Цены на нефть падают. Нисходящая тенденция на рынках нефти наблюдается на протяжении уже почти трех лет. Солидные аналитики говорят о том, что в 2025 году, в основном из-за падения спроса в Китае, цена могла бы упасть и до 30 или 40 долларов за баррель, если бы ОПЕК не договорилась о сокращении добычи (Том Клоза, руководитель отдела энергетического анализа в OPIS, агентстве по отслеживанию цен на нефть). Избранный на второй срок президент США Трамп 2 попросил ОПЕК, якобы контролирующую мировые цены на нефть, наоборот, снизить их вдвое, и именно до отмеченного выше уровня. Американским производителям Трамп 2 предложил новую энергетическую политику под лозунгом «бури, детка, бури» с целью резкого увеличения добычи и доходов от нефти.
Мнения участников рынка нефти относительно достижимости этой цели разделились. Причем по возрастному принципу: старшее поколение скорее верило Трампу, молодежь оценивала ее более скептически. При этом достижимость ценами на нефть минимума в 30 – 40 долларов за баррель оценивалась и до сих пор оценивается исключительно в модели нефтяного рынка, известной как спрос и предложение на физическом рынке нефти. Тот факт, что темпы инфляции, которая, как хорошо известно, оказывает существенное влияние на нефтяные цены, за эти три последних года неуклонно снижались, в этих оценках в расчет не принимался.
Мы в своих работах (Кириллов, Понарин, Туманова, 2016), (Кириллов, Туманова, Понарин, 2017), (Кириллов, Понарин, Туманова, 2018) посвященных описанию механизма ценообразования на финансовых фьючерсных рынках нефти, использовали известную связь цен нефтяных фьючерсов с долларовой инфляцией, показав, что не текущая инфляция, а именно долгосрочные инфляционные ожидания в США являются основным драйвером нефтяных цен. К такому же выводу пришли и американские исследователи из ФРБ Сент-Луиса (Андольфатто, Эбсим, 2020). При этом в качестве показателя долгосрочной ожидаемой инфляции они использовали разницу измеренной доходности 5-летних казначейских облигаций: обычных и защищённых от инфляции (TIPS). Мы для этой цели выбрали не 5-, а 10-летние облигации. Такой выбор был обусловлен лишь тем, что именно доходность 10-летних казначейских бумаг является для ФРС и для казначейства США предпочтительным показателем для оценки ожидаемой инфляции в США, как показатель PCE для оценки текущей инфляции. Однако, сами причины такой зависимости текущих цен на нефть именно от долгосрочных инфляционных ожиданий в США, у нас и у них называются разные.
Они рассуждают так: 5-летняя форвардная ставка на 5 лет вперёд предназначена для того, чтобы отразить среднесрочный прогноз инфляции на 5 лет вперёд, составляемый рынком облигаций сейчас. Таким образом, всё, что, как ожидается, повлияет на экономику в ближайшие 5 лет, не должно учитываться в долгосрочном прогнозе, составленном сегодня на 5 лет вперёд. Но тогда почему текущая цена на нефть должна так сильно коррелировать с долгосрочным уровнем инфляции, который определяется или должен определяться денежно-кредитной и налогово-бюджетной политикой? Одна из возможностей заключается в том, что, поскольку запасы нефти являются активом, их цена, скорее всего, включает в себя прогнозный элемент. Если долгосрочные перспективы роста мировой экономики ухудшатся, стоимость этого актива должна снизиться. В случае долгосрочного прогноза низкого роста, низких процентных ставок и низкой инфляции инвесторы будут уходить из ценных бумаг частного сектора в безопасные активы, такие как казначейские ценные бумаги США. В этом случае стоимость запасов нефти снизится вместе с ожидаемой инфляцией.
Мы же связываем эту зависимость с тем, что текущие цены на нефть контролируют крупные инвесторы-спекулянты на финансовом рынке нефти и с тем, что используемые ими для оценки инфляции и контроля нефтяных цен рыночные данные существуют только для долгосрочных инфляционных ожиданий. Такими крупными инвесторами-спекулянтами вполне могут быть биржевые инвестиционные фонды - ETF США USO и BNO (Кириллов, Туманова, Понарин, 2020). Их роль в контроле нефтяных цен наиболее ярко высветилась 20 апреля 2020г., когда цена нефти WTI впервые в истории ушла в область отрицательных значений. В тот день единая управляющая компания этих фондов запросила у регулирующих органов США разрешение на выпуск фондом USO, контролирующем цену нефти WTI, акций дополнительно к его активам в 3,8 млрд долларов еще на 4 млрд долларов. Так в тот день, за день до экспирации майских фьючерсов WTI, оценивался ажиотажный спрос розничных инвесторов на главный актив этого фонда - нефтяные фьючерсы. В связи с действующими правилами фонд USO был вынужден прекратить скупку на рынке нефтяных фьючерсов на столь большую сумму: спрос на финансовом рынке нефти упал, упали и цены. Еще раз подчеркнем: не рост предложения на физическом рынке нефти, как думало тогда о причинах появления отрицательных цен на нефть руководство ОПЕК, обвиняя Россию в нарушении договоренностей о сокращении добычи нефти в рамках ОПЕК+, а именно резкое и большое падение спроса на финансовом рынке нефти в США – известное как временный неожиданный негативный шок спроса – объясняет и однодневные отрицательные цены на нем, и их стремительное восстановление, в принципе необъяснимое с точки зрения модели спроса и предложения на физическом рынке нефти.
Помимо этого, мы обнаружили появление еще одного основного драйвера нефтяных цен – валюты цены нефтяного фьючерсного контракта, рассмотрев установление крупным инвестором-спекулянтом на время дневных торгов уровней поддержки вблизи долларовых курсов валют крупнейших торговых партнеров США. Использование валюты цены на нефтяном рынке напрашивалось само собой. Было хорошо известно, что цены на нефть и на другие сырьевые товары, номинированные в долларах США, очень сильно зависят от направления движения индекса доллара США. Причем, при росте индекса они падают, а при снижении они, наоборот, растут. Из-за того, что доллар США является наиболее известной в мире резервной валютой, используемой, в том числе, в качестве убежища во время малейшего намека на кризис, такие колебания индекса доллара наблюдаются довольно часто. Это говорит о том, что нефтяные контракты подвергаются сильному валютному риску. Наиболее известной страховкой от валютных рисков и является использование инвесторами валюты цены контракта, отличной от валюты платежа – доллара США. Инвестор – крупный спекулянт, заинтересованный в том числе в стабильности рынка – стремится установить валюту цены контракта в растущей против доллара США сильной валюте, способной сыграть роль убежища, когда кажется, что доллар США ее теряет. Мы установили (Кириллов, Понарин, Туманова, 2021), что такими валютами цены нефтяных фьючерсных контрактов на протяжении ряда лет являлись такие валюты как евро, японская йена, британский фунт стерлингов, канадский, австралийский и новозеландский доллары, мексиканский и аргентинский песо, южнокорейская вона, гонконгский юань, а также различные корзины из этих валют. В то же время, как хорошо известно, долларовые цены сырьевых товаров (в том числе, и цены на нефть) находятся в обратной зависимости от индекса доллара США, который представляет собой отношение курса доллара США к курсу корзины из шести остальных основных на момент введения индекса доллара мировых валют с неизменным весовым составом. В эту корзину входят все те же перечисленные нами выше валюты, расположенные в порядке убывания их весовой доли: евро, японская йена, британский фунт стерлингов, канадский доллар, к которым в минимальных долях добавлены шведская крона и швейцарский франк. Определяющей валютой в этой корзине является евро с долей 57,6%. Обратная зависимость цен сырьевых товаров от индекса доллара США представляет собой не что иное, как их прямую зависимость от курса корзины этих валют к доллару США. То есть, имеет место абсолютно тот же эффект, что мы установили для введенной нами валюты цены нефтяного фьючерсного контракта. Это объясняет, в частности, наблюдаемую безынерционность движения нефтяных цен при смене направления движения индекса доллара США, в принципе необъяснимую с точки зрения модели спроса и предложения на физическом рынке нефти.
Доллар США также использовался в качестве валюты цены нефтяных фьючерсов, но только в 2007 году во время ипотечного кризиса в США, когда весь мир боролся с сильнейшим ростом нефтяных цен после того, как генеральный секретарь ОПЕК Абдулла аль-Бадри заявил 23 мая 2007 г., что картель ничего не может сделать, чтобы сдержать рост цен на нефть, поскольку ответственность за это следует возложить на спекуляции и слабый доллар США, а не на недостаточную добычу. «Когда мы увидим, что есть дефицит поставок, мы будем действовать», сказал он. Но в нынешней ситуации, «даже если мы увеличим добычу завтра, цены не снизятся из-за спекуляций и слабого доллара».
Нечто подобное, только с точностью до наоборот, наблюдается на рынке нефти и в настоящее время, когда цены на нефть 2 апреля буквально обрушились на и без того долгосрочном нисходящем тренде, а ОПЕК+ 3 апреля совершенно неожиданно вдруг резко увеличила предложение нефти на апрель и май на уже профицитном рынке. И первое объяснение, что приходит на ум (оно же, как правило, оказывается и самым верным), это объяснение аль-Бадри 18-летней давности, но цитируемое также с точностью до наоборот: «даже если мы уменьшим добычу завтра, цены не повысятся из-за спекуляций и сильного доллара». Доллар США остается наиболее сильной в долгосрочном плане валютой, несмотря на то, что индекс доллара с начала второго срока Трампа 2 упал почти на 10% — и это самое резкое падение для новой администрации за последние десятилетия. «Значительная часть ослабления доллара США, которое наблюдалось в марте и апреле, структурно связана с восприятием США как ’риска контрагента’. Эти опасения не будут легко развеяны, несмотря на американское ’взаимодействие’», — отметили в Macquarie в своей недавней записке.
Это отражает скептицизм в отношении американского доллара и американских активов в целом, вызванный агрессивной торговой политикой, политической неопределенностью и опасениями относительно долгосрочной фискальной политики США, что заставляет использовать в качестве валюты цены нефтяных фьючерсов не как обычно близкие по стоимости к доллару США, а более дешевые, но более стабильные валюты других стран, такие, как японская йена, приводя к снижению нефтяных цен. Однако Трамп 2 уже отступил, приостановив действие взаимных тарифов для большинства стран из-за того, что первоначальный шок на рынках от его «Дня освобождения» 2 апреля оказался жестче, чем ожидалось.
Но ОПЕК+ продолжает упорствовать. Саудовская Аравия, Россия, Ирак, ОАЭ, Кувейт, Казахстан, Алжир и Оман 3 мая провели видеоконференцию, на которой было решено продлить увеличение добычи нефти в июне этого года в апрельских и майских объемах на 411 тыс. баррелей в сутки. Необходимо отметить, что заседание провели в субботу 3 мая, на два дня раньше, чем было запланировано на заседании 3 апреля. Тогда договаривались, что ситуацию на мировом рынке будут обсуждать 5 мая. А 5 мая, в понедельник появилась информация, что ОПЕК+ планирует продлить такое же увеличение добычи и в июле. После чего цены на нефть в очередной раз рухнули. Теперь все участники мировых рынков твердо уверены, что именно ОПЕК+ специально опускает нефтяные цены.
Но с какой целью и для чего? Одни считают, чтобы наказать Ирак, Казахстан и ОАЭ - главных нарушителей договоренностей о сокращении добычи нефти в рамках ОПЕК+ и тем самым призвать их к дисциплине, другие – чтобы сделать добычу нефти на сланцевых месторождениях в США, уровень безубыточности на которых составляет не менее 60 долларов за баррель, нерентабельной и тем самым избавиться от американских конкурентов, третьи – чтобы выполнить давнюю просьбу Трампа 2 о снижении цен на нефть вдвое и тем самым закончить конфликт на Украине.
Мы же тешим себя надеждой, что руководство ОПЕК+ ознакомилось хотя бы с одной из наших последних работ (Кириллов, Понарин, Туманова, 2025) и сделало сегодня вывод относительно контроля нефтяных цен, аналогичный выводу аль-Бадри 18-летней давности, процитированному нами выше, но с точностью до наоборот. Тем более, что именно в рамках предложенной нами в этих работах модели ценообразвания на финансовых рынках нефти у нефтяных цен существует хоть какая-то перспектива роста, независимая от спроса и предложения на физическом рынке нефти, обусловленная стремлением Трампа 2 к повышению конкурентоспособности Америки путем ослабления доллара США и введением в действие его проинфляционной налогово-тарифной политики.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Кириллов В.И., Туманова Е.В. (2007). Финансово-рыночные аспекты поведения нефтяных цен. ИАЦ «Энергия», 2007
Кириллов Владимир, Понарин Кирилл, Туманова Екатерина (2016). Нефть выросла на растущем долларе. Элитный трейдер, 3 июня 2016
Кириллов Владимир, Туманова Екатерина, Понарин Кирилл (2017). Цены на нефть и процентная политика мировых центробанков. Элитный трейдер, 9 февраля 2017
Кириллов В.И., Понарин К.В., Туманова Е.В. (2018). Драйверы изменения нефтяных цен – спред доходности 10-летних казначейских облигаций США и валюта цены фьючерсного контракта//Энергетическая политика С. 77-90, выпуск 6, 2018
Дэвид Андольфатто, Махди Эбсим (2020). Цены на нефть и ожидаемая инфляция. Блог FRED, 9 апреля 2020
Кириллов Владимир, Туманова Екатерина, Понарин Кирилл (2020). Цены на нефть устанавливают биржевые фонды, уже выше шеи. Элитный трейдер, 5 мая 2020
Кириллов Владимир, Понарин Кирилл, Туманова Екатерина (2021). Успокаивающих слов Пауэлла хватает только на плечо, а цены на нефть WTI и Brent могут достичь 110 и 125 долл./баррель. Элитный трейдер, 1 марта 2021
Кириллов Владимир, Понарин Кирилл, Туманова Екатерина (2025). Трамп 2 и основные драйверы нефтяных цен. Элитный трейдер, 17 января 2025
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Жалоба