Мы в своих работах (Кириллов, Понарин, Туманова, 2016), (Кириллов, Туманова, Понарин 2017) , (Кириллов, Понарин, Туманова, 2018) посвященных описанию механизма ценообразования на финансовых фьючерсных рынках нефти, использовали известную связь нефтяных цен с долларовой инфляцией, показав, что основным драйвером нефтяных цен являются долгосрочные инфляционные ожидания в США. Блог (FRED, 2020) разделяет то же мнение, хотя причины такой зависимости цен на нефть от долгосрочных инфляционных ожиданий в США у нас и у них называются разные.
Кроме того, мы в качестве еще одного такого драйвера, ввели новый для рынка нефти экономический термин: валюта цены фьючерсного контракта. Это введение напрашивалось само собой. Было хорошо известно, что цены на нефть и на другие сырьевые товары, деноминированные в долларах США, очень сильно зависят от направления движения индекса доллара США. Причем при росте индекса они падают, а при снижении они, наоборот, растут. Из-за того, что доллар США является наиболее известной в мире резервной валютой, используемой, в том числе, в качестве убежища во время малейшего намека на кризис, такие колебания индекса доллара наблюдаются довольно часто. Это говорит о том, что нефтяные контракты подвергаются сильному валютному риску. Наиболее известной страховкой от валютных рисков являются так называемые валютные оговорки в контракте, с помощью которых в контракт вводится валюта цены контракта, обычно отличная от валюты платежа – доллара США. Инвестор - спекулянт, заинтересованный в росте цены товара, стремится установить валюту цены контракта в растущей против валюты платежа – доллара США сильной валюте. Тогда в течение действия контракта, пока инвестор не выйдет из него (обычно, не больше месяца до дня его экспирации) он получает большую сумму в долларах США, чем предполагалось. Мы установили (Кириллов, Понарин, Туманова, 2021), что такими валютами цены нефтяных фьючерсных контрактов на протяжении ряда лет являлись валюты основных торговых партнеров США: евро, японская йена, британский фунт стерлингов, канадский, австралийский и новозеландский доллары, мексиканский и аргентинский песо, южнокорейская вона, гонконгский юань, а также различные корзины из этих валют.
В то же время, как мы писали выше, долларовые цены сырьевых товаров (в том числе, во всяком случае до середины 2021 года и цены на нефть) находятся в обратной зависимости от индекса доллара США, который представляет собой отношение курса доллара США к курсу корзины из шести остальных основных на момент введения индекса доллара мировых валют с неизменным весовым составом. В эту корзину входят все те же перечисленные нами выше валюты, расположенные в порядке убывания их весовой доли: евро, японская йена, британский фунт стерлингов, канадский доллар, к которым добавлены в минимальных долях шведская крона и швейцарский франк. Определяющей валютой в этой корзине является евро с долей 57,6%. Обратная зависимость цен сырьевых товаров от индекса доллара США представляет собой не что иное, как их прямую зависимость от курса корзины этих валют к доллару США. То есть, имеет место абсолютно тот же эффект, что мы установили для введенной нами валюты цены нефтяного фьючерсного контракта. С момента введения индекса доллара США в 1973 году изменились и основные торговые партнеры США, и сократились доли остающихся в этом индексе доллара США основных валют. Но, на ранней стадии после появления фьючерсов на сырьевые товары в середине восьмидесятых годов, обратная величина индекса доллара США, несомненно, была валютой цены этих фьючерсов. Это объясняет, в частности, наблюдаемую безынерционность движения нефтяных цен при смене направления движения индекса доллара США, в принципе необъяснимую с точки зрения подхода спроса и предложения на физическом рынке нефти.
Следует подчеркнуть, что основные драйверы нефтяных цен: курсы валют основных торговых партнеров США, индекс доллара США и долгосрочные инфляционные ожидания в США, в лице спреда доходности долгосрочных казначейских облигаций США без защиты и с защитой от инфляции, являются легко доступными рыночными показателями, торгуемыми на биржах. В более уместной в данном случае краткосрочной перспективе среднесрочные ожидания, исключающие сезонность краткосрочных, были бы более адекватны, чем долгосрочные инфляционные ожидания, и не старый индекс доллара США, а современный, введенный ФРС США в 1998 году торгово-взвешенный индекс доллара с изменяющимися валютными долями. Однако, рыночных данных для этих показателей нет, поэтому для контроля цен на нефть приходится использовать существующие рыночные показатели. Здесь уже просматривается и роль крупных инвесторов в контроле нефтяных цен. Мы связываем наблюдаемую динамику цен на нефтяных биржах с действиями биржевых фондов - ETF США USO и BNO (Кириллов, Туманова, Понарин, 2020). Их роль в контроле цен наиболее ярко высветилась 20 апреля 2020г., когда цена нефти WTI впервые в истории ушла в область отрицательных значений. В тот день управляющая компания этих фондов запросила у регулирующих органов разрешения на дополнительный (к активам фонда USO в 3,8 млрд долларов) выпуск его акций еще на 4 млрд долларов. Так компания оценивала ажиотажный спрос розничных инвесторов на акции фонда и на его главный актив - нефтяные фьючерсы в надежде на рост нефтяных цен после уже видимого дна. В связи с этим фонд USO был вынужден приостановить скупку с рынка нефтяных фьючерсов: из-за этого спрос на финансовом рынке нефти за день до экспирации майских фьючерсов упал, упали и цены. Еще раз подчеркнем: не рост предложения на физическом рынке нефти, как думало тогда о причинах появления отрицательных цен на нефть руководство ОПЕК, обвиняя Россию в нарушении договоренности ОПЕК+, а именно падение спроса на финансовом рынке объясняет и однодневные отрицательные цены, и их стремительное восстановление, в принципе не объяснимое с точки зрения подхода спроса и предложения на физическом рынке нефти.
В заключение отметим, что обещанное Трампом двукратное снижение цен на нефть в случае реализации им заявленной проинфляционной экономической политики будет труднодостижимой целью ввиду роста как долгосрочных инфляционных ожиданий в США, так и валюты цены фьючерсных контрактов, устанавливаемой крупными инвесторами - спекулянтами. Уже сейчас инфляционные ожидания растут, вместе с ними растут и цены на нефть. Этот рост идет последние 4 недели подряд: долгосрочные инфляционные ожидания, точнее, спред доходностей 10-летних казначейских облигаций, растет, начиная с 23 декабря, цены на нефть – с лагом в один день, с 24 декабря 2024 года. Начало роста было положено выступлением Джерома Пауэлла на пресс-конференции после окончания последнего заседания ФРС 18 декабря, на которой он обозначил более медленные темпы снижения процентных ставок в 2025 году, ссылаясь на опасения по поводу застойной инфляции и сильного рынка труда. Причем этот ястребиный поворот Пауэлла поддержало 15 из 19 членов руководящего совета ФРС. Ситуация на рынках стала меняться 15 января 2025 года, после выхода данных по потребительской инфляции CPI в США. Базовый CPI в декабре в годовом эквиваленте повысился всего лишь на 3,2%, а до этого, в течение последних четырех месяцев подряд он поднимался на 3,3% каждый месяц. Тот факт, что базовый CPI в годовом исчислении замедлил рост впервые с июля, спровоцировал падение сначала спреда доходностей 10-летних казначейских облигаций США - 15 января же, а затем с лагом в один день - 16 января, и цен на нефть. Этот однодневный лаг мы отмечаем как в начале роста, так и в начале падения цен на нефть. А это, в свою очередь, уже позволяет говорить, что спред доходностей долгосрочных казначейских облигаций США является одним из основных драйверов нефтяных цен, и что здесь также проглядывает лицо крупных инвесторов - спекулянтов. Падение цен на нефть продолжалось неделю подряд, вплоть до 24 января. Причем наиболее интенсивным оно было накануне, то есть 23 января сразу после выступления Трампа 2 по видеосвязи в Давосе и в нескольких телеинтервью, данных им в тот же день. В них он постоянно повторял одну и ту же фразу: "я потребую, чтобы процентные ставки снизились немедленно". Стало очевидным, что причиной последнего снижения цен на нефть явилась не банальная коррекция на растущем после последнего заседания ФРС в декабре 2024 года рынке нефти, а именно вновь возникшие ожидания снижения ключевой ставки уже на ближайшем, январском заседании ФРС, как результат двойного давления на принимающих решение по ставке членов руководящего совета ФРС: с одной стороны, это замедление роста базового CPI в декабре 2024 года, с другой – данное обещание президента. Ажиотаж продавцов на рынке нефти прекратился, и цены опять пошли вверх после того, как директор-распорядитель МВФ Кристаллина Георгиева 24 января сравнила нынешнюю инфляцию с «джином, которого не полностью загнали обратно в бутылку» и особенно после того, как Банк Японии 24 января же для сдерживания роста цен в третий раз менее, чем за год, совершенно неожиданно поднял ставку до рекордных с 2008 года 0.5%. Выступление Кристаллины Георгиевой в заключительный день работы форума в Давосе прозвучало как ответ Трампу 2, что давление на ФРС и ведущие банки мира с требованием снизить процентные ставки может привести к нежелательным для экономики последствиям. На этот раз рынки поверили Георгиевой, а не Трампу. И здесь большую роль сыграл, как ни странно, это звучит, отказ Трампа от наиболее широко разрекламированного немедленного введения импортных пошлин на товары из Китая после его телефонного разговора с китайским лидером 24 января. Рынки поняли, что Трампа 2 легко можно переубедить.
Вот так мы смотрим на вопрос будущей инфляции и, в зависимости от ответа, на ситуацию с ценами на нефть. После заседания 18 декабря 2024 года инфляционные ожидания выросли, а вместе с ними и цены на нефть. После выхода данных по потребительской инфляции (ИПЦ) в США 15 января 2025 года инфляционные ожидания начали падать, а вместе с ними и цены на нефть. Ситуация с ценами на нефть, аналогичная той, что возникла после заседания ФРС 18 декабря, скорее всего, повторится и после заседания ФРС 29 января 2025 года. Сначала, как и в том случае, инфляционные ожидания выросли. Это наглядно показали данные NFP 7 февраля: безработица снизилась с 4,1% до минимума в 4%, средняя почасовая оплата труда в частном секторе — основной источник инфляционных ожиданий в США — выросла в январе больше всего за год, с 0,3% до 0,5%. Цены на нефть начали резко расти уже 7 февраля. Однако 12 февраля выяснилось, что розничные продажи в январе 2025 года оказались слабее, чем ожидалось после столь резкого роста потребительской инфляции, а ИПЦ в январе вырос сильнее всего с августа 2023 года, скорее всего, из-за сезонного фактора — более высоких расходов на страхование в начале года. После этого доходность 10-летних казначейских облигаций взлетела сильнее, чем 18 декабря, когда ястребиные сигналы от ФРС встряхнули торги, но спред доходности по этим облигациям начал падать. Это, в свою очередь, и вызвало падение цен на нефть, которое приверженцы подхода спрос/предложение на физическом рынке нефти целиком приписывают телефонному разговору Трампа и Путина 12 февраля 2025 года. По мнению этих приверженцев, никакого роста цен после последних заседаний ФРС быть не должно. Ведь рост цен произошел на фоне понижательных фундаментальных факторов: ожиданий неопределенного, но явно избыточного предложения нефти и падения спроса в ее крупнейшем потребителе — Китае. Технически рост цен после 18 декабря отличался от коррекционного роста на падающем тренде, когда каждый последующий максимум на дневном графике цен ниже предыдущего. Индикатор, определяющий силу этого растущего тренда и вероятность его смены – индекс относительной силы показывал, что цены торгуются на уровнях перекупленности, и что нефть уже должна была бы откатиться. Что, в итоге, она как бы и сделала, отработав состояние перекупленности в начале февраля.
В любом случае этот грандиозный эксперимент Трампа 2, задуманный с целью резкого увеличения предложения на рынке нефти как со стороны американских производителей, так и, скорее всего, производителей стран ОПЕК в их стремлении не потерять свою долю рынка и, соответственно, свое влияние на нем, должен наглядно продемонстрировать, какой из механизмов ценообразования действует на рынке энергоносителей: на основе спроса и предложения на физическом рынке нефти, даже если пробуренные вновь скважины из-за низкой рентабельности не будут давать дополнительных объемов товарной продукции, а будут лишь создавать необходимый для нормализации цен 5-процентный резерв свободных мощностей (Кириллов, Туманова, 2007), или же на основе действий крупных инвесторов – спекулянтов на рынке финансовом.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Кириллов В.И., Туманова Е.В. (2007). Финансово-рыночные аспекты поведения нефтяных цен. ИАЦ «Энергия», 2007
Кириллов Владимир, Понарин Кирилл, Туманова Екатерина (2016). Нефть выросла на растущем долларе. Элитный трейдер, 3 июня 2016
Кириллов Владимир, Туманова Екатерина, Понарин Кирилл (2017). Цены на нефть и процентная политика мировых центробанков. Элитный трейдер, 9 февраля 2017
Кириллов В.И., Понарин К.В., Туманова Е.В. (2018). Драйверы изменения нефтяных цен – спред доходности 10-летних казначейских облигаций США и валюта цены фьючерсного контракта//Энергетическая политика С. 77-90, выпуск 6, 2018
(FRED, 2020). Цены на нефть и ожидаемая инфляция. Блог FRED, предложено Дэвидом Андольфатто и Махди Эбсимом 9 апреля 2020
Кириллов Владимир, Туманова Екатерина, Понарин Кирилл (2020). Цены на нефть устанавливают биржевые фонды, уже выше шеи. Элитный трейдер, 5 мая 2020
Кириллов Владимир, Понарин Кирилл, Туманова Екатерина (2021). Успокаивающих слов Пауэлла хватает только на плечо, а цены на нефть WTI и Brent могут достичь 110 и 125 долл./баррель. Элитный трейдер, 1 марта 2021
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Жалоба