Кошелек родины

Экспансия суверенных фондов на мировой рынок может создать проблемы для развитых государств - так, по крайней мере, считают правительства западных стран

Первый в России суверенный фонд, как стало известно "Итогам", появится не ранее 1 октября этого года. Управлять им будет, скорее всего, один из крупных банков, контролируемых государством, - либо ВЭБ, либо ВТБ. Основой государственной инвестиционной компании станет Фонд национального благосостояния. Он окажется первым российским аналогом существующих в мире примерно четырех десятков суверенных фондов - новых и весьма агрессивных игроков на мировом рынке. По данным экспертов, к 2011 году под управлением этих фондов окажется больше денег, чем в руках всех правительств мира вместе взятых! "Новые деньги" уже вступили в острую конкуренцию за доступ к активам в развитых странах. Последние сегодня представляют особенно лакомый кусок - их стоимость в связи с глобальным кризисом ликвидности заметно снижается. Вопрос в том, успеет ли Россия к этой практически дармовой раздаче.

Мал золотник

Суверенные фонды - явление в мировой экономике сравнительно молодое. Например, фонд Kuwait Investment Authority был создан в 1953 году и занимался управлением доходами, получаемыми от экспорта нефти, а крупнейший суверенный фонд мира ADIC работает в Абу-Даби с 1976 года. Но только в прошлом году аналитики заговорили о суверенных фондах как о серьезных игроках на мировом финансовом рынке. И дело здесь не только в колоссальных суммах, которые они контролируют.

Судите сами. Активы государственных инвесткомпаний сегодня превышают 3,2 триллиона долларов. По этому показателю суверенные фонды уже вдвое превышают объемы активов частных хедж-фондов. При этом влияние госинвесторов на мировой финансовый рынок будет только возрастать. Как говорится в исследовании Deutsсhe Bank, к 2012 году суверенные фонды накопят 5 триллионов долларов. Специалисты компании Morgan Stanley более категоричны в своих прогнозах. По их мнению, через 14 лет их объем может достичь 27 триллионов долларов. Эта сумма вполне сравнима с объемом резервов всех страховых компаний мира и частных инвестфондов.

Например, тот же ADIC управляет активами на 875 миллиардов долларов, Норвежский пенсионный фонд - 380 миллиардов, а китайский госфонд - более 200 миллиардов долларов. Вместе суверенные фонды составляют около 7 процентов капитализации мирового фондового рынка и около 5 процентов активов мировой банковской системы.

Но даже не эти цифры свидетельствуют о растущем весе суверенных фондов. В конце концов все ценные бумаги, обращающиеся сегодня на мировых биржах тянут аж на 160 триллионов долларов. Скупить их все равно невозможно. Никто, впрочем, к этому и не стремится. Запад больше всего беспокоят не столько размеры зарубежных госинвестиций, сколько стратегия, которую исповедуют суверенные фонды.

Пока их средства вкладывались в большинстве своем в гособлигации, это позволяло правительствам развитых стран контролировать ситуацию, играя на курсах валют. Однако с ростом госдолга США и падением курса доллара интерес суверенных инвесторов к акциям частных предприятий резко возрос. Сегодня, например, норвежский госфонд не скрывает намерения изменить долю в своем инвестиционном портфеле в пользу корпоративных ценных бумаг. И это может в корне изменить ситуацию в мировой экономике. Особенно на фоне продолжающегося падения стоимости европейских и американских корпораций.

Шашечки или ехать

Проблема для развитых стран заключается в том, что с помощью суверенных фондов те же Китай и Сингапур получают возможность из "сборочной мастерской" превратиться в мировые финансовые и технологические центры. Об этом говорится в прошлогоднем докладе компании Merrill Lynch: "Суверенные фонды при разработке своей инвестиционной стратегии стараются сбалансировать несколько целей: увеличить доходность, добиться большей диверсификации портфеля и одновременно с этим выполнить национальные стратегические задачи". Последнее - самое интересное.

Только в четвертом квартале прошлого года, воспользовавшись падением курса акций крупнейших американских и европейских банков, суверенные фонды инвестировали в них более 66 миллиардов долларов. В конце ноября 2007го крупнейший в США банк Citigroup объявил о продаже почти пяти процентов своих акций за 7,5 миллиарда долларов фонду ADIC. В середине января тот же Citigroup продал еще 4 процента своих акций сингапурскому фонду Government of Singapore Investment Corporation (GIC). 10 декабря швейцарский банк UBS заявил, что расстается с 9 процентами акций, их почти за 10 миллиардов долларов выкупил GIC. В середине января этого года американский инвестбанк Merrill Lynch сообщил о получении 6,6 миллиарда от инвесторов, в числе которых государственные инвестфонды из Южной Кореи и Кувейта.



Вопрос в том, что от этих банков потребовали взамен. Например, приобретение фондом Qatar Investment Authority акций Лондонской фондовой биржи явилось частью большого плана правительства Катара по развитию рынка капитала в Персидском заливе. Суверенные фонды помогают быстрорастущим экономикам, не имеющим доступа к природным ресурсам, получить их в результате финансовой экспансии. А странам, богатым нефтью, покупать на Западе не только товары, но и передовые технологии, в том числе финансовые, диверсифицировав тем самым свою экономику.

Суверенные фонды уже приобрели британскую технологическую компанию Doncasters за 700 миллионов фунтов. Кстати, здесь потребовалось одобрение Америки, поскольку компания производит компоненты истребителей для ВВС США. Госинвесторы приобрели также весомый пакет акций концерна EADS, в состав которого входит Airbus.

Сопротивление этому явлению со стороны правительств развитых стран нарастает с каждым днем. "Нет никаких сомнений в том, что Франция способна противостоять усилению мощи чрезвычайно агрессивных суверенных фондов", - заявил недавно президент Пятой республики Николя Саркози. Так уж получилось, что отличающийся экспансивностью французский лидер первым среди глав западных государств публично высказал то, на что другие пока лишь прозрачно намекали.

К числу противников суверенных фондов относят себя и канцлер Германии Ангела Меркель, и премьер Великобритании Гордон Браун. Деятельность этих фининститутов стала главной темой обсуждения на экономическом форуме в Давосе. Точнее всего отношение развитых стран к суверенным фондам выразила министр финансов Норвегии Кристин Хальворсен: "Они нас не любят, но им нужны наши деньги". Претензии к госинвесторам в целом понятны. Главная из них - непрозрачность. "Надо заставить эти фонды публиковать финотчетность не реже двух раз в год и запретить покупать более 20 процентов акций американских и европейских компаний без одобрения властей", - считает профессор Йельского университета Джеффри Гартен.

Но акции можно покупать и не напрямую, а, скажем, зарегистрировав в офшорной зоне специальную компанию. Кое-чего, впрочем, добиться лидерам развитых стран уже удалось. МВФ начал разработку стандартов раскрытия информации суверенными фондами. Недавно министр финансов США Генри Полсон подписал с управляющими госфондами из ОАЭ и Сингапура соглашение, предусматривающее раскрытие информации по образцу частных инвестфондов. Как полагают эксперты, подобного рода договоренности в будущем могут усложнить выход на мировой рынок российского суверенного фонда. Особенно если в Москве и дальше будут тянуть с его созданием. Ведь когда на рынке появится российский игрок, стандарты уже будут приняты. Причем без учета интересов России.

Достояние нации

В соответствии с поправками в Бюджетный кодекс России 1 февраля Минфин разделил стабфонд на Резервный и Фонд национального благосостояния (ФНБ). Оба эти "кошелька" наполняются по тому же принципу, по которому ранее - стабфонд. Но есть и новшество. Теперь в них станет поступать еще и выручка от налогообложения экспорта природного газа, а также акцизы на нефтепродукты. При этом предельный размер Резервного фонда ограничен 10 процентами ВВП, а все остальные деньги будут поступать в ФНБ - наш будущий суверенный фонд.


(Фото: Алексей Дитякин)

Первая из возникающих проблем - не слишком большой объем фонда. Как сообщили "Итогам" в Минфине, сейчас ФНБ располагает средствами, превышающими 773 миллиарда рублей - почти 33 миллиарда долларов. На фоне фондов стран Персидского залива или Юго-Восточной Азии наш госинвестор выглядит не слишком состоятельным, а значит, вряд ли сможет претендовать на самые лакомые активы. Второй тонкий момент - выбор целей инвестирования. По информации "Итогов", вкладывать средства суверенного фонда правительство собирается в акции высокотехнологичных зарубежных компаний. "Вариант, при котором фонд будет осуществлять капвложения в акции российских эмитентов, нам не подходит", - заявил источник в аппарате правительства. При этом в правительстве не заинтересованы в приобретении большого пакета ценных бумаг той или иной иностранной компании, владение которым позволило бы претендовать на управление активом.

В общем, планы мирные - недружественно поглощать никого они не собираются. Но это вряд ли избавит российский инвестфонд от проблем с властями западных стран, явно не желающими допускать зарубежных госинвесторов именно к высокотехнологичным компаниям.

Еще одна проблема - сроки создания фонда. До его появления необходимо не только определиться со структурой, которая станет управлять фондом, но и внести изменения в законодательство. Последнее особенно актуально, если в качестве управляющей компании будет выбран Банк России, что, впрочем, вряд ли. Более вероятен сценарий, который озвучил, в частности, первый зампред ЦБ Алексей Улюкаев: средствами фонда могла бы управлять отдельная корпорация. По информации "Итогов", она может быть создана на базе одного из госбанков.

Как бы то ни было, в Минфине полагают, что реализовать идею в любом варианте в самое ближайшее время вряд ли получится. Необходимо подготовить слишком большое количество нормативных документов, внести изменения в Бюджетный кодекс и т. д. Однако, промедлив, Россия, как считают аналитики, может и опоздать с вхождением в падающий западный фондовый рынок. Все "вкусные", а главное, доступные куски экономик развитых стран уже скупят азиатские и ближневосточные конкуренты.