27 ноября 2019 goldenfront.ru
Первая задача тех, кто находится у рычагов глобального неолиберального капитализма, – отрицать, что глобальный капитализм переживает кризис. Одно из проявлений этого – политика «больше никаких рецессий», что является неявной целью центральных банков и правительств по всему миру.
Любой намек на глобальное замедление вызывает незамедлительный и непомерный приток кредита и валюты, так как центральные банки урезают процентные ставки, покупают облигации и акции, чтобы толкать рынки вверх, и запускают цунами свежего кредита, чтобы корпорации могли выкупить собственные акции на миллиарды долларов, а потребители могли продолжать покупать транспортные средства, жилье и другие товары.
У глобального неолиберального капитализма есть один негласный закон: кредит всегда должен расширяться, иначе система погибнет. Темп кредитной экспансии может увеличиваться или уменьшаться, но экспансия не должна прекращаться.
Такова основа политики «больше никаких рецессий»: если правительства, потребители и корпорации продолжают брать все больше кредитов, все остальное не имеет значения.
Но, как иллюстрирует аналогия с Йелоустоном, кое-что все же имеет значение: финансовый сухостой из неэффективных инвестиций, проблемных долгов и чрезмерной спекуляции множится, создавая идеальные условия для финансового возгорания, способного поглотить всю систему.
Начнем с глобального неолиберального капитализма.
У глобального неолиберального капитализма есть две составляющие. Первая – это идеологическая квазирелигия, утверждающая, что все будут процветать, если превратить всё в глобальный рынок свободно текущего капитала, труда и покупателей и продавцов.
Вторая составляющая – это модель управляемого государством капитализма, пребывавшая в моде со времен Великой депрессии и кейнсианской революции: когда капиталистический экономический цикл близится к рецессии (безработица, замедление продаж и займов и т. д.), правительство подавляет рецессию посредством денежно-кредитной (количественное смягчение и вливания ликвидности) и бюджетной политики (финансируемые за счет долга программы стимулирования и т. д.).
Звучит неплохо, но аналогия с Йелоустоном раскрывает фатальную ошибку такой стратегии подавления рецессии. Нормальный экономический цикл избыточных инвестиций и чрезмерного принятия риска «капитализма свободного рынка и частного сектора» естественным образом сменяется сокращением долга, ликвидацией проблемных займов и избыточных запасов, тенденцией к снижению риска и т. д. – другими словами, быстрым пожаром, испепеляющим сухостой, расчищая пространство для нового поколения роста.
На протяжении десятилетий рабочая теория лесного хозяйства заключалась в том, что ограниченные контролируемые пожары – умеренное сокращение количества сухого подлеска и трухи – фактически снижают вероятность масштабного пожара почти до нуля.
Но реальная практика позволила накопиться сухостою, что способствовало разрушительному пожару, охватившему в 1988 г. Йеллоустонский национальный парк. Рецессии подобны мелким естественным лесным пожарам, очищающим систему от сухостоя в виде проблемных долгов, неэффективных инвестиций и чрезмерной спекуляции.
Глобальная финансовая система активно накапливала сухостой с тех пор, как короткий пожар в 2008-09 гг. чуть не сжег систему дотла. Все деривативы, созданные и проданные до 2009 г., должны были, наряду с «саморегулирующимися рынками» (хех), ограничить риски финансовой системы почти до нуля.
Другими словами, несмотря на накопление сухого валежника, различные сложные хеджи должны были гарантировать, что пожар в глобальной финансовой системе никогда не распространится.
Между тем Федеральная резервная система следила за тем, чтобы малейшие дуновения сокращения долга или другие признаки рецессии сразу же подавлялись беспрецедентными низкими процентными ставками и обильным правительственным стимулированием.
Но такое подавление частных и государственных рисков не только их не устранило, но позволило им вырасти до беспрецедентных уровней.
Преследуемая всеми правительствами техника подавления рецессии проста: брать взаймы и печатать умопомрачительные суммы денег, чтобы спасти банки частного сектора, спровоцировавшие кризис, а затем брать взаймы и печатать еще больше денег и вбрасывать их в экономику в качестве денежно-кредитного и бюджетного стимулирования.
К сожалению, все это кредитное стимулирование создает еще больше сухостоя, душащего то, что осталось от живого леса экономики. Вместо того чтобы закрыть обанкротившиеся банки и бизнесы, разыгрываются различные игры, чтобы нейтрализовать пламя созидательного разрушения, нужное настоящему капитализму для процветания. Без списания проблемных долгов и неудачных рискованных ставок, а также ликвидации избыточных мощностей не может пустить корни новый экономический цикл.
Вместо того чтобы позволить сухостою сгореть, система поддерживает полумертвые корпорации и банки, которые были бы уничтожены, если бы кредит не был «бесплатным». Полумертвые банки и бизнесы – аналог мертвых, но все еще стоящих деревьев – представляют идеальный сухой материал для быстро распространяющегося возгорания, способного сжечь все дотла.
Разве не очевидно, что, пытаясь подавить лесные пожары, вы на самом деле убиваете лес? Тот же механизм действует в попытках на триллионы долларов подавить финансовые циклы перегруженности долгом и чрезмерных рисков: политике «больше никаких рецессий».
Невозможно сделать кредитоспособными людей и предприятия, не имеющих практически никакого реального залога. Вбрасывать в систему еще больше долга – значит добавлять еще больше сухостоя к уже и так огромной куче, ожидающей удара молнии.
Большое заблуждение здесь в том, что займы на триллионы долларов свободны от рисков, если заемщиком выступает правительство. Риск есть всегда, когда вы берете взаймы, печатаете или страхуете/гарантируете рисковые долги на триллионы долларов. Просто риск переносится на налогоплательщиков, которые вскоре столкнутся с последствиями.
Кризис при капитализме основан не только на долге, но также на ресурсах и демографии. Когда разрабатывалась система социального обеспечения, предполагалось, что всегда будет 10 работников, вовремя оплачивающих взносы, чтобы поддерживать 1 пенсионера. Благодаря беби-буму 1950-х казалось, что это надежный долгосрочный прогноз.
Теперь же, когда мы приближаемся к отношению работников к пенсионерам 2.5:1, система не в состоянии выплачивать обещанные пособия без того, чтобы каждый год брать триллионы долларов кредита – и у кого?
Неолиберальный капитализм переживает кризис по одной фундаментальной причине: центральные банки и государства делали вид, что «решают» проблему с помощью денежно-кредитной и бюджетной политики, веря, что риск можно подавить или даже устранить, распределив его по всей системе.
Но излишества кредита, риска, пузырей и избыточных мощностей теперь разоряют тот самый средний класс, платящий большую часть налогов, на которые полагается государство. И когда налоговые поступления придут в застой, государство и «капитализм частного сектора», зависящий от перенесения своих рисков и неудачных ставок на государство, обнаружат, что огонь не был подавлен, – сухостоя стало лишь больше, поэтому единственный возможный исход – неконтролируемое возгорание, которое поглотит всю глобальную неолиберальную систему.
Политика «больше никаких рецессий» в точности напоминает подавление лесных пожаров: подобно тому как подавление естественных пожаров, оздоровляющих лес, гарантирует безудержное возгорание, сжигающее весь лес дотла, политика «больше никаких рецессий» гарантирует неконтролируемое финансовое возгорание.
Заявления о том, что «мы должны эти деньги сами себе», не остановят возгорание, как и какие-либо другие формы магического мышления.
http://goldenfront.ru/ Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Жалоба