11 сентября 2024 giovanni1313
Еврокомиссия подготовила амбициозный документ, посвященный стратегической конкурентоспособности Европы: «The future of European competitiveness». Пока это не официальная стратегия, а скорее рамочное видение нынешних проблем Евросоюза и потенциальных путей их преодоления. Но документ написан очень грамотно и подробно излагает экономические приоритеты Европы, поэтому ему стоит уделить внимание всем, интересующимся экономикой.
Внимания он стоит еще и потому, что очень многие описанные в нем проблемы — равно как и способы их решения — касаются и России. Особенно то, что касается демографии, технологического развития и инновационного потенциала. Да, над экономическим развитием России сейчас лежит тяжелое бремя политических реалий. Но эти политические реалии сами по себе неспособны родить какую-то альтернативу, которая бы позволила игнорировать международный и европейский опыт. Рецепт «экономического счастья» примерно одинаков при любой политической погоде.
Ниже — выдержки из доклада Еврокомисии в моем переводе. Свои комментарии постарался свести к минимуму. Выделение везде моё. Поехали!
«По разным показателям между ЕС и США образовался значительный разрыв в показателях ВВП, обусловленный главным образом более выраженным замедлением роста производительности труда в Европе. [...] В пересчете на душу населения реальный располагаемый доход в США с 2000 года вырос почти в два раза больше, чем в ЕС.
На протяжении большей части этого периода замедление экономического роста рассматривалось как неудобство, но не катастрофа. Европейским экспортерам удалось завоевать долю рынка в быстрорастущих регионах мира, особенно в Азии. В состав рабочей силы вошло гораздо больше женщин, что увеличило вклад труда в экономический рост. А после кризисов 2008-2012 годов безработица по всей Европе неуклонно снижалась, что способствовало сокращению неравенства и поддержанию социального благосостояния.
ЕС также выиграл от благоприятной глобальной конъюнктуры. Мировая торговля расцветала благодаря многосторонним правилам.
...Но фундамент, на котором это было построено, сейчас пошатнулся.
Прежняя глобальная парадигма уходит в прошлое. Эпоха быстрого роста мировой торговли, похоже, прошла, и компании из ЕС сталкиваются как с усилением конкуренции из-за рубежа, так и с ограничением доступа на зарубежные рынки. Европа внезапно лишилась своего
самого важного поставщика энергоресурсов, России. В то же время геополитическая стабильность ослабевает, и наши зависимости становятся уязвимыми местами.
...Конкурентоспособность ЕС в настоящее время испытывают давление с двух сторон. С одной стороны, европейским компаниям грозит ослабление внешнего спроса, особенно со стороны Китая, и рост конкуренции со стороны китайских компаний. По данным ЕЦБ, доля секторов, в которых Китай напрямую конкурирует с экспортерами еврозоны, в настоящее время приближается к 40%, по сравнению с 25% в 2002 году. Доля ЕС в мировой торговле снижается, и особенно заметно падение с начала пандемии. С другой стороны, позиции Европы в области передовых технологий, которые будут стимулировать будущий экономический рост, снижаются. [… C] 2013 по 2023 год её доля в мировых доходах от технологий снизилась с 22% до 18%, в то время как доля США выросла с 30% до 38%.
...Технологические изменения быстро ускоряются. Европа в значительной степени упустила из виду цифровую революцию, которую возглавил Интернет, и принесенный им рост производительности: на самом деле, разрыв в производительности между ЕС и США в значительной степени объясняется технологическим сектором. ЕС слаб в области новых технологий, которые будут способствовать будущему росту. Только четыре из 50 крупнейших технологических компаний мира являются европейскими.
...ЕС вступает в первый в своей новейшей истории период, когда экономический рост не будет поддерживаться ростом численности населения. По прогнозам, к 2040 году численность рабочей силы будет сокращаться почти на 2 миллиона человек в год. Для стимулирования экономического роста нам придется больше полагаться на производительность. Если ЕС сохранит свои средние темпы роста производительности с 2015 года, этого будет достаточно только для поддержания постоянного уровня ВВП до 2050 года – в то время, когда ЕС столкнется с рядом новых инвестиционных потребностей, которые необходимо будет финансировать за счет более высоких темпов роста.
Для цифровизации и обезуглероживания экономики и повышения нашей обороноспособности доля инвестиций в Европе должна увеличиться примерно на 5 процентных пунктов от ВВП, до уровня, который в последний раз наблюдался в 1960-х и 70-х годах. Это беспрецедентный показатель: для сравнения, дополнительные инвестиции, предусмотренные Планом Маршалла в 1948-1951 годах, составили около 1-2% ВВП в год.
