Независимый эксперт Саймон Уоткинс считает, что сейчас результат политики обвала нефтяного рынка может быть куда хуже для Саудовской Аравии — в отличие от США и России
Независимый эксперт Саймон Уоткинс, бывший руководитель направления нефтепродуктов американского агентства Platts, в недавней статье для портала OilPrice.com описал возможные последствия резкого снижения цен на нефть для Саудовской Аравии. По его мнению, саудиты сейчас повторяют те же ошибки, что и в 2014–2016 годах, когда они попытались сыграть на понижение цен, но теперь результат этой политики может быть куда хуже для Саудовской Аравии — в отличие от США и России.
«Все, у кого хорошо с памятью, возможно, подумали, что принятое на прошлой неделе решение Саудовской Аравии максимизировать добычу нефти ради обрушения цен и банкротства американских сланцевых добытчиков было преждевременной первоапрельской шуткой. Правда, это, по всей видимости, не шутка — похоже, что руководство Саудовской Аравии и других стран-членов ОПЕК охвачено коллективной амнезией: они забыли о том, насколько разрушительной была предшествующая попытка саудитов уничтожить американскую сланцевую индустрию в 2014–2016 годах. И хотя в тот раз последствия для саудитов и их ныне гораздо более бедных союзников были устрашающими, на сей раз ситуация, похоже, окажется куда хуже.
Когда в 2014 году саудиты испробовали ту же самую стратегию, у нее было гораздо больше шансов на успех, чем сейчас.
Тогда в целом предполагалось, что американские сланцевые производители не смогут осуществлять устойчивую добычу, если точка безубыточности для нефти Brent будет ниже $70 за баррель. У саудитов также имелись рекордно высокие резервы международных активов — на август 2014 года они составляли $737 млрд, что давало им реальное пространство для маневра в смысле поддержания фиксированного курса риала к доллару и покрытия огромного бюджетного дефицита, вызванного падением цен на нефть в результате перепроизводства. Кроме того, Россия в тот момент выступала лишь заинтересованным наблюдателем, который не вмешивался в игру.
Саудовская Аравия была столь уверена в своем плане, что в октябре 2014 года в ходе приватных встреч в Нью-Йорке саудовских официальных лиц и других ключевых фигур в мировой нефтяной индустрии саудиты сообщили, что их королевство согласно позволить, чтобы цены на Brent оставались «между $80 и $90 за баррель в течение одного-двух лет» (об этом я подробно писал в своей последней книге о мировых рынках нефти).
Это был разворот на 180 градусов от прежнего понимания другими членами ОПЕК того, что Саудовская Аравия является их лидером, делающим все возможное, чтобы наращивать процветание стран, входящих в ОПЕК.
Тем не менее, на той встрече в Нью-Йорке саудиты открыто дали понять, что, реализуя свою стратегию перепроизводства/краха цен на нефть, они преследуют две определенные цели. Первая из них заключалась в том, чтобы уничтожить развивающуюся отрасль сланцевой энергетики в США (или по меньшей мере замедлить ее прогресс), а вторая — надавить на других членов ОПЕК, чтобы они внесли свою лепту в дисциплину в области предложения нефти. Это было сигналом об отходе от приемлемого для саудитов уровня цен, о котором говорил их бывший министр нефть Али аль-Наими: «$100, $110, $95 за баррель».
Однако всего за несколько месяцев реализации этой стратегии уничтожения сланцевиков саудитам стало более чем понятно, что они допустили ужасающую ошибку, недооценив потенциал американского сланцевого сектора по гораздо более жесткой реорганизации, чем они считали возможным. Оказалось, что многие из лучших операторов в оптимальных регионах сланцевой добычи, таких как бассейн Пермиан, способны не просто демонстрировать безубыточность на уровне цен выше $30 за баррель Brent, но и получать приличную прибыль при цене выше $35-37 за баррель. Американские сланцевые игроки быстро оказались способны (главным образом благодаря прогрессу их технологий) бурить более длинные горизонтальные скважины, тщательнее управлять стадиями гидроразрыва пласта.
Кроме того, сланцевики стали получать экономические выгоды от многокустового бурения и выработали оптимальное для эффективной разработки расстояние между скважинами, что позволило еще больше сократить издержки.
Принципиальный момент заключался в том, что неотвратимый рост сланцевого сектора позволил США снизить свою энергетическую зависимость от Саудовской Аравии и еще сильнее расширить рамки своего геополитического влияния путем превращения в крупнейшего в мире нефтедобытчика.
В ходе этих событий всего за два года реализации описанной выше стратегии саудитов (2014-2016) государства-члены ОПЕК по оценке Международного энергетического агентства в общей сложности потеряли от снижения цен на нефть $450 млрд. Теперь они пытаются заткнуть дыры в своих международных резервах и бюджетах, увеличившиеся по мере того как цены на нефть упали с примерно $100 за баррель Brent до уровня ниже $30.
Сама Саудовская Аравия проделала путь от бюджетного профицита к рекордному на 2015 году дефициту бюджета в $98 млрд и потратила за этот период по меньшей мере $250 млрд своих международных резервов, так что даже ее руководство признало, что эти средства потеряны навсегда. Еще до того, как началась нынешняя война за нефтяные цены, Саудовская Аравия столкнулась с ощутимым бюджетным дефицитом, который по большинству оценок будет, вероятно, ежегодным до 2028 года при точке безубыточности для бюджета в $84 за баррель Brent в этом году (да-да, 84 доллара — вы не ослышались).
Экономическая и политическая ситуация в Саудовской Аравии еще в 2016 году была столь плоха, что заместитель министра экономики королевства Мохамед Аль-Тувейджри в октябре 2016 года недвусмысленно выступил с беспрецедентной для саудовского чиновника критикой правительства своей страны: «Если мы [Саудовская Аравия] не предпримем каких-то реформистских мер и если мировая экономика останется в прежнем состоянии, мы обречены на банкротство в ближайшие три-четыре года». Иными словами, если Саудовская Аравия будет продолжать перепроизводство нефти — как она это делает прямо сейчас, снова и снова — она обанкротится за три-четыре года.
Но теперь и три-четыре года выглядят оптимистичным сроком: стоит напомнить, что еще в 2016 году саудиты не ожидали, что американский сланцевый сектор продолжит увеличивать свой производственный потенциал или что для российского бюджета точка безубыточности снизится до уровня $40 за баррель. В чисто практическом приложении это означает, что США и Россия могут позволить себе пережить цены на уровне $40 за баррель или даже ниже гораздо дольше, чем Саудовская Аравия, причем совершенно независимо от абсолютного значения цены на нефть, и США, и Россия заодно получают выгоды в более широком смысле.
Для США это несет экономические выгоды, которые будут означать и значительные политические выгоды, особенно в ситуации ожидаемых негативных экономических эффектов от коронавируса.
Как показывает практика, каждое изменение стоимости барреля нефти на $10 приводит по имеющимся оценкам к изменению стоимости галлона бензина на 25-30 центов, а на каждый один цент снижения средней стоимости литра бензина приходится более $1 млрд дополнительных высвобождаемых потребительских расходов в год. В политическом смысле это обстоятельство имеет гигантские политические последствия для намеренного переизбраться Дональда Трампа.
Согласно статистике Национального бюро экономических исследований, президент США обычно выигрывает выборы, если экономика страны не находилась в рецессии в течение 24 месяцев. Но был всего один президент из семи — Калвин Кулидж в 1924 году, — который победил, вступив в кампанию по переизбранию в момент рецессии в экономике. Сама идея того, что американский президент допустит серьезный ущерб для сланцевого сектора, имеющего гигантскую геополитическую значимость для страны, прозвучит как минимум инфантильно, так что за последние несколько дней президент Трамп заявил, что рассматривается большое количество новых мер по поддержке сланцевых добытчиков. Среди них может оказаться и взаимовыгодная выигрышная стратегия использования закупок дешевой нефти у сланцевых производителей для увеличения стратегического нефтяного резерва США.
Тем временем для России, ядром внешней политики которой при президенте Путине всегда оставалось «создание хаоса с дальнейшим продвижением в этом хаосе российских решений, а следовательно, и российского могущества», не может быть ничего лучше, чем ведущаяся Саудовской Аравией война за цену на нефть. Во-первых, если нефть вернется к ориентиру $40 за баррель Brent, когда масштаб спроса в Китае восстановится в конце текущего месяца, бюджет России будет прекрасно себя чувствовать, а ее нефтяные компании смогут добывать столько нефти, сколько они хотят.
И даже если нефть не будет торговаться на этих уровнях, Россия по-прежнему будет получать выгоды от того обстоятельства, что уже дважды менее чем за десять лет саудиты объявляли экономическую войну своему единственному в мире настоящему союзнику — США.
Уже добившись контролирующего положения во всех странах Шиитского полумесяца силы на Ближнем Востоке — в Ливане, Сирии, Ираке, Иране и Йемене (в последнем случае посредством Ирана), Россия продолжает работать с теми странами на окраинах этого полумесяца, где она уже прямо или косвенно имеет точку опоры. Среди этих стран — Азербайджан (постсоветская страна, где насчитывается 75% шиитов) и Турция (25% шиитов и неудовлетворенность тем, что она не стала полноценным членом Евросоюза), хотя и другие страны остаются долгосрочной целью России — например, Бахрейн (75% шиитов) и Пакистан (25% шиитов), где базируются два заклятых врага США — Аль-Каида и Талибан.
Все это происходит в момент, когда нынешний фактический правитель Саудовской Аравии — принц Мохаммад бин Салман — столкнулся с самым серьезным кризисом для своего правления. Это стало еще более понятно, когда несколько дней назад появились сообщения, что Салман начал новую облаву на своих высокопоставленных противников (предыдущее такое нашумевшее событие имело место в 2017 году, когда некоторые из них оказались под стражей в отеле Ritz-Carlton). Среди них — младший брат короля Салмана принц Ахмед бин Абдулазиз и Мохаммед бин Найеф, племянник короля и бывший кронпринц. По данным многочисленных сообщений, здоровье нынешнего 84-летнего короля Салмана очень плохо, и это провоцирует толкотню у трона старших представителей саудовской королевской семьи.
Следует напомнить, что Мохаммад бин Салман не всегда был непосредственным преемником нынешнего короля: до июня 2017 года, когда порядок наследования был изменен в его пользу, назначенным преемников был недавно арестованный принц Мохаммед бин Найеф, а принц Ахмед, также оказавшийся под арестом, был одним из трех членов Совета присяги (высшая организация королевства, подтверждающая порядок наследования), которые в 2017 году противостояли назначению Мохаммада бин Салмана кронпринцем вместо его кузена бин Найефа. Что именно Мохаммад думает о потенциальном банкротстве своей страны, трате остатков ее сократившихся международных резервов и испорченных отношениях с единственным существенным союзником во всем мире — это загадка. Но какой бы ни была причина, и США, и Россия будут довольно безучастно наблюдать за тем, чем все это кончится для Мохаммада бин Салмана».
Об авторе. Саймон Уоткинс — бывший старший трейдер на рынке Forex, финансовый журналист и автор экономических бестселлеров. Он был главой отдела международного трейдинга в банке Credit Lyonnais, затем директором Forex в Bank of Montreal, далее возглавлял отдел еженедельных публикаций Business Monitor International, отдел нефтепродуктов в Platts и был старшим редактором по глобальным исследованиям в компании «Ренессанс Капитал» в Москве. Кроме того, Уоткинс работал консультантом по геополитическим рискам хедж-фондов в Лондоне, Москве и Дубаи. Он является авторам пяти книг о финансах, нефти и трейдинге на финансовом рынке.
Перевод подготовил Николай Проценко
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу
Независимый эксперт Саймон Уоткинс, бывший руководитель направления нефтепродуктов американского агентства Platts, в недавней статье для портала OilPrice.com описал возможные последствия резкого снижения цен на нефть для Саудовской Аравии. По его мнению, саудиты сейчас повторяют те же ошибки, что и в 2014–2016 годах, когда они попытались сыграть на понижение цен, но теперь результат этой политики может быть куда хуже для Саудовской Аравии — в отличие от США и России.
«Все, у кого хорошо с памятью, возможно, подумали, что принятое на прошлой неделе решение Саудовской Аравии максимизировать добычу нефти ради обрушения цен и банкротства американских сланцевых добытчиков было преждевременной первоапрельской шуткой. Правда, это, по всей видимости, не шутка — похоже, что руководство Саудовской Аравии и других стран-членов ОПЕК охвачено коллективной амнезией: они забыли о том, насколько разрушительной была предшествующая попытка саудитов уничтожить американскую сланцевую индустрию в 2014–2016 годах. И хотя в тот раз последствия для саудитов и их ныне гораздо более бедных союзников были устрашающими, на сей раз ситуация, похоже, окажется куда хуже.
Когда в 2014 году саудиты испробовали ту же самую стратегию, у нее было гораздо больше шансов на успех, чем сейчас.
Тогда в целом предполагалось, что американские сланцевые производители не смогут осуществлять устойчивую добычу, если точка безубыточности для нефти Brent будет ниже $70 за баррель. У саудитов также имелись рекордно высокие резервы международных активов — на август 2014 года они составляли $737 млрд, что давало им реальное пространство для маневра в смысле поддержания фиксированного курса риала к доллару и покрытия огромного бюджетного дефицита, вызванного падением цен на нефть в результате перепроизводства. Кроме того, Россия в тот момент выступала лишь заинтересованным наблюдателем, который не вмешивался в игру.
Саудовская Аравия была столь уверена в своем плане, что в октябре 2014 года в ходе приватных встреч в Нью-Йорке саудовских официальных лиц и других ключевых фигур в мировой нефтяной индустрии саудиты сообщили, что их королевство согласно позволить, чтобы цены на Brent оставались «между $80 и $90 за баррель в течение одного-двух лет» (об этом я подробно писал в своей последней книге о мировых рынках нефти).
Это был разворот на 180 градусов от прежнего понимания другими членами ОПЕК того, что Саудовская Аравия является их лидером, делающим все возможное, чтобы наращивать процветание стран, входящих в ОПЕК.
Тем не менее, на той встрече в Нью-Йорке саудиты открыто дали понять, что, реализуя свою стратегию перепроизводства/краха цен на нефть, они преследуют две определенные цели. Первая из них заключалась в том, чтобы уничтожить развивающуюся отрасль сланцевой энергетики в США (или по меньшей мере замедлить ее прогресс), а вторая — надавить на других членов ОПЕК, чтобы они внесли свою лепту в дисциплину в области предложения нефти. Это было сигналом об отходе от приемлемого для саудитов уровня цен, о котором говорил их бывший министр нефть Али аль-Наими: «$100, $110, $95 за баррель».
Однако всего за несколько месяцев реализации этой стратегии уничтожения сланцевиков саудитам стало более чем понятно, что они допустили ужасающую ошибку, недооценив потенциал американского сланцевого сектора по гораздо более жесткой реорганизации, чем они считали возможным. Оказалось, что многие из лучших операторов в оптимальных регионах сланцевой добычи, таких как бассейн Пермиан, способны не просто демонстрировать безубыточность на уровне цен выше $30 за баррель Brent, но и получать приличную прибыль при цене выше $35-37 за баррель. Американские сланцевые игроки быстро оказались способны (главным образом благодаря прогрессу их технологий) бурить более длинные горизонтальные скважины, тщательнее управлять стадиями гидроразрыва пласта.
Кроме того, сланцевики стали получать экономические выгоды от многокустового бурения и выработали оптимальное для эффективной разработки расстояние между скважинами, что позволило еще больше сократить издержки.
Принципиальный момент заключался в том, что неотвратимый рост сланцевого сектора позволил США снизить свою энергетическую зависимость от Саудовской Аравии и еще сильнее расширить рамки своего геополитического влияния путем превращения в крупнейшего в мире нефтедобытчика.
В ходе этих событий всего за два года реализации описанной выше стратегии саудитов (2014-2016) государства-члены ОПЕК по оценке Международного энергетического агентства в общей сложности потеряли от снижения цен на нефть $450 млрд. Теперь они пытаются заткнуть дыры в своих международных резервах и бюджетах, увеличившиеся по мере того как цены на нефть упали с примерно $100 за баррель Brent до уровня ниже $30.
Сама Саудовская Аравия проделала путь от бюджетного профицита к рекордному на 2015 году дефициту бюджета в $98 млрд и потратила за этот период по меньшей мере $250 млрд своих международных резервов, так что даже ее руководство признало, что эти средства потеряны навсегда. Еще до того, как началась нынешняя война за нефтяные цены, Саудовская Аравия столкнулась с ощутимым бюджетным дефицитом, который по большинству оценок будет, вероятно, ежегодным до 2028 года при точке безубыточности для бюджета в $84 за баррель Brent в этом году (да-да, 84 доллара — вы не ослышались).
Экономическая и политическая ситуация в Саудовской Аравии еще в 2016 году была столь плоха, что заместитель министра экономики королевства Мохамед Аль-Тувейджри в октябре 2016 года недвусмысленно выступил с беспрецедентной для саудовского чиновника критикой правительства своей страны: «Если мы [Саудовская Аравия] не предпримем каких-то реформистских мер и если мировая экономика останется в прежнем состоянии, мы обречены на банкротство в ближайшие три-четыре года». Иными словами, если Саудовская Аравия будет продолжать перепроизводство нефти — как она это делает прямо сейчас, снова и снова — она обанкротится за три-четыре года.
Но теперь и три-четыре года выглядят оптимистичным сроком: стоит напомнить, что еще в 2016 году саудиты не ожидали, что американский сланцевый сектор продолжит увеличивать свой производственный потенциал или что для российского бюджета точка безубыточности снизится до уровня $40 за баррель. В чисто практическом приложении это означает, что США и Россия могут позволить себе пережить цены на уровне $40 за баррель или даже ниже гораздо дольше, чем Саудовская Аравия, причем совершенно независимо от абсолютного значения цены на нефть, и США, и Россия заодно получают выгоды в более широком смысле.
Для США это несет экономические выгоды, которые будут означать и значительные политические выгоды, особенно в ситуации ожидаемых негативных экономических эффектов от коронавируса.
Как показывает практика, каждое изменение стоимости барреля нефти на $10 приводит по имеющимся оценкам к изменению стоимости галлона бензина на 25-30 центов, а на каждый один цент снижения средней стоимости литра бензина приходится более $1 млрд дополнительных высвобождаемых потребительских расходов в год. В политическом смысле это обстоятельство имеет гигантские политические последствия для намеренного переизбраться Дональда Трампа.
Согласно статистике Национального бюро экономических исследований, президент США обычно выигрывает выборы, если экономика страны не находилась в рецессии в течение 24 месяцев. Но был всего один президент из семи — Калвин Кулидж в 1924 году, — который победил, вступив в кампанию по переизбранию в момент рецессии в экономике. Сама идея того, что американский президент допустит серьезный ущерб для сланцевого сектора, имеющего гигантскую геополитическую значимость для страны, прозвучит как минимум инфантильно, так что за последние несколько дней президент Трамп заявил, что рассматривается большое количество новых мер по поддержке сланцевых добытчиков. Среди них может оказаться и взаимовыгодная выигрышная стратегия использования закупок дешевой нефти у сланцевых производителей для увеличения стратегического нефтяного резерва США.
Тем временем для России, ядром внешней политики которой при президенте Путине всегда оставалось «создание хаоса с дальнейшим продвижением в этом хаосе российских решений, а следовательно, и российского могущества», не может быть ничего лучше, чем ведущаяся Саудовской Аравией война за цену на нефть. Во-первых, если нефть вернется к ориентиру $40 за баррель Brent, когда масштаб спроса в Китае восстановится в конце текущего месяца, бюджет России будет прекрасно себя чувствовать, а ее нефтяные компании смогут добывать столько нефти, сколько они хотят.
И даже если нефть не будет торговаться на этих уровнях, Россия по-прежнему будет получать выгоды от того обстоятельства, что уже дважды менее чем за десять лет саудиты объявляли экономическую войну своему единственному в мире настоящему союзнику — США.
Уже добившись контролирующего положения во всех странах Шиитского полумесяца силы на Ближнем Востоке — в Ливане, Сирии, Ираке, Иране и Йемене (в последнем случае посредством Ирана), Россия продолжает работать с теми странами на окраинах этого полумесяца, где она уже прямо или косвенно имеет точку опоры. Среди этих стран — Азербайджан (постсоветская страна, где насчитывается 75% шиитов) и Турция (25% шиитов и неудовлетворенность тем, что она не стала полноценным членом Евросоюза), хотя и другие страны остаются долгосрочной целью России — например, Бахрейн (75% шиитов) и Пакистан (25% шиитов), где базируются два заклятых врага США — Аль-Каида и Талибан.
Все это происходит в момент, когда нынешний фактический правитель Саудовской Аравии — принц Мохаммад бин Салман — столкнулся с самым серьезным кризисом для своего правления. Это стало еще более понятно, когда несколько дней назад появились сообщения, что Салман начал новую облаву на своих высокопоставленных противников (предыдущее такое нашумевшее событие имело место в 2017 году, когда некоторые из них оказались под стражей в отеле Ritz-Carlton). Среди них — младший брат короля Салмана принц Ахмед бин Абдулазиз и Мохаммед бин Найеф, племянник короля и бывший кронпринц. По данным многочисленных сообщений, здоровье нынешнего 84-летнего короля Салмана очень плохо, и это провоцирует толкотню у трона старших представителей саудовской королевской семьи.
Следует напомнить, что Мохаммад бин Салман не всегда был непосредственным преемником нынешнего короля: до июня 2017 года, когда порядок наследования был изменен в его пользу, назначенным преемников был недавно арестованный принц Мохаммед бин Найеф, а принц Ахмед, также оказавшийся под арестом, был одним из трех членов Совета присяги (высшая организация королевства, подтверждающая порядок наследования), которые в 2017 году противостояли назначению Мохаммада бин Салмана кронпринцем вместо его кузена бин Найефа. Что именно Мохаммад думает о потенциальном банкротстве своей страны, трате остатков ее сократившихся международных резервов и испорченных отношениях с единственным существенным союзником во всем мире — это загадка. Но какой бы ни была причина, и США, и Россия будут довольно безучастно наблюдать за тем, чем все это кончится для Мохаммада бин Салмана».
Об авторе. Саймон Уоткинс — бывший старший трейдер на рынке Forex, финансовый журналист и автор экономических бестселлеров. Он был главой отдела международного трейдинга в банке Credit Lyonnais, затем директором Forex в Bank of Montreal, далее возглавлял отдел еженедельных публикаций Business Monitor International, отдел нефтепродуктов в Platts и был старшим редактором по глобальным исследованиям в компании «Ренессанс Капитал» в Москве. Кроме того, Уоткинс работал консультантом по геополитическим рискам хедж-фондов в Лондоне, Москве и Дубаи. Он является авторам пяти книг о финансах, нефти и трейдинге на финансовом рынке.
Перевод подготовил Николай Проценко
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу