16 сентября 2024 ИХ "Финам"
Изменение климата, проблемы среднего класса, рост влияния правых националистов и будущее демократии заставляют ученых и экономистов разных стран мира думать о новых подходах к этим общественном проблемам. Свой ответ на эти вопросы пытается найти и профессор международной политической экономии в Гарвардской школе Кеннеди Дэни Родрик, автор книги «Откровенный разговор о торговле: идеи для разумной мировой экономики».
В 2000 году я написал полемическую статью о проблеме, которую обозначил как «политическую трилемму для мировой экономики». В ней я утверждал, что передовые формы глобализации, национальное государство и система, основанная на политическом участии масс, не могут сосуществовать вместе. В конечном счете, в большинстве своем становление общества происходит за счет двух из трех этих идей.
В своей статье я высказал предположение, что национальное государство сойдет с арены, правда не без долгой борьбы. В краткосрочной перспективе правительства будут стремиться восстановить национальный суверенитет, решить проблемы распределения и управления, вызванные глобализацией.
К моему удивлению, у проблемы «трилеммы» оказались глубокие корни. В своей книге «Парадокс глобализации», которую я опубликовал десять лет спустя, я постарался развить свою идею. Концепция «трилеммы» стала удобным способом понимать такие важны тренды, как негативная реакция общества на гиперглобализацию, Brexit, подъем крайне правых движений и будущее демократии в ЕС.
Недавно меня обеспокоила еще одна «трилемма». Она состоит в тревожном осознании того, что невозможно будет одновременно бороться с изменением климата, стимулировать средний класс в странах с развитой экономикой и сокращать глобальную бедность.
В первые послевоенные десятилетия политика как развитых, так и развивающихся стран делала упор на экономический рост и внутреннюю социальную стабильность. Развитые страны создали государства всеобщего благоденствия, но также постепенно открывали свои рынки для экспорта из более бедных стран, пока распределительные и социальные последствия были управляемыми. Результатом стал рост в богатых странах, а также значительное сокращение бедности в тех развивающихся странах, которые проводили правильную политику.
Но какой бы успешной ни была эта стратегия, она обошла стороной вопросы рисков изменения климата. А последствия экономического роста, основанного на ископаемом топливе, становится все сложнее игнорировать.
Послевоенный социал-демократический договор в духе идей Кейнса в странах с развитой экономикой постепенно разрушался внутренними противоречиями, которые были порождены первоначальной трилеммой. Когда гиперглобализация заменила более раннюю Бреттон-Вудскую модель, рынки труда в странах с развитой экономикой испытали еще большие потрясения, подрывая средний класс и бросая вызов демократии. Оба этих события потребовали новых стратегий.
В Соединенных Штатах администрация президента Джо Байдена решительно взялась за дело, учитывая новые реалии. Она открыла новые горизонты, способствуя значительным инвестициям в возобновляемые источники энергии и «зеленую» промышленность для борьбы с изменением климата. Она стремится восстановить средний класс, продвигая идеи о переговорной силе профсоюзов, восстанавливая производство и создавая рабочие места в регионах, которые сильно пострадали от китайского импорта.
Сфокусироваться на вопросах климата и среднем классе действительно необходимо было давно. Но то, в чем политики США и Европы видят необходимый ответ на неудачи неолиберализма, в бедных странах выглядит как посягательство на их перспективы развития. Принятая в последнее время промышленная политика и другие нормативные акты, часто носят дискриминационный характер и угрожают не допустить промышленные товары, произведенные в развивающихся странах.
«Зеленые» субсидии в США стимулируют использование отечественных ресурсов вместо импортных. Механизм ценообразования на выбросы углерода в ЕС вскоре потребует от «грязных» экспортеров из развивающихся стран уплаты дополнительных тарифов. Правительства бедных стран считают, что такие меры саботируют их усилия по воспроизведению экспортно-ориентированной индустриализации стран Восточной Азии.
Конечно, мы можем представить себе альтернативу: сочетание политики, ориентированной на бедные страны и климатические изменения. Это повлечет за собой масштабную передачу ресурсов – финансовых и технологических – с Севера на Юг, чтобы обеспечить необходимые инвестиции в адаптацию к изменению климата и смягчение его последствий.
Это также потребует значительно большего доступа на рынки Севера работников из бедных стран Юга, чтобы расширить их экономические возможности. Эта политическая конфигурация морально привлекательна; это позволило бы эффективно применить принципы справедливости философа Джона Ролза в глобальном масштабе.
Но и здесь «трилемма» демонстрирует свое весьма непривлекательное лицо. Такой подход будет противоречить целям восстановления среднего класса в странах с развитой экономикой. Это создаст гораздо большую конкуренцию для работников без высшего или профессионального образования, что приведет к снижению их заработной платы. Это также приведет к сокращению финансовых ресурсов, доступных для инвестиций в человеческий капитал и инфраструктуру.
К счастью, некоторые из этих конфликтов скорее умозрительны, чем реальны. В частности, политики как в странах с развитой экономикой, так и в бедных странах должны осознавать, что подавляющее большинство хороших рабочих мест для среднего класса в будущем придется создавать в сфере услуг, а не в производстве. А экономический рост и сокращение бедности в развивающихся странах будут стимулироваться главным образом созданием более продуктивных рабочих мест в сервисном секторе экономики.
Трудоемкие отрасли, такие как сфера гостеприимства, розничная торговля, образование и бытовые услуги, по большей части не являются предметом торга. Их продвижение не создает торговой напряженности, подобной обрабатывающим отраслям. Это означает, что конфликт между императивом среднего класса в богатых экономиках и императивом роста бедных стран менее серьезен, чем кажется на первый взгляд.
Точно так же будет практически невозможно решить проблему изменения климата без тесного сотрудничества со стороны развивающихся стран. В то время как выбросы в США и Европе снижаются, выбросы в развивающихся странах все еще растут, в некоторых случаях стремительно, и их вклад в глобальное загрязнение (исключая Китай) вскоре превысит 50%. Следовательно, в интересах богатых стран продвигать политику перехода к «зеленой» экономике, которую бедные страны могли бы рассматривать как часть своих собственных стратегий роста, а не просто как трату средств.
Изменение климата представляет собой реальную угрозу. Большой и стабильный средний класс является основой либеральных демократий. А сокращение глобальной бедности является моральным императивом. Было бы тревожно, если бы нам пришлось отказаться от какой-либо из этих трех целей. Тем не менее, наша нынешняя политическая основа неявно, но решительно навязывает трилемму, которую, похоже, трудно преодолеть. Успешный переход от пост-неолиберального порядка требует от нас разработки новой политики, которая заставит нас отложить политику компромиссов.
Все публикации про Разбор полетов
В 2000 году я написал полемическую статью о проблеме, которую обозначил как «политическую трилемму для мировой экономики». В ней я утверждал, что передовые формы глобализации, национальное государство и система, основанная на политическом участии масс, не могут сосуществовать вместе. В конечном счете, в большинстве своем становление общества происходит за счет двух из трех этих идей.
В своей статье я высказал предположение, что национальное государство сойдет с арены, правда не без долгой борьбы. В краткосрочной перспективе правительства будут стремиться восстановить национальный суверенитет, решить проблемы распределения и управления, вызванные глобализацией.
К моему удивлению, у проблемы «трилеммы» оказались глубокие корни. В своей книге «Парадокс глобализации», которую я опубликовал десять лет спустя, я постарался развить свою идею. Концепция «трилеммы» стала удобным способом понимать такие важны тренды, как негативная реакция общества на гиперглобализацию, Brexit, подъем крайне правых движений и будущее демократии в ЕС.
Недавно меня обеспокоила еще одна «трилемма». Она состоит в тревожном осознании того, что невозможно будет одновременно бороться с изменением климата, стимулировать средний класс в странах с развитой экономикой и сокращать глобальную бедность.
В первые послевоенные десятилетия политика как развитых, так и развивающихся стран делала упор на экономический рост и внутреннюю социальную стабильность. Развитые страны создали государства всеобщего благоденствия, но также постепенно открывали свои рынки для экспорта из более бедных стран, пока распределительные и социальные последствия были управляемыми. Результатом стал рост в богатых странах, а также значительное сокращение бедности в тех развивающихся странах, которые проводили правильную политику.
Но какой бы успешной ни была эта стратегия, она обошла стороной вопросы рисков изменения климата. А последствия экономического роста, основанного на ископаемом топливе, становится все сложнее игнорировать.
Послевоенный социал-демократический договор в духе идей Кейнса в странах с развитой экономикой постепенно разрушался внутренними противоречиями, которые были порождены первоначальной трилеммой. Когда гиперглобализация заменила более раннюю Бреттон-Вудскую модель, рынки труда в странах с развитой экономикой испытали еще большие потрясения, подрывая средний класс и бросая вызов демократии. Оба этих события потребовали новых стратегий.
В Соединенных Штатах администрация президента Джо Байдена решительно взялась за дело, учитывая новые реалии. Она открыла новые горизонты, способствуя значительным инвестициям в возобновляемые источники энергии и «зеленую» промышленность для борьбы с изменением климата. Она стремится восстановить средний класс, продвигая идеи о переговорной силе профсоюзов, восстанавливая производство и создавая рабочие места в регионах, которые сильно пострадали от китайского импорта.
Сфокусироваться на вопросах климата и среднем классе действительно необходимо было давно. Но то, в чем политики США и Европы видят необходимый ответ на неудачи неолиберализма, в бедных странах выглядит как посягательство на их перспективы развития. Принятая в последнее время промышленная политика и другие нормативные акты, часто носят дискриминационный характер и угрожают не допустить промышленные товары, произведенные в развивающихся странах.
«Зеленые» субсидии в США стимулируют использование отечественных ресурсов вместо импортных. Механизм ценообразования на выбросы углерода в ЕС вскоре потребует от «грязных» экспортеров из развивающихся стран уплаты дополнительных тарифов. Правительства бедных стран считают, что такие меры саботируют их усилия по воспроизведению экспортно-ориентированной индустриализации стран Восточной Азии.
Конечно, мы можем представить себе альтернативу: сочетание политики, ориентированной на бедные страны и климатические изменения. Это повлечет за собой масштабную передачу ресурсов – финансовых и технологических – с Севера на Юг, чтобы обеспечить необходимые инвестиции в адаптацию к изменению климата и смягчение его последствий.
Это также потребует значительно большего доступа на рынки Севера работников из бедных стран Юга, чтобы расширить их экономические возможности. Эта политическая конфигурация морально привлекательна; это позволило бы эффективно применить принципы справедливости философа Джона Ролза в глобальном масштабе.
Но и здесь «трилемма» демонстрирует свое весьма непривлекательное лицо. Такой подход будет противоречить целям восстановления среднего класса в странах с развитой экономикой. Это создаст гораздо большую конкуренцию для работников без высшего или профессионального образования, что приведет к снижению их заработной платы. Это также приведет к сокращению финансовых ресурсов, доступных для инвестиций в человеческий капитал и инфраструктуру.
К счастью, некоторые из этих конфликтов скорее умозрительны, чем реальны. В частности, политики как в странах с развитой экономикой, так и в бедных странах должны осознавать, что подавляющее большинство хороших рабочих мест для среднего класса в будущем придется создавать в сфере услуг, а не в производстве. А экономический рост и сокращение бедности в развивающихся странах будут стимулироваться главным образом созданием более продуктивных рабочих мест в сервисном секторе экономики.
Трудоемкие отрасли, такие как сфера гостеприимства, розничная торговля, образование и бытовые услуги, по большей части не являются предметом торга. Их продвижение не создает торговой напряженности, подобной обрабатывающим отраслям. Это означает, что конфликт между императивом среднего класса в богатых экономиках и императивом роста бедных стран менее серьезен, чем кажется на первый взгляд.
Точно так же будет практически невозможно решить проблему изменения климата без тесного сотрудничества со стороны развивающихся стран. В то время как выбросы в США и Европе снижаются, выбросы в развивающихся странах все еще растут, в некоторых случаях стремительно, и их вклад в глобальное загрязнение (исключая Китай) вскоре превысит 50%. Следовательно, в интересах богатых стран продвигать политику перехода к «зеленой» экономике, которую бедные страны могли бы рассматривать как часть своих собственных стратегий роста, а не просто как трату средств.
Изменение климата представляет собой реальную угрозу. Большой и стабильный средний класс является основой либеральных демократий. А сокращение глобальной бедности является моральным императивом. Было бы тревожно, если бы нам пришлось отказаться от какой-либо из этих трех целей. Тем не менее, наша нынешняя политическая основа неявно, но решительно навязывает трилемму, которую, похоже, трудно преодолеть. Успешный переход от пост-неолиберального порядка требует от нас разработки новой политики, которая заставит нас отложить политику компромиссов.
Все публикации про Разбор полетов
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Жалоба