...Это экзистенциальный вызов.
...В этом отчете определены три основные области для действий, направленных на возобновление устойчивого роста.
...Во–первых, и это самое важное, Европа должна полностью перенаправить свои коллективные усилия на сокращение разрыва в инновациях с США и Китаем, особенно в передовых технологиях.
Европа застряла в статичной промышленной структуре, в которой появляется мало новых компаний, способных разрушить существующие отрасли или создать новые двигатели роста. На самом деле, в ЕС нет ни одной компании с рыночной капитализацией более 100 миллиардов евро, которая была бы создана с нуля за последние пятьдесят лет, в то время как все шесть американских компаний с капитализацией свыше 1 трлн евро были созданы за этот период.
Европа безбожно отстает от США по объемам венчурного финансирования, несмотря на сопоставимые размеры экономик
Это отсутствие динамизма является самоподдерживающимся.
Поскольку компании ЕС специализируются на зрелых технологиях, где потенциал для прорывов ограничен, они тратят меньше средств на исследования и инновации (R&I) – на 270 миллиардов евро меньше, чем их американские коллеги в 2021 году. В течение последних двадцати лет в тройке крупнейших инвесторов в НИОКР в Европе доминировали автомобильные компании. То же самое было и в начале 2000-х годов в США, где лидировали автомобилестроение и фармацевтика, но сейчас там вся тройка лидеров — из сектора технологий.
Проблема не в том, что Европе не хватает идей или амбиций. У нас много талантливых исследователей и предпринимателей, которые подают заявки на патенты. Но инновации блокируются на следующем этапе: нам не удается перевести инновации в коммерческую плоскость, а инновационным компаниям, которые хотят расширяться в Европе, на каждом этапе мешают противоречивые и ограничительные нормативные акты.
В результате многие европейские предприниматели предпочитают обращаться за финансированием к американским венчурным капиталистам и расширять свою деятельность в США. В период с 2008 по 2021 год около 30% “единорогов”, основанных в Европе, – стартапов, стоимость которых превысила 1 миллиард долларов США, – перенесли свои штаб-квартиры за границу, причем подавляющее большинство переехало в США.
...Центральной частью этой программы будет предоставление европейцам навыков, которые нужны им для использования новых технологий, чтобы технологии и социальная интеграция шли рука об руку. В то время как Европа должна стремиться сравняться с США в области инноваций, мы должны стремиться превзойти их в предоставлении возможностей для образования и обучения взрослых, а также хороших рабочих мест для всех
на протяжении всей их жизни.
Вторая область действий - это совместный план по декарбонизации и повышению конкурентоспособности.
Если амбициозные цели Европы в области изменения климата будут подкреплены последовательным планом их достижения, декарбонизация станет шансом для Европы. Но если мы не сможем скоординировать нашу политику, существует риск того, что декарбонизация может пойти вразрез с конкурентоспособностью и экономическим ростом.
Несмотря на то, что цены на энергоносители значительно снизились по сравнению с их пиковыми значениями, компании ЕС по-прежнему сталкиваются с ценами на электроэнергию, которые в 2-3 раза выше, чем в США. Цены на природный газ в 4-5 раз выше. Этот разрыв в ценах обусловлен главным образом нехваткой природных ресурсов в Европе, а также фундаментальными проблемы с нашим общим энергетическим рынком. Рыночные правила не позволяют промышленным предприятиям и домохозяйствам в полной мере увидеть преимущества экологически чистой энергии в своих квитанциях. Высокие налоги и рента, извлекаемая финансовыми трейдерами, повышают стоимость энергии для нашей экономики.
...Без плана по передаче выгод от декарбонизации конечным потребителям цены на энергоносители будут по-прежнему сдерживать экономический рост.
[Это самая сомнительная часть документа. Никакого «заговора», который бы утаивал от потребителей некие «выгоды» безуглеродной энергии, не существует. Выгоды безуглеродной энергии носят прежде всего энвиронментальный характер. Экономические выгоды — там, где они есть — наряду с экономическими издержками европейские рынки достаточно неплохо переносят на потребителей, причем у промышленности почти везде преференциальные условия - Giovanni]
Глобальная программа по декарбонизации также открывает возможности для роста промышленности ЕС. ЕС является мировым лидером в области экологически чистых
технологий, таких как ветряные турбины, электролизеры и низкоуглеродистые виды топлива, и здесь разрабатывается более 1/5 части чистых и устойчивых технологий по всему миру.
Однако нет гарантии, что Европа воспользуется этой возможностью. Конкуренция со стороны Китая становится все более острой в таких отраслях, как экологически чистые технологии и электромобили, что обусловлено мощным сочетанием масштабной промышленной политики и субсидий, быстрых инноваций, контроля над сырьем и возможности производить продукцию в масштабах всего континента.
Перед ЕС стоит возможный выбор. Растущая зависимость от Китая может стать самым дешевым и эффективным способом достижения наших целей по декарбонизации. Но конкуренция из Китая, спонсируемая государством, также представляет угрозу для нашей производительной отрасли чистых технологий и автомобилестроения.
[Заметим, что в ЕС государство тоже спонсирует чистые технологии, хоть и в меньших масштабах. Но этот момент не вписывается в преобладающий европейский нарратив о том, что государственные субсидии в такие отрасли — это «плохо» и должно быть «наказано». - Giovanni]
Третья область действий — повышение безопасности и снижение зависимостей.
...По мере того, как эпоха геополитической стабильности уходит в прошлое, возрастает риск, что растущая нестабильность станет угрозой экономическому росту и свободе.
Европа особенно уязвима. Мы полагаемся на нескольких поставщиков важнейшего сырья, особенно на Китай, несмотря на то, что мировой спрос на эти материалы стремительно растет в связи с переходом на экологически чистую энергетику. Мы также в значительной степени зависим от импорта цифровых технологий. В Азии сосредоточено 75-90% мировых мощностей по производству чипов.
Эта зависимость часто носит двусторонний характер - например, Китай полагается на ЕС, чтобы абсорбировать избыточные производственные мощности – но другие крупные экономики, такие как США, активно пытаются выпутаться из сложившейся ситуации. Если ЕС не предпримет никаких действий, мы рискуем стать уязвимыми к диктату.
В этих условиях нам потребуется подлинная “внешнеэкономическая политика” ЕС, чтобы сохранить нашу свободу, – так называемая statecraft. ЕС необходимо будет согласовать соглашения о преференциальной торговле и прямых инвестициях с богатыми природными ресурсами странами, наращивать запасы в отдельных важнейших областях и создавать промышленные партнерства для обеспечения цепочки поставок ключевых технологий. Только сообща мы сможем создать необходимые рыночные рычаги для всего этого.
...На нашем пути стоят три препятствия.
Во-первых, Европе не хватает фокуса. Мы формулируем общие цели, но не подкрепляем их установлением четких приоритетов или принятием совместных политических мер.
Например, мы заявляем, что поддерживаем инновации, но продолжаем налагать на европейские компании дополнительное бремя регулирования, которое особенно дорого обходится малым и средним предприятиям и обрекает на провал тех, кто работает в цифровом секторе. Более половины малых и средних предприятий в Европа называют нормативные препятствия и административное бремя своей самой большой проблемой.
Кроме того, на протяжении десятилетий наш единый рынок был фрагментирован, что негативно сказывается на нашей конкурентоспособности. Это приводит к тому, что быстрорастущие компании уходят за рубеж, что, в свою очередь, сокращает количество проектов, подлежащих финансированию, и препятствует развитию европейских рынков капитала. А без быстрорастущих проектов, в которые можно инвестировать, и рынков капитала для их финансирования европейцы теряют возможности стать богаче. Несмотря на то, что домохозяйства в ЕС сберегают больше, чем их американские соседи, их благосостояние выросло всего на треть по сравнению с 2009 годом.
Во-вторых, Европа растрачивает свои общие ресурсы впустую. У нас большие возможности для коллективных расходов, но мы распределяем их по множеству различных национальных и общеевропейских инструментов. Например, мы все еще не объединяем усилия в оборонной промышленности, чтобы помочь нашим компаниям интегрироваться и достичь масштаба.
...Точно так же мы недостаточно сотрудничаем в области инноваций, несмотря на то, что государственные инвестиции в прорывные технологии требуют больших вложений капитала, а внешние эффекты для всех значительны. Государственный сектор в ЕС тратит на НИОКР примерно столько же, сколько и США, в процентах от ВВП, но только десятая часть этих расходов относится к уровню Евросоюза.
В-третьих, Европа не координирует свои действия там, где это важно.
Современные промышленные стратегии, как это наблюдается в США и Китае, сочетают в себе множество направлений политики, начиная от налогово–бюджетной политики для стимулирования внутреннего производства, торговой политики для наказания за антиконкурентное поведение, и заканчивая внешнеэкономической политикой для обеспечения безопасности цепочек поставок.
В контексте ЕС такая увязка политики требует высокой степени координации между национальными усилиями и усилиями ЕС. Но из-за медленного и разрозненного процесса разработки политики ЕС в меньшей степени способен принять такие ответные меры.
Европейские правила принятия решений существенно не изменились по мере расширения ЕС и по мере того, как глобальная среда, с которой мы сталкиваемся, становится все более враждебной и сложной. Решения, как правило, принимаются по каждому вопросу в отдельности, и на их решение накладывается множество вето.
Результатом является законодательный процесс, который занимает в среднем 19 месяцев для согласования новых законов, начиная с предложения Комиссии и заканчивая подписанием принятого акта – даже до того, как новые законы будут введены в действие во всех государствах-членах.
...Ключевой вопрос, который возникает, заключается в том, как ЕС должен финансировать масштабные инвестиционные потребности, которые повлечет за собой трансформация экономики. В этом отчете мы приводим результаты моделирования для решения этого вопроса. Для ЕС можно сделать два ключевых вывода.
Во-первых, в то время как Европа должна продвигаться вперед со своим Союзом рынков капитала, частный сектор не сможет взять на себя львиную долю финансирования инвестиций без поддержки государственного сектора. Во-вторых, чем больше ЕС будет стремиться к реформам, нацеленным на увеличение производительность труда, тем больше увеличится бюджетное пространство и тем легче будет государственному сектору
оказывать такую поддержку.
...Торговая политика должна быть полностью согласована с Европейской промышленной стратегией. Торговая политика должна основываться на тщательном индивидуальном анализе, а не на общих подходах к торговле. В одних случаях ЕС следует использовать свой арсенал торговой политики для снижения барьеров, в других - для выравнивания условий игры, а в третьих - для обеспечения безопасности важнейших цепочек поставок. Ускорение инноваций и технологического прогресса в Европе потребует высокой степени открытости торговли по отношению к странам, предоставляющим ключевые технологии, в которых ЕС в настоящее время испытывает нехватку. Например, поддержание низких торговых барьеров в сфере цифровых товаров, услуг и инфраструктуры с США будет иметь ключевое значение для обеспечения доступа к новейшим моделям и процессорам искусственного интеллекта. Напротив, совместный план по декарбонизации и конкурентоспособности может подразумевать, при определенных обстоятельствах, защитные торговые меры, выравнивающие поле для игры в глобальном масштабе и компенсирующие зарубежную конкуренцию, получающую государственную поддержку, в соответствии с новой Стратегией Экономической Безопасности ЕС.
...Чтобы избежать ловушек протекционизма, торговая политика должна основываться на четком наборе принципов. Во-первых, использование торговых мер должно быть прагматичным и соответствовать общей цели повышения производительности труда в ЕС. Таким образом, защитные меры не должны применяться систематически, кроме случаев, где вмешивается геополитический императив. Меры должны быть направлены на то, чтобы отличать подлинные инновации и повышение производительности за рубежом, которые выгодны Европе, от спонсируемой государством конкуренции и подавления спроса, которые приводят к снижению занятости европейцев. Во-вторых, торговая политика ЕС должна быть последовательной. Тарифы должны избегать создания порочных стимулов, подрывающих европейскую промышленность, и, следовательно, должны устанавливаться последовательно на всех этапах производства. Например, введение тарифов на импорт сырья или промежуточных товаров, но не на конечные товары, в которых интенсивно используются эти материалы, может привести к де-локализации. Наконец, торговые меры должны быть сбалансированы с учетом интересов потребителей.
[Другими словами, «мы за всё хорошее и против всего плохого». Увы, усидеть одной задницей на двух разъезжающихся стульях — экономической целесообразности и геополитического противостояния промышленно развитым врагам — попросту невозможно. - Giovanni]
...Следует усилить координацию при принятии решений ЕС о прямых иностранных инвестициях (ПИИ). Администрация США недавно ввела широкомасштабные тарифы на китайский импорт в сочетании с последовательными мерами, ужесточающими правила входящих прямых иностранных инвестиций, для защиты стратегических секторов. В результате экономики США и Китая начали разъединяться. До сих пор ЕС придерживался другой стратегии, при которой государства-члены поощряли приток прямых иностранных инвестиций китайскими компаниями. В последние годы китайские инвестиции в новые проекты в ЕС значительно возросли, особенно в Центральной и Восточной Европе. Эта стратегия может воспользоваться преимуществами иностранного технологического прогресса и способствовать технологическому развитию в Европе, а также созданию высококачественных рабочих мест, но только при условии скоординированного выполнения. Асимметрия, возникающая в результате переговоров небольших государств-членов с крупными иностранными инвесторами, может привести к принуждению к нежелательным уступкам в пользу иностранных государств, что особенно важно, когда речь идет о потенциальной угрозе безопасности и геополитическом сопернике ЕС. Чтобы противостоять этим рискам, ЕС следует укрепить свой Механизм Одобрения Инвестиций”.
(C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу