21 апреля 2011 The New York Times
Гонконг. На прошлой неделе на китайском острове Хайнань прошел третий саммит так называемых стран БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, КНР и ЮАР), позиционирующих себя в качестве ведущих государств с развивающейся рыночной экономикой, способных бросить вызов гегемонии Запада.
Аббревиатура «БРИК», введенная в оборот несколько лет назад экспертами из Goldman Sachs для обозначения четырех крупнейших развивающихся рынков (теперь к ним добавилась Южноафриканская Республика) для инвесторов, позднее приобрела и политическое звучание.
Конечно, эта четверка за последние 20 лет добилась очень многого. Но стоит вспомнить, что сама концепция принадлежит не Goldman Sachs: ее автором полвека назад стал президент Индонезии Сукарно, придумавший термин «новые развивающиеся силы». Более того, в 1963 году Индонезия даже провела в Джакарте спортивные состязания под названием Игры новых развивающихся сил (финансировалось мероприятие в основном на китайские деньги). Примечательно, что несмотря на прогресс, достигнутый Индонезией за то время, что прошло с 1963 года, на Хайнане она даже не была представлена.
Так что же представляют собой нынешние «развивающиеся державы» - подлинную «банду пятерых» или разрозненную группу стран, объединенных лишь недовольством Соединенными Штатами, хотя и по не совсем внятным причинам, и стремлением создать «противоядие» влиянию Запада? Стоит ли за БРИКС что-то реальное, кроме риторики и коллективных фото?
Наиболее очевидным общим знаменателем для четырех стран БРИКС является тот факт, что все они поставляют сырье пятой – Китаю. Сегодня Китай в глазах «четверки» – это гигантский и быстрорастущий рынок сбыта для их угля, железной руды, газа, сои и др. Все они понимают, что именно спрос Китая стал главной движущей силой сырьевого бума последних семи лет, из которого они извлекают огромную выгоду. Таким образом, членство в этой группе весьма целесообразно по деловым соображениям – она представляет собой удобный форум для того, чтобы договариваться о новых инвестициях Пекина и увеличении экспорта в Китай. Кроме того, БРИКС дает Бразилии и ЮАР возможность усилить свое присутствие на международной арене.
Подобная роль Китая делает его безусловным лидером этих «развивающихся сил». Однако другим членам БРИКС стоило бы призадуматься о характере своих отношений с Пекином.
Для России они сопряжены с осознанием того неприятного факта, что бывшая сверхдержава теперь играет вторую скрипку в этой группе, а первое место принадлежит Китаю. Кроме того, всем четырем участникам не стоит забывать: если они экспортируют в Китай в основном сырье, то последний продает им промышленную продукцию. Несмотря на рост сырьевых цен, Пекин имеет активное сальдо в торговле со всеми другими странами БРИКС, кроме Бразилии. В особенно неловком положении оказывается Индия: она продает КНР в основном железную руду, а тем временем китайские товары занимают все более прочные позиции на ее рынке. Дефицит текущего баланса Индии в товарообороте с Китаем составляет 25 миллиардов долларов в год.
Пять стран БРИКС единым фронтом выступают против волатильности сырьевых и валютных рынков, а также чрезмерной открытости рынка капиталов. Их претензии представляются вполне справедливыми, вот только Бразилия, Индия и ЮАР страдают от заниженного курса китайского юаня, в то время как их собственные валюты дорожают.
Политическая цель демонстрации единства не дает им с необходимой откровенностью высказываться по валютным вопросам. Предложение вести расчеты в двусторонней торговле в собственных валютах, а не американских долларах, представляется во многом иллюзорным. Аналогичным образом сетования по поводу спекулятивной активности в торговле сырьем плохо сочетаются с тем фактом, что китайский сырьевой рынок является одним из самых активных и волатильных в мире.
Присоединение к БРИКС Южноафриканской Республики вряд ли добавит группе влияния. Ее включение многими расценивается как дипломатический ход Китая, желавшего видеть в составе БРИКС представителя Африки – подобно тому, как Сукарно хотел, чтобы к его африканско-азиатско-латиноамериканскому блоку присоединился Египет. Однако по экономическому «весу» ЮАР сильно уступает другим членам «пятерки», и ее присутствие в этой «компании избранных» не прошло незамеченным для тех, кто остался за бортом – в частности Индонезии, Турции, Южной Кореи и Мексики.
На самом деле интересы «развивающихся сил» куда полнее представлены в рамках «большой двадцатки», чем в БРИКС. Одним словом, в этом саммите развивающиеся страны никоим образом не нуждались.
A Gathering of BRICS
http://www.nytimes.com/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Аббревиатура «БРИК», введенная в оборот несколько лет назад экспертами из Goldman Sachs для обозначения четырех крупнейших развивающихся рынков (теперь к ним добавилась Южноафриканская Республика) для инвесторов, позднее приобрела и политическое звучание.
Конечно, эта четверка за последние 20 лет добилась очень многого. Но стоит вспомнить, что сама концепция принадлежит не Goldman Sachs: ее автором полвека назад стал президент Индонезии Сукарно, придумавший термин «новые развивающиеся силы». Более того, в 1963 году Индонезия даже провела в Джакарте спортивные состязания под названием Игры новых развивающихся сил (финансировалось мероприятие в основном на китайские деньги). Примечательно, что несмотря на прогресс, достигнутый Индонезией за то время, что прошло с 1963 года, на Хайнане она даже не была представлена.
Так что же представляют собой нынешние «развивающиеся державы» - подлинную «банду пятерых» или разрозненную группу стран, объединенных лишь недовольством Соединенными Штатами, хотя и по не совсем внятным причинам, и стремлением создать «противоядие» влиянию Запада? Стоит ли за БРИКС что-то реальное, кроме риторики и коллективных фото?
Наиболее очевидным общим знаменателем для четырех стран БРИКС является тот факт, что все они поставляют сырье пятой – Китаю. Сегодня Китай в глазах «четверки» – это гигантский и быстрорастущий рынок сбыта для их угля, железной руды, газа, сои и др. Все они понимают, что именно спрос Китая стал главной движущей силой сырьевого бума последних семи лет, из которого они извлекают огромную выгоду. Таким образом, членство в этой группе весьма целесообразно по деловым соображениям – она представляет собой удобный форум для того, чтобы договариваться о новых инвестициях Пекина и увеличении экспорта в Китай. Кроме того, БРИКС дает Бразилии и ЮАР возможность усилить свое присутствие на международной арене.
Подобная роль Китая делает его безусловным лидером этих «развивающихся сил». Однако другим членам БРИКС стоило бы призадуматься о характере своих отношений с Пекином.
Для России они сопряжены с осознанием того неприятного факта, что бывшая сверхдержава теперь играет вторую скрипку в этой группе, а первое место принадлежит Китаю. Кроме того, всем четырем участникам не стоит забывать: если они экспортируют в Китай в основном сырье, то последний продает им промышленную продукцию. Несмотря на рост сырьевых цен, Пекин имеет активное сальдо в торговле со всеми другими странами БРИКС, кроме Бразилии. В особенно неловком положении оказывается Индия: она продает КНР в основном железную руду, а тем временем китайские товары занимают все более прочные позиции на ее рынке. Дефицит текущего баланса Индии в товарообороте с Китаем составляет 25 миллиардов долларов в год.
Пять стран БРИКС единым фронтом выступают против волатильности сырьевых и валютных рынков, а также чрезмерной открытости рынка капиталов. Их претензии представляются вполне справедливыми, вот только Бразилия, Индия и ЮАР страдают от заниженного курса китайского юаня, в то время как их собственные валюты дорожают.
Политическая цель демонстрации единства не дает им с необходимой откровенностью высказываться по валютным вопросам. Предложение вести расчеты в двусторонней торговле в собственных валютах, а не американских долларах, представляется во многом иллюзорным. Аналогичным образом сетования по поводу спекулятивной активности в торговле сырьем плохо сочетаются с тем фактом, что китайский сырьевой рынок является одним из самых активных и волатильных в мире.
Присоединение к БРИКС Южноафриканской Республики вряд ли добавит группе влияния. Ее включение многими расценивается как дипломатический ход Китая, желавшего видеть в составе БРИКС представителя Африки – подобно тому, как Сукарно хотел, чтобы к его африканско-азиатско-латиноамериканскому блоку присоединился Египет. Однако по экономическому «весу» ЮАР сильно уступает другим членам «пятерки», и ее присутствие в этой «компании избранных» не прошло незамеченным для тех, кто остался за бортом – в частности Индонезии, Турции, Южной Кореи и Мексики.
На самом деле интересы «развивающихся сил» куда полнее представлены в рамках «большой двадцатки», чем в БРИКС. Одним словом, в этом саммите развивающиеся страны никоим образом не нуждались.
A Gathering of BRICS
http://www.nytimes.com/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter