Ауреус, который завоевал мир

Бронзовый рим

Действительно, чем был Рим до пунических войн – одним из городов Латинского союза. Рим не мраморный, а глиняный, не золотой, а бронзовый.  Что он мог предложить для международной  торговли? Вино да оливковое масло. Хлеб, мясо и  овощи расходились по внутренним рынкам. Для таких товаров особо хитрой финансовой системы не требовалось. Во главе стоял асс (фунт равный 327.4 грамма) с изображением  головы бога Януса, одно лицо которого смотрит в прошлое, другое в будущее. Такое «сокровище» в кошельке носить трудно, такие деньги откладывали на «черный день» и хранили дома. В обращении ходили семис (половина), триенс (треть), квадранс (четверть ), секстанс (шестая часть ) и унция (двенадцатая часть). Каждая из монет несла на себе изображение какого-либо божества или героя: семис – Сатурна, триенс – Минервы, квадранс – Геркулеса, секстанс – Меркурия, унция – Ромы. Зато реверс был у всех одинаковым – нос боевой галеры. Для самых крупных сделок патриции могли выложить на прилавки ошарашенным заморским купцам квадриусы и квинкусы – монеты весом по четыре и пять фунтов (по 1,5 килограмма тяжелой бронзы). Точнее не монеты в современном понимании, а четырехугольные  плитки с изображением слона!  Но хитрые греки, основавшие свои колонии на юге полуострова, только крутили головами, глядя на это бронзовое «могущество».  Отцам-сенаторам, желавшим получать заграничные товары, приходилось подстраиваться под международные требования. Поскольку общепризнанной валютой были тогда греческие драхмы, римляне стали чеканить (именно чеканить, а не отливать как свою прежнюю бронзу; правда, в небольших количествах) серебряные драхмы, но с головой Марса и гордым именем ROMA. На реверсе была все-таки конская голова, как на коринфских и сиракузских «жеребятах», как на карфагенских монетах.

Война, породившая сестерций

Будь карфагенский полководец Ганнибал чуть пошустрее, и ходили бы по Италии серебряные  шекели с портретом финикийской богини Тиннит. Но военное счастье переменчиво, и в конце концов победили все-таки римские легионы. Вторая пуническая война длилась почти 20 лет (218—201 гг. до н.э.) и кроме огромного напряжения всех сил республики потребовала перестройки и военной стратегии и промышленности и финансовой системы. Бронзовый асс значительно усох за эти  разорительные годы. Непроизвольно он приобрел ярко выраженные черты кредитной монеты. Появились, наконец, римские серебряные деньги – денарии (ценой в 10 ассов), квинарии (5 ассов) и наиболее распространенные сестерции (2.5 асса). У всех монет на аверсе изображались голова покровительницы римского народа богини Ромы, а на реверсе – братья Диоскуры, помогающие по легенде римским всадникам. Вполне патриотические символы.  Отличались монеты только размером, весом и номиналом:  денарий – X, квинарий – V, сестерций – IIS (два асса и семис). Весил денарий около 4.55 граммов и был, как это ни странно, 980 пробы. Парадокс: серебряные рудники в руках у  карфагенян, а их враги чеканят деньги без примесей. Видно нужда заставила выпускать  хорошие монеты. За это серебро заморские купцы быстро и без возражений везли стратегические товары и военное снаряжение. Жулить и экономить в таких вопросах – потом самим «выйдет боком». Вот и пускали на чеканку этих чрезвычайных сестерциев всю воинскую добычу, все дедовские сбережения и сокровища. Отцы-сенаторы призывали граждан оставить из драгоценных металлов в семье только золотые кольца, подтверждающие патрицианское достоинство и буллы, удостоверющие, что мальчики перешли по возрасту в разряд юношей, а остальное  «все – для фронта, все – для победы!» Золотые монеты тоже чеканили. Правда, в гораздо меньшем количестве. Вероятно для того, чтобы вместе с воинами, приносящими клятву, они сражались до полной победы.

Кроме новой финансовой системы  продолжалась чеканка монет, адаптированных под греческие стандарты. Драхма составляла 3/4 веса денария. Драхмы брали все греческие купцы и греческие колонии, которые могли переметнуться к Ганнибалу или остаться верными Риму. Чтобы еще раз показать силу Римской  Республики, на эти монеты поместили с одной стороны голову Юпитера, а с другой фигуру богини Виктории. Пусть те, кто имеет голову на плечах, подержав в руках эти викторианы, трижды подумают, стоит ли изменять Риму.

Грабь провинцию!

Победа в войне, как бы сладка она не была, всегда чревата инфляцией и социальными потрясениями. Большую добычу тоже надо делить, а у властей предержащих всегда есть желание оставить ее только себе. Худо-бедно с этими вопросами разобрались за несколько лет, «положив на алтарь отечества» жизни братьев Гракхов. И поскольку Рим был все же республикой,  по кусочку от жирного пирога получили почти все. Это стало очень выгодным – быть римским гражданином. Из разоренных Сиракуз из разрушенного Карфагена в Италию привезли тонны драгоценных металлов и сотни тысяч пленников – дешевой рабочей силы. И если у тебя есть голова на плечах, то можно организовать мастерские, обслуживаемые десятком-другим покорных специалистов. Или, на худой конец, те же два десятка рабов будут выращивать хлеб на сотне югеров земли, дарованных тебе в вечное владение благодарным отечеством. Суметь бы только выгодно продать плоды земли и товары из мастерских. Как следствие, в Италии возникает широкая прослойка людей занимающихся торговлей. А где торговля там и деньги. Резко увеличивается выпуск монет (к тому же испанские серебряные рудники теперь в римских руках). Денарий и сестерций  начинают уверенно вращаться на средиземноморском рынке, потеснив эллинистические монеты. В италийские города слетаются греческие менялы – трапезиты,  лучшие специалисты своего дела. Римлянам не очень-то хочется, что бы такую важную отрасль экономики занимали иностранцы, но древние патриархальные традиции совсем не одобряют участие благородных людей в стяжательстве. Патрицию прилично хлестать рабов, которые сеют хлеб или собирают виноград, торговать же ему неуместно. Однако всегда можно найти  подставное лицо. Здесь лучше всего – вольноотпущенник. Не раб, но человек всецело от тебя зависимый, – вот пусть он и бегает, и хлопочет, а патрон считает прибыли. Владельцев меняльных контор называли аргентариями (от аргентум – серебро).

Торговля подразумевает развитие ссудного капитала. Увы, подлые плебеи добились, чтобы на территории Италии процентная ставка не превышала 6% годовых, но, слава богам, есть провинции. Вот где можно оттянуться по полной! И никто тебя не осудит, ведь провинция по определению создана как кормушка римского государства. Наместники управляют провинцией  практически бесконтрольно, издавая свои эдикты, и за этот период на них нельзя жаловаться. Гай Веррес выкачал из Сицилии за три года 40 миллионов сестерциев. Его, конечно, судили потом, но так и не осудили – денег на взятки  хватало. В провинциях можно было ссудить капитал и под 36%, и под 48%. Это уже кое-что. А если ты – римский гражданин, то не подсуден местной администрации… Впрочем, союзники-латины и провинциальная администрация –  все получали свою пайку. Особенно процветали римские всадники. В героические времена не такие богатые, как патриции, но достаточно состоятельные,  чтобы вступить в легион с собственной лошадью, они свое состояние начали ссужать республике, с целью потом зарабатывать на откупе налогов из завоеванных земель или на  различных подрядах на общественные работы в самой Италии. (Их называли  публиканами.) За несколько поколений это сословие пересело с боевых лошадей на скамейки ростовщиков. Провинция разорялась, Италия богатела.

Воюют деньги

Особенно обширные территории были подчинены Римом в период поздней республики. Армии были вроде не очень большие 30—40 тысяч человек. Неужели воинская доблесть легионов настолько выросла, что горстка профессионалов легко опрокидывала полчища варваров? Пожалуй, нет. Просто римское железо приходило туда, где почву для захвата уже подготовило римское золото. Сокровища, полученные от ограбления Африки и Испании (контрибуция, наложенная на карфагенян после Первой Пунической войны –  3.2 тыс. талантов, после Второй Пунической войны – 10 тыс. талантов), римляне научились умело пускать в оборот. Что представляло собою тогда Восточное Средиземноморье? Великую Грецию и осколки империи Александра Македонского. Полководцы великого завоевателя основали свои эллинистические династии и яростно воевали друг с другом. То Филипп Македонский  жег флоты Птолемея Египетского, то Антиох Сирийский штурмовал крепости Аттала Пергамского. Война требовала денег на оружие, продовольствие, наемников. Римляне эти деньги давали.

Самым сильным государством диадохов по праву считалась Македония. Экономика, позволившая Александру совершать свои невероятные завоевания на Востоке, еще не было окончательно подорвана. Сохранялись воинские традиции. Наконец, золотые рудники продолжали разрабатываться, давая в казну знаменитые статеры.  Настолько знаменитые, что варварские племена от кельтов до колхов чеканили для своих нужд золотые подражания, не представляя, что деньги могут быть другими. Повалить такого гиганта было почти невозможно, но корыстный царь  Персей ввязался в общегреческие дела, желая подмять Элладу под свою пяту. Тут же против македонян выступили различные союзы греческих городов. Пергамский царь Эвмен прислал войска и золото. Римский сенат тут же заявил себя защитником греческих свобод. Римские легионы появились в самый последний момент (ну почти как американцы во время второй мировой войны), чтобы присвоить себе лучшие куски добычи и славу победителей. Македонии даровали «свободу», разделили  на четыре изолированных округа, запретив покупку недвижимости и заключение браков между жителями разных округов. Македонянам запрещалось также разрабатывать рудники, вывозить лес, ввозить соль. Союзников Македонии подвергли еще более жестокому разгрому. В Эпире большая часть городов была разрушена, более 150 тыс. жителей продано в рабство. Римляне почувствовали себя в Греции достаточно прочно и открыто диктовали свою волю бывшим союзникам. Они перекроили границы полисов, расширив или уменьшив их территорию в зависимости от заслуг или вины перед римлянами в войне с Персеем. Следующий удар был по Сирийскому царству, опять для защиты свободы своего союзника царства Пергамского. Все бы ничего, если забыть, что через некоторое время Рим сожрал несчастный Пергам сначала экономически, а затем прямой военной агрессией. На очереди был Египет. Египетский царь Птолемей Авлет бежал в Рим от своих восставших подданных. Он дал взятку римскому сенату в 6 тысяч талантов, чтобы его признали легитимным царем, а не политическим беженцем. Еще 10 тысяч – проконсулу Сирии Авлу Габинию, чтобы получить от него римские войска. В 55 г. с их помощью Авлет возвратился в Египет. Для выплаты взятки Габинию он взял ссуду у римского ростовщика Рабирия Постума. Чтобы обеспечить возврат долга с процентами (100% годовых), Рабирий добился от Авлета своего назначения на должность диойкета и начал, пользуясь своими полномочиями, беспощадно грабить и без того разорённую страну и население. Неплохое помещение капитала! Юлий Цезарь пришел потом решать династические споры между наследникам Птолемея Авлета не на пустое место. Но это было позже. До Египта был понтийский царь Митридат. Интересен тот факт, что решившись на войну с Римом, Митридат призвал своих подданных и союзников перебить на востоке всех римских купцов, менял и откупщиков. Первыми за оружие взялись должники. Если верить источникам, то за один день погибло более 80 тысяч римлян. Это учитывая, что в самой Италии жило около 350—400 тысяч римских граждан. Эти цифры дают некоторое представление о размахе торговли и финансовых операций, проводимых римлянами в Азии. Жестокие меры не помогли Митридату. Его войска были разбиты. Союзным городам пришлось выплачивать огромные контрибуции. Денег у них не было. Деньги дали взаймы те же римские  публиканы. Естественно, под хороший процент.

Золотой ауреус

Согласно трудам древнеримского историка Плиния, выпуск первых собственных золотых монет был начат в Риме в 217 году до н.э. Это была серия из трёх одинаково оформленных монет по 60, 40 и 20 сестерциев весом в 3.3, 2.2 и 1.1 грамма. На аверсе голова Марса, на реверсе – орёл на молнии и надпись «ROMA». Это были деньги, порожденные Второй Пунической войной. Следующие золотые стали чеканить только через сто лет. Сулла готовился выступить против Митридата. Ему нужны были деньги для покрытия военных расходов. После поражения понтийского царя добыча дала возможность не прерывать чеканку. Золотой денарий стоимостью в 100 сестерциев называли просто «ауреус» – золотой. Он победоносно вступил на земли Великой Греции, Македонии, Сирии и Пергама вслед за серебряными денариями и римскими  легионами, расчистившими ему дорогу. На аверсе последней монеты республики красовалось прекрасное лицо богини Весты.  На очереди были выпуски Помпея Великого и Юлия Цезаря. Полководцы сами чеканили деньги для выплаты войскам. На  монетах появились уже  их лица. Впрочем, Юлий Цезарь начал чеканить ауреусы еще до гражданской войны и Египетского похода. В Галлии он награбил столько золота, что цена его по отношению к серебру, бывшая ранее 1:17, упала до 1:11.