21 апреля 2015 Однако
Если окинуть взглядом российскую газовую стратегию на европейском направлении (например, за последний год), то сходу она выглядит несколько непоследовательной: «Газпром» то ограничивает поставки европейским покупателям, то напротив, старается максимизировать объёмы экспорта.
Но эта кажущаяся непоследовательность на деле может оказаться следствием двух факторов: корректировки картины на мировом газовом рынке и меняющейся политической ситуации.
Об изменениях на рынке, выражающихся в частности, в избытке газа на среднесрочную перспективу, мы уже неоднократно упоминали в своих материалах. Отметим только, что в то время, пока некоторые читатели остались недовольны нашими призывами (10 апреля) критичнее смотреть на складывающуюся реальность, сама газовая монополия 15 апреля выпустила пресс-релиз, где в частности, сообщила:
«Совет директоров ОАО «Газпром» принял к сведению информацию о новых тенденциях в мировой энергетике и их возможном влиянии на конфигурацию мирового газового рынка… «Газпром» продолжит мониторинг и анализ перспектив изменения конфигурации мирового газового рынка».
Что касается изменения политической ситуации, то речь фактически идёт о газовом преломлении вызвавшей споры и обсуждения формулы «нам нужен Берлин, а не Киев». Или же, расшифровывая: текущий приоритет российской политики на украинском и европейском направлении — сохранение конструктивных отношений с Германией (ЕС), и борьба с попытками Соединённых Штатов полностью оторвать Европу от РФ. Ясно, что в этом контексте газовая компонента политики состоит в максимизации экспорта в ЕС по приемлемой цене. Тем более что для этого есть самые разнообразные экономические предпосылки.
А теперь обсудим конкретику, для чего напомним предысторию, которая началась ещё в сентябре прошлого года. Тогда «Газпром» приступил к ограничению поставок в некоторые европейские страны до оговорённых в контрактах минимумов с тем, чтобы противодействовать «реверсным» поставкам газа на Украину.
И даже в середине зимы экспорт был намного ниже традиционного (в январе — минус 25% к предыдущему году). Правда, здесь уже не всё оказывается так однозначно. Даже если бы «Газпром» не уменьшал поставки, прошлогодних показателей экспорта он не достиг бы: импортёры начали выжидать грядущего снижения цен на газ (идут с лагом в 6–9 месяцев к нефтяным котировкам), а потому стали больше выбирать газа из ПХГ в ущерб прямому импорту.
Так или иначе, результаты этой зимней кампании можно трактовать двояко. С одной стороны, успехов в прекращении реверса «Газпром» так и не достиг: по основному словацкому направлению все последние месяцы Украина импортировала максимально возможные объёмы.
С другой стороны, европейские хранилища оказались истощены (и из-за реверса на Украину, и из-за уменьшения импорта). А пятого марта «Газпром» резко нарастил (по различным направлениям в полтора-два раза) суточные объёмы газовых поставок.
Примечательно, что увеличению объёмов экспорта предшествовали визиты в Москву главы немецкой Wintershall (крупный импортёр газа) Райнера Зееле (встреча с А. Миллером) и премьера Италии Матео Ренци (встреча с В. Путиным).
К тому времени до окончания сезона отбора из ПХГ оставалось ещё около месяца, поэтому появились опасения, что при продолжении политики ограничения поставок к середине весны ситуация может стать критической.
Таким образом, ограничения сыграли не столько на реверс (да и доля реверсного газа в общеевропейских тратах на самом деле оказалась невелика), сколько на общее состояние европейского рынка. Монополия продемонстрировала, что без российского газа Европе приходится трудновато даже на фоне формального (то есть в минимальных объёмах) выполнения всех контрактных обязательств. И это в условиях тёплой зимы.
Но сильно опустевшие хранилища уже требуют новой закачки. Одновременно с апреля цены на газ уже в явном виде почувствовали снижение нефтяных цен (и в ближайшие месяцы эффект будет только увеличиваться). По экстремально низким ценам этого лета импортёры захотят закупиться по максимуму — и чтобы восстановить запасы в ПХГ, и потому, что дальше будет дороже. Этой ситуацией и планирует воспользоваться «Газпром», особенно учитывая значительные простаивающие резервы по добычным мощностям.
Любопытно, что второй крупный экспортёр газа в ЕС — Норвегия (у которой основная масса контрактов привязана к биржевой цене на газ) — уже занервничала. Норвежская Statoil опасается, что не сможет летом выдержать конкуренцию с российскими поставками, если цена «спотового» газа будет выше, чем цена контрактов с нефтяной привязкой.
А что в контексте вышесказанного происходит на украинском направлении? Здесь, как известно, Россия уже во втором квартале согласилась предоставить Украине 100-долларовую скидку, в результате цена на газ стала примерно равна среднеевропейской.
Мотивации могут быть разные, их мы уже обсуждали. Главное: Украина всё равно не покупала бы во втором квартале газ по полной стоимости, дожидаясь третьего (тогда примерно такая же цена будет и без скидок).
Опасения здесь могли быть связаны со следующим. Украина заполнит свои ПХГ под завязку, а так как объёмы хранилищ велики (полностью их просто давно не использовали), то в результате следующей зимой может вообще не пользоваться российским импортом. Тогда РФ потеряла бы рычаг влияния на непредсказуемую политику Украины. Но пока этот сценарий выглядит маловероятным: для такого, в общем-то, сильного хода у Киева просто нет денег.
Таким образом, пока ситуация видится так, что как минимум на текущий год «Газпром» переходит от минимизации к максимизации объёма экспорта в ЕС, а возможно и на Украину (посмотрим, что будет со скидкой в третьем квартале). Окончательно прозрачной тактика «Газпрома» стала после недавнего выступления А. Миллера на конференции в Берлине, где часть доклада была посвящена именно перспективам экспортных успехов монополии в текущем году.
Рекордов по итогам года может и не быть из-за «провальных» в плане экспорта января-февраля, но на очень приличные показатели выйти удастся. Это позволит продемонстрировать ЕС (в дополнение к зиме) и общую картинку сохраняющейся зависимости от российских поставок. Кроме того, предпринятые шаги показывают готовность к диалогу на основе экономически, а не политически мотивированных решений. Но готов ли в ответ и ЕС придерживаться тех же принципов по широкому кругу вопросов? От этого будут зависеть дальнейшие события в сфере газового экспорта.
Но эта кажущаяся непоследовательность на деле может оказаться следствием двух факторов: корректировки картины на мировом газовом рынке и меняющейся политической ситуации.
Об изменениях на рынке, выражающихся в частности, в избытке газа на среднесрочную перспективу, мы уже неоднократно упоминали в своих материалах. Отметим только, что в то время, пока некоторые читатели остались недовольны нашими призывами (10 апреля) критичнее смотреть на складывающуюся реальность, сама газовая монополия 15 апреля выпустила пресс-релиз, где в частности, сообщила:
«Совет директоров ОАО «Газпром» принял к сведению информацию о новых тенденциях в мировой энергетике и их возможном влиянии на конфигурацию мирового газового рынка… «Газпром» продолжит мониторинг и анализ перспектив изменения конфигурации мирового газового рынка».
Что касается изменения политической ситуации, то речь фактически идёт о газовом преломлении вызвавшей споры и обсуждения формулы «нам нужен Берлин, а не Киев». Или же, расшифровывая: текущий приоритет российской политики на украинском и европейском направлении — сохранение конструктивных отношений с Германией (ЕС), и борьба с попытками Соединённых Штатов полностью оторвать Европу от РФ. Ясно, что в этом контексте газовая компонента политики состоит в максимизации экспорта в ЕС по приемлемой цене. Тем более что для этого есть самые разнообразные экономические предпосылки.
А теперь обсудим конкретику, для чего напомним предысторию, которая началась ещё в сентябре прошлого года. Тогда «Газпром» приступил к ограничению поставок в некоторые европейские страны до оговорённых в контрактах минимумов с тем, чтобы противодействовать «реверсным» поставкам газа на Украину.
И даже в середине зимы экспорт был намного ниже традиционного (в январе — минус 25% к предыдущему году). Правда, здесь уже не всё оказывается так однозначно. Даже если бы «Газпром» не уменьшал поставки, прошлогодних показателей экспорта он не достиг бы: импортёры начали выжидать грядущего снижения цен на газ (идут с лагом в 6–9 месяцев к нефтяным котировкам), а потому стали больше выбирать газа из ПХГ в ущерб прямому импорту.
Так или иначе, результаты этой зимней кампании можно трактовать двояко. С одной стороны, успехов в прекращении реверса «Газпром» так и не достиг: по основному словацкому направлению все последние месяцы Украина импортировала максимально возможные объёмы.
С другой стороны, европейские хранилища оказались истощены (и из-за реверса на Украину, и из-за уменьшения импорта). А пятого марта «Газпром» резко нарастил (по различным направлениям в полтора-два раза) суточные объёмы газовых поставок.
Примечательно, что увеличению объёмов экспорта предшествовали визиты в Москву главы немецкой Wintershall (крупный импортёр газа) Райнера Зееле (встреча с А. Миллером) и премьера Италии Матео Ренци (встреча с В. Путиным).
К тому времени до окончания сезона отбора из ПХГ оставалось ещё около месяца, поэтому появились опасения, что при продолжении политики ограничения поставок к середине весны ситуация может стать критической.
Таким образом, ограничения сыграли не столько на реверс (да и доля реверсного газа в общеевропейских тратах на самом деле оказалась невелика), сколько на общее состояние европейского рынка. Монополия продемонстрировала, что без российского газа Европе приходится трудновато даже на фоне формального (то есть в минимальных объёмах) выполнения всех контрактных обязательств. И это в условиях тёплой зимы.
Но сильно опустевшие хранилища уже требуют новой закачки. Одновременно с апреля цены на газ уже в явном виде почувствовали снижение нефтяных цен (и в ближайшие месяцы эффект будет только увеличиваться). По экстремально низким ценам этого лета импортёры захотят закупиться по максимуму — и чтобы восстановить запасы в ПХГ, и потому, что дальше будет дороже. Этой ситуацией и планирует воспользоваться «Газпром», особенно учитывая значительные простаивающие резервы по добычным мощностям.
Любопытно, что второй крупный экспортёр газа в ЕС — Норвегия (у которой основная масса контрактов привязана к биржевой цене на газ) — уже занервничала. Норвежская Statoil опасается, что не сможет летом выдержать конкуренцию с российскими поставками, если цена «спотового» газа будет выше, чем цена контрактов с нефтяной привязкой.
А что в контексте вышесказанного происходит на украинском направлении? Здесь, как известно, Россия уже во втором квартале согласилась предоставить Украине 100-долларовую скидку, в результате цена на газ стала примерно равна среднеевропейской.
Мотивации могут быть разные, их мы уже обсуждали. Главное: Украина всё равно не покупала бы во втором квартале газ по полной стоимости, дожидаясь третьего (тогда примерно такая же цена будет и без скидок).
Опасения здесь могли быть связаны со следующим. Украина заполнит свои ПХГ под завязку, а так как объёмы хранилищ велики (полностью их просто давно не использовали), то в результате следующей зимой может вообще не пользоваться российским импортом. Тогда РФ потеряла бы рычаг влияния на непредсказуемую политику Украины. Но пока этот сценарий выглядит маловероятным: для такого, в общем-то, сильного хода у Киева просто нет денег.
Таким образом, пока ситуация видится так, что как минимум на текущий год «Газпром» переходит от минимизации к максимизации объёма экспорта в ЕС, а возможно и на Украину (посмотрим, что будет со скидкой в третьем квартале). Окончательно прозрачной тактика «Газпрома» стала после недавнего выступления А. Миллера на конференции в Берлине, где часть доклада была посвящена именно перспективам экспортных успехов монополии в текущем году.
Рекордов по итогам года может и не быть из-за «провальных» в плане экспорта января-февраля, но на очень приличные показатели выйти удастся. Это позволит продемонстрировать ЕС (в дополнение к зиме) и общую картинку сохраняющейся зависимости от российских поставок. Кроме того, предпринятые шаги показывают готовность к диалогу на основе экономически, а не политически мотивированных решений. Но готов ли в ответ и ЕС придерживаться тех же принципов по широкому кругу вопросов? От этого будут зависеть дальнейшие события в сфере газового экспорта.
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Жалоба