10 февраля 2022 investing.com Толмачев Павел
Об угрозах экономическому росту и нормализации инфляции… со стороны государства. Пара слов об экономике США.
1. Государство не сейчас начало вливать деньги через фискальную систему и включило бюджетное стимулирование, но именно с приходом новой администрации в начале 22 года надо начинать беспокоиться по-настоящему.
В нормальной ситуации низкого госинтервенционизма экономическая политика фокусируется на управлении денежным агрегатом — через ставки, выкупы и пр. Сейчас же идет интенсивное смещение в бюджетное стимулирование. И инфляционный всплеск во многом связан именно со смещением от косвенных регуляторных мер к прямому гос. расширению.
Если говорить упрощенно, при монетарном стимулировании деньги идут в банки и через банки пролиферируют в реальный сектор. При прямом бюджетном стимулировании деньги напрямую идут в реальный сектор через социальные программы, действия государства как работодателя и через прямое субсидирование слабых бизнесов.
Тогда как же можно победить инфляцию монетарными способами? Ответ: только убийством производственной и потребительской активности, потому что монетарные способы не способны эффективно регулировать инфляционное давление, если оно создано немонетарными инструментами. Эффективно регулировать не способны, но вырезать все под корень — вполне.
2. Фактически прямое фондирование агентов государством, во-первых, рождает эффект выдавливания — тотального искривления конкурентной среды и рыночных стимулов развития бизнесов. А во-вторых, делает государство широким, максимально вертикализируя перераспределение и расширяя регулирование, а значит — возможности для максимизации выгоды бюрократии.
Таким образом, главным ресурсом становятся не рыночные компоненты (капитал, потребители, технологии, гудвил), а доступ к бюрократии, государственной поддержке и, в целом, к «административному ресурсу». И это, безусловно, является пересмотром социального контракта в обществе со свободным рынком, либеральными институтами и демократическими ценностями.
Беда в том, что общество, по-видимому, согласно новый контракт «переподписать», польстившись на новые «бенефиции» взамен отбираемых. Однако это отдельная тема для отдельного разговора.
3. Фактически можно сказать, что власти все больше смещаются к режиму (сохрани, Боже) ММТ: денежное предложение можно расширять до любых величин через любые фискальные и прямые госпрограммы, поскольку, как гласит «бухгалтерская» доктрина ММТ, дефицит госбюджета одновременно означает профицит частного сектора, и благодаря этому экономика якобы будет расти. А все, о чем необходимо беспокоиться, — это инфляция, которую можно регулировать через те же фискальные инструменты.
Конечно, стоит отметить, что режим ММТ включен не полностью, и пока что деньги преимущественно просачиваются через банки (через ставку, QE, мультипликатор и нормы резервирования и т. д.). Но кэш не уходит в реальный сектор, поскольку спрос, в целом, удовлетворен или заблокирован пандемийными ограничениями, а реальный сектор стагнирует из-за заблокированного спроса вначале и из-за логистических блоков и инфляции издержек — затем.
Финансовые рынки, таким образом, и в том числе в условиях низкого участия в рабочей силе, абсорбируют ликвидность и мультиплицируют инфляционные факторы. Самое время перейти к прямой интервенции.
4. Исходя из этого, можно говорить, что инфляция в 22 году никуда не уйдет, поскольку прямое бюджетное фондирование экономики государством и наращивание бюджетных стимулов создают дополнительный спрос, и инфляция рискует войти в константу.
Это уже приводит к росту на длинном крае кривой. Одновременно происходит ротация в короткий край и в акции стоимости, поскольку экономика будет пампиться госинтервенциями и расширением потребительского (и, безусловно, долгового) левериджа. При этом технологический сектор естественным образом «просядет» еще больше, поскольку экстенсивные драйверы разгона экономики будут превалировать (мосты, дороги, бюджетная сфера и прочий непроизводительный хард).
5. К тому же есть несколько “но”. Госинтервенции в коротком горизонте действительно могут создать импульс роста, однако инфляционное ужесточение неизбежно, а это на фоне гос. выдавливания будет подавлять частный бизнес, и без того находящийся в депрессии. Это будет означать продление явного дефицита предложения, поскольку государство, с одной стороны, разгоняет спрос, с другой стороны, фактически снижает предложение.
Также важным фактором может быть снижение уровня капексов и инвестиций в R&D, т. е. торможение развития инноваций. Также госпрограммы будут способствовать сохранению дефицита рабочей силы наряду с возросшими ставками з/п и соц. дотациями. Это еще больше ударит по себестоимости частного бизнеса, что является проинфляционным триггером. Одновременно с этим импорт продолжит расти, сохраняя дисбалансы во внутреннем производстве.
6. В целом это иллюстрация явного смещения политики государства — администрации и ФРС, когда государство будет создавать инфляцию через фискальное стимулирование спроса, а ФРС будет гасить инфляцию повышением ставок, что ударит по предложению, которое и без того находится под давлением роста издержек и получит эффект выдавливания от государственных действий.
7. Накопленный долговой балласт в такой ситуации и при такой проводимой политике может привести к настоящей стагфляции и, в конченом счете, к рецессии.
Снижение веса альтернативных (интенсивных, эндогенных) факторов в моделях экономического роста, которое неизбежно в случае государственного усиления как в перераспределении, так и в прямых действиях государства, неизбежно влечет за собой снижение прибылей агентов и увеличивает издержки. А это, наряду с растущими ставками, делает долг сложным в обслуживании и мультиплицирует депрессию частного сектора.
Такое развитие ситуации может привести к гигантским дисбалансам, куда худшим, чем политика после 2000 и после 2008 года.
8. В целом мы приходим к старому, но не доброму кейнсианству с накачкой потребительского и государственного левериджа, которое фактически называется ММТ.
И откуда берутся надежды, что фактически плановая распределительная экономика и государственный бизнес (когда государство само играет и само себя судит) могут привести к успеху — не понятно. Исторических примеров успехов таких безумств не существует. Не считать же успехом затяжную Великую депрессию, являющуюся исключительно продуктом разрушительной и дисбалансирующей политики правительств Гувера и Рузвельта.
9. Операционная маржа в индексе S&P 500 выросла за последний год с 9,5% до 13%, что, помимо прочих факторов, послужило причиной устойчивого роста рынка акций на фоне снижения коронавирусного давления. Прибыли и темпы их роста также на пиках, поскольку спрос и низкие ставки позволили значительно увеличить продажи при выросшей марже.
Однако этот процесс, вероятно, притормозится на фоне растущей себестоимости, а именно, инфляции комплектующих, энергоносителей и роста з/п. А после окончательного трансфера этой инфляции в потребительские цены — в силу сжатия производства, равно как и благодаря росту ставок и удорожанию фондирования. Ну и куда же без государства и его госпрограмм, искажающих конкурентную среду и снижающих эффективность.
10. Все сказанное продолжает определять генеральную аллокацию на 2022 год:
а) ротация из компаний роста в компании стоимости, из супертехов в реальный сектор, из риска в качество;
б) перевес в TIPS и уменьшение экспозиции в TLT;
в) предпочтение в агротоварах, металлах и энергии;
г) лонг по доллару и шорт по валютам развивающихся рынков;
д) Европа и Австралия интересны как широкие рынки;
е) экспозиция в премию на волатильность.
http://www.investing.com/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
1. Государство не сейчас начало вливать деньги через фискальную систему и включило бюджетное стимулирование, но именно с приходом новой администрации в начале 22 года надо начинать беспокоиться по-настоящему.
В нормальной ситуации низкого госинтервенционизма экономическая политика фокусируется на управлении денежным агрегатом — через ставки, выкупы и пр. Сейчас же идет интенсивное смещение в бюджетное стимулирование. И инфляционный всплеск во многом связан именно со смещением от косвенных регуляторных мер к прямому гос. расширению.
Если говорить упрощенно, при монетарном стимулировании деньги идут в банки и через банки пролиферируют в реальный сектор. При прямом бюджетном стимулировании деньги напрямую идут в реальный сектор через социальные программы, действия государства как работодателя и через прямое субсидирование слабых бизнесов.
Тогда как же можно победить инфляцию монетарными способами? Ответ: только убийством производственной и потребительской активности, потому что монетарные способы не способны эффективно регулировать инфляционное давление, если оно создано немонетарными инструментами. Эффективно регулировать не способны, но вырезать все под корень — вполне.
2. Фактически прямое фондирование агентов государством, во-первых, рождает эффект выдавливания — тотального искривления конкурентной среды и рыночных стимулов развития бизнесов. А во-вторых, делает государство широким, максимально вертикализируя перераспределение и расширяя регулирование, а значит — возможности для максимизации выгоды бюрократии.
Таким образом, главным ресурсом становятся не рыночные компоненты (капитал, потребители, технологии, гудвил), а доступ к бюрократии, государственной поддержке и, в целом, к «административному ресурсу». И это, безусловно, является пересмотром социального контракта в обществе со свободным рынком, либеральными институтами и демократическими ценностями.
Беда в том, что общество, по-видимому, согласно новый контракт «переподписать», польстившись на новые «бенефиции» взамен отбираемых. Однако это отдельная тема для отдельного разговора.
3. Фактически можно сказать, что власти все больше смещаются к режиму (сохрани, Боже) ММТ: денежное предложение можно расширять до любых величин через любые фискальные и прямые госпрограммы, поскольку, как гласит «бухгалтерская» доктрина ММТ, дефицит госбюджета одновременно означает профицит частного сектора, и благодаря этому экономика якобы будет расти. А все, о чем необходимо беспокоиться, — это инфляция, которую можно регулировать через те же фискальные инструменты.
Конечно, стоит отметить, что режим ММТ включен не полностью, и пока что деньги преимущественно просачиваются через банки (через ставку, QE, мультипликатор и нормы резервирования и т. д.). Но кэш не уходит в реальный сектор, поскольку спрос, в целом, удовлетворен или заблокирован пандемийными ограничениями, а реальный сектор стагнирует из-за заблокированного спроса вначале и из-за логистических блоков и инфляции издержек — затем.
Финансовые рынки, таким образом, и в том числе в условиях низкого участия в рабочей силе, абсорбируют ликвидность и мультиплицируют инфляционные факторы. Самое время перейти к прямой интервенции.
4. Исходя из этого, можно говорить, что инфляция в 22 году никуда не уйдет, поскольку прямое бюджетное фондирование экономики государством и наращивание бюджетных стимулов создают дополнительный спрос, и инфляция рискует войти в константу.
Это уже приводит к росту на длинном крае кривой. Одновременно происходит ротация в короткий край и в акции стоимости, поскольку экономика будет пампиться госинтервенциями и расширением потребительского (и, безусловно, долгового) левериджа. При этом технологический сектор естественным образом «просядет» еще больше, поскольку экстенсивные драйверы разгона экономики будут превалировать (мосты, дороги, бюджетная сфера и прочий непроизводительный хард).
5. К тому же есть несколько “но”. Госинтервенции в коротком горизонте действительно могут создать импульс роста, однако инфляционное ужесточение неизбежно, а это на фоне гос. выдавливания будет подавлять частный бизнес, и без того находящийся в депрессии. Это будет означать продление явного дефицита предложения, поскольку государство, с одной стороны, разгоняет спрос, с другой стороны, фактически снижает предложение.
Также важным фактором может быть снижение уровня капексов и инвестиций в R&D, т. е. торможение развития инноваций. Также госпрограммы будут способствовать сохранению дефицита рабочей силы наряду с возросшими ставками з/п и соц. дотациями. Это еще больше ударит по себестоимости частного бизнеса, что является проинфляционным триггером. Одновременно с этим импорт продолжит расти, сохраняя дисбалансы во внутреннем производстве.
6. В целом это иллюстрация явного смещения политики государства — администрации и ФРС, когда государство будет создавать инфляцию через фискальное стимулирование спроса, а ФРС будет гасить инфляцию повышением ставок, что ударит по предложению, которое и без того находится под давлением роста издержек и получит эффект выдавливания от государственных действий.
7. Накопленный долговой балласт в такой ситуации и при такой проводимой политике может привести к настоящей стагфляции и, в конченом счете, к рецессии.
Снижение веса альтернативных (интенсивных, эндогенных) факторов в моделях экономического роста, которое неизбежно в случае государственного усиления как в перераспределении, так и в прямых действиях государства, неизбежно влечет за собой снижение прибылей агентов и увеличивает издержки. А это, наряду с растущими ставками, делает долг сложным в обслуживании и мультиплицирует депрессию частного сектора.
Такое развитие ситуации может привести к гигантским дисбалансам, куда худшим, чем политика после 2000 и после 2008 года.
8. В целом мы приходим к старому, но не доброму кейнсианству с накачкой потребительского и государственного левериджа, которое фактически называется ММТ.
И откуда берутся надежды, что фактически плановая распределительная экономика и государственный бизнес (когда государство само играет и само себя судит) могут привести к успеху — не понятно. Исторических примеров успехов таких безумств не существует. Не считать же успехом затяжную Великую депрессию, являющуюся исключительно продуктом разрушительной и дисбалансирующей политики правительств Гувера и Рузвельта.
9. Операционная маржа в индексе S&P 500 выросла за последний год с 9,5% до 13%, что, помимо прочих факторов, послужило причиной устойчивого роста рынка акций на фоне снижения коронавирусного давления. Прибыли и темпы их роста также на пиках, поскольку спрос и низкие ставки позволили значительно увеличить продажи при выросшей марже.
Однако этот процесс, вероятно, притормозится на фоне растущей себестоимости, а именно, инфляции комплектующих, энергоносителей и роста з/п. А после окончательного трансфера этой инфляции в потребительские цены — в силу сжатия производства, равно как и благодаря росту ставок и удорожанию фондирования. Ну и куда же без государства и его госпрограмм, искажающих конкурентную среду и снижающих эффективность.
10. Все сказанное продолжает определять генеральную аллокацию на 2022 год:
а) ротация из компаний роста в компании стоимости, из супертехов в реальный сектор, из риска в качество;
б) перевес в TIPS и уменьшение экспозиции в TLT;
в) предпочтение в агротоварах, металлах и энергии;
г) лонг по доллару и шорт по валютам развивающихся рынков;
д) Европа и Австралия интересны как широкие рынки;
е) экспозиция в премию на волатильность.
http://www.investing.com/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter