12 августа 2014 Архив
Несмотря на то что постройка одного тоннеля была отменена, постройка другого, так или иначе, близилась к завершению, поскольку компания Spread Networks закончила прокладывать его через Аллеганские горы в штате Пенсильвания. Тоннель компании Spread Networks не был рассчитан для перевозки пассажиров или хотя бы грузов; он был предназначен для прокладки оптоволоконного кабеля, который позволил бы сократить на три миллисекунды – на три тысячные секунды – время соединения между фьючерсными биржами в Чикаго и фондовыми биржами в Нью-Йорке. Сам факт, что этот тоннель был проложен, в то время как железнодорожный тоннель строить не стали, говорит о многом – о том, что не так с современной Америкой.
Кому вообще есть дело до трех миллисекунд? Ответ – высокочастотным трейдерам, которые зарабатывают тем, что покупают или продают акции на мельчайшую долю секунды быстрее, чем остальные игроки биржи. Неудивительно, что писатель Майкл Льюис (Michael Lewis) начинает свою книгу-бестселлер «Быстрые мальчики» (Flash Boys) – полемику против высокочастотной торговли, с истории туннеля компании Spread Networks. Но истинная мораль истории вокруг этого тоннеля существует независимо от полемики Майкла Льюиса.
Задумайтесь над этим. Вы можете купить или не покупать написанную мистером Льюисом книгу, изображающую представителей мира высокочастотной торговли злодеями, а тех, кто пытается помешать им, героями. (Как по мне, так в этой истории вообще нет хороших парней.) Но в любом случае трата сотен миллионов долларов на то, чтобы сэкономить какие-то три миллисекунды кажется колоссальным расточительством. И это только фрагмент гораздо более полной картины, в которой общество призвано непрерывно снабжать своими ресурсами финансовые махинации, получая взамен лишь малую часть или вообще ничего.
Но о растрате какого размера идет речь? В своем исследовании Томас Филиппон (Thomas Philippon) из Нью-Йоркского университета предполагает, что сумма составляет несколько сотен миллиардов долларов в год.
Мистер Филиппон начинает с уже знакомого наблюдения, что финансовый сектор получил гораздо более быстрое развитие, чем экономика в целом. В частности, доля ВВП, приходящаяся на банки и торговые компании и тому подобные организации, выросла почти в два раза с 1980 года, когда начался демонтаж системы финансового регулирования, созданной в качестве ответной реакции на Великую Депрессию.
Что же мы получаем в обмен на все эти деньги? Немного, насколько вообще это можно определить. Мистер Филиппон показывает, что финансовый сектор расширился гораздо быстрее, чем тот или иной поток сбережений, которые он направляет, или вкладов; любят утверждать, что он оказывает экономике огромную услугу, распределяя капитал самым эффективным образом, но этот довод трудно поддержать после десятилетия, в котором главным достижением Wall Street стало вложение сотен миллиардов долларов в субстандартные ипотеки.
Также сторонники Wall Street обычно настаивают на том, что быстрый рост комплексных финансовых инструментов снижал риск и повышал стабильность системы, таким образом, финансовый кризис – дело минувших дней. На самом деле это не так.
Но если наш чрезмерно разросшийся финансовый сектор не обеспечивает нам безопасность и более высокую продуктивность, то чем же он занимается? С одной стороны, он держит мелких инвесторов за дураков, вынуждая их тратить огромные суммы в бесплодных попытках перехитрить рынок. Но не верьте мне на слово – это то, что в 2008 году заявил президент Американской Финансовой Ассоциации. С другой стороны, огромные суммы денег уходят на спекулятивную деятельность, которая является прибыльной в частном порядке, но в социальном смысле непродуктивна.
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter