30 июля 2009 Архив
Некоторые вещи, например, можно точно спрогнозировать: движения планет, точка кипения воды, вероятность того, что британская сборная жутко проиграет хотя бы один турнир за год. Но все другие явления в жизни намного сложнее предсказать, особенно то, что касается поведения людей, которое, как не раз напоминали экономистам, является краеугольным камнем их профессии.
После неудачной попытки прекратить воцарившийся беспорядок, экономика впала в полномасштабный экзистенциальный кризис. И это надо было видеть. Не так давно эта дисциплина казалась всемогущей: если вы хотите исправить что-либо, начиная от загрязнения окружающей среды и до политики соцобеспечения - позовите экономиста.
Но в конце прошлого года Алан Гринспен, бывший глава ФРС и "верховный жрец" капитализма во время слушаний в Конгрессе был вынужден признать, что он "допустил ошибку" в самом основании своего понимания экономики. Хороший эвфемизм. А в эти выходные группа ведущих экономистов написала Королеве в попытке объяснить, почему они ошиблись. Если бы на свете было такое явление как объяснительное письмо по поводу автомобильной катастрофы, то это именно оно и было.
Проблема, заявили эксперты, была в "неудачи коллективного воображения большого количества талантливых людей" (под которыми они, по-видимому, подразумевают себя). Некоторые из нас предупреждали о вероятности кризиса, добавили они, но никто не смог верно определить временные рамки и форму. Это можно сравнить с игроком в гольф, который настаивает, что, хотя он не попал, но его удар был просто безупречен.
Эти отговорки могли бы пройти, когда среди последствий только проигранный турнир, но не тогда, когда миллионы людей теряют работу. Мировая финансовая система лежит в руинах, как и фискальный баланс почти всех крупных западных экономик после того, как эти экономики были вынуждены оказывать помощь своим банкам и направлять миллиарды долларов в экономику. Все страдают, так как безработица растет, цены на жилье падают, потери компаний растут, а некоторые находятся на грани банкротства. Однако экономисты все еще пребывают в растерянности.
Осенью прошлого года, когда наше издание высказало предположение, что ставки, которые в то время были чуть ниже 5%, должны быть снижены до 1%, большинство из них смеялись (как оказалось, наш прогноз был консервативным).
Несмотря на эту глупость, говорить, что экономисты не на что не годятся, было бы слишком. Основной задачей того, что практики называют "мрачной наукой", никогда не было прогнозирование будущего. Но каким-то образом, именно эта идея стала больше всего обсуждаться на рынке. Все же многие эксперты предсказывали нечто вроде кризиса: большинство ожидали снижения цен на жилье, некоторые предупреждали об опасностях роста долга в Западной Европе. Но несмотря на то, что говорилось в письме, никто на самом деле в точности не ожидал, каким будет этот кризис. И учитывая то, сколько составляющих при этом приходится принимать во внимание, это было бы не легче, чем дать точный прогноз погоды на каждую неделю следующего года.
Однако человеческая природа такова, что мы очень хотим знать наверняка. Когда мы находим то, что выглядит как реалистичная теория, мы упорно за нее держимся до тех пор, пока что-нибудь ее не опровергнет. Это стало нашей коллективной ошибкой несколько десятилетий назад, когда экономисты были поглощены идеей, которая называлась гипотеза эффективного рынка, соблазнительная теория, связанная с Адамом Смитом (он вывел постулат, что большинство цен на активы всегда будут просто отражением спроса и предложения), и она, кажется, могла прогнозировать будущее довольно точно.
Не важно, что она противоречила природе экономического опыта прошлого столетия, которое характеризовалось периодами бума и спада, но она привлекла достаточно финансистов с большими деньгами на достаточно длительное время и смогла заглушить прозвучавший скептицизм. Как Кольцо в произведении "Властелин колец", перед которым нельзя было устоять и которое высасывало жизненную энергию из своего владельца, эта теория вытеснила все другие оригинальные экономические теории. Эта дисциплина никогда не была процветающей во времена кризиса, а в течение этих десятилетий она и вовсе была агонизирующей.
Однако, по странному стечению обстоятельств, побочным продуктом этого финансового коллапса стало освобождение экономики от своей ноши. В коридорах Банка Англии и министерства финансов царит волнение. Впервые за несколько десятилетий экономистам позволили отшвырнуть свои книги и вернуться к первым принципам, эксгумировать когда-то "богохульные" фигуры, такие как Джон Мейнард Кейнс или Фридрих Хайек. Это, конечно, не успокаивает, но это благоприятный момент, ситуация, в которой может быть создана лучшая модель управления экономикой.
Мы уже наблюдаем последствия. В будущем рынки будут менее свободными, более регулируемыми, государство будет чаще вмешиваться. Налоги могут стать более редистрибутивными. Но из пепла кризиса может выйти новое понимание того, как управлять экономикой, которое является и более успешным и более стабильным, чем провальные модели прошлого.
Эдмунд Конвей
The Telegraph
После неудачной попытки прекратить воцарившийся беспорядок, экономика впала в полномасштабный экзистенциальный кризис. И это надо было видеть. Не так давно эта дисциплина казалась всемогущей: если вы хотите исправить что-либо, начиная от загрязнения окружающей среды и до политики соцобеспечения - позовите экономиста.
Но в конце прошлого года Алан Гринспен, бывший глава ФРС и "верховный жрец" капитализма во время слушаний в Конгрессе был вынужден признать, что он "допустил ошибку" в самом основании своего понимания экономики. Хороший эвфемизм. А в эти выходные группа ведущих экономистов написала Королеве в попытке объяснить, почему они ошиблись. Если бы на свете было такое явление как объяснительное письмо по поводу автомобильной катастрофы, то это именно оно и было.
Проблема, заявили эксперты, была в "неудачи коллективного воображения большого количества талантливых людей" (под которыми они, по-видимому, подразумевают себя). Некоторые из нас предупреждали о вероятности кризиса, добавили они, но никто не смог верно определить временные рамки и форму. Это можно сравнить с игроком в гольф, который настаивает, что, хотя он не попал, но его удар был просто безупречен.
Эти отговорки могли бы пройти, когда среди последствий только проигранный турнир, но не тогда, когда миллионы людей теряют работу. Мировая финансовая система лежит в руинах, как и фискальный баланс почти всех крупных западных экономик после того, как эти экономики были вынуждены оказывать помощь своим банкам и направлять миллиарды долларов в экономику. Все страдают, так как безработица растет, цены на жилье падают, потери компаний растут, а некоторые находятся на грани банкротства. Однако экономисты все еще пребывают в растерянности.
Осенью прошлого года, когда наше издание высказало предположение, что ставки, которые в то время были чуть ниже 5%, должны быть снижены до 1%, большинство из них смеялись (как оказалось, наш прогноз был консервативным).
Несмотря на эту глупость, говорить, что экономисты не на что не годятся, было бы слишком. Основной задачей того, что практики называют "мрачной наукой", никогда не было прогнозирование будущего. Но каким-то образом, именно эта идея стала больше всего обсуждаться на рынке. Все же многие эксперты предсказывали нечто вроде кризиса: большинство ожидали снижения цен на жилье, некоторые предупреждали об опасностях роста долга в Западной Европе. Но несмотря на то, что говорилось в письме, никто на самом деле в точности не ожидал, каким будет этот кризис. И учитывая то, сколько составляющих при этом приходится принимать во внимание, это было бы не легче, чем дать точный прогноз погоды на каждую неделю следующего года.
Однако человеческая природа такова, что мы очень хотим знать наверняка. Когда мы находим то, что выглядит как реалистичная теория, мы упорно за нее держимся до тех пор, пока что-нибудь ее не опровергнет. Это стало нашей коллективной ошибкой несколько десятилетий назад, когда экономисты были поглощены идеей, которая называлась гипотеза эффективного рынка, соблазнительная теория, связанная с Адамом Смитом (он вывел постулат, что большинство цен на активы всегда будут просто отражением спроса и предложения), и она, кажется, могла прогнозировать будущее довольно точно.
Не важно, что она противоречила природе экономического опыта прошлого столетия, которое характеризовалось периодами бума и спада, но она привлекла достаточно финансистов с большими деньгами на достаточно длительное время и смогла заглушить прозвучавший скептицизм. Как Кольцо в произведении "Властелин колец", перед которым нельзя было устоять и которое высасывало жизненную энергию из своего владельца, эта теория вытеснила все другие оригинальные экономические теории. Эта дисциплина никогда не была процветающей во времена кризиса, а в течение этих десятилетий она и вовсе была агонизирующей.
Однако, по странному стечению обстоятельств, побочным продуктом этого финансового коллапса стало освобождение экономики от своей ноши. В коридорах Банка Англии и министерства финансов царит волнение. Впервые за несколько десятилетий экономистам позволили отшвырнуть свои книги и вернуться к первым принципам, эксгумировать когда-то "богохульные" фигуры, такие как Джон Мейнард Кейнс или Фридрих Хайек. Это, конечно, не успокаивает, но это благоприятный момент, ситуация, в которой может быть создана лучшая модель управления экономикой.
Мы уже наблюдаем последствия. В будущем рынки будут менее свободными, более регулируемыми, государство будет чаще вмешиваться. Налоги могут стать более редистрибутивными. Но из пепла кризиса может выйти новое понимание того, как управлять экономикой, которое является и более успешным и более стабильным, чем провальные модели прошлого.
Эдмунд Конвей
The Telegraph
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Жалоба