29 февраля 2016 Живой журнал
8 декабря 2014 г. Государственный Эрмитаж праздновал свой 250-летний юбилей. Праздновал на широкую ногу – еще бы, один из главных и старейших музеев страны! А размах обеспечивали высокие гости – в частности, поздравить музей приехал лично Президент Владимир Владимирович Путин.
Праздник – дело хорошее, но Владимир Владимирович – очень занятой человек. Поэтому он решил совместить приятное с полезным. Сразу после поздравлений и подарков в Эрмитаже состоялось заседание Совета при Президенте по науке и образованию. Хотя заседание в общем было посвящено направлениям дальнейшего развития отечественной науки, Президент решил уделить немало внимания теме импортозамещения.
«Россия получила мощный импульс к научному и технологическому развитию», - обнадежил Владимир Путин аудиторию, имея в виду аннексию Крыма.
«Прошу Правительство совместно с академическим, научным сообществом, деловыми объединениями в короткий срок определить критические точки в импортозамещении, как я говорил в Послании, там, где это целесообразно и необходимо».
«При этом не нужно слепо копировать существующие зарубежные разработки. Обращаю внимание – отечественные инженеры и конструкторы должны найти собственные, оригинальные, как говорят, «нелинейные» решения задач, стоящих перед экономикой и промышленностью».
К этому моменту члены Совета наверняка заерзали на своих стульях. Мало того, что им предлагалось «изобретать велосипед». Так еще и был дан грозный намек на низкопоклонство перед Западом – а это уже статья!
Владимир Владимирович, чутко ловящий народные настроения, благодушно завернул разговор на другую тему. Но, видимо, атмосфера заседания всё-таки потяжелела, и Президент решил разрядить обстановку:
«Я хочу сразу оговориться и сказать, что когда я частенько говорю об импортозамещении, то всегда оговариваю: там, где это целесообразно. Вот кто бы и как бы ни хотел выстроить вокруг нас какие‑то сложности, в современном мире, особенно в случае, если страна сама открыта миру, всё завернуть, закрыть и «хватать и не пущать» невозможно, просто нереально абсолютно. Это значит, что и нам не нужно всё импортозамещать. Можем мы бананы выращивать или нет? Можем. А нужно? Нет, потому что они будут дорогими, и уж бананы мы точно купим где‑нибудь».
«…Поэтому в этих процессах, связанных с импортозамещением и с ограничениями внешними, действительно, и здесь никакого преувеличения, есть и минусы, и плюсы, и неизвестно чего больше».
Здесь наш Президент слукавил, конечно. Известно. И никто из ученых членов Совета не посмел возразить Национальном Лидеру, что академическая экономическая наука считает импортозамещение глупым занятием.
В общем, мудрый царь-батюшка высоко, а здесь, на земле, делами заправляют грешные люди. Где уж им постичь «целесообразность», замысленную гением Верховного Лидера, как им уразуметь всю стройность Плана Путина?.. Так что речь в посте пойдет о «бананах». Да-да, тех самых «бананах», которые мы, по мнению Владимира Владимировича, вполне можем выращивать. Но лучше их всё-таки купить где-то еще.
Несколько месяцев в Министерстве промышленности и торговли кипела работа, и 31 марта 2015 ведомство публикет пакет отраслевых планов по импортозамещению. И здесь я хочу взять серьезный тон. Были составлены документы по 19 гражданским направлениям, представляющим полный спектр промышленности. Каждый из планов содержит длинный список конкретных видов продукции, со сроками и объемами.
В совокупности пакет планов представляет собой, без преувеличения, масштабнейший проект по развитию промышленности. По детализированности и сложности задач, на мой взгляд, он превосходит принятые ранее программы и иные инициативы. Задачи были поставлены действительно амбициозные. Это достойно уважения. Но здесь, конечно, в первую очередь встает вопрос практической реализации планов. Каких-то наиболее сомнительных моментов я коснусь ниже, но дать оценку для всего комплекса я объективно не могу.
Микроэлектроника
Начнем с импортозамещения в радиоэлектронной промышленности. Документ для этого направления был совсем недавно отредактирован – в декабре 2015.
Сухие цифры. Свыше 170 наименований продукции. Почти 100 из них – организация производства с нуля. Да, сейчас всё настолько плохо в нашей радиоэлектронике.
И вот министерство замысливает делать, цитата, «Микропроцессор отечественной разработки для персональных компьютеров с современными топологическими нормами, высоким уровнем производительности и совместимости с ПО». А чо мы, хуже Intel, что ли?
Нет, наверняка в Минпромторге прекрасно осведомлены, что мы хуже Intel, сильно хуже. Несравнимо хуже. На сегодняшний день наиболее близкая к техническому заданию вещь, которую хоть как-то можно «пощупать» - «российский» процессор Baikal-Т1 от компании «Байкал Электроникс».
А почему слово «российский» заключено в кавычки, исчерпывающе объясняет гендиректор этой фирмы Светлана Легостаева:
«Несведущий человек может спросить: а что отечественного в процессоре, который использует иностранную архитектуру MIPS и производится на далеком Тайване? Но чип — это огромная интеллектуальная работа, и в нашем случае она полностью проведена в России».
Вот ребята, оказывается, что главное в импортозамещении! Главное – интеллектуальная работа! Главное – не ударяться в низкопоклонство перед иностранными технологиями. Мы и сами можем изобрести новый сорт бананов! Узкоглазые будут пахать на нас по 60 часов в неделю на своих фабриках, а мы будем попивать мартини медовуху и снимать профит.
Тут самое время напомнить, почему другие страны могут лишь покрутить пальцем у виска в ответ на такие технологические инициативы России. На рынке микроэлектроники жесточайшая конкуренция и копеечная производственная маржа. В отрасли гигантские входные барьеры. Тайваньская TSMC, где производится Baikal-Т1, планирует инвестировать в новое производство 16 млрд. долларов – 1,2 трлн. рублей по нынешнему курсу.
Вернемся к отечественной «интеллектуальной работе». Материнская компания «Байкал Электроникс» - «Т-Платформы» - контора сама по себе солидная. Она производит суперкомпьютеры, в т.ч. и на экспорт. Но основателю «Т-Платформ» Всеволоду Опанасенко никак не давала покоя мысль об ароматных и сладких бананах, зреющих под жарким эквадорским солнцем о том, что Россия превращается в «отверточного сборщика».
Со своими идеями г-н Опанасенко пришел в Роснано. Роснано встретило его с распростертыми объятиями и дало 1,2 млрд. рублей. 400 млн. рублей подкинуло Министерство промышленности и торговли. Потом Фонд развития промышленности выдал кредит еще на полмиллиарда. А в общей сложности инвестиции в разработку «отечественного» процессора могли составить до 2,5 млрд. рублей. Хм, действительно «огромная интеллектуальная работа».
По крайней мере, от этих инвестиций есть какой-то осязаемый результат. Заказ на коммерческую партию процессоров объемом 100 тыс. шт. ушел в Тайвань. Продавать процессор решили по 60 долларов. А теперь считаем.
За свою первую партию «Байкал Электроникс» может выручить 450 млн. рублей. Но TSMC не делает процессор бесплатно. Если цена процессора действительно конкурентоспособна, вряд ли маржа составляет больше 30% (а скорее всего, намного меньше). Таким образом, от сделки «Байкал Электроникс» получит не более 135 млн. руб. Если компания продолжит продавать по 100 000 ед. в квартал, инвестиции никак не окупятся раньше 2020 года – и это без учета текущих расходов и дисконтирования кэш-флоу. Но ранее В. Опанасенко заявлял, что 100 000 ед. – это годовой план на 2016.
Конечно, будущие планы у компании выше (иначе денег бы не дали) – продать более 5 млн. штук к 2020. Но реальность может оказаться совсем иной. В свое время старт Baikal-Т1 планировался на лето 2014, но, как видим, что-то не срослось. А основатель фирмы и вовсе опирается на неожиданные факторы успеха. Цитата: «скорость окупаемости будет зависеть от влияния геополитического фактора, а также от того, будут ли созданы механизмы стимулирования внутреннего спроса».
Другими словами, успех Baikal-Т1 зависит от того, наложит ли российское руководство контрсанкции на бананы от AMD и Intel, и заставит ли россиян жрать только патриотические бананы с плантации г-на Опанасенко. Неожиданные факторы или нет, но сработать они могут.
Выше я сказал, что Baikal-Т1 – лишь наиболее близок к заданию по импортозамещению. Поскольку этот процессор предназначен для встроенных решений, а не для ПК. Здесь надо ждать процессора Baikal-M, который компания обещала выпустить до конца 2016 года. Посмотрим. «Байкал Электроникс» лучше поторопиться, потому что к 2020 году приказано занять 10% массового рынка и 75% рынка госзакупок. А это 800 000 процессоров в год. И что-то мне подсказывает, что добиться конкурентоспособности здесь будет намного сложнее.
Идем дальше. «Программно-аппаратная платформа для создания ряда типовых экономичных ноутбуков для сфер образования, промышленности, офисного и персонального применения на базе отечественных микропроцессоров серии Эльбрус, оснащенная отечественной защищенной операционной системой, совместимая с ПО для микропроцессоров Intel x86 и х86-64, в том числе обеспечивающая запуск приложений для ОС Windows, предназначенная для широкого гражданского рынка». Уфф, исчерпывающе.
Реализацию этого проекта благоразумно отнесли на 2021-2025 гг., когда «либо ишак сдохнет, либо падишах умрет». Потому что такая «программно-аппаратная платформа», если ее, конечно, не реализовывать по варианту «интеллектуальной работы», потребует и производства ЖК-экранов, и EEPROM-памяти, и литиевых аккумуляторов, и много чего еще.
Операционная система – многостаночница, способная работать и с Эльбрусом, и с x86 (интересно, зачем в 2025 поддержка устаревшей платформы?), и с х64, да еще и запускать Windows-приложения – это круто. На такое еще никто в мире не замахивался. И, видимо, на то есть свои практические причины. Но раз уж мы объявили себя «родиной слонов»…
Помимо операционной системы, в Плане содержатся еще несколько пунктов о разработке программного обеспечения. Которое к радиоэлектронике (и к промышленности вообще) относится чуть менее чем никак. С другой стороны, Президент не говорил, что импортозамещение должно касаться только товаров. Да и перспективы в области софта намного более благоприятные.
Кстати, как там Эльбрус – действительно отечественная система? Пока никак. В начале декабря 2015 Ижевский радиозавод изготовил первую партию ПК Эльбрус-401. В количестве 80 (восемьдесят) штук. Цена одного компьютера составила 400 000 руб. Еще раз: четыреста тысяч рублей за ПК. Собственно, ценник вполне объясняет отсутствие ажиотажного спроса. Как предусмотрительно заметил Верховный Лидер, «бананы будут дорогие». Теперь вам понятно, почему в задании министерства упомянуто слово «экономичный»?
Я думаю, вы уже представляете, за чей счет создаются опытные образцы бананов. На разработку крайнего из воплощенных в кремнии процессоров Эльбрус, модели 8С, Минпромторг выделил 836 млн. руб.
Вообще под Эльбрус заявлен обширный ряд проектов. Тут тебе и серверные процессоры, сами сервера, и тонкие клиенты с платежными терминалами, моноблочные ПК, микро-роутеры, системы хранения данных, суперкомпьютеры, планшеты и много чего еще. Причем формулировки порой вызывают улыбку. «Персональная супер-ЭВМ с производительностью до 1 Tflops на основе микропроцессоров серии «Эльбрус» для решения сложных инженерных задач при проектировании высокотехнологичной продукции». Это что же, машину будут запускать только в особых случаях, а в остальное время будут работать на системе для простых задач?
Или «производство микропроцессора c пониженным энергопотреблением и системой защиты от несанкционированного доступа к информаци[и]”. Интересно, какую такую важную информацию можно извлечь из процессорной кэш-памяти?
Но больше всего настораживает не это, а цель министерства довести долю «пользовательских» процессоров Эльбрус на внутреннем рынке до 60%. Нет, ребята, увы. Ни стоимость, ни проработанность платформы, ни наличие альтернативной операционной системы – ничто не оставляет даже малейшего шанса.
А может, Правительство всё-таки подготавливает ввод «процессорных контрсанкций»? В таком случае в проигравших оказывается потребитель. И вреда от таких мер больше, чем пользы.
Как бы там ни было, поток крупных сумм бюджетных денег в АО «МЦСТ» гарантирован. Как гарантирована и убыточность по большому числу проектов. Ибо выделяемых денег всё равно недостаточно для создания сколь-нибудь конкурентоспособных производств.
На этом правительство решило не останавливаться и приказало за 5 лет импортозаместить 30%-50% отечественного рынка цифровых сигнальных процессоров (ЦСП). Задание, очевидно, написано под ОАО НПЦ «ЭЛВИС». Контора, в частности, может похвастаться победой в, цитата, «престижном конкурсе «Золотой чип», проводимом по инициативе и при поддержке Департамента радиоэлектронной промышленности Министерства промышленности и торговли Российской Федерации». 1-ое место в номинации «За вклад в развитие Российской электроники» и 2-ое в номинации «За успехи в импортозамещении».
Обе награды – за радиационно стойкую микросхему 1892ВМ15Ф. Хорошо, микросхема летает в космос. У меня вопрос: сколько штук «победителя-импортозаместителя» было изготовлено? Про цену 1 экземпляра я даже не спрашиваю…
В годовом отчете за 2014 ОАО НПЦ «ЭЛВИС» честно сообщает: «Общий объем выручки Общества в 2014 году составил 458 млн.рублей. Основной объем в общей выручке Общества обеспечивается долгосрочными контрактами с Минпромторгом России в рамках подпрограммы «Создание электронной компонентной базы для систем, комплексов и образцов вооружения, военной и специальной техники» федеральной целевой программы (ФЦП) «Развитие оборонно-промышленного комплекса Российской Федерации на 2011 – 2020 годы». В 2014 году по результатам конкурсов заключены 4 прямых государственных контракта сроком на 3-5 лет на общую сумму 600 миллионов рублей».
И эти ребята, всю жизнь без напряга собирающие электронику для оборонки, смогут вытеснить с гражданского рынка закаленных в постоянном соперничестве глобальных конкурентов? Крайне маловероятно. Однако «ЭЛВИС» можно поздравить: к финансированию по оборонной линии им прибавятся государственные деньги по гражданскому направлению.
Интересно, что План также требует разработать отечественное оборудование для производства интегральных микросхем. Где-то, в процессах, не требующих очень высокой точности, это может быть и оправдано. Однако и здесь возможны сомнительные решения в части направления развития.
Послушаем ген. директора ЗАО "НТО" Алексея Алексеева. Его предприятие занимается оборудованием для молекулярно-лучевой эпитаксии, что попадает под План импортозамещения. По мнению Алексеева, нужно разрабатывать низкопроизводительное оборудование для небольших серий изделий микроэлектроники. Получается, крупносерийное производство в РФ так и не станет востребованным, несмотря на все усилия правительства? Разумеется, за пределами России такое оборудование вряд ли будет пользоваться спросом. Ну и конечно, себестоимость микроэлектронных компонентов, произведенных на таком оборудовании, будет высокой. Значит, и готовая продукция окажется неконкурентоспособной.
Алексей Алексеев рассуждает в категориях «национальной безопасности». Господин Алексеев держит нос по ветру. Мы можем упражняться в острословии по поводу «бананостроения», но в План по импортозамещению вполне официально попали очень недвусмысленные вещи. Такие, как «Межсетевой экран программный с функцией глубокого анализа пакетов».
О том, что такое глубокий анализ пакетов (Deep Packet Inspection, DPI), можно почитать здесь, например. Если это как-то связано с импортозамещением – то разве что с «импортозамещением» идей и мыслей. Статья утверждает, что в России уже работают системы DPI, но им «еще есть куда расти». Что ж, будем подтягиваться к китайскому уровню…
Тут уж поневоле заразишься конспирологией. Почему правительство стремится окружить российских граждан отечественной электроникой и программным обеспечением? Боится иностранных «закладок» и «бэкдоров»? Зато отечественных «закладок» и «бэкдоров» законопослушному патриотическому россиянину бояться нечего! Заявленная разработка «Комплекса по автоматическому некооперативному распознаванию лиц «на лету»» только подстегивает подозрения…
Чтобы закончить на веселой ноте, упомянем еще один проект. В План также попала «линейка устройств предоставления базовых и дополнительных услуг телефонной связи». Читай – телефонных аппаратов уходящей в прошлое проводной связи. Срок реализации – 2020-2025 гг. Вот уж где точно «ишак сдохнет».
Всё это грандиозное великолепие планов уже сейчас начинает сталкиваться с угрюмой реальностью. Переработанную «под импортозамещение» Программу развития электронной компонентной базы пришлось переделывать почти сразу же – «внезапно» случилась девальвация рубля. Да, резковат наш климат для бананов… В новой версии долю отечественной продукции на рынке в 2025 уже оценивают в 35% - а не 60%, как раньше. Что ж, если план стал ближе к реальности – это ведь хорошо?
Да. Но назвать «хорошим» объем финансирования Программы уже затруднительно. С 2016 по 2025 годы на нее планируется выделить в общей сложности 125 млрд. рублей. По нынешнему курсу – 1,6 млрд. долларов. И это на десять лет!
Может быть, ставка сделана на частный капитал? Нет, внебюджетное финансирование за 2013-2025 гг. не превысит 95 млрд. рублей.
Стоп, ребята. Вы хотите создать коммерческое производство микроэлектроники полного цикла (!), широкого спектра (!!) по технологии 10 нм (!!!), с проектированием серьезного программного обеспечения – но вкладываться не хотите?! Нет. Об адекватности ресурсов поставленным задачам говорить не приходится – и это далеко не единственное препятствие в осуществлении Плана по импортозамещению.
Судостроение
Еще одним ярким примером «банановодства» является План мероприятий по импортозамещению в судостроительной отрасли.
Напомню, бананы растут суда строят только в трех странах – Китае (35% мирового рынка), Ю. Корее (еще 35%) и Японии (21%). Всё остальное – экзотика, причем дорогая экзотика. Отрасль давным-давно глобализовалась (еще раньше, чем производство электроники).
Но российское правительство полно решимости «снизить долю импорта крупнотоннажных транспортных судов до 20%» к 2020 году (сейчас она составляет 100%). То, что понятие «импорта судов» не имеет большого смысла, правительство не очень волнует. Из общего объема грузов, переваленных в российских портах, на долю отечественных судоходных компаний в 2013 приходилось лишь 2,6%.
Но это – не столько проблема, это лишь следствие. Главная проблема – это российское судостроение. Отрасль в основном ориентирована на военные заказы. В 2014 на их долю пришлось свыше 80%. Ожидалось, что в 2016 году доля гражданских судов составит лишь 15%. Этот факт красноречиво говорит о конкурентоспособности отечественного судостроения.
Впрочем, еще красноречивее о ней говорит вице-премьер Дмитрий Рогозин. «Деньги съели, а результат ноль», - подсказывает он нам самую «вкусную» сторону отечественного «банановодства».
«Активная часть основных производственных фондов имеет износ более 70%. Удельная трудоемкость производства в отрасли в три-пять раз выше, чем за рубежом. Все ощутимей становится кадровый голод, вследствие чего падает качество производства. Степень использования мощностей — не более 25 – 30%», - признает Рогозин.
Добавим к этому списку еще и время постройки – в 2-2,5 раза дольше, чем за рубежом. А проистекает всё это из отсталого технологического уровня наших верфей. Так, один из лидеров отрасли - Выборгский судостроительный завод – имеет крановое оборудование, позволяющее работать только с блоками до 300 тонн. В то время как современные иностранные верфи работают с блоками массой до 900 т и 1100 т.
И остановимся подробнее на кадровом вопросе. Вот что пишет эксперт: «…многие в отрасли сетуют на то, что предприятия ОПК превращаются в "пылесосы" средств, преференций, дотаций и, конечно же, кадров. У потенциального соискателя уже выработалась мотивация - ОПК наиболее привлекателен с точки зрения зарплат, расположения места работы (город, инфраструктура и т.п.), развитие "социалки"».
Зарплаты в гражданском судостроении действительно очень низкие. А как иначе – повысив оплату труда, российские верфи потеряют последние остатки конкурентоспособности по сравнению с иностранными. Впрочем, на рынке труда конкурентоспособности это не прибавляет:
«По мнению директора рекрутингового портала "HeadHunter Северо-Запад" Юлии Сахаровой, положение на рынке труда в отрасли на северо-западе страны близко к катастрофическому, что уж говорить о других, депрессивных регионах. Наблюдается существенное кадровое отставание по подбору ключевых специалистов. Некоторых фактически не найти - "штучные позиции". Так, на "Балтийском заводе - Судостроение" несколько месяцев не могли закрыть вакансию "инженера-нормировщика"».
А следующий пассаж открывает всю глубину положения:
«Например, что прикажете делать с выпускниками средних и средне-специальных учебных заведений, которых учили работе на автоматизированной технике, станках с ПУ? Например, на одном из ведущих предприятий Санкт-Петербурга, весомо представленном на внутреннем и внешнем рынке, средний возраст высококвалифицированных станочников составляет... 58 лет. Это не шутка. Нет специалистов, знакомых с "устаревшим" оборудованием и техникой. И другой не предвидится».
У главы Объединенной судостроительной корпорации А. Рахманова чуть более оптимистичный взгляд на будущее. Самую малость. Он «изучает возможность» избавления от старого заводского оборудования и перевооружения производства. Но «где и как это произойдет, пока непонятно».
Продолжим еще одной порцией самокритики от Дмитрия Рогозина: «Более того, при создании новых типов гражданских судов, вопреки положениям ФЦП «Развитие гражданской морской техники», не предусматривается использование машин и приборов российских производителей, хотя их разработка была успешно завершена, в том числе в рамках этой же самой программы».
Дмитрий Олегович намекает на то, что после выделения миллиардов бюджетных денег на импортозамещающие НИОКР их результаты с большой вероятностью окажутся никому не нужны. Замглавы Минпромторга Андрей Дутов объясняет: «Практически все производится в единичном экземпляре, поэтому цена возрастает, а качество, которое необходимо достигнуть, не достигается». Хмм, что-то подобное мы уже видели в микроэлектронике…
Главком Военно-морского флота В. Чирков рубит, как на флоте и принято, без всякого «политеса». Хорошо, что обошлось без матерных выражений:
«Так вот, сегодня в России всего три предприятия, которые делают эти установки. Это Коломенский завод. Это Уральский дизель-моторный завод, который делает так, что крышки двигателей через два месяца просто-напросто морская вода разъедает. И это завод «Звезда», наш любимый. Двигатель-то новый у них — действительно их разработки, а изготовление чье? Опять импортное! Я вчера с ними общался. А металл, говорю, из которого сделан двигатель, у нас в России способны сделать? А корпус и составные детали? Нет! Растеряли все технологии! Электрооборудование? Нет!»
И это положение дел в относительно «благополучном» военном судостроении. Что уж говорить о гражданском? Впрочем, Дмитрий Рогозин опять расставляет точки над «ё»: «Если мы начнем анализировать, куда были потрачены миллиарды рублей, то выяснится, что, в принципе, сегодня должно было быть уже все изобретено и давно иметься в демонстрационных образцах. Вот только на самом деле ничего нет. На бумаге все есть, а когда спрашиваешь о результатах, говорят: «Это просто назвали НИРом, а на самом деле это была форма поддержки нашего научно-исследовательского института».
Вот так – форма есть, и поддержка есть, а толку нет. Бананы-то, оказывается, бумажные. Папье-маше. Хитрости отечественного импортозамещения.
В итоге получается, что единственный проект судоверфи с современными технологиями в России осуществляется практически «с нуля», на новой площадке. Речь о судостроительном комплексе «Звезда» на Дальнем Востоке. Там – да, будет и суперкран грузоподъёмностью 1200 т, и постройка из стальных листов размером 23х4,5 метра, и нормальные спусковые устройства. Проект осуществляется совместно с южнокорейской DSME и, фактически, по ее технологиям. Отрадно, что упорствовать в импортозамещении здесь не собираются. Это заметно повышает шансы на успех.
Но одна «Звезда» министерские планы не вытянет. Первая очередь проекта предусматривает четыре производственные линии. И только две из них пока выделяется на грузовые суда. Этого явно недостаточно для замещения 80% импорта.
При этом даже нельзя сказать, что проект развивается гладко. В свое время первые производственные мощности планировали ввести в действие еще в 2011. Сейчас ожидаемая дата – вторая половина 2016. Если бы не отраслевые программы и планы – можно было бы и не торопиться.
Почему? По причине, которая делает сомнительной всю затею с организацией производства крупнотоннажных транспортных судов. Дело в том, что избыток глобальных судостроительных мощностей был очевиден уже вскоре после первой волны кризиса. Мощности росли с прицелом на рост международной торговли и с прицелом «на Китай» (в т.ч. в самом Китае). Сначала споткнулась торговля. Затем и Китай пошел «на посадку».
А тут и очередная волна кризиса не заставила себя ждать. Корейские судостроители чешут в затылках: три гиганта – DSME, HHI, SHI – в январе 2016 получили 0 (ноль) заказов на постройку новых судов. Такого «хорошего» старта года не было даже в 2009. А китайцы, в свою очередь, в феврале полмесяца празднуют свой Новый Год, что тоже сказывается на объеме принятых заказов. Так что начало 2016 для индустрии выглядит «многообещающим» - но обещает оно исключительно проблемы.
Избыток мощностей в судостроении приобретает значительные размеры. А значит, конкуренция на рынке будет очень жесткой. Но что там глобальный спрос – ведь и в России экономическая ситуация, мягко говоря, не способствует инвестиционному буму. Стоимость российского импорта судов в 2015 упала на 27% к прошлому году. Причем заказы на эти суда были размещены еще в 2013.
А перспективы отечественного спроса несложно оценить, взглянув на главных заказчиков:
Что творится с инвестиционными планами «главных заказчиков», я думаю, вы представляете. Надежда на нефть по $70 и рубль по 60 где-то к 2018-му еще остается. Но пока это можно отнести к «розовым мечтаниям», в то время как инвестиционные проекты надо принимать, исходя из более «земных» реалий.
Роснефть, к слову, является одним из основных акционеров дальневосточной «Звезды». Еще один партнер – Газпромбанк. Финансовое положение обеих контор оставляет желать лучшего – а проект стоит немало. Называется сумма в 146 млрд. руб.; я так и не понял, идет ли речь только о первой очереди или о полной стоимости. Как бы там ни было, я не удивлюсь, если финансирование проекта будет на время заморожено. До лучших времен – пока конъюнктура не подрастет до комфортных значений.
Впрочем, если строительство торгового флота может подождать, то есть в судостроении и действительно «критическая точка импортозамещения». Это, цитируем по Плану, «полупогружные плавучие и стационарные буровые платформы, буровые суда». В настоящее время Минпромторг оценивает долю импорта этой продукции в 95%. И хочет довести ее до 25% к 2020 году.
Все буровые платформы, работающие сейчас в российской Арктике, строились с использованием иностранного оборудования. Даже СПБУ проекта 15402, введенные в эксплуатацию на излете СССР, в 1990-1993, имели финское опорно-подъемное устройство. Да-да – этот ваш тоталитарный коммунистический режим не особенно парился по поводу импортозамещения.
Демократическому режиму нашего горячо любимого Путина приходится намного сложнее. Добыча нефти в Западной Сибири падает. Дефицит буровых установок на шельфе Арктики скоро составит 20 единиц. Для действующих установок в ближайшей перспективе понадобится 159 тыс. запасных частей. И самое обидное, никто ни буровые, ни даже запасные части России давать не собирается. Да ведь это самый натуральный заговор против российского государства и конкретно его великого вождя!
Вот в таких тяжелых условиях нам приходится работать. Реально тяжело. СПБУ «Арктическая» строили и отлаживали 19 лет. Чтобы приступить к эксплуатации, пришлось исправлять большое количество недоделок. Можно также вспомнить слова гендиректора «Газпром нефть шельф» о МЛСП Приразломная (которая не плавучая) «где 80 % оборудования — это брак, возвращаемый обратно».
По словам директора департамента металлургии и тяжелого машиностроения Минпромторга А. Михеева, разработка отечественных шельфовых технологий пока не началась. Россия еще не скоро сможет отказаться от азиатских верфей. В отсутствие технологий и высокой себестоимости на замещенные технологии (их цена выше в среднем на 40%, считают в Минэнерго) развитие всей цепочки сборки таких платформ маловероятно в ближайшие несколько лет, полагает он.
Хорошо, что в Министерстве есть реалисты. Плохо, что их не слушают при составлении планов.
В План по импортозамещению попали также рыбопромысловые суда. Здесь цели более умеренные, выйти с 90% импорта на 60%. Но реализация проекта ограничивается почему-то только 2016 годом. Дальше денег не будет?
С одной стороны, технологические требования к производству рыболовецких судов ниже. Еще более заманчивыми выглядят программы лизинга, которые собирается реализовывать государство. В условиях нестабильного курса рубля эта форма поддержки будет хорошо востребована по сравнению с валютным кредитованием.
С другой стороны, толкового опыта в постройке таких судов наши никогда не имели. В СССР рыбопромысловые суда строили в Прибалтике и на Украине. Ни одного крупнотоннажного добывающего судна в России еще не построили. В общем-то, всё опять упирается в освоенность технологий, масштабы, скорость производства и себестоимость. А в итоге – в конкурентоспособность.
На встрече рыбопромышленников и судостроителей, организованной в прошлом году Росрыболовством, убедить первых в привлекательности отечественных бананов не удалось. «Представители рыболовных компаний рассказали о негативном опыте сотрудничества с отечественными верфями. Не секрет, что с иностранным производителем нам пока конкурировать непросто. Поэтому рыбаков интересовали сроки строительства судов, ответственность за их соблюдение, возможности индивидуального подхода в работе с заказчиком».
Проблема также и в том, что в основном отечественные рыбопромышленники приобретают подержанные суда – естественно, иностранного производства. Существало предложение ограничить максимальный эксплуатационный возраст судна 25 годами (с возможностью продления на 5 лет). Однако такая инициатива, естественно, не была поддержана рыбопромысловым лобби. Средний возраст флота сейчас составляет 27 лет.
Другая интересная инициатива, продвигаемая сейчас властями – предоставление долгосрочных (на 15 лет) квот на вылов при условии постройки судна на российской верфи. Квотироваться таким образом будет лишь часть общего вылова. С организационной точки зрения это вполне сбалансированное решение.
Отвечать на эту инициативу надо прежде всего судостроителям. Пока суровая реальность такова: за 2012-2013 годы Россия построила в общей сложности 3 (три) рыболовецких судна. При численности флота в 2600 единиц.
Так что написание планов – самая простая часть процесса импортозамещения. Несложно и раздавать государственные деньги под это дело. В 2016 на госпрограмму «Развитие судостроения…» выделено 17,7 млрд. руб. А вот создать конкурентоспособное производство - намного сложнее.
/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу