор уже успел наделать достаточно шуму. На прошлой неделе Financial Times со ссылкой на черновую версию доклада рассказала о том, что по мнению МЭА, «глобальные газовые рынки эволюционируют от рынка продавца, определяемого узким балансом спроса и предложения, к рынку покупателя по мере того, как спрос будет оставаться слабым, а новое предложение будет продолжать поступать на рынок». Из этого тезиса следовало, что зависимость EC от российского газа будет сокращаться, и это, дескать, представляет угрозы долгосрочным интересам «Газпрома».
Сейчас, когда итоговая 700-страничная версия обзора доступна любому (120 евро – за электронную версию, 150 евро – за бумажную), можно попытаться разобраться в том, что же все-таки пишет МЭА в своем докладе о рынке газа, и как к этому можно относиться.
Основной продукт, который представляет МЭА, – это прогноз развития мировой энергетики до 2030 года. С этой точки зрения интересно посмотреть на исходные предпосылки, которые использует Агентство для построения своего прогноза. Если сравнивать предыдущие выпуски этого же доклада, то можно и посмотреть на эволюцию предоставлений об энергетических рынках. Те предположения, на которых основывается прогноз МЭА, далеко не бесспорны, более того, они достаточно сильно отличаются от тех взглядов, которых придерживалось само Агентство еще несколько лет назад. Поэтому опираться на эти прогнозы без ясного понимания используемых допущений достаточно неосмотрительно. Попробуем понять, что к чему, двигаясь от общего к частному.
Во-первых, МЭА не ожидает какого-либо значимого увеличения доли природного газа в мировом энергетическом балансе. При среднегодовых темпах прироста спроса на первичную энергию в 1,5% мировой спрос на газ будет расти на те же 1,5% в ближайшие 20 лет. В результате в базовом прогнозе МЭА доля газа в энергетическом балансе увеличивается совершенно незначительно с 20,9% в 2007 до 21,2% в 2030 году. Еще совсем недавно, в 2006 году, МЭА ожидало, что среднегодовые темпы прироста спроса на газ до 2030 года будут составлять 2,0% при 1,6% приросте спроса на всю энергию. То есть доля газа в мировом энергобалансе должна была устойчиво увеличиваться. Это соотносилось с теми тенденциями, которые наблюдались последние десятилетия – доля газа растет, доля нефти сокращается (График 1). Получается, что текущий прогноз противоречит тенденциям последних трех десятилетий, когда газ увеличивал свою долю в основном за счет использования в электроэнергетике.
График 1. Доля основных видов ископаемого топлива в мировом энергобалансе, 1971-2030, %
ИСТОЧНИК: WORLD ENERGY OUTLOOK 2009, РАСЧЕТЫ ИЭФ
Может быть, так оно и произойдет, точно сказать никто не может. Но мы должны понимать, что МЭА прогнозирует изменение долгосрочного тренда. Доля газа в мировом балансе не будет увеличиваться, как это наблюдалось в последние десятилетия.
Во-вторых, в так называемом «сценарии 450» (это «низкоуглеродный» сценарий, который предполагает, что к 2020 году рост выбросов парниковых газов будет приостановлен, а к 2030 году даже окажется ниже уровня 2007 года) возникают совершенно неожиданные сюжеты. В «сценарии 450» оказывается, что цены на нефть и газ ниже, чем в базовом сценарии, а не выше, как было бы резонно предположить (График 2). Агентство предлагает следующее объяснение: при высоких ценах на выбросы, которые предполагает этот сценарий, конечная цена энергии для потребителей будет выше за счет включения стоимости выбросов в потребительскую цену. Это будет способствовать снижению спроса на энергоносители и будет способствовать падению мировых цен на энергоносители. Получается, что потребитель платит больше, производитель – получает меньше, а разница идет на снижение выбросов CO2. Однако речь идет о гигантских величинах добровольного перераспределения финансовых ресурсов от одних участников рынка к другим – по меньшей мере, десятков миллиардов долларов ежегодно. Прецедентов такой степени кооперации между странами еще не было. «Сценарий 450» – это то, о чем мечтает МЭА: и выбросы ограничены, и цены на энергию ниже. Но представить такое в реальности очень сложно.
График 2. Прогноз цен на нефть в зависимости от сценария, 2008-2030
ИСТОЧНИК: WORLD ENERGY OUTLOOK 2009
Другой неожиданный сюжет – в низкоуглеродном сценарии потребление газа в мире оказывается ниже на 17,4% в 2030 году по сравнению с базовым сценарием. Более того, даже относительная доля газа на 2030 год в «сценарии 450» оказывается меньше, чем в базовом – 21,2% против 20,4%.
Такой сценарий тоже сложно представить, так как активная борьба с выбросами по идее должно приводить к смещению энергетики в сторону более «чистых» источников: от угля и нефти к газу, атому и возобновляемым. Однако в варианте МЭА «сценарий 450» предполагает настолько высокие цены на выбросы, что газ по сути оказывается неконкурентен по сравнению с другими «чистыми» альтернативами – АЭС и возобновляемыми источниками. В небольшой «врезке» в полной версии доклада Агентство объясняет эти тонкости понимания и указывает на то, что если цены на выбросы будут все же не такими высокими (около $50 за тонну к 2020 году), то это приведет к тому, что будет происходить достаточно сильное смещение в сторону газа. Структура спроса оказывается сильно чувствительной к цене на выбросы. По сути это означает, что компромиссный вариант по выбросам является более вероятен, что ведет к увеличению доли газа в мировом энергобалансе.
График 3. Сценарий 450 по сравнению с базовым сценарием в 2030 году, % мирового спроса на энергию в базовом сценарии
ИСТОЧНИК: WORLD ENERGY OUTLOOK 2009, РАСЧЕТЫ ИЭФ
В третьих, Агентство неоднократно на протяжении всего обзора упоминает рост неопределенности долгосрочных прогнозов. Отчасти это связано с экономическим кризисом и неясными перспективами того, насколько быстро сможет расти мировая экономика, отчасти – с еще непринятыми решениями по выбросам после 2012 года.
На мой взгляд, прямым следствием высокой неопределенности будет то, что компании будут придерживаться уже испытанных стратегий, работать так, как и раньше, и избегать принятия на себя избыточного риска. Любой проект в сфере атомной энергетики или строительства «чистой» угольной станции связан с огромными первоначальными капитальными вложениями (см. Таблица 1).
Таблица 1. Некоторые прогнозные параметры инвестиционных проектов строительства станций в 2008-2015 гг.
| Капитальные затраты, $ 2008 года/кВт | Время постройки, лет | |
| Газотурбинная установка комбинированного цикла (ССGT) | 900 | 3 |
| Угольная ТЭС (суперкритические параметры) | 2400 | 4 |
| Угольная ТЭС (газификация угля) | 2800 | 4 |
| Угольная ТЭС (газификация угля и улавливание CO2) | 3400 | 5 |
| АЭС | 3800 | 5 |
| Ветровая электростанция на шельфе | 1700 | 2 |
Для генерирующих компаний в условиях роста неопределенности проще и надежнее ставить доступные парогазовые установки, первоначальные вложения в которые в разы ниже, а технология проверена и надежна. Так происходило последние 20 лет в ЕС, поэтому есть все основания считать, что этот процесс продолжится и дальше. Рост неопределенности и трудности с финансированием сложных проектов означает испытанные инвестиционные проекты, то есть газ.
В-четвертых, говоря об избыточности на рынке газа, на которую ссылается FT, Агентство говорит о потенциальной избыточности транспортной инфраструктуры – как трубопроводной, так и СПГ (сжиженного природного газа). Действительно, в последние годы наблюдался бум строительства экспортных терминалов по сжижению газа и импортных терминалов по его разжижению. Все эти дорогостоящие проекты реализовывались в ожидании бурного роста рынка СПГ, а в 2009 году рынок, видимо, сократится в объемах. Мы имеем дела с завышенными ожиданиями инвесторов на «перегретом» рынке, которые не спешат реализовываться. Есть и трубопроводные проекты, в частности, российский «Южный поток» или европейский «Набукко», кажущиеся избыточными с точки зрения уже имеющейся инфраструктуры, поэтому и их реализация – дело далеко не решенное. Однако потенциальный избыток инфраструктуры транспорта не означает избыток самого газа, это, скорее, возможность диверсификации поставок.
Ну и наконец, с учетом всех оговорок и допущений, которые вызывают множество вопросов, что же все-таки прогнозирует МЭА для российского газа? Оказывается, что в базовом сценарии МЭА ожидает стабильную долю российского газа на европейском рынке на весь период прогноза. Ожидается, что добыча российского газа увеличится с 657 млрд м3 в 2008 году до 760 млрд м3 в 2030, причем основной рост добычи придется на период после 2015 года. Экспорт в Европу вырастет со 184 млрд м3 до 210 млрд м3 к 2020 году, хотя и в ближайшие лет пять экспорт так и не достигнет пиковых значений 2008 года из-за общего снижения спроса на газ в регионе. Российский газ при этом продолжит обеспечивать около 33 – 34% европейского спроса в перспективе до 2020 года. Марсель Салихов
https://slon.ru/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу