26 августа 2021 Далио Рэй
Я верю, что грядущие времена будут радикально отличаться от тех, которые мы пережили за свою жизнь, хотя и будут похожи на многие другие времена в истории.
Я так считаю, потому что около 18 месяцев назад я занялся изучением взлетов и падений империй, их резервных валют и рынков, обусловленного тем, что я заметил ряд необычных событий, которых не было ранее в моей жизни, но которые, как я знал, происходили много раз в истории. Самое важное, что я наблюдал сочетание:
1) высокого уровня задолженности и чрезвычайно низких процентных ставок, что ограничивает возможности центральных банков по стимулированию экономики;
2) большого разрыва в благосостоянии и политических разногласий внутри стран, что приводит к росту социальных и политических конфликтов;
3) растущая мировая сила (Китай), которая бросает вызов перенапряженному текущему мировому лидеру (США), что приводит к внешнему конфликту. Самым последним аналогичным временем был период с 1930 по 1945 год. Это меня очень обеспокоило.
Изучая историю, я увидел, что такое стечение событий было типичным для периодов, которые существовали как примерно 10-20-летние переходные фазы между большими экономическими и политическими циклами, которые происходили в течение многих лет (например, 50-100 лет). Эти большие циклы состояли из колебаний между 1) счастливыми периодами процветания, в которых стремление к богатству хорошо вознаграждается, а власть имущие работают гармонично, чтобы способствовать этому, и 2) несчастными, депрессивными периодами, в которых происходят схватки за богатство и власть, нарушающие гармонию и продуктивность и иногда приводящие к революциям/войнам. Эти плохие периоды были подобны очистительным бурям, которые избавляли от слабостей и излишеств, таких как слишком большой долг, и возвращали фундаментальные [экономические] принципы к более надежному положению, хотя и болезненно. В конечном итоге они приводили к адаптации, которая делала целое сильнее, хотя, как правило, cменяли тех, кто был на вершине, а также преобладающий мировой порядок.
Ответы на эти вопросы могут быть найдены исключительно посредством изучения механизмов похожих случаев, происходивших в период с 1930 по 1945 годы, а также взлетов и падений Британской и Голландской империй, взлетами и падениями Китайских династий и других — чтобы сформировать понимание того, что происходит и того, что, скорее всего, произойдет. [1] В этом и заключалась цель данного исследования. Затем началась пандемия, которая была еще одним из тех больших событий, которые никогда не случались со мной, но случались много раз до моей жизни, и которые мне нужно было лучше понять.
Мой метод
Хотя может показаться странным, что инвестиционный менеджер, который должен принимать инвестиционные решения на коротких временных интервалах, уделяет столько внимания долгосрочной истории, на своем опыте я понял, что мне необходим подобный обзор [истории], чтобы хорошо выполнять свою работу. Мои самые большие ошибки в карьере были связаны с тем, что я пропустил большие движения рынка, которые не произошли при моей жизни, но происходили много раз до этого.Эти ошибки научили меня тому, что я должен понимать, как работали экономики и рынки на протяжении всей истории и в далеких странах, чтобы я мог изучить вневременную и универсальную механику, лежащую в их основе, и разработать вневременные и универсальные принципы, позволяющие хорошо справляться с ними.
Первый из этих больших сюрпризов для меня произошел в 1971 году, когда мне было 22 года и я работал клерком на Нью-Йоркской фондовой бирже в качестве летней подработки. В воскресенье вечером, 15 августа 1971 года, президент Никсон объявил, что США откажутся от своего обещания разрешить обмен бумажных долларов на золото. Это привело к резкому падению курса доллара. Слушая речь Никсона, я понял, что правительство США не выполнило обещание, и деньги в том виде, в котором мы их знали, перестали существовать. Это не может быть хорошо, подумал я. Поэтому в понедельник утром я вышел на биржу, ожидая столпотворения, так как акции пошли вниз. Столпотворение было, но не такое, как я ожидал. Вместо того чтобы упасть, фондовый рынок подскочил примерно на 4 процента. Я был шокирован. Это потому, что раньше я не сталкивался с девальвацией валюты. В последующие дни я покопался в истории и увидел, что было много случаев девальвации валют, которые имели аналогичные последствия для фондовых рынков. Изучая дальше, я понял, почему, и узнал нечто ценное, что не раз помогло мне в будущем. Потребовалось еще несколько таких болезненных сюрпризов, чтобы вбить в мою голову осознание того, что мне необходимо понимать все крупные экономические и рыночные изменения, произошедшие за последние 100 с лишним лет во всех крупных странах.
Другими словами, если в прошлом произошло какое-то большое и важное событие (например, Великая депрессия 1930-х годов), я не мог с уверенностью сказать, что оно не произойдет со мной, поэтому я должен был выяснить, как это работает, и быть готовым хорошо справиться с этим. В ходе исследования я увидел, что существует множество случаев, когда происходят одни и те же вещи (например, депрессии), и что, изучая их так же, как врач изучает множество случаев определенного типа болезни, я могу получить более глубокое понимание того, как они работают. Я работаю так: изучаю как можно больше важных случаев конкретной вещи, которые могу найти, а затем формирую картину типичного случая, который я называю архетипом. Архетип помогает мне увидеть причинно-следственные связи, которые определяют, как обычно развиваются эти случаи. Затем я сравниваю, как конкретные случаи развиваются относительно архетипического, чтобы понять, в чем причина различий между каждым случаем и архетипом. Этот процесс помогает мне усовершенствовать понимание причинно-следственных связей до такой степени, что я могу создавать правила принятия решений в форме утверждений «если/то» — т.е. если произойдет X, то сделайте ставку Y. Затем я наблюдаю за фактическим развитием событий в соответствии с этим шаблоном и тем, что мы ожидаем. Я проделываю эти вещи на систематической основе со своими партнерами по Bridgewater Associates. [1a] Если события развиваются по плану, мы продолжаем делать ставки на то, что обычно происходит дальше, а если события начинают отклоняться, мы пытаемся понять причину и скорректировать курс.
Мой подход не является академическим, созданным для научных целей; это очень практичный подход, которому я следую, чтобы хорошо выполнять свою работу. Видите ли, игра, в которую я играю, требует от меня, как от глобального макроинвестора, понимания того, что может произойти с экономикой, лучше, чем это делает конкуренция. За годы борьбы с рынками и попыток выработать принципы, позволяющие делать это хорошо, я понял, что 1) способность человека предвидеть будущее и хорошо справляться с ним зависит от понимания причинно-следственных связей, которые заставляют вещи меняться, и 2) способность человека понимать эти причинно-следственные связи проистекает из изучения того, как они развивались в прошлом. Насколько практичным оказался этот подход, можно судить по результатам деятельности Bridgewater за несколько десятилетий.
Этот подход влияет на то, как я смотрю на все
Проведя множество подобных исследований в поисках вечных и универсальных принципов, я понял, что большинство вещей — например, периоды процветания, депрессии, войны, революции, бычьи рынки, медвежьи рынки и т.д. — повторяются во времени. Они происходят по одним и тем же причинам, как правило, циклично, и часто циклы бывают такими же или более продолжительными, чем наша жизнь. Это помогло мне воспринимать большинство вещей как «еще одну из этих», подобно тому, как биолог, встретив существо в дикой природе, определяет, к какому виду (или «одному из этих») оно принадлежит, думает о том, как работает этот вид, и пытается иметь и использовать вечные и универсальные принципы для эффективного взаимодействия с ним.
Такое видение событий помогло мне сменить точку зрения: не быть застигнутым врасплох в метели надвигающихся на меня событий, а подняться над ними, чтобы увидеть их закономерности во времени. [2] Чем больше связанных вещей я мог понять таким образом, тем больше я мог видеть, как они влияют друг на друга — например, как экономический цикл работает с политическим — и как они взаимодействуют в течение более длительных периодов времени. Я также понял, что, обращая внимание на детали, я не могу увидеть общую картину, а обращая внимание на общую картину, я не могу увидеть детали. Однако для того, чтобы понять закономерности и причинно-следственные связи, лежащие в их основе, мне нужно было видеть одновременно и более высокий уровень, большую картину, и более низкий уровень, детали, рассматривая взаимосвязи между наиболее важными силами в течение длительных периодов времени. Для меня оказалось, что большинство вещей эволюционируют вверх (улучшаются со временем) с циклами вокруг них, подобно штопору, направленному вверх:
Например, со временем наш уровень жизни растет, потому что мы больше учимся и становимся более продуктивными, но в экономике подъемы и спады происходят потому что у нас есть долговые циклы, которые направляют фактическую экономическую активность то вверх, то вниз вокруг этого восходящего тренда.
Я считаю, что причина, по которой люди обычно пропускают важные моменты эволюции, происходящие в их жизни, заключается в том, что каждый из нас переживает лишь крошечные фрагменты происходящего. Мы подобны муравьям, занятым своей работой по переносу крошек в течение нашей маленькой жизни, вместо того, чтобы сформировать более широкий взгляд на большие паттерны и циклы, важные взаимосвязанные вещей, движущие ими, и на то, где мы находимся в этих циклах и что может произойти. Сформировав такой взгляд, я пришел к убеждению, что существует лишь ограниченное число типов личности, идущих по ограниченному числу путей, которые приводят их к столкновению с ограниченным числом ситуаций, порождающих лишь ограниченное число историй, повторяющихся во времени. [3]
Единственное, что меняется — это одежда, которую надевают персонажи, и технологии, которые они используют.
Об этом исследовании и как я пришел к нему
Одно исследование привело к другому, которое привело меня к этому исследованию. Более конкретно:
Изучение денежных и кредитных циклов на протяжении истории помогло мне осознать долгосрочный долговой цикл (который обычно длится около 50-100 лет), что заставило меня взглянуть на происходящее сейчас совершенно иначе, чем если бы я не сформировал этот взгляд. Например, прежде чем процентные ставки достигли 0%, а центральные банки стали печатать деньги и скупать финансовые активы в ответ на финансовый кризис 2008-2009 годов, я изучил, как это происходило в 1930-х годах, что помогло нам хорошо перенести этот кризис. Из этого исследования я также понял, как и почему эти действия центральных банков подтолкнули цены на финансовые активы и экономику вверх, что увеличило разрыв в благосостоянии и привело к эпохе популизма и конфликтов. Сейчас мы видим, как те же силы действуют в период после 2009 года.
В 2014 году я хотел спрогнозировать темпы экономического роста в ряде стран, поскольку они были связаны с нашими инвестиционными решениями. Я использовал тот же подход, изучив множество примеров, чтобы найти движущие силы роста и придумать неподвластные времени и универсальные показатели для прогнозирования темпов роста стран на десятилетний период. Благодаря этому процессу я глубже понял, почему одни страны добились хороших результатов, а другие — плохих. Я объединил эти показатели в измерительные шкалы и и уравнения, которые мы используем для составления десятилетних оценок роста 20 крупнейших экономик. Помимо пользы для нас, я увидел, что это исследование может помочь разработчикам экономической политики, потому что, видя эти вечные и универсальные причинно-следственные связи, они могут знать, что если они изменят X, то это приведет к Y эффекту в будущем. Я также увидел, как эти десятилетние опережающие экономические показатели (такие как качество образования и уровень задолженности) ухудшались для США по сравнению с крупными развивающимися странами, такими как Китай и Индия. Это исследование называется «Производительность и структурные реформы: Почему страны преуспевают и терпят неудачу, и что нужно сделать, чтобы терпящие неудачу страны преуспевали».
Вскоре после избрания Трампа в 2016 году и в связи с тем, что рост популизма в развитых странах стал более очевидным, я начал изучение популизма. Что показало мне, как разрыв в благосостоянии и ценностях привел к глубоким социальным и политическим конфликтам в 1930-х годах, похожим на те, что существуют сейчас. Это также показало мне, как и почему левые и правые популисты были более националистичными, милитаристскими, протекционистскими и конфликтными — и к чему привели такие подходы. Я увидел, насколько сильным может стать конфликт между экономическими/политическими левыми и правыми и какое сильное влияние этот конфликт оказывает на экономику, рынки, благосостояние и власть, что позволило мне лучше понять события, которые происходили и продолжают происходить.
Проводя эти исследования и наблюдая за множеством вещей, происходящих вокруг меня, я увидел, что в Америке наблюдаются очень большие разрывы в экономических условиях жизни людей, которые не видны, если смотреть только на средние экономические показатели. Поэтому я разделил экономику на квинтили — т.е. посмотрел на 20% самых высокодоходных, следующие 20% и так далее до 20% самых низких — и изучил условия жизни этих групп населения по отдельности. В результате было проведено два исследования. В работе «Наша самая большая экономическая, социальная и политическая проблема: Две экономики — верхние 40% и нижние 60%» я увидел резкие различия в условиях между «имущими» и «неимущими», что помогло мне понять возникновение большей полярности и популизма. Эти выводы, а также выводы, полученные мной и моей женой в рамках ее благотворительной деятельности, основанные на очевидных разрывах в уровне благосостояния и возможностей в сообществах штата Коннектикут и их школах, вылилось в исследование, которое было названо «Почему и как капитализм нуждается в реформировании».
В то же время, занимаясь в течение многих лет международной деятельностью и изучением других стран, я видел, как происходят огромные глобальные экономические и геополитические сдвиги, особенно в Китае. За последние 35 лет я часто бывал в Китае, и мне повезло, что я хорошо знаком с ведущими политиками этой страны. Это помогло мне увидеть вблизи, насколько замечательными были достижения Китая и насколько превосходны возможности и исторические перспективы, которые стояли за ними. Эти превосходные возможности и перспективы привели к тому, что Китай стал эффективным конкурентом США в производстве, торговле, технологиях, геополитике и на мировых рынках капитала.
Кстати, вы можете ознакомиться с этими исследования бесплатно на http://www.economicprinciples.org.
Итак, то, что вы сейчас читаете, появилось благодаря моей потребности понять происходящие сейчас важные вещи, которые не произошли при моей жизни, но происходили много раз до этого. Эти вещи являются результатом действия трех больших сил и вопросов, которые они вызывают.
1) Долгосрочный денежный и долговой цикл
Ни разу за всю нашу жизнь процентные ставки не были настолько низкими или отрицательными по такому большому объему долга, как сегодня. В начале 2020 года более $10 трлн. долга находились под отрицательными процентными ставками, и вскоре потребуется продать необычайно большое количество новых долговых обязательств для финансирования дефицита. Это происходит в то же время, когда наступает срок исполнения огромных обязательств по пенсионному обеспечению и здравоохранению. Эти обстоятельства вызвали у меня ряд интересных вопросов. Естественно, мне было интересно, зачем кому-то держать долговые обязательства с отрицательной процентной ставкой и как сильно можно снизить процентные ставки. Мне также было интересно, что произойдет с экономикой и рынками, когда их [процентные ставки] не удастся опустить ниже, и как центральные банки смогут стимулировать экономику, когда неизбежно наступит следующий спад. Напечