23 сентября 2014 Однако
Стоит напомнить, что на протяжении всего XX века Советский Союз занимал лидирующие позиции в освоении Арктики (к этому его обязывало хотя бы географическое положение — арктическое побережье протяженностью 22,6 тыс. км).
В 1930-е годы на Ижорском заводе была основана Центральная Броневая лаборатория № 1 — предшественник ЦНИИ конструкционных материалов «Прометей» - разработчика спецматериалов, применяемых в экстремальных арктических условиях. После Второй мировой войны появились легендарные конструкторские бюро: «Айсберг» — проектировщик ледоколов и других судов ледового класса, «Малахит» и «Рубин» — разработчики подводных лодок, а затем и технических средств освоения нефтегазовых месторождений на континентальном шельфе. Важную роль в разработке арктических технологий играл также научный центр кораблестроения и морской техники ЦНИИ им. академика А. Н. Крылова, во времена «холодной войны» считавшийся достойным конкурентом Тейлоровского центра в США.
Никто не отрицает, что в 90-е годы российские научно-проектные институты переживали не самый лучший период в своей истории, однако в нулевые ситуация изменилась. И когда теперь нам говорят, что Россия не способна приступить к освоению шельфа без западных технологий, можно только пожать плечами. Конечно, морские буровые платформы – это сложнейшие инженерные сооружения, настоящие плавучие заводы, для проектировки которых требуются ультрасовременные судостроительные технологии. Но кто сказал, что российские инженеры неспособны их создать? Чтобы смонтировать на дне моря противовыбросовое оборудование, которое позволит перекрыть скважину в случае аварии, нужны специальные подводные роботы. Но разве гидросистемы, управляющие процессами, происходящими в устье скважины сложнее гидравлики, установленной на боевых подводных ракетоносцах? Разве советские специалисты не создавали батискафы и другие глубоководные автоматические аппараты для исследования морей и океанов?
Принимая решение о санкциях, западные страны, фактически, стимулируют развитие российской индустрии, вынуждают Россию мобилизоваться и осуществить технологическую революцию, которая, по сути, давно уже назрела. Эксперты не сомневаются, что отечественные предприятия смогут производить морскую технику, работающую в экстремальных климатических и ледовых условиях: ледоколы и другие суда ледового класса, транспортные и вспомогательные корабли, буровые установки. В конце концов, арктический флот Советского Союза был самым мощным в мире; по объемам перевозок и эксплуатационным возможностям СССР значительно опережал другие страны. И обусловлено это было научно-техническими и производственными возможностями советских разработчиков.
Сейчас мы наблюдаем возрождение российских НИОКР. Тот же крыловский центр предлагает ряд современных разработок для Арктики: буровые суда, суда для перевозки сжиженного нефтяного газа, газовозы для транспортировки СПГ, оффшорные платформы. Активно ведутся работы над проектом четырехкорпусного ледокола, способного создать во льдах проход шириной 55 метров для проводки крупнотоннажных танкеров.
Конечно, возникает вопрос: где будет строиться вся эта техника? До сих пор большинство заказов размещалось за рубежом, и российские разработки, фактически, оставались на бумаге. Теперь следует задуматься об ускорении темпов строительства верфи «Звезда», которая создается на Дальнем Востоке усилиями компании «Роснефть» (согласно планам, существующим на данный момент, верфь должна быть готова к 2018 году).
«НК «Роснефть» вообще является главным драйвером арктического проекта. Ранее сообщалось о том, что компания планирует инвестировать 400 млрд. долларов в оборудование для работы на шельфе. Причем, уровень технологической локализации составит 70 процентов (заметьте, говорилось это еще задолго до введения санкций). Теперь «Роснефть» обещает обеспечить «максимальное снижение зависимости от импортного оборудования и технологий в среднесрочной перспективе, и 100% замещение в долгосрочном периоде, включая программное обеспечение, оборудование для шельфовых и газовых проектов».
«Роснефть» уже заказала российским производителям более 20 наименований судов и авиатехники и 30 наименований нефтепромыслового и бурового оборудования. В компании дают понять, что для освоения Арктического шельфа потребуются подводные роботизированные комплексы, судовые двигатели, турбины, насосы, компрессоры, электрогенераторы, радиоэлектронное оборудование, гидрометеорологические, аварийно-спасательные и ремонтные технологии, спутниковые системы и средства обработки космических данных.
Очевидно, что для Арктики необходимы специальные технологии и материалы. Слишком сложны здесь погодные условия: свирепые морозы; ледяные поля с толщиной льда свыше полутора метров, мощные шторма и соленые туманы.
Сейчас в научно-исследовательском центре «Роснефти» создаются специальные арктические масла и пластики, выдерживающие температуру - 50 °С. Но важнее всего, пожалуй, разработать металлические сплавы, способные выдерживать низкие температуры и противостоять водной и соляной коррозии. Казалось бы, что для сталей с температурой плавления около полутора тысяч градусов перепад в 20–30 градусов? Оказывается, для обычного, не хладостойкого металла такой перепад может стать критическим. Установлено, например, что «Титаник» погиб потому, что его корпус был из обычной стали: во время плавания в холодной Атлантике ее хладостойкость резко снизилась, и корабль не выдержал столкновения с айсбергом. Известен также случай, когда при резком снижении температуры судно разломилось пополам прямо у пирса в Финском заливе.
В 50-е годы именно потребность в хладостойких материалах привела СССР к лидерству в разработке сварных корпусных сталей. Ключевую роль в этом вопросе играл ЦНИИ КМ «Прометей. Специалисты Центра создали новую сталь АК-25, из которой построены все атомные подводные лодки первого поколения. Эта сталь использовалась и для сварных конструкций тяжелонагруженных экскаваторов для работы в Заполярье. Из ее модификации был изготовлен корпус первого атомного ледокола «Ленин» и других атомных судов.
В 1970 году, когда севастопольский ЦКБ «Коралл» разрабатывал первую в СССР самоподъемную буровую плавучую установку, для изготовления ее опорных колонн использовалась сталь, предложенная экспертами «Прометея». Они создали серии конструкционных сталей типа АБ, сварочные технологии и системы антикоррозийной защиты, то есть все необходимые инструменты, позволяющие строить ледостойкие платформы для российского полярного шельфа, способные работать при температурах –40 –50°С.
Надо сказать, что разработки «Прометея» получили признание у мировых лидеров строительства платформ: Норвегия, например, создает три многофункциональные платформы Moos Maritime для работы в арктических условиях из материалов и на основе технологий «Прометея».
В целом следует констатировать, что Россия вполне может добиться импортзамещения. У страны есть на то промышленный и технологический потенциал. (Не стоит забывать о том, что чуть ли не все современные технологии нефтегазодобычи, включая добычу сланцев, были известны еще в СССР). Главное – добиться системного подхода в вопросе о финансировании НИОКР и промышленном внедрении новых образцов оборудования. И, конечно же, найти интегратора, способного объединить усилия российских производителей и подготовить углеводородную технологическую революцию. На роль такого интегратора, безусловно, претендует крупнейшая нефтяная компания России. И хотя сейчас на Арктическом шельфе «Роснефть» активно пользуется технологическими разработками своих иностранных партнеров, со временем именно она сможет возродить российскую промышленность, заточенную на освоение Заполярья. И объяснить западным державам, что введя санкции, они невольно ускорили реиндустриализацию России.
http://www.odnako.org/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
В 1930-е годы на Ижорском заводе была основана Центральная Броневая лаборатория № 1 — предшественник ЦНИИ конструкционных материалов «Прометей» - разработчика спецматериалов, применяемых в экстремальных арктических условиях. После Второй мировой войны появились легендарные конструкторские бюро: «Айсберг» — проектировщик ледоколов и других судов ледового класса, «Малахит» и «Рубин» — разработчики подводных лодок, а затем и технических средств освоения нефтегазовых месторождений на континентальном шельфе. Важную роль в разработке арктических технологий играл также научный центр кораблестроения и морской техники ЦНИИ им. академика А. Н. Крылова, во времена «холодной войны» считавшийся достойным конкурентом Тейлоровского центра в США.
Никто не отрицает, что в 90-е годы российские научно-проектные институты переживали не самый лучший период в своей истории, однако в нулевые ситуация изменилась. И когда теперь нам говорят, что Россия не способна приступить к освоению шельфа без западных технологий, можно только пожать плечами. Конечно, морские буровые платформы – это сложнейшие инженерные сооружения, настоящие плавучие заводы, для проектировки которых требуются ультрасовременные судостроительные технологии. Но кто сказал, что российские инженеры неспособны их создать? Чтобы смонтировать на дне моря противовыбросовое оборудование, которое позволит перекрыть скважину в случае аварии, нужны специальные подводные роботы. Но разве гидросистемы, управляющие процессами, происходящими в устье скважины сложнее гидравлики, установленной на боевых подводных ракетоносцах? Разве советские специалисты не создавали батискафы и другие глубоководные автоматические аппараты для исследования морей и океанов?
Принимая решение о санкциях, западные страны, фактически, стимулируют развитие российской индустрии, вынуждают Россию мобилизоваться и осуществить технологическую революцию, которая, по сути, давно уже назрела. Эксперты не сомневаются, что отечественные предприятия смогут производить морскую технику, работающую в экстремальных климатических и ледовых условиях: ледоколы и другие суда ледового класса, транспортные и вспомогательные корабли, буровые установки. В конце концов, арктический флот Советского Союза был самым мощным в мире; по объемам перевозок и эксплуатационным возможностям СССР значительно опережал другие страны. И обусловлено это было научно-техническими и производственными возможностями советских разработчиков.
Сейчас мы наблюдаем возрождение российских НИОКР. Тот же крыловский центр предлагает ряд современных разработок для Арктики: буровые суда, суда для перевозки сжиженного нефтяного газа, газовозы для транспортировки СПГ, оффшорные платформы. Активно ведутся работы над проектом четырехкорпусного ледокола, способного создать во льдах проход шириной 55 метров для проводки крупнотоннажных танкеров.
Конечно, возникает вопрос: где будет строиться вся эта техника? До сих пор большинство заказов размещалось за рубежом, и российские разработки, фактически, оставались на бумаге. Теперь следует задуматься об ускорении темпов строительства верфи «Звезда», которая создается на Дальнем Востоке усилиями компании «Роснефть» (согласно планам, существующим на данный момент, верфь должна быть готова к 2018 году).
«НК «Роснефть» вообще является главным драйвером арктического проекта. Ранее сообщалось о том, что компания планирует инвестировать 400 млрд. долларов в оборудование для работы на шельфе. Причем, уровень технологической локализации составит 70 процентов (заметьте, говорилось это еще задолго до введения санкций). Теперь «Роснефть» обещает обеспечить «максимальное снижение зависимости от импортного оборудования и технологий в среднесрочной перспективе, и 100% замещение в долгосрочном периоде, включая программное обеспечение, оборудование для шельфовых и газовых проектов».
«Роснефть» уже заказала российским производителям более 20 наименований судов и авиатехники и 30 наименований нефтепромыслового и бурового оборудования. В компании дают понять, что для освоения Арктического шельфа потребуются подводные роботизированные комплексы, судовые двигатели, турбины, насосы, компрессоры, электрогенераторы, радиоэлектронное оборудование, гидрометеорологические, аварийно-спасательные и ремонтные технологии, спутниковые системы и средства обработки космических данных.
Очевидно, что для Арктики необходимы специальные технологии и материалы. Слишком сложны здесь погодные условия: свирепые морозы; ледяные поля с толщиной льда свыше полутора метров, мощные шторма и соленые туманы.
Сейчас в научно-исследовательском центре «Роснефти» создаются специальные арктические масла и пластики, выдерживающие температуру - 50 °С. Но важнее всего, пожалуй, разработать металлические сплавы, способные выдерживать низкие температуры и противостоять водной и соляной коррозии. Казалось бы, что для сталей с температурой плавления около полутора тысяч градусов перепад в 20–30 градусов? Оказывается, для обычного, не хладостойкого металла такой перепад может стать критическим. Установлено, например, что «Титаник» погиб потому, что его корпус был из обычной стали: во время плавания в холодной Атлантике ее хладостойкость резко снизилась, и корабль не выдержал столкновения с айсбергом. Известен также случай, когда при резком снижении температуры судно разломилось пополам прямо у пирса в Финском заливе.
В 50-е годы именно потребность в хладостойких материалах привела СССР к лидерству в разработке сварных корпусных сталей. Ключевую роль в этом вопросе играл ЦНИИ КМ «Прометей. Специалисты Центра создали новую сталь АК-25, из которой построены все атомные подводные лодки первого поколения. Эта сталь использовалась и для сварных конструкций тяжелонагруженных экскаваторов для работы в Заполярье. Из ее модификации был изготовлен корпус первого атомного ледокола «Ленин» и других атомных судов.
В 1970 году, когда севастопольский ЦКБ «Коралл» разрабатывал первую в СССР самоподъемную буровую плавучую установку, для изготовления ее опорных колонн использовалась сталь, предложенная экспертами «Прометея». Они создали серии конструкционных сталей типа АБ, сварочные технологии и системы антикоррозийной защиты, то есть все необходимые инструменты, позволяющие строить ледостойкие платформы для российского полярного шельфа, способные работать при температурах –40 –50°С.
Надо сказать, что разработки «Прометея» получили признание у мировых лидеров строительства платформ: Норвегия, например, создает три многофункциональные платформы Moos Maritime для работы в арктических условиях из материалов и на основе технологий «Прометея».
В целом следует констатировать, что Россия вполне может добиться импортзамещения. У страны есть на то промышленный и технологический потенциал. (Не стоит забывать о том, что чуть ли не все современные технологии нефтегазодобычи, включая добычу сланцев, были известны еще в СССР). Главное – добиться системного подхода в вопросе о финансировании НИОКР и промышленном внедрении новых образцов оборудования. И, конечно же, найти интегратора, способного объединить усилия российских производителей и подготовить углеводородную технологическую революцию. На роль такого интегратора, безусловно, претендует крупнейшая нефтяная компания России. И хотя сейчас на Арктическом шельфе «Роснефть» активно пользуется технологическими разработками своих иностранных партнеров, со временем именно она сможет возродить российскую промышленность, заточенную на освоение Заполярья. И объяснить западным державам, что введя санкции, они невольно ускорили реиндустриализацию России.
http://www.odnako.org/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter