24 января 2024 Financial One Фролов Александр
Про нефть и все, что с ней связано, поговорили с заместителем генерального директора Института национальной энергетики Александром Фроловым.
Далее делимся мнением эксперта от первого лица.
Что касается произошедшего в Усть-Луге у компании «Новатэк», эти события в первую очередь влияют на экспортные потоки и в меньшей степени оказывают влияние на внутренний рынок. Я не видел на данный момент четких официальных данных об уровне повреждения и о том, насколько изменятся производственные мощности предприятия, поэтому говорить о влиянии в целом на показатели российской отрасли пока рано.
Если мы говорим про рыночные реалии внутри России, то значительного влияния данное событие на внутренний рынок не окажет по той банальной причине, что все-таки у нас сохраняется значительный профицит производства нефтепродуктов как с учетом произошедших событий на нижегородском предприятии «Лукойла», так и с учетом событий на предприятии компании «Новатэк». Если мы говорим в целом о событии как таковом, то, разумеется, к нему надо отнестись со всей серьезностью, усилить меры безопасности как от внешних воздействий, так и в плане изучения состояния перерабатывающих мощностей на российских НПЗ.
Какой оказалась первая реакция рынка после событий, связанных с компанией «Новатэк»? Рост биржевых котировок. Люди хватаются за голову, говорят о том, что будет дефицит, и бегут делать дополнительный запас, увеличивая в моменте котировки. Если мы посмотрим на то, как события в Красном море отражаются на нефтяных и газовых котировках в Европе, то увидим, что в моменте котировки также поднимались, но потом перестали.
Почему так происходит? По той банальной причине, что мы уже видели события, концептуально похожие на то, что сейчас происходит в Красном море. Во-первых, мы видели многолетний конфликт в Йемене, который мало на что оказал влияние в плане нефтяного рынка. С другой стороны, мы видели события 2021 года, когда сухогруз «Ever Given» компании Evergreen перекрыл Суэцкий канал, в связи с чем им невозможно было пользоваться продолжительный период времени.
Остановило ли это торговлю? Нет, это никак не остановило торговлю. Да, удлинилось плечо доставки нефти в Европу, удлинилось плечо доставки нефтепродуктов, плечо доставки сжиженного природного газа в Европу. Но каких-то чудовищных изменений, которые могли бы сказаться на рынке, не произошло. Да и сейчас они не могут произойти по простой причине: Суэцкий канал и Красное море являются важной, но не болевой точкой для энергетических рынков. Это коридор, который упрощает доступ к энергоресурсам, но он не является безальтернативным.
Болевой точкой, к примеру, является Ормузский пролив, поскольку через него проходит не менее 10% производимой в мире нефти и порядка 20% производимого сжиженного природного газа. Если вдруг перекроют Ормузский пролив, рынок недосчитается как минимум десятой доли нефти. И неясно, когда можно будет перестроить логистику, чтобы вернуть хотя бы часть этой нефти. Соответствующей инфраструктуры, которая могла бы это обеспечить, пока что не существует.
Что касается введенного потолка цен на нефть, сам по себе потолок, как мне кажется, не совсем правильно воспринимается. Потолок цен воспринимается крайне однобоко, но для осознания некоторых тезисов, которые в связи с потолком вбрасываются тем же Минфином США, нужно понять, откуда потолок взялся и каково его основное назначение. Если мы посмотрим на конец первого квартала 2022 года, то увидим, что в марте Соединенные Штаты вместе с Великобританией объявили об эмбарго на российскую нефть и нефтепродукты. Кроме того, было сделано громкое заявление о том, что страны намерены добиться ухода российской нефти с мирового рынка.
Примерно в то же время Международное энергетическое агентство опубликовало прогноз, согласно которому под давлением санкций порядка 2,5-3 млн баррелей в сутки российской нефти уйдут с мирового рынка. Но тут возникает вопрос о последствиях. Минус 2 млн баррелей – это много. Минус 3 млн баррелей – это чудовищно много. В 2014 году избытка предложения в 2 млн баррелей в сутки хватило, чтобы начался кризис мирового масштаба. Верно и обратное утверждение: если не будет хватать 2-3 млн баррелей, начнется чудовищный дефицит.
2,5-3% мировой добычи – это очень много. Международное энергетическое агентство сообщило, что дефицита бояться не надо, потому что все объемы, которые не поставит на мировой рынок Россия, поставят другие страны, например, Объединенные Арабские Эмираты и Саудовская Аравия. Ну как не пнуть лежачего? Невозможно.
Получилось следующее: сочетание громких заявлений со стороны руководства США, подкрепленных прогнозами со стороны уважаемых кем-то агентств и сокращением добычи в Российской Федерации, вызвали панику. Что произошло с ценами на нефть в марте 2022 года? Нефтяные котировки пошли вверх, преодолели уверенно отметку в $100 и устремились куда-то туда к $130, решив повторить 2007-2008 годы.
Летом возникла идея ввести потолок. Зачем? Дело в том, что перспектива дефицита оказалась неизбежной. Вы приняли решение, откатить его уже нельзя, а ситуация развивается не так, как вам прогнозировали: замещения российских объемов не будет. Значит, будет дефицит. Вы не можете отменить санкции, но надо придумать какое-то ослабление, которое бы выглядело как наказание, и при этом чтобы оно вам могло помочь. Поэтому потолок цен решал в первую очередь главную задачу: не допустить дефицита.
http://fomag.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Далее делимся мнением эксперта от первого лица.
Что касается произошедшего в Усть-Луге у компании «Новатэк», эти события в первую очередь влияют на экспортные потоки и в меньшей степени оказывают влияние на внутренний рынок. Я не видел на данный момент четких официальных данных об уровне повреждения и о том, насколько изменятся производственные мощности предприятия, поэтому говорить о влиянии в целом на показатели российской отрасли пока рано.
Если мы говорим про рыночные реалии внутри России, то значительного влияния данное событие на внутренний рынок не окажет по той банальной причине, что все-таки у нас сохраняется значительный профицит производства нефтепродуктов как с учетом произошедших событий на нижегородском предприятии «Лукойла», так и с учетом событий на предприятии компании «Новатэк». Если мы говорим в целом о событии как таковом, то, разумеется, к нему надо отнестись со всей серьезностью, усилить меры безопасности как от внешних воздействий, так и в плане изучения состояния перерабатывающих мощностей на российских НПЗ.
Какой оказалась первая реакция рынка после событий, связанных с компанией «Новатэк»? Рост биржевых котировок. Люди хватаются за голову, говорят о том, что будет дефицит, и бегут делать дополнительный запас, увеличивая в моменте котировки. Если мы посмотрим на то, как события в Красном море отражаются на нефтяных и газовых котировках в Европе, то увидим, что в моменте котировки также поднимались, но потом перестали.
Почему так происходит? По той банальной причине, что мы уже видели события, концептуально похожие на то, что сейчас происходит в Красном море. Во-первых, мы видели многолетний конфликт в Йемене, который мало на что оказал влияние в плане нефтяного рынка. С другой стороны, мы видели события 2021 года, когда сухогруз «Ever Given» компании Evergreen перекрыл Суэцкий канал, в связи с чем им невозможно было пользоваться продолжительный период времени.
Остановило ли это торговлю? Нет, это никак не остановило торговлю. Да, удлинилось плечо доставки нефти в Европу, удлинилось плечо доставки нефтепродуктов, плечо доставки сжиженного природного газа в Европу. Но каких-то чудовищных изменений, которые могли бы сказаться на рынке, не произошло. Да и сейчас они не могут произойти по простой причине: Суэцкий канал и Красное море являются важной, но не болевой точкой для энергетических рынков. Это коридор, который упрощает доступ к энергоресурсам, но он не является безальтернативным.
Болевой точкой, к примеру, является Ормузский пролив, поскольку через него проходит не менее 10% производимой в мире нефти и порядка 20% производимого сжиженного природного газа. Если вдруг перекроют Ормузский пролив, рынок недосчитается как минимум десятой доли нефти. И неясно, когда можно будет перестроить логистику, чтобы вернуть хотя бы часть этой нефти. Соответствующей инфраструктуры, которая могла бы это обеспечить, пока что не существует.
Что касается введенного потолка цен на нефть, сам по себе потолок, как мне кажется, не совсем правильно воспринимается. Потолок цен воспринимается крайне однобоко, но для осознания некоторых тезисов, которые в связи с потолком вбрасываются тем же Минфином США, нужно понять, откуда потолок взялся и каково его основное назначение. Если мы посмотрим на конец первого квартала 2022 года, то увидим, что в марте Соединенные Штаты вместе с Великобританией объявили об эмбарго на российскую нефть и нефтепродукты. Кроме того, было сделано громкое заявление о том, что страны намерены добиться ухода российской нефти с мирового рынка.
Примерно в то же время Международное энергетическое агентство опубликовало прогноз, согласно которому под давлением санкций порядка 2,5-3 млн баррелей в сутки российской нефти уйдут с мирового рынка. Но тут возникает вопрос о последствиях. Минус 2 млн баррелей – это много. Минус 3 млн баррелей – это чудовищно много. В 2014 году избытка предложения в 2 млн баррелей в сутки хватило, чтобы начался кризис мирового масштаба. Верно и обратное утверждение: если не будет хватать 2-3 млн баррелей, начнется чудовищный дефицит.
2,5-3% мировой добычи – это очень много. Международное энергетическое агентство сообщило, что дефицита бояться не надо, потому что все объемы, которые не поставит на мировой рынок Россия, поставят другие страны, например, Объединенные Арабские Эмираты и Саудовская Аравия. Ну как не пнуть лежачего? Невозможно.
Получилось следующее: сочетание громких заявлений со стороны руководства США, подкрепленных прогнозами со стороны уважаемых кем-то агентств и сокращением добычи в Российской Федерации, вызвали панику. Что произошло с ценами на нефть в марте 2022 года? Нефтяные котировки пошли вверх, преодолели уверенно отметку в $100 и устремились куда-то туда к $130, решив повторить 2007-2008 годы.
Летом возникла идея ввести потолок. Зачем? Дело в том, что перспектива дефицита оказалась неизбежной. Вы приняли решение, откатить его уже нельзя, а ситуация развивается не так, как вам прогнозировали: замещения российских объемов не будет. Значит, будет дефицит. Вы не можете отменить санкции, но надо придумать какое-то ослабление, которое бы выглядело как наказание, и при этом чтобы оно вам могло помочь. Поэтому потолок цен решал в первую очередь главную задачу: не допустить дефицита.
http://fomag.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter