13 января 2017 banki.ru
В начале года российские власти хором стали признавать очевидное: массовая бедность населения стала главной проблемой страны. Причем не только социальной, но и экономической. Она прямо мешает росту ВВП. Но одних «признательных показаний» недостаточно. За ними должны последовать действия.
«Мы больше всего потеряли в теме доходов населения. Это сегодня первостепенная задача — восстановление доходов населения, восстановление потребления. Мы относимся к этому не только как к социальной задаче, но для нас это важнейшее условие роста нашей экономики», — заявила 12 января на Гайдаровском форуме социальный вице-премьер Ольга Голодец. По ее словам, почти 5 млн россиян получают минимальную зарплату.
При этом причины проблемы бедности в России (только за 2015 год количество россиян, имеющих доходы ниже официального прожиточного минимума, увеличилось более чем на 3 млн человек) Голодец ищет где-то не там. Она обрушилась с критикой на работодателей, якобы занижающих заработную плату своим сотрудникам: «Те, кто занижает заработную плату своим сотрудникам, не связывают свое развитие с устойчивым развитием региона и человека в целом». Обвинять работодателей в падении доходов россиян в условиях, когда российское государство последние три года делало то, что оно делало, — значит уподобиться тому самому «новому русскому» из анекдота, который в ответ на жалобы нищего, что он уже три дня ничего не ел, сочувственно посоветовал: «Что вы, батенька, надо себя заставлять».
Свеженазначенный министр экономического развития Максим Орешкин в интервью «Коммерсанту» тоже отдал дань проблеме бедности, ставшей тормозом на пути этого самого экономического развития. «Бедность является серьезным ограничением. Это не только социальная проблема, но в том числе и серьезная угроза для экономического роста, учитывая, что значительная доля малообеспеченных сегодня у нас — это семьи с детьми», — сказал министр. Причем, по мнению Орешкина, проблема бедности в экономике России важнее проблемы неравенства. Хотя это тот классический случай, когда «обе хуже»: проблема неравенства в нашей стране с каждым годом становится все острее.
Формально уровень бедности в России в 2000-х годах постепенно снижался, но вновь стал расти после начала экономического кризиса весной 2014 года. А неравенство расти не прекращало. Его наиболее наглядно характеризует децильный коэффициент неравенства доходов (ДКНД) — отношение средней величины доходов 10% наиболее состоятельной части населения к среднедушевому доходу 10% его беднейшей части. Этот коэффициент показывает масштабы имущественного расслоения общества.
Так вот, в социальных европейских государствах, в частности в Швеции, Дании, Норвегии, ради сохранения социального мира между бедными и богатыми децильный коэффициент с помощью государственного регулирования поддерживается на уровне от 4—5. В царской России, по некоторым оценкам, это отношение накануне революции 1917 года достигало 25—30. И стало одной из причин революционных потрясений, вкупе с затянувшейся войной, а также фатальной ошибкой царского правительства, решившего заменить в стране с 82% крестьянского населения продналог продразверсткой — то есть начать прямой отъем хлеба у крестьян.
В сегодняшней России ситуация с имущественным расслоением не намного лучше той, что была в царской 100 лет назад. По данным Росстата, на февраль 2015 года децильный коэффициент составлял 16,8. За последние два года он вряд ли существенно изменился. Ведь средние доходы россиян продолжали падать, зато доходы самых богатых наших соотечественников по крайней мере со второй половины 2016 года вновь стали расти. Буквально на днях появились оценки, согласно которым российские долларовые миллиардеры только после избрания Трампа президентом США на ожиданиях от его экономической политики стали совокупно богаче на 29 млрд долларов.
Нынешний показатель децильного коэффициента в России на уровне 15—17 более чем в полтора раза превышает максимально допустимые значения, рекомендованные ООН, находясь на уровне слаборазвитых стран Юго-Восточной Азии и «банановых республик» Африки. По неофициальным оценкам, с учетом скрытых доходов (у нас теперь могут не публиковать официальную отчетность даже крупнейшие госкомпании — в частности, правительство разрешило так поступать «Роснефтегазу»), прибылей от незаконной предпринимательской деятельности, а также коррупционных откатов разрыв в доходах между беднейшими и богатейшими россиянами вполне может достигать и 40—50 раз.
В социальной сфере такое неравенство ведет к усилению социальной напряженности — пока больше на словах. Но обычно, когда слова в данной сфере переходят в дела, уже поздно пить боржоми. Как-то не хочется повторения в любом варианте российской истории столетней давности. Социологи «Левада-Центра» в июне 2016 года провели опрос в 137 населенных пунктах в 48 регионах страны. Напряженность между богатыми и бедными как «очень сильную» оценил 41% респондентов. Для сравнения: в 1994 году, когда бедными были более или менее все, этот показатель составлял лишь 18%. О том, что между богатыми и бедными «имеется некоторая напряженность», говорят 35% опрошенных (в 1994 году — 32%). Как «не очень сильную» ее оценивают 14% (в 1994 году — 30%). Получается, что 90% опрошенных так или иначе признают существование проблемы неравенства.
Что касается собственно бедности, она проявляется не только в почти 20 млн россиян, живущих на доходы ниже прожиточного минимума, но и в месте страны в мировой экономике. По ВВП на душу населения за 2015 год (данные Международного валютного фонда, опирающиеся на национальную статистику, — показателей за 2016-й по понятным причинам пока нет) Россия занимала 66-е место с показателем 9 054 доллара на человека. Это меньше, чем в Казахстане, Суринаме, Панаме, Ливане — странах, которые трудно отнести к мировым лидерам по любым показателям. Аккурат прямо за нами в этом списке располагается Мексика, от которой хочет отгородиться «великой американской стеной» Дональд Трамп.
Собственно, рост доходов населения был главной, а потом и единственной причиной экономического роста России в период между глобальным кризисом 2008—2009 годов и нашим доморощенным кризисом, стартовавшим в 2014-м. Потому что спад инвестиций в российскую экономику был заметен уже в 2012 году, а утечка капитала из страны и вовсе не прекращалась все последнее десятилетие. И в 2016-м сильно уменьшилась, скорее всего, лишь потому, что уже особо нечего вывозить. На этом фоне именно рост платежеспособного спроса населения, наша способность делать покупки и обслуживать кредиты как-то поддерживали экономику. Но когда начали падать доходы населения, экономика лишилась и этой опоры. В результате, по данным Росстата, оборот розничной торговли падает практически без остановок уже два года. В 2015 году выручка ретейлеров сократилась на 10,9% — максимальное падение с 1998 года. 2016-й принес новый спад на 5,1%, даже по сравнению с провальным 2015-м.
Получается замкнутый круг: без роста доходов населения не растет экономика, без роста экономики вроде не с чего существенно расти доходам населения. Именно ради того, чтобы вырваться из этого порочного круга, государству и надо делать экономические реформы. Нефти, чтобы платить людям реальные — с учетом девальвации рубля — зарплаты хотя бы на уровне 2010 года, уже не хватает. Пока государству не удастся стимулировать устойчивый инвестиционный спрос на российскую экономику, наивно ожидать, что россияне будут жить существенно богаче, а ВВП догонит по темпам роста даже весьма скромные среднемировые показатели.
В сухом остатке мы имеем неуклонно снижающуюся долю России в мировой экономике (за последние три года она упала ниже 3%) и место в седьмом десятке по уровню ВВП на душу населения. Тут даже наши «всемогущие хакеры» бессильны.
http://www.banki.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу
«Мы больше всего потеряли в теме доходов населения. Это сегодня первостепенная задача — восстановление доходов населения, восстановление потребления. Мы относимся к этому не только как к социальной задаче, но для нас это важнейшее условие роста нашей экономики», — заявила 12 января на Гайдаровском форуме социальный вице-премьер Ольга Голодец. По ее словам, почти 5 млн россиян получают минимальную зарплату.
При этом причины проблемы бедности в России (только за 2015 год количество россиян, имеющих доходы ниже официального прожиточного минимума, увеличилось более чем на 3 млн человек) Голодец ищет где-то не там. Она обрушилась с критикой на работодателей, якобы занижающих заработную плату своим сотрудникам: «Те, кто занижает заработную плату своим сотрудникам, не связывают свое развитие с устойчивым развитием региона и человека в целом». Обвинять работодателей в падении доходов россиян в условиях, когда российское государство последние три года делало то, что оно делало, — значит уподобиться тому самому «новому русскому» из анекдота, который в ответ на жалобы нищего, что он уже три дня ничего не ел, сочувственно посоветовал: «Что вы, батенька, надо себя заставлять».
Свеженазначенный министр экономического развития Максим Орешкин в интервью «Коммерсанту» тоже отдал дань проблеме бедности, ставшей тормозом на пути этого самого экономического развития. «Бедность является серьезным ограничением. Это не только социальная проблема, но в том числе и серьезная угроза для экономического роста, учитывая, что значительная доля малообеспеченных сегодня у нас — это семьи с детьми», — сказал министр. Причем, по мнению Орешкина, проблема бедности в экономике России важнее проблемы неравенства. Хотя это тот классический случай, когда «обе хуже»: проблема неравенства в нашей стране с каждым годом становится все острее.
Формально уровень бедности в России в 2000-х годах постепенно снижался, но вновь стал расти после начала экономического кризиса весной 2014 года. А неравенство расти не прекращало. Его наиболее наглядно характеризует децильный коэффициент неравенства доходов (ДКНД) — отношение средней величины доходов 10% наиболее состоятельной части населения к среднедушевому доходу 10% его беднейшей части. Этот коэффициент показывает масштабы имущественного расслоения общества.
Так вот, в социальных европейских государствах, в частности в Швеции, Дании, Норвегии, ради сохранения социального мира между бедными и богатыми децильный коэффициент с помощью государственного регулирования поддерживается на уровне от 4—5. В царской России, по некоторым оценкам, это отношение накануне революции 1917 года достигало 25—30. И стало одной из причин революционных потрясений, вкупе с затянувшейся войной, а также фатальной ошибкой царского правительства, решившего заменить в стране с 82% крестьянского населения продналог продразверсткой — то есть начать прямой отъем хлеба у крестьян.
В сегодняшней России ситуация с имущественным расслоением не намного лучше той, что была в царской 100 лет назад. По данным Росстата, на февраль 2015 года децильный коэффициент составлял 16,8. За последние два года он вряд ли существенно изменился. Ведь средние доходы россиян продолжали падать, зато доходы самых богатых наших соотечественников по крайней мере со второй половины 2016 года вновь стали расти. Буквально на днях появились оценки, согласно которым российские долларовые миллиардеры только после избрания Трампа президентом США на ожиданиях от его экономической политики стали совокупно богаче на 29 млрд долларов.
Нынешний показатель децильного коэффициента в России на уровне 15—17 более чем в полтора раза превышает максимально допустимые значения, рекомендованные ООН, находясь на уровне слаборазвитых стран Юго-Восточной Азии и «банановых республик» Африки. По неофициальным оценкам, с учетом скрытых доходов (у нас теперь могут не публиковать официальную отчетность даже крупнейшие госкомпании — в частности, правительство разрешило так поступать «Роснефтегазу»), прибылей от незаконной предпринимательской деятельности, а также коррупционных откатов разрыв в доходах между беднейшими и богатейшими россиянами вполне может достигать и 40—50 раз.
В социальной сфере такое неравенство ведет к усилению социальной напряженности — пока больше на словах. Но обычно, когда слова в данной сфере переходят в дела, уже поздно пить боржоми. Как-то не хочется повторения в любом варианте российской истории столетней давности. Социологи «Левада-Центра» в июне 2016 года провели опрос в 137 населенных пунктах в 48 регионах страны. Напряженность между богатыми и бедными как «очень сильную» оценил 41% респондентов. Для сравнения: в 1994 году, когда бедными были более или менее все, этот показатель составлял лишь 18%. О том, что между богатыми и бедными «имеется некоторая напряженность», говорят 35% опрошенных (в 1994 году — 32%). Как «не очень сильную» ее оценивают 14% (в 1994 году — 30%). Получается, что 90% опрошенных так или иначе признают существование проблемы неравенства.
Что касается собственно бедности, она проявляется не только в почти 20 млн россиян, живущих на доходы ниже прожиточного минимума, но и в месте страны в мировой экономике. По ВВП на душу населения за 2015 год (данные Международного валютного фонда, опирающиеся на национальную статистику, — показателей за 2016-й по понятным причинам пока нет) Россия занимала 66-е место с показателем 9 054 доллара на человека. Это меньше, чем в Казахстане, Суринаме, Панаме, Ливане — странах, которые трудно отнести к мировым лидерам по любым показателям. Аккурат прямо за нами в этом списке располагается Мексика, от которой хочет отгородиться «великой американской стеной» Дональд Трамп.
Собственно, рост доходов населения был главной, а потом и единственной причиной экономического роста России в период между глобальным кризисом 2008—2009 годов и нашим доморощенным кризисом, стартовавшим в 2014-м. Потому что спад инвестиций в российскую экономику был заметен уже в 2012 году, а утечка капитала из страны и вовсе не прекращалась все последнее десятилетие. И в 2016-м сильно уменьшилась, скорее всего, лишь потому, что уже особо нечего вывозить. На этом фоне именно рост платежеспособного спроса населения, наша способность делать покупки и обслуживать кредиты как-то поддерживали экономику. Но когда начали падать доходы населения, экономика лишилась и этой опоры. В результате, по данным Росстата, оборот розничной торговли падает практически без остановок уже два года. В 2015 году выручка ретейлеров сократилась на 10,9% — максимальное падение с 1998 года. 2016-й принес новый спад на 5,1%, даже по сравнению с провальным 2015-м.
Получается замкнутый круг: без роста доходов населения не растет экономика, без роста экономики вроде не с чего существенно расти доходам населения. Именно ради того, чтобы вырваться из этого порочного круга, государству и надо делать экономические реформы. Нефти, чтобы платить людям реальные — с учетом девальвации рубля — зарплаты хотя бы на уровне 2010 года, уже не хватает. Пока государству не удастся стимулировать устойчивый инвестиционный спрос на российскую экономику, наивно ожидать, что россияне будут жить существенно богаче, а ВВП догонит по темпам роста даже весьма скромные среднемировые показатели.
В сухом остатке мы имеем неуклонно снижающуюся долю России в мировой экономике (за последние три года она упала ниже 3%) и место в седьмом десятке по уровню ВВП на душу населения. Тут даже наши «всемогущие хакеры» бессильны.
http://www.banki.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу