15 мая 2017 ПолиСМИ
Нас убеждали, что государственный картель Плантационной Экономики — «капиталистический», но это не так. Это машина для снятия сливок.
Я часто детально разбирал, в какой мере американская экономика — плантационная, подразумевая, что у неё существует встроенная финансовая иерархия с корпорационной верхушкой, властвующая над широкими слоями долговых рабов и крепостных на нищенской зарплате, обладающих некоторой функциональной свободой, позволяющей избежать неофеодальных оков системы.
Поскольку провёл я некоторую часть своего детства в классическом плантационном городе (а летом работал подёнщиком на плантации), то концепция плантационной экономики для меня отнюдь не абстракция, а живая аналогия того, как действует экономика.
«Уол-Марти плантационная экономика» (24 августа, 2010).
«Колонизация плантации ума» (25 августа, 2010).
«Нам нужна социальная экономика, а не гипер-финансиализированная плантационная экономика» (12 ноября, 2015).
«Любя нашу службы в плантационной экономике Америки» (10 февраля10, 2017).
Плантационная экономика крайне иерархична. Корпорации и государство тоже крайне иерархичны.
В плантационной экономике компания обладает доступом к почти неограниченным кредитам. Малый бизнес служит работникам, а работники имеют достаточный кредит, чтобы жить, но никак недостаточный, чтобы купить производственные активы. В результате корпорации всегда могут купить любые производственные активы, расширяя свою монополию.
У государства тоже по сути неограниченная линия кредитования, которую можно использовать для финансирования своих любимых картелей и государственных вотчин.
В плантационной экономике компании подавляют любые новации, которые угрожают их монополии, а государство усиливает любые меры, разворачиваемые корпорацией: покупает патенты и небольшие компании, ведя хищническую ценовую политику, чтобы обанкротить конкурентов и так далее.
Плантационная экономика — монокультура крупных корпораций и их партнёра в получении рент, государства. Наша экономика — государственно-картельная финансово-долговая система, она — капиталистическая лишь в определенных пределах, то есть, в областях, недостаточно прибыльных для того, чтобы их контролировали корпорации.
Ключевая черта этой плантационной экономики в том, что привилегии накопления капитала целиком находятся в руках государственно-картельных элит. Основа классического капитализма — накопление капитала, а в наши дни это не только деньги, фабрики, шахты и так далее — финансовый и промышленный капитал — но ещё и капитал знаний: интеллектуальная собственность, знание процессов, создание и контроль содержания, исследования и развитие, контроль информационных потоков (то есть установление информационной асимметрии) и так далее.
Всё это вкупе с неограниченным доступом к дешёвым кредитам позволяет купить или контролировать весь производственный капитал, включая труд интеллектуальных рабочих.
Когда экономика оптимизирована для глобальных корпораций, единственный возможный вариант такого устройства — плантационная экономика. Наша экономика оптимизирована для корпораций, они обладают доступом к неограниченным дешёвым кредитам, их капитал можно перемещать по всему свету практически моментально (то есть, он мобилен), у них есть налоговые льготы инкорпорирования и запутанный налоговый кодекс, они могут объявить о банкротстве без каких-либо ограничений и просто стереть долги, они могут заниматься мошенничеством, коррупцией и хищениями без каких-либо последствий, кроме очень незначительных, они могут подавить конкуренцию, а их размеры позволяют доминировать на рынке труда.
Вообразите, если бы такие огромные преимущества были даны единственно коллективам, которыми владеют рабочие, и кооперативам, а корпорации были бы де-оптимизированы, то есть, у них больше не было бы доступа к кредитам, их работники и управляющие могли быть подвергнуты заключению за систематическое мошенничество и хищения, они платили бы крупные суммы просто за существование и им было бы отказано в возможности покупать политическое влияние с такой же лёгкостью, с какой рабочий покупает буханку хлеба.
Проблема плантационной экономики в том, что она неизбежно стагнирует и рушится. Подавление конкуренции и новаций наносит ущерб производительности, а поскольку производительность и социальная мобильность ослабевают, то тоже самое происходит и созданием богатства.
Государственно-картельная Плантация в итоге поедает всё собственное «посевное зерно» с помощью масштабного расширения кредитования. То, что кажется «богатством» государственно-картельной Плантации — воображаемый пузырь активов, наполненный созданной государством кредитной экспансией.
Под этой слабой видимостью большого «богатства» реальная экономика стагнирует. Вот графики, отражающие реальность:
Производительность: стагнация:
Рост нового бизнеса: стагнация:
Новые кредитные деньги, выпущенные для финансирования монополий и картелей: свыше крыши:
И единственно возможный итог государственно-картельной плантационной экономики: бегство богатств и неравенство доходов. Для нашей системы нет иного возможного итога.
Нас убеждали, что государственно-картельная плантационная экономика — «капиталистическая», но это не так. Это машина по снятию сливок. Капитализм даёт возможность накопления капитала любому на прозрачном рынке, а капиталистическое государство задаёт уровни игрового поля.
Люди, гудок зовёт на работу. Пора потрудиться на машину снятия сливок и её гаранта, государство, пора заплатить ваши налоги, студенческие займы, ипотеку и все остальные неофеодальные «обязательства» государственно-картельным элитам.
http://polismi.ru/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу
Я часто детально разбирал, в какой мере американская экономика — плантационная, подразумевая, что у неё существует встроенная финансовая иерархия с корпорационной верхушкой, властвующая над широкими слоями долговых рабов и крепостных на нищенской зарплате, обладающих некоторой функциональной свободой, позволяющей избежать неофеодальных оков системы.
Поскольку провёл я некоторую часть своего детства в классическом плантационном городе (а летом работал подёнщиком на плантации), то концепция плантационной экономики для меня отнюдь не абстракция, а живая аналогия того, как действует экономика.
«Уол-Марти плантационная экономика» (24 августа, 2010).
«Колонизация плантации ума» (25 августа, 2010).
«Нам нужна социальная экономика, а не гипер-финансиализированная плантационная экономика» (12 ноября, 2015).
«Любя нашу службы в плантационной экономике Америки» (10 февраля10, 2017).
Плантационная экономика крайне иерархична. Корпорации и государство тоже крайне иерархичны.
В плантационной экономике компания обладает доступом к почти неограниченным кредитам. Малый бизнес служит работникам, а работники имеют достаточный кредит, чтобы жить, но никак недостаточный, чтобы купить производственные активы. В результате корпорации всегда могут купить любые производственные активы, расширяя свою монополию.
У государства тоже по сути неограниченная линия кредитования, которую можно использовать для финансирования своих любимых картелей и государственных вотчин.
В плантационной экономике компании подавляют любые новации, которые угрожают их монополии, а государство усиливает любые меры, разворачиваемые корпорацией: покупает патенты и небольшие компании, ведя хищническую ценовую политику, чтобы обанкротить конкурентов и так далее.
Плантационная экономика — монокультура крупных корпораций и их партнёра в получении рент, государства. Наша экономика — государственно-картельная финансово-долговая система, она — капиталистическая лишь в определенных пределах, то есть, в областях, недостаточно прибыльных для того, чтобы их контролировали корпорации.
Ключевая черта этой плантационной экономики в том, что привилегии накопления капитала целиком находятся в руках государственно-картельных элит. Основа классического капитализма — накопление капитала, а в наши дни это не только деньги, фабрики, шахты и так далее — финансовый и промышленный капитал — но ещё и капитал знаний: интеллектуальная собственность, знание процессов, создание и контроль содержания, исследования и развитие, контроль информационных потоков (то есть установление информационной асимметрии) и так далее.
Всё это вкупе с неограниченным доступом к дешёвым кредитам позволяет купить или контролировать весь производственный капитал, включая труд интеллектуальных рабочих.
Когда экономика оптимизирована для глобальных корпораций, единственный возможный вариант такого устройства — плантационная экономика. Наша экономика оптимизирована для корпораций, они обладают доступом к неограниченным дешёвым кредитам, их капитал можно перемещать по всему свету практически моментально (то есть, он мобилен), у них есть налоговые льготы инкорпорирования и запутанный налоговый кодекс, они могут объявить о банкротстве без каких-либо ограничений и просто стереть долги, они могут заниматься мошенничеством, коррупцией и хищениями без каких-либо последствий, кроме очень незначительных, они могут подавить конкуренцию, а их размеры позволяют доминировать на рынке труда.
Вообразите, если бы такие огромные преимущества были даны единственно коллективам, которыми владеют рабочие, и кооперативам, а корпорации были бы де-оптимизированы, то есть, у них больше не было бы доступа к кредитам, их работники и управляющие могли быть подвергнуты заключению за систематическое мошенничество и хищения, они платили бы крупные суммы просто за существование и им было бы отказано в возможности покупать политическое влияние с такой же лёгкостью, с какой рабочий покупает буханку хлеба.
Проблема плантационной экономики в том, что она неизбежно стагнирует и рушится. Подавление конкуренции и новаций наносит ущерб производительности, а поскольку производительность и социальная мобильность ослабевают, то тоже самое происходит и созданием богатства.
Государственно-картельная Плантация в итоге поедает всё собственное «посевное зерно» с помощью масштабного расширения кредитования. То, что кажется «богатством» государственно-картельной Плантации — воображаемый пузырь активов, наполненный созданной государством кредитной экспансией.
Под этой слабой видимостью большого «богатства» реальная экономика стагнирует. Вот графики, отражающие реальность:
Производительность: стагнация:
Рост нового бизнеса: стагнация:
Новые кредитные деньги, выпущенные для финансирования монополий и картелей: свыше крыши:
И единственно возможный итог государственно-картельной плантационной экономики: бегство богатств и неравенство доходов. Для нашей системы нет иного возможного итога.
Нас убеждали, что государственно-картельная плантационная экономика — «капиталистическая», но это не так. Это машина по снятию сливок. Капитализм даёт возможность накопления капитала любому на прозрачном рынке, а капиталистическое государство задаёт уровни игрового поля.
Люди, гудок зовёт на работу. Пора потрудиться на машину снятия сливок и её гаранта, государство, пора заплатить ваши налоги, студенческие займы, ипотеку и все остальные неофеодальные «обязательства» государственно-картельным элитам.
http://polismi.ru/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу