Если смотреть на историю с замороженными российскими активами институционально, а не эмоционально, позиция США по недопущению передачи денег Киеву вполне прагматична. Вашингтон защищает не Россию, а инструменты влияния и саму архитектуру доллара и евро.
Во-первых, эти активы – не чемодан наличных, а в основном долговые бумаги европейских государств и организаций, хранящиеся в Euroclear и других инфраструктурах. По оценкам ЕС, в Европе заморожено около 200 миллиардов евро российских резервов, главным образом через Euroclear.
Прямая конфискация означала бы, по сути, списание европейского долга перед Россией и пробоину в доверии к западным госбумагам. Любой крупный держатель резервов из Азии или Ближнего Востока после такого задумается: "А завтра они так же поступят с нашими активами?". США прекрасно понимают, что это удар по статусу их финансовой системы в целом.
Во-вторых, у Вашингтона есть ещё один расчёт, о котором часто забывают. Нефтехимия, автопром, розница, банковский сектор – многие бренды принадлежали зарубежным инвесторам. После 2022 года санкции и угрозы национализации заставили их спешно уходить: бизнесы продавались за символический "1 рубль" или передавались менеджменту, но почти всегда с негласным условием – "как только ограничения снимут, мы вернёмся".
Экономический смысл простой: они вложили условный "1 доллар", рассчитывая через несколько лет забрать "2 доллара прибыли" обратно, когда вернутся на рынок. Но пока санкции действуют, эти денежные потоки остаются внутри России – прибыль, налоги, инвестиции работают на российскую юрисдикцию, а не выводятся в виде дивидендов и роялти. По разным оценкам, стоимость западных активов, которые были переданы или распроданы в России "со скидкой", сопоставима, а по ряду сценариев и превышает объём замороженных российских резервов на Западе.
Отсюда ещё один мотив США не подталкивать Европу к конфискации: если ЕС пойдёт на силовой отъём российских резервов, Россия получит политическое и правовое основание для зеркальных мер в отношении западной собственности. Тогда потери для европейских и американских компаний в России могут оказаться больше, чем объём замороженных активов. Для Вашингтона это крайне нежелательный сценарий.
В-третьих, США мыслят этими активами как элемент будущей сделки с Москвой. Пока деньги заморожены, но формально не конфискованы, их можно использовать как залог под кредиты Украине (что уже реализуется через механизм ERA-займов G7, где проценты по российским активам идут на обслуживание долга), а судьбу самого капитала – оставить предметом переговоров о послевоенном урегулировании. Если же Европа просто "проест" эти активы сегодня, завтра ни у кого не останется серьёзного финансового аргумента на столе переговоров.
История с Ираном показывает, чем обычно заканчиваются подобные сюжеты. После исламской революции и многолетних споров часть иранских активов была в итоге разблокирована, а по отдельным искам США выплачивали Тегерану ещё и проценты. Прецедент уже есть: заморозка может тянуться десятилетиями, но требование вернуть деньги никуда не исчезает – и чем дольше спор, тем выше счёт. Именно в этом смысле можно сказать, что Западу в перспективе придётся либо возвращать российские средства (и обсуждать компенсации), либо платить за разрушение доверия к своей финансовой системе.
Для России вывод тоже достаточно ясен. Суверенизация экономики, возврат управления активами в российскую юрисдикцию, развитие собственного предпринимательского и институционального "каркаса" – это не идеология, а способ превратить нынешнюю ситуацию из угрозы в ресурс. Чем больше реальной экономики и прибыли останется внутри страны, тем сильнее наша позиция в любом будущем торге – и тем очевиднее для партнёров, что с Россией выгоднее договариваться и зарабатывать, чем пытаться решать свои проблемы за счёт конфискации её резервов.
Автор - Даниил Гоненко, доцент кафедры экономики и финансов общественного сектора Президентской академии
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Жалоба