8 октября 2021 smart-lab.ru
Вестник Апокалипсиса Нуриэль Рубини, известный тем, что предсказал финансовый кризис 2008 года,
обещает, что в ближайшие три года мир ждет инфляция, а пузырь криптовалют скоро лопнет.
как предотвратить кризис и почему санкции против России не отменят.
Рубини не раз был оптимистичнее рынка.
В 2015-м, во время кризиса в Греции, все, включая крупных игроков Уолл-стрит, ожидали Грекзита (выхода Греции из Евросоюза), а Нуриэль был уверен, что этого не произойдет.
В 2016-м, во время замедления роста в Китае, аналитики говорили, что это приведет к финансовому кризису.
Позиция Нуриэля была, что у Китая есть проблемы, но у них достаточно политических инструментов, чтобы не допустить жесткой посадки, — так и произошло.
Его прогнозы вовсе не всегда пессимистичны, он считает себя реалистом, а часто даже оптимистом.
Сегодня у Китая есть проблема высокой долговой нагрузки, и он пытается ее решить.
Но, чтобы сохранять рост на уровне 6%, Китаю нужно наращивать инвестиции, что увеличивает долговую нагрузку. В результате властям приходится балансировать между проблемами долгов и необходимостью поддерживать рост.
Но, Китай способен справиться с этой проблемой.
государство поддерживает сравнительно низкие уровни дефицита и долга.
А, еще, Китай контролирует движение капитала, так что коллапс, вызванный оттоком капитала и кризисом платежей, маловероятен.
Да, существует много китайских компаний, которые набрали слишком много долгов и построили слишком много объектов.
И, в области недвижимости, в частности коммерческой недвижимости, сейчас избыток предложения.
а, поскольку на долю сектора недвижимости приходится порядка 30% ВВП, снижение уровня кредитования в секторе может повлечь за собой замедление роста всей экономики страны.
Это, снизит спрос со стороны Китая на руду, металлы и другое сырье, что, конечно, отразится на мировой экономике.
Но, это будет управляемое падение.
Сейчас существуют уязвимостях разного типа — экономических, финансовых, — которые накапливаются и могут привести к кризису в ближайшие несколько лет.
Кризис, связанный с пандемией коронавируса, отличается от мирового финансового кризиса по ряду признаков.
Во-первых, пандемия вызвала синхронное замедление экономического роста во всем мире.
Кроме того, коронавирус вызвал резкий спад предложения.
Еще одно отличие в том, что мировой финансовый кризис вызвал спад спроса, кредитный кризис и дефляцию.
А в этот раз правительства активно использовали денежные, кредитные и финансовые инструменты для стимулирования экономики, поэтому восстановление было очень мощным.
При этом из-за сбоев в глобальных цепях поставок возникла проблема инфляции.
Сначала выросли цены на товары, потом — на сырье, сейчас мы видим рост цен на продукты.
А когда сектор услуг полноценно заработает после локдауна, мы увидим повышение цен и там.
Проблема в том, что роста нет. Скорее, можно говорить об умеренной стагфляции.
Начиная с 3 квартала, инфляция происходит на фоне снижения роста.
Частично это связано с появлением дельта-штамма коронавируса, который вызвал сбои в поставках товаров, услуг и рабочей силы. В итоге у нас низкий рост и высокая инфляция.
Оптимистично настроенные аналитики говорят, что это временное явление — как только дельта-штамм схлынет, рост усилится, а инфляция замедлится.
Но, видны структурные причины для роста уровня инфляции в мировой экономике в среднесрочной перспективе.
Уже сейчас этот тренд проявляется в США, Европе, России, Турции, на развивающихся рынках.
это не временное переходное явление. Это начало роста глобальной инфляции, которая будет продолжаться несколько лет.
либеральная денежно-кредитная политика в развитых экономиках приводит к росту цен на сырье, товары и сельскохозяйственную продукцию во всем мире.
Но при этом в разных странах присутствуют и специфические для них факторы, способствующие инфляции.
Например, в России это падение мировых цен на нефть, которое привело к снижению курса рубля.
Слабая валюта, конечно, влечет за собой импорт инфляции, которую Центробанк пытается контролировать с помощью изменений процентной ставки.
То есть к инфляции в каждой стране ведет сочетание внутренних и внешних факторов.
Но, необходимо, отделять глобальную проблему роста частных и государственных долгов на протяжении последних 20-30 лет от конкретной ситуации вокруг повышения потолка госдолга США.
В США действует странное правило, которое требует каждые несколько лет при возникновении дефицита бюджета повышать потолок госдолга, чтобы продолжать занимать деньги.
При этом рынок вполне позволяет США занимать огромные суммы денег.
Это исключительно политическая игра — демократы и республиканцы вечно спорят по поводу этого потолка.
это нечто вроде театра кабуки. Никто в реальности не верит в возможность дефолта по долгам США.
В 2019 году сумма частных и государственных долгов составляла около 220% ВВП, сейчас это 360% ВВП, а в развитых экономиках — 420% ВВП, и эти показатели растут.
Этот долг пока довольно легко обслуживать, потому что краткосрочные процентные ставки в развитых странах — нулевые или отрицательные. Сложно сказать, как эта ситуация разрешится.
Маловероятно, что правительства будут сокращать расходы — это чревато социальными проблемами.
Наоборот, пандемия вынуждает увеличивать расходы.
Налоги тоже навряд ли будут повышать. Это трудно с политической точки зрения и снижает привлекательность инвестиций в частный бизнес.
Поэтому бюджетный дефицит останется на высоком уровне.
Вероятнее всего, центробанки пойдут по пути наименьшего сопротивления и будут продолжать монетизировать долги.
Это значит, они будут перекрывать дефицит бюджета за счет количественного смягчения и других инструментов.
Такие действия приводят к росту инфляции, которая, в свою очередь, снижает реальную величину госдолга.
Центробанки сейчас находятся в долговой ловушке, когда долги слишком высокие, а ужесточение кредитно-денежной политики может привести к кризису.
Есть вероятность, что постепенно — мы окажемся в мире с очень высокой инфляцией.
В ближайшее время нас ждет инфляция на фоне замедления роста из-за дефицита предложения, деглобализации, распада глобальных цепей поставок, старения населения, ограничений миграции с юга на север и из бедных стран в богатые и ухудшения отношений между Китаем и США.
Кроме того, пандемия нарушает цепи поставок, глобальное потепление увеличивает стоимость производства, а кибервойны вынуждают повышать расходы на защиту от кибератак.
Все это может привести к стагфляционному долговому кризису.
У нас будет стагфляция, процентная ставка повысится из-за инфляции, и некоторые правительства и целые секторы экономики могут объявить дефолт.
Кризис может случиться в ближайшие 3-5 лет.
Причем это общемировая проблема. Конечно, есть более сильные и более слабые страны, но в итоге глобальная инфляция и долговой кризис затронут всех.
В России довольно стабильная макроэкономическая ситуация — грамотная кредитно-денежная политика, низкий уровень как внешнего долга, так и закредитованности населения.
В условиях роста цен на нефть и сырьевые товары торговый баланс страны может даже улучшиться.
Проблема России, в очень низком уровне потенциального роста.
Без структурных реформ для повышения производительности экономический рост России будет оставаться на низком уровне 2%.
Можно говорить о нескольких ключевых препятствиях к развитию.
Во-первых, существует проблема государственных предприятий, на которые все еще приходится существенная доля экономики.
Это ограничивает возможности динамичного роста для компаний.
Во-вторых, проблемы с институтами и верховенством закона, которые ведут к отсутствию определенности и ухудшению инвестиционного климата.
Российское правительство вкладывает деньги в цифровизацию и модернизацию, но, чтобы сдвинуть планку потенциального роста с 2% хотя бы к 3%, нужно уделить гораздо больше внимания институтам, судебной системе, борьбе с коррупцией и другим факторам, которые мешают росту частного бизнеса.
Будущее развитие мировой экономики связано с цифровизацией, роботизацией, искусственным интеллектом и технологиями в целом.
Фундаментальная наука и человеческий капитал в России всегда были на хорошем уровне, недостающее звено — это способность превратить научные знания в продукты, и здесь ключевую роль должен играть частный бизнес.
Вопрос в том, готово ли российское правительство открыть возможности для более динамичного развития бизнеса.
Самая вероятная ситуация для России, где макроэкономика в норме, но при этом роста нет, уровень дохода на душу населения низкий, рождаемость низкая, средняя продолжительность жизни падает.
Все будет стабильно, крупных финансовых стрессов Россия сможет избежать. Но если не проводить реформ, укрепляющих частный бизнес, это будет посредственная стабильность.
Если Россия хочет быть амбициознее, она должна развивать экономику знаний и частный бизнес.
на уровне институтов пока нет стимулов для динамичного развития.
С одной стороны, у России существует проблема избыточной зависимости от экспорта энергоресурсов.
Чтобы снизить волатильность экономики из-за колебаний цен на топливо, необходимо работать над ее диверсификацией, развивая производство и технологии.
Это уже происходит, но медленно.
Что касается именно декарбонизации, видится два сценария.
Первый — все будут активно инвестировать в зеленые технологии и максимально сокращать углеродные выбросы.
В этом случае спрос на возобновляемую энергию вырастет, а спрос на ископаемое топливо упадет.
Это еще одна причина снизить зависимость от экспорта топлива, потому что в ближайшее время цена на него может достичь пика, а потом опуститься.
К такому развитию событий надо быть готовыми.
Но есть и второй сценарий.
Сейчас звучит много громких заявлений о переходе на возобновляемые источники энергии, это уже приводит к снижению инвестиций на разработку ископаемого топлива.
Если при этом зеленая энергетика будет развиваться не настолько быстро, то рост спроса на энергию вызовет рост цен на нефть и газ.
Мы уже наблюдаем некоторые проявления этого с ценами на газ.
Когда-нибудь в будущем цены на ископаемое топливо снизятся, но в краткосрочной перспективе цены на энергоносители могут резко взлететь.
Про криптовалюты.
Криптовалюты — очень волатильный актив.
Существует порядка 10 000 криптовалют, 80% из них создавались в рамках мошеннических ICO, когда люди просто собирали с инвесторов деньги и исчезали.
главная мысль Рубини, что Криптовалюты вообще некорректно называть валютами.
По его мнению, нет ничего, что можно было бы оценить в биткоинах или эфирах.
Биткоин не является масштабируемым платежным средством.
Эксперимент в Сальвадоре катастрофически провалился.
даже на конференциях, посвященных блокчейну и криптовалютам, сложно заплатить за участие в биткоинах.
Платежное средство должно быть стабильным.
Или представьте себе, что вы взяли ипотеку в биткоинах, а они выросли на 50%.
Это как если бы несколько лет назад у людей в России была ипотека в долларах.
Эти люди обанкротились и остались без денег и квартир! Вот и с биткоинами было бы так же.
95% биткоинов находится в 2% от всех электронных кошельков.
Есть так называемые киты, которым принадлежат большие объемы криптовалютных активов.
Они и стали сверхбогатыми, во всяком случае, на бумаге, а все остальные просто пешки, которые помогают им обогащаться, скупая криптовалюты на пиках.
Ужесточение регулирования рынка криптовалют мы скоро увидим во всех странах G20, не только в Китае.
Криптовалюты затрудняют борьбу с отмыванием денег и соблюдение принципа «знай своего клиента», их активно используют для уклонения от уплаты налогов.
Постепенно все страны придут к тому, что такая ситуация полного хаоса и Дикого Запада не может продолжаться, и введут жесткие меры по регулированию этого рынка.
Наличные в виде банкнот и монет уже постепенно вымываются из обращения, так что переход к цифровым валютам — это только вопрос времени.
Как только центробанки выпустят в свободное обращение собственные валюты, которые будут надежными масштабируемыми и регулируемыми, криптовалюты исчезнут за ненадобностью в течение 5-10 лет.
Цифровые валюты центробанков ударят не только по рынку криптовалют, но и по банковской системе.
С внедрением цифровых валют возникнет вопрос о роли банков в новой ситуации.
Вероятно, центробанки будут внедрять цифровые валюты медленно и постепенно и учиться на опыте друг друга.
Среди развитых стран Швеция может представить свою валюту в ближайшие год-два,
Китай в экспериментальном режиме может выпустить ее к зимней Олимпиаде-2022, европейские страны и США — в течение 4-5 лет, но в любом случае все будут делать это поэтапно, проверяя разные гипотезы.
Рубини предлагаетпомнить о Кассандре, чьи предостережения все игнорировали, пока не стало слишком поздно».
Рубини не единственный, кто предостерегает о растущих рисках инфляции и стагфляции, звучат и другие голоса — Ларри Саммерс, Рэй Далио, Мохаммед Эль-Эриан, Кен Рогофф говорят о том же.
Центробанки в сложном положении — что бы они ни делали, результат будет плохим.
Если игнорировать риски, инфляция неизбежна, а если ужесточать кредитно-денежную политику, рынок может обвалиться, а экономика стать слабее, может даже начаться рецессия.
Это дилемма, где нет простого решения.
В системе накопился такой объем долга, что, если его монетизировать, это приведет к инфляции, а если нет — может случиться финансовый крах.
Чтобы смягчить удар, разным странам мира нужно объединиться для решения проблем, вызванных пандемией, и сотрудничать для достижения финансовой стабильности и предотвращения климатической катастрофы.
Нужно больше глобального сотрудничества вместо разрушительной конкуренции и игр с нулевой суммой.
Если получится этого достичь, возможно, мы сможем стабилизировать международную экономику.
При всех наших разногласиях логика требует, чтобы мы находили общие решения для глобальных проблем. Если мы этого не сделаем, нас ждет хаос.
/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
обещает, что в ближайшие три года мир ждет инфляция, а пузырь криптовалют скоро лопнет.
как предотвратить кризис и почему санкции против России не отменят.
Рубини не раз был оптимистичнее рынка.
В 2015-м, во время кризиса в Греции, все, включая крупных игроков Уолл-стрит, ожидали Грекзита (выхода Греции из Евросоюза), а Нуриэль был уверен, что этого не произойдет.
В 2016-м, во время замедления роста в Китае, аналитики говорили, что это приведет к финансовому кризису.
Позиция Нуриэля была, что у Китая есть проблемы, но у них достаточно политических инструментов, чтобы не допустить жесткой посадки, — так и произошло.
Его прогнозы вовсе не всегда пессимистичны, он считает себя реалистом, а часто даже оптимистом.
Сегодня у Китая есть проблема высокой долговой нагрузки, и он пытается ее решить.
Но, чтобы сохранять рост на уровне 6%, Китаю нужно наращивать инвестиции, что увеличивает долговую нагрузку. В результате властям приходится балансировать между проблемами долгов и необходимостью поддерживать рост.
Но, Китай способен справиться с этой проблемой.
государство поддерживает сравнительно низкие уровни дефицита и долга.
А, еще, Китай контролирует движение капитала, так что коллапс, вызванный оттоком капитала и кризисом платежей, маловероятен.
Да, существует много китайских компаний, которые набрали слишком много долгов и построили слишком много объектов.
И, в области недвижимости, в частности коммерческой недвижимости, сейчас избыток предложения.
а, поскольку на долю сектора недвижимости приходится порядка 30% ВВП, снижение уровня кредитования в секторе может повлечь за собой замедление роста всей экономики страны.
Это, снизит спрос со стороны Китая на руду, металлы и другое сырье, что, конечно, отразится на мировой экономике.
Но, это будет управляемое падение.
Сейчас существуют уязвимостях разного типа — экономических, финансовых, — которые накапливаются и могут привести к кризису в ближайшие несколько лет.
Кризис, связанный с пандемией коронавируса, отличается от мирового финансового кризиса по ряду признаков.
Во-первых, пандемия вызвала синхронное замедление экономического роста во всем мире.
Кроме того, коронавирус вызвал резкий спад предложения.
Еще одно отличие в том, что мировой финансовый кризис вызвал спад спроса, кредитный кризис и дефляцию.
А в этот раз правительства активно использовали денежные, кредитные и финансовые инструменты для стимулирования экономики, поэтому восстановление было очень мощным.
При этом из-за сбоев в глобальных цепях поставок возникла проблема инфляции.
Сначала выросли цены на товары, потом — на сырье, сейчас мы видим рост цен на продукты.
А когда сектор услуг полноценно заработает после локдауна, мы увидим повышение цен и там.
Проблема в том, что роста нет. Скорее, можно говорить об умеренной стагфляции.
Начиная с 3 квартала, инфляция происходит на фоне снижения роста.
Частично это связано с появлением дельта-штамма коронавируса, который вызвал сбои в поставках товаров, услуг и рабочей силы. В итоге у нас низкий рост и высокая инфляция.
Оптимистично настроенные аналитики говорят, что это временное явление — как только дельта-штамм схлынет, рост усилится, а инфляция замедлится.
Но, видны структурные причины для роста уровня инфляции в мировой экономике в среднесрочной перспективе.
Уже сейчас этот тренд проявляется в США, Европе, России, Турции, на развивающихся рынках.
это не временное переходное явление. Это начало роста глобальной инфляции, которая будет продолжаться несколько лет.
либеральная денежно-кредитная политика в развитых экономиках приводит к росту цен на сырье, товары и сельскохозяйственную продукцию во всем мире.
Но при этом в разных странах присутствуют и специфические для них факторы, способствующие инфляции.
Например, в России это падение мировых цен на нефть, которое привело к снижению курса рубля.
Слабая валюта, конечно, влечет за собой импорт инфляции, которую Центробанк пытается контролировать с помощью изменений процентной ставки.
То есть к инфляции в каждой стране ведет сочетание внутренних и внешних факторов.
Но, необходимо, отделять глобальную проблему роста частных и государственных долгов на протяжении последних 20-30 лет от конкретной ситуации вокруг повышения потолка госдолга США.
В США действует странное правило, которое требует каждые несколько лет при возникновении дефицита бюджета повышать потолок госдолга, чтобы продолжать занимать деньги.
При этом рынок вполне позволяет США занимать огромные суммы денег.
Это исключительно политическая игра — демократы и республиканцы вечно спорят по поводу этого потолка.
это нечто вроде театра кабуки. Никто в реальности не верит в возможность дефолта по долгам США.
В 2019 году сумма частных и государственных долгов составляла около 220% ВВП, сейчас это 360% ВВП, а в развитых экономиках — 420% ВВП, и эти показатели растут.
Этот долг пока довольно легко обслуживать, потому что краткосрочные процентные ставки в развитых странах — нулевые или отрицательные. Сложно сказать, как эта ситуация разрешится.
Маловероятно, что правительства будут сокращать расходы — это чревато социальными проблемами.
Наоборот, пандемия вынуждает увеличивать расходы.
Налоги тоже навряд ли будут повышать. Это трудно с политической точки зрения и снижает привлекательность инвестиций в частный бизнес.
Поэтому бюджетный дефицит останется на высоком уровне.
Вероятнее всего, центробанки пойдут по пути наименьшего сопротивления и будут продолжать монетизировать долги.
Это значит, они будут перекрывать дефицит бюджета за счет количественного смягчения и других инструментов.
Такие действия приводят к росту инфляции, которая, в свою очередь, снижает реальную величину госдолга.
Центробанки сейчас находятся в долговой ловушке, когда долги слишком высокие, а ужесточение кредитно-денежной политики может привести к кризису.
Есть вероятность, что постепенно — мы окажемся в мире с очень высокой инфляцией.
В ближайшее время нас ждет инфляция на фоне замедления роста из-за дефицита предложения, деглобализации, распада глобальных цепей поставок, старения населения, ограничений миграции с юга на север и из бедных стран в богатые и ухудшения отношений между Китаем и США.
Кроме того, пандемия нарушает цепи поставок, глобальное потепление увеличивает стоимость производства, а кибервойны вынуждают повышать расходы на защиту от кибератак.
Все это может привести к стагфляционному долговому кризису.
У нас будет стагфляция, процентная ставка повысится из-за инфляции, и некоторые правительства и целые секторы экономики могут объявить дефолт.
Кризис может случиться в ближайшие 3-5 лет.
Причем это общемировая проблема. Конечно, есть более сильные и более слабые страны, но в итоге глобальная инфляция и долговой кризис затронут всех.
В России довольно стабильная макроэкономическая ситуация — грамотная кредитно-денежная политика, низкий уровень как внешнего долга, так и закредитованности населения.
В условиях роста цен на нефть и сырьевые товары торговый баланс страны может даже улучшиться.
Проблема России, в очень низком уровне потенциального роста.
Без структурных реформ для повышения производительности экономический рост России будет оставаться на низком уровне 2%.
Можно говорить о нескольких ключевых препятствиях к развитию.
Во-первых, существует проблема государственных предприятий, на которые все еще приходится существенная доля экономики.
Это ограничивает возможности динамичного роста для компаний.
Во-вторых, проблемы с институтами и верховенством закона, которые ведут к отсутствию определенности и ухудшению инвестиционного климата.
Российское правительство вкладывает деньги в цифровизацию и модернизацию, но, чтобы сдвинуть планку потенциального роста с 2% хотя бы к 3%, нужно уделить гораздо больше внимания институтам, судебной системе, борьбе с коррупцией и другим факторам, которые мешают росту частного бизнеса.
Будущее развитие мировой экономики связано с цифровизацией, роботизацией, искусственным интеллектом и технологиями в целом.
Фундаментальная наука и человеческий капитал в России всегда были на хорошем уровне, недостающее звено — это способность превратить научные знания в продукты, и здесь ключевую роль должен играть частный бизнес.
Вопрос в том, готово ли российское правительство открыть возможности для более динамичного развития бизнеса.
Самая вероятная ситуация для России, где макроэкономика в норме, но при этом роста нет, уровень дохода на душу населения низкий, рождаемость низкая, средняя продолжительность жизни падает.
Все будет стабильно, крупных финансовых стрессов Россия сможет избежать. Но если не проводить реформ, укрепляющих частный бизнес, это будет посредственная стабильность.
Если Россия хочет быть амбициознее, она должна развивать экономику знаний и частный бизнес.
на уровне институтов пока нет стимулов для динамичного развития.
С одной стороны, у России существует проблема избыточной зависимости от экспорта энергоресурсов.
Чтобы снизить волатильность экономики из-за колебаний цен на топливо, необходимо работать над ее диверсификацией, развивая производство и технологии.
Это уже происходит, но медленно.
Что касается именно декарбонизации, видится два сценария.
Первый — все будут активно инвестировать в зеленые технологии и максимально сокращать углеродные выбросы.
В этом случае спрос на возобновляемую энергию вырастет, а спрос на ископаемое топливо упадет.
Это еще одна причина снизить зависимость от экспорта топлива, потому что в ближайшее время цена на него может достичь пика, а потом опуститься.
К такому развитию событий надо быть готовыми.
Но есть и второй сценарий.
Сейчас звучит много громких заявлений о переходе на возобновляемые источники энергии, это уже приводит к снижению инвестиций на разработку ископаемого топлива.
Если при этом зеленая энергетика будет развиваться не настолько быстро, то рост спроса на энергию вызовет рост цен на нефть и газ.
Мы уже наблюдаем некоторые проявления этого с ценами на газ.
Когда-нибудь в будущем цены на ископаемое топливо снизятся, но в краткосрочной перспективе цены на энергоносители могут резко взлететь.
Про криптовалюты.
Криптовалюты — очень волатильный актив.
Существует порядка 10 000 криптовалют, 80% из них создавались в рамках мошеннических ICO, когда люди просто собирали с инвесторов деньги и исчезали.
главная мысль Рубини, что Криптовалюты вообще некорректно называть валютами.
По его мнению, нет ничего, что можно было бы оценить в биткоинах или эфирах.
Биткоин не является масштабируемым платежным средством.
Эксперимент в Сальвадоре катастрофически провалился.
даже на конференциях, посвященных блокчейну и криптовалютам, сложно заплатить за участие в биткоинах.
Платежное средство должно быть стабильным.
Или представьте себе, что вы взяли ипотеку в биткоинах, а они выросли на 50%.
Это как если бы несколько лет назад у людей в России была ипотека в долларах.
Эти люди обанкротились и остались без денег и квартир! Вот и с биткоинами было бы так же.
95% биткоинов находится в 2% от всех электронных кошельков.
Есть так называемые киты, которым принадлежат большие объемы криптовалютных активов.
Они и стали сверхбогатыми, во всяком случае, на бумаге, а все остальные просто пешки, которые помогают им обогащаться, скупая криптовалюты на пиках.
Ужесточение регулирования рынка криптовалют мы скоро увидим во всех странах G20, не только в Китае.
Криптовалюты затрудняют борьбу с отмыванием денег и соблюдение принципа «знай своего клиента», их активно используют для уклонения от уплаты налогов.
Постепенно все страны придут к тому, что такая ситуация полного хаоса и Дикого Запада не может продолжаться, и введут жесткие меры по регулированию этого рынка.
Наличные в виде банкнот и монет уже постепенно вымываются из обращения, так что переход к цифровым валютам — это только вопрос времени.
Как только центробанки выпустят в свободное обращение собственные валюты, которые будут надежными масштабируемыми и регулируемыми, криптовалюты исчезнут за ненадобностью в течение 5-10 лет.
Цифровые валюты центробанков ударят не только по рынку криптовалют, но и по банковской системе.
С внедрением цифровых валют возникнет вопрос о роли банков в новой ситуации.
Вероятно, центробанки будут внедрять цифровые валюты медленно и постепенно и учиться на опыте друг друга.
Среди развитых стран Швеция может представить свою валюту в ближайшие год-два,
Китай в экспериментальном режиме может выпустить ее к зимней Олимпиаде-2022, европейские страны и США — в течение 4-5 лет, но в любом случае все будут делать это поэтапно, проверяя разные гипотезы.
Рубини предлагаетпомнить о Кассандре, чьи предостережения все игнорировали, пока не стало слишком поздно».
Рубини не единственный, кто предостерегает о растущих рисках инфляции и стагфляции, звучат и другие голоса — Ларри Саммерс, Рэй Далио, Мохаммед Эль-Эриан, Кен Рогофф говорят о том же.
Центробанки в сложном положении — что бы они ни делали, результат будет плохим.
Если игнорировать риски, инфляция неизбежна, а если ужесточать кредитно-денежную политику, рынок может обвалиться, а экономика стать слабее, может даже начаться рецессия.
Это дилемма, где нет простого решения.
В системе накопился такой объем долга, что, если его монетизировать, это приведет к инфляции, а если нет — может случиться финансовый крах.
Чтобы смягчить удар, разным странам мира нужно объединиться для решения проблем, вызванных пандемией, и сотрудничать для достижения финансовой стабильности и предотвращения климатической катастрофы.
Нужно больше глобального сотрудничества вместо разрушительной конкуренции и игр с нулевой суммой.
Если получится этого достичь, возможно, мы сможем стабилизировать международную экономику.
При всех наших разногласиях логика требует, чтобы мы находили общие решения для глобальных проблем. Если мы этого не сделаем, нас ждет хаос.
/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter