20 августа 2021 Financial One
Обсудили последствия вывода войск США из Афганистана с Алексеем Давыдовым, научным сотрудником ИМЭМО имени Е. М. Примакова РАН.
Далее делимся мнением эксперта от первого лица.
Прежде всего, вывод Соединенных Штатов из Афганистана – это определенный триггер расширения зоны дестабилизации. Определенные серые зоны, в которых наблюдается большое количество негативных тенденций, связанных с гуманитарным кризисом, с распространением легкого оружия, с неопределенными тенденциями дальнейшего развития рынка опиоидов и другими негативными последствиями, связанными в том числе с террористическими сетями и так далее.
В этой связи, если говорить о рисках для Соединенных Штатов, то они остаются приблизительно на том же уровне. Военные базы и посольства США в различных странах продолжают оставаться мишенью тех сил, с которыми они боролись. То есть угроза для них сохраняется, и в этом плане ситуация не сильно поменялась.
Ситуация в большей степени поменялась для сопредельных стран, которые теперь больше думают о том, как можно сдерживать расширение зоны дестабилизации, о том, как выстраивать отношения с организациями, которые могут представлять Афганистан как субъект международного общения. В данном случае речь идет о Талибане: насколько он сможет сотрудничать и последовательно выполнять те обещания, которые дает.
Соответственно, в данном случае риск, как я сказал, больше ложится на страны Шанхайской организации сотрудничества, на страны-члены ОДКБ. Прежде всего, конечно, на Центральную Азию. Здесь нужно понимать, что талибы за последние 20 лет представляли из себя прежде всего террористическую или революционную антиправительственную силу. За все это время они не демонстрировали никакого опыта относительно социально-экономического развития.
Теперь у них стоит более существенный вопрос: как выстраивать бюджет, стабилизировать обстановку и так далее. То есть это уже более серьезные государственные задачи, связанные с тенденциями общественного развития. Безусловно, находясь в области международного общения, им придется учитывать интересы других стран, которые, я повторюсь, заинтересованы в сдерживании расширения зоны дестабилизации.
Если говорить про военный бюджет Соединенных Штатов, с одной стороны, пока что сложно увидеть существенную трансформацию на этом направлении. Ситуация развивается довольно быстро, это во-первых. Но в то же время вывод был спланирован. Более того, негативные тенденции по расширению зоны дестабилизации прогнозировались давно. В этом плане текущее развитие событий было предсказуемо.
С моей точки зрения, бюджет военного планирования Соединенных Штатов эту ситуацию учитывал. Я думаю, что в значительной степени высвободившиеся средства – а это порядка $50 млрд в год – будут направляться на программы содействия международному развитию в сопредельных странах для помощи беженцам. Кроме того, США будут оказывать техническую помощь силам безопасности сопредельных стран.
Сейчас часто говорят о вьетнамском синдроме, о том, как Соединенные Штаты выходили из Сайгона, о том, как это болезненно воспринималось в самих США, о том, как страна бесцельно потратила огромное количество человеческих, финансовых и временных ресурсов на войну, в которой она не смогла победить.
Такая риторика звучит и сейчас, поэтому вспоминается вьетнамский синдром. Но если сопоставлять ситуацию с той, которая была во Вьетнаме, то нужно очень четко понимать, что количество физически вовлеченных во вьетнамскую войну американских граждан было несопоставимо больше. Единовременно в пиковые периоды войны во Вьетнаме находилось больше полумиллиона американцев. Более того, во всех США был введен воинский призыв. То есть это касалось всех. Поэтому вьетнамская война в значительной степени была личной войной, в отличие от афганской и в отличие от иракской несмотря на то, что с финансовой точки зрения обе войны в совокупности съели больше средств, чем вьетнамская война. Это первое.
Второе же касается непосредственно пределов глубины межпартийного раскола относительно афганской кампании. Действительно, сейчас республиканцы, воспользовавшись текущим моментом, ужесточили критику относительно Байдена. Среди демократов тоже есть люди, которые высказывают нелицеприятные оценки относительно решения Байдена.
Но это в большей степени относится к предвыборной кампании. Если же говорить о фактической стороне вопроса, то значительная часть большая часть политического истеблишмента США на протяжении 20 последних лет была так или иначе вовлечена в эту войну. Поэтому проведение глубокого расследования о том, насколько эффективно были потрачены средства не в интересах ни республиканской, ни демократической партии.
http://fomag.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Далее делимся мнением эксперта от первого лица.
Прежде всего, вывод Соединенных Штатов из Афганистана – это определенный триггер расширения зоны дестабилизации. Определенные серые зоны, в которых наблюдается большое количество негативных тенденций, связанных с гуманитарным кризисом, с распространением легкого оружия, с неопределенными тенденциями дальнейшего развития рынка опиоидов и другими негативными последствиями, связанными в том числе с террористическими сетями и так далее.
В этой связи, если говорить о рисках для Соединенных Штатов, то они остаются приблизительно на том же уровне. Военные базы и посольства США в различных странах продолжают оставаться мишенью тех сил, с которыми они боролись. То есть угроза для них сохраняется, и в этом плане ситуация не сильно поменялась.
Ситуация в большей степени поменялась для сопредельных стран, которые теперь больше думают о том, как можно сдерживать расширение зоны дестабилизации, о том, как выстраивать отношения с организациями, которые могут представлять Афганистан как субъект международного общения. В данном случае речь идет о Талибане: насколько он сможет сотрудничать и последовательно выполнять те обещания, которые дает.
Соответственно, в данном случае риск, как я сказал, больше ложится на страны Шанхайской организации сотрудничества, на страны-члены ОДКБ. Прежде всего, конечно, на Центральную Азию. Здесь нужно понимать, что талибы за последние 20 лет представляли из себя прежде всего террористическую или революционную антиправительственную силу. За все это время они не демонстрировали никакого опыта относительно социально-экономического развития.
Теперь у них стоит более существенный вопрос: как выстраивать бюджет, стабилизировать обстановку и так далее. То есть это уже более серьезные государственные задачи, связанные с тенденциями общественного развития. Безусловно, находясь в области международного общения, им придется учитывать интересы других стран, которые, я повторюсь, заинтересованы в сдерживании расширения зоны дестабилизации.
Если говорить про военный бюджет Соединенных Штатов, с одной стороны, пока что сложно увидеть существенную трансформацию на этом направлении. Ситуация развивается довольно быстро, это во-первых. Но в то же время вывод был спланирован. Более того, негативные тенденции по расширению зоны дестабилизации прогнозировались давно. В этом плане текущее развитие событий было предсказуемо.
С моей точки зрения, бюджет военного планирования Соединенных Штатов эту ситуацию учитывал. Я думаю, что в значительной степени высвободившиеся средства – а это порядка $50 млрд в год – будут направляться на программы содействия международному развитию в сопредельных странах для помощи беженцам. Кроме того, США будут оказывать техническую помощь силам безопасности сопредельных стран.
Сейчас часто говорят о вьетнамском синдроме, о том, как Соединенные Штаты выходили из Сайгона, о том, как это болезненно воспринималось в самих США, о том, как страна бесцельно потратила огромное количество человеческих, финансовых и временных ресурсов на войну, в которой она не смогла победить.
Такая риторика звучит и сейчас, поэтому вспоминается вьетнамский синдром. Но если сопоставлять ситуацию с той, которая была во Вьетнаме, то нужно очень четко понимать, что количество физически вовлеченных во вьетнамскую войну американских граждан было несопоставимо больше. Единовременно в пиковые периоды войны во Вьетнаме находилось больше полумиллиона американцев. Более того, во всех США был введен воинский призыв. То есть это касалось всех. Поэтому вьетнамская война в значительной степени была личной войной, в отличие от афганской и в отличие от иракской несмотря на то, что с финансовой точки зрения обе войны в совокупности съели больше средств, чем вьетнамская война. Это первое.
Второе же касается непосредственно пределов глубины межпартийного раскола относительно афганской кампании. Действительно, сейчас республиканцы, воспользовавшись текущим моментом, ужесточили критику относительно Байдена. Среди демократов тоже есть люди, которые высказывают нелицеприятные оценки относительно решения Байдена.
Но это в большей степени относится к предвыборной кампании. Если же говорить о фактической стороне вопроса, то значительная часть большая часть политического истеблишмента США на протяжении 20 последних лет была так или иначе вовлечена в эту войну. Поэтому проведение глубокого расследования о том, насколько эффективно были потрачены средства не в интересах ни республиканской, ни демократической партии.
http://fomag.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter