30 августа 2021 goldenfront.ru Смит Чарльз Хью
Перебои в глобальных цепочках поставок и кредитные/финансовые кризисы – это не «глюки», а неотъемлемая часть полностью финансиализированной неолиберальной глобальной экономики.
Чтобы понять, почему глобальная экономика разваливается, необходимо заглянуть дальше заголовков, в первичную динамику глобализации: неолиберализм – идеологию, утверждающую, что введение рыночной динамики в секторы, ранее закрытые для глобальных рынков, порождает процветание для всех.
Данная идеология известна как неолиберализм, потому что либерализация рынков означает открытие секторов, ранее бывших ограниченными. Неолиберализм утверждает, что глобальные рыночные силы вводят эффективности и возможности, прокладывающие затем путь для роста. Глобальные рыночные силы включают не только новых покупателей и продавцов товаров и услуг, но также обширные новые рынки для кредита и риски, намного превосходящие то, что было доступно на локальных рынках.
Пока еще куда ни шло: открытие рынков создает эффективности и процветание, бла-бла-бла. Но реальная динамика, стоящая за этим счастливым очковтирательством, – беспрецедентное процветание для тех, кто имеет доступ к дешевому кредиту, создаваемому центральными банками из воздуха.
Другими словами, введение рыночных сил ведет к господству тех, кто эти силы контролирует, – банков и корпораций. Когда локальная экономика открыта для глобального капитала, те, кто имеет самый обширный доступ к самому дешевому кредиту, перебивают цену локальных покупателей, раскупая самые продуктивные активы и господствуя в локальной экономике ради собственной выгоды.
Поскольку базовый механизм неолиберализма – доступ к дешевому кредиту, неолиберализм сосредотачивает финансовую власть и риски в нескольких финансовых узлах, от которых неосознанно становятся зависимыми все участники рынка. Когда деревня развивающейся страны была по большей части самодостаточной и не зависящей от глобальных рынков, глобальные финансовые кризисы ее практически не затрагивали.
Но как только деревня вышла на глобальный рынок посредством подпитываемого кредитом туризма и строительства, финансируемого глобальным капиталом, внезапное сокращение кредита при глобальном финансовом кризисе оказывается разрушительным. Поскольку деревня стала зависеть от туризма, ее самодостаточность сменилась зависимостью от зарплат с туризма и доступа к товарам, поставляемым глобальными корпорациями.
Теперь, когда деревня зависит от зарплат, кредита и глобальных товаров, она подвержена потенциально катастрофическим рискам, совершенно ею не контролируемым: крах кредита, закрытие принадлежащих иностранцам отелей и превратности девальвации валюты, из-за которой покупательная способность ее зарплат может резко упасть.
Еще более пагубно то, что приток глобального кредита в деревню предлагает соблазнительную перспективу покупки в кредит ранее недоступных товаров. Поставляемые со всего мира товары, такие как мотоциклы, становятся доступными в рассрочку, как только работник бросит фермерство и пойдет на работу с зарплатой в принадлежащий иностранцам отель.
Телеология неолиберализма – любая человеческая деятельность должна быть превращена в рынок, открытый для глобальных кредитных рынков, – не может быть обращена вспять, как только частично монетизированная экономика (т. е. слабо связанная система) была полностью финансиализирована (т. е. стала тесно связанной системой). Невозможно вернуться к локализованной экономике, потому что глобальные рынки быстро замещают децентрализованные локальные площадки рынками, зависимыми от глобальных узлов.
В слабо связанных системах соединения прямые, без централизованных узлов. Пример – классическая сеть улиц и переулков. Если одна улица перекрыта, есть много альтернативных маршрутов, связывающих две точки в городе. В экономическом смысле слабо связанные рынки имеют множество поставщиков и клиентов, независимых друг от друга.
Слабо связанные рынки структурно гибкие, адаптируемые – или антихрупкие, как назвал бы их Нассим Талеб (Nassim Taleb) – и стабильные ввиду своих множественных децентрализованных связей. Представьте полуслучайное расположение костяшек домино: некоторые ближе друг к другу, другие дальше, одни смотрят на север, другие на юго-запад, и т. д. Если одна костяшка упадет, то вряд ли обрушит больше, чем парочку других.
Напротив, в тесно связанных системах все точки соединены через централизованные узлы. Пример – три линии домино, пересекающиеся в нескольких местах – узлах системы. Если одна костяшка в любой из линий упадет, то она обрушит все костяшки во всей системе. На тесно связанных рынках поставки, кредит и транзакции проходят через центральные узлы. Прямых связей, не проходящих через центральный узел, мало, а то и вовсе нет.
Следовательно, тесно связанные рынки в высшей степени уязвимы к любым нарушениям в любом узле. Возможно, такая система оптимизирована под прибыльность, но она хрупка и предрасположена к краху из-за зависимости каждой точки от тесно связанных узлов: если один узел откажет, во всей системе произойдет сбой.
Итак, неолиберализм порождает системную хрупкость, направляя ранее децентрализованные, избыточные связи через кредитные/торговые узлы, контролируемые элитами. Перебои в глобальных цепочках поставок и глобальные кредитные/финансовые кризисы – это не «глюки», а неотъемлемая часть полностью финансиализированной неолиберальной глобальной экономики.
Наблюдаемый нами крах только начинается. Упали первые костяшки домино, и невозможно вернуться к искусственной стабильности, преподносившейся как постоянная. Неустойчивость и крах – неизбежный результат системной структуры.
http://goldenfront.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу