Именным указом Петра I от 17 марта 1717 г. была учреждена должность гоф-маклера, или придворного маклера. Государь указал «от казенных товаров быть гоф-маклером» английскому купцу Самюэлю (Самойла Андреевич) Мюксу (Мьюз, Мекс, Meux) (?—1741).
В дополнение был дан указ из Коммерц-коллегии, согласно которому «ему Мюксу в приказах и в губерниях, на ярмарках, как у покупки, так и у продажи казенных товаров, быть по силе вышеписанного указа гоф-маклером, и за труд брать с одних купцов, которые те казенные товары будут покупать, по деньге с рубля, а с цены казенных товаров не брать, и с купецких всяких товаров, которые будут чинить торг через его, брать с купца и с продавца по деньге ж с рубля».
С июня 1723 г. Мюксу также было велено «каждонедельно» подавать в Коммерц-коллегию сведения о вексельном курсе и прейскуранты.
Чем занимался Мюкс до того, как стал гоф-маклером?
До назначения гоф-маклером Мюкс вёл значительную торговлю сначала в Архангельске и Москве. Его ежегодный товарооборот доходил до 171 000 руб. В Архангельске Мюкс женился на дочери местного купца Якова Якимова — Авдотье. После переноса Петром I внешней торговли из Архангельска в Петербург Мюкс со всем семейством перебрался в новую российскую столицу. Здесь он продолжил торговые дела и даже приобрёл сахарный завод, принадлежавший ранее «московскому торговому иноземцу» Павлу Вестову.
Кто ещё мог стать первым гоф-маклером Российской империи
Мюкс был не единственным кандидатом на должность гоф-маклера. В документах Сената сохранилось доношение английского купца Самюэля (Самойла Исаков сын) Гартсайда (Гарцын, Гарсин, Гартейд, Gartside), датируемое сентябрём 1715 г., с просьбой назначить его генеральным маклером. Гартсайд приехал в Россию в 1708 г. в возрасте 24 лет, начинал торговлю, как и Мюкс, в Архангельске, а затем перебрался в Петербург. Английский посол в России Чарльз Уитворт охарактеризовал Гартсайда как «молодого комиссионера», «человека среднего положения и состояния».
Гартсайд был лично известен Петру I по «Бенго-коллегии, или Великобританскому славному монастырю в С.-Петербурге» или «братству сумасброднейшего собора в Бахусове законе», аналогичному «всешутейшему и всепьянейшему собору». В этой «бенг-коллегии» (от англ. bung — пьяный) Гартсайд был «архиепископом и чудотворцем», занимая, согласно реестру, второе место в качестве вице-президента.
Участником «сумасбродейшего братства» являлся и Мюкс, который занимал в иерархическом списке из 55 членов «разночинствующего сумасбродного братства» 29 место «порваера» (от англ. purveyor — поставщик), или провиантмейстера.
Пётр I неоднократно в своих письмах упоминал Гартсайда и даже писал, что «сей купец много пользы сделал» в покупке и оснащении кораблей. Сохранились царская жалованная грамота Гартсайду, его письма Петру I и кабинет-секретарю
А. В. Макарову, а также его проекты с предложениями для увеличения государственных доходов, развития промышленности и расширения торговли в России.
В проекте, предложенном Гартсайдом в 1712 г., он брался строить в России всякого рода корабли, привлекать различных мастеров, учить русских кораблестроению и навигации, устроить канатные, парусинные и полотняные фабрики, мыловаренные и рафинадные заводы, лить пушки, делать порох, развивать рыболовство, китобойный, тюлений и моржовый промысел, ловлю трески, лососины и прочее. За это он хотел получить монополию в торговле мачтами, досками и брёвнами, поташем, канатами, конопляным и льняным семенем, а также иметь исключительное право на пивоварение в Архангельске. Гартсайд даже предлагал учредить один банк в Архангельске и другой — в Амстердаме, суля Петру I большую выгоду. При банке он предполагал создать контору для страхования всех товаров, вывозимых из России.
В ноябре 1715 г. Гартсайд подал на имя Петра I мемориал с предложением учредить в России систему маклерства и бракования для упорядочения торговли основными экспортными товарами. Он просил пожаловать его званием генерального маклера и браковщика при продаже казённых товаров: льна, пеньки, сала говяжьего, воска и прочих товаров в Петербурге, Вологде и Архангельске, «дабы прежние свои несчастия, в торговле, понесенные... хотя малое число для пропитания себе возвратить».
По уверению Гартсайда, от его назначения была бы только польза казне и купцам, которые были бы уверены в том, что приобретённый ими товар «добрый». За свой труд Гартсайд просил назначить плату с продавцов и покупателей, как принято во всей Европе. В качестве поручителей он обещал предоставить в Коммерц-коллегию «добрых купцов», владевших имуществом на 10 000 руб.
В помощь себе Гартсайд просил в разных городах определить подмаклеров, старост, вязальщиков, дрягилей и других необходимых людей, сколько понадобится. Он обещал, что если будут поступать жалобы от купцов на него или его людей, то он обязуются справедливо во всём разобраться. Для этого Гартсайд просил дать ему право штрафовать виновных или наказывать телесно, в зависимости от проступка.
Однако Пётр I назначил гоф-маклером не его, а Мюкса. В «Историческом описании российской коммерции» М. Д. Чулков писал, что «дворцовый, или коронный маклер» был необходим для заключения от казны «великие вексели и контракты», а наиболее «искуснейшим» в этом деле был признан «англичанин Мюкс».
Коммерческая деятельность Мюкса и его долги
Гоф-маклер являлся правительственным чиновником. В объявлениях, печатавшихся в «Санкт-Петербургских ведомостях» о торгах, которые совершались при посредничестве Мюкса, он часто именовался «придворным маклером». Кроме посредничества при продаже казённых товаров или покупок товаров для казённых нужд, Мюкс занимался и частными коммерческими делами.
Товары, продаваемые через него, были самые разнообразные: лошади, вестфальские окорока, бургундское и рейнское вина, золото, серебро, алмазы, женские платья, чулки, шляпы, полотно, сукна, кофе, фарфоровая посуда, сало, треска, поташ, смалчуг, пенька, железо и прочее. Иногда в объявлениях о публичных торгах через Мюкса сообщалось, что товары «от него гораздо сносной цене уступлено будет». Торговля проводилась Мюксом в порту, на бирже, буянах и собственной квартире, находившейся в доме английского купца Якова Гарнера за Почтовым двором.
Петербург. Кронверкский пролив, 1720 г. Художник А. Ф. Зубов
Впрочем, коммерческие дела у Мюкса не всегда шли успешно. Так, 18 марта 1721 г. по указу Сената в Коммерц- и Камер-коллегии рассматривалось дело о его многочисленных долгах, как частным лицам, так и казне (Приказу Большой казны и Адмиралтейской канцелярии). В своё оправдание Мюкс «бил челом, что многократными и несносными его случаями в купечестве как морем, так и от должников пришел он во всеконечную скудость». Мюкс уверял, что восстановить свою торговлю и кредит он сможет только в случае, если «его царское величество в бедности и несчастном его скудости милостью своею не оставит». При этом он ссылался на опыт других государств, в которых в подобных случаях выдавались «мораторские листы или грамоты до исправия» должника.
Мюкс просил пожаловать ему подобный «мораторский лист» сроком до десяти лет для постепенного возврата всех казённых и партикулярных долгов. Вместо «поруки» он обещал, что вместе с женой и детьми до своей смерти будет «пребывать» в российском государстве.
2 августа 1726 г. в Верховном тайном совете слушалось дело по челобитной Мюкса, который сообщал, что «взыскивают на нем в Адмиралтейскую и в Берг-коллегии казенной доимки 18 943 рубли, за которую доимку Берг-коллегия определила о ссылке его на галеру чинить, как указы повелевают». До уплаты доимки Берг-коллегия содержала Мюкса под арестом. Верховный тайный совет решил отправить челобитную для рассмотрения в Сенат, а до вынесения окончательного решения «на галеру его Мюкса не посылать и пожитки его не продавать».
Дело первого гоф-маклера
В 1727 г. долги Мюкса рассматривались в Доимочной конторе, которая занималась «правежом» — взысканием недоимок и штрафов со злостных неплательщиков. Свою задолженность он объяснял тем, что «в доимку впал от несчастия своего в торгах», объявив «долгов своих на российских и иностранных купцов более 30 000 руб.».
До окончания расследования Мюксу было дозволено найти поручителей. Из таковых он назвал контр-адмирала лорда Дуффуса и иностранных купцов Веккеля, Инесби, Гиля и Эвенса, но только на словах, не предоставив никаких бумаг в Доимочную контору, да и сам туда не являлся. Более того, выяснилось, что некоторые из названных им поручителей сами имеют «немалые доимки» и быть таковыми не могут.
Чтобы доставить Мюкса в Доимочную контору, 4 ноября 1728 г. к нему домой был направлен солдат Ингерманландского полка А. Погорельский. Идти с ним пешком Мюкс отказался и велел запрячь лошадь. Погорельский, опасаясь, что тот может уехать без него, ухватился за одноколку, в которой сидел Мюкс. Слуга, помогая хозяину избавиться от Погорельского, стал бить солдата по рукам и голове, ногой до крови разбил у него палец на правой руке и зашиб левое колено. Волочась за одноколкой, тот разодрал мундир, потерял кожаные рукавицы, а у его шпаги изогнулся эфес. Через два дня в протоколе Доимочной конторы было записано о состоявшемся примирении между Мюксом и Погорельским. Обидчик пообещал заплатить за увечья 5 руб., а вместо изорванного мундира купить новое сукно и пуговицы.
В списке основных должников Мюкса значились архангелогородцы О. А. Барабанщиков, Р. И. Попов, С. Посников, И. И. Вешняков, И. Звягин, новоторжец А. Кочеров, москвитяне Д. Алаторцев, Д. Сыренщиков и П. Милютин, вологжанин А. Пешников, ярославец Т. Карпов, англичане С. Гартсайд, А. Меврел и Делано, любечанин М. Шмит, датчане И. и Т. Ловтусы. В этом списке были бывшие пленные шведские генералы и офицеры, которые взяли у Мюкса 5000 руб. и не вернули, опротестовав вексель. Общая сумма долга составляла 36 844 руб.
В списке должников, «с которых взять нечего», числились москвитин гостиной сотни И. В. Шапошников, калужанин Н. Кисельников, вологжанин С. Харламов, каргопольцы А. Кондаков, Г. Зуев, англичане В. Идукер и Я. Кепинн, курляндец Д. Граф, голландец А. Стинн. Среди безнадёжных должников оказался и тесть Мюкса купец Я. Якимов, который не смог вернуть зятю свой долг. Сумма невозвратных долгов превышала 11 350 руб.
Из Сената в Доимочную контору был отправлен указ, в котором повелевалось рассмотреть имеющиеся на Мюксе долги разным людям и собрать по ним «поручные» записи. В ходе сенатского расследования выяснилось, что многие его должники были не в состоянии оплатить свои обязательства, а иных и вовсе не удалось отыскать.
Счастливый исход
Несмотря на значительные долги, Сенат велел освободить Мюкса из Доимочной конторы «на добрые поруки». Сенатскими указами от 7 июня 1729 г., а затем от 22 января 1731 г. снова были подтверждены его права на занятие гоф-маклерской должности, данные ему Петром I. В должности гоф-маклера Мюкс оставался до своей смерти в 1741 г.
https://journal.open-broker.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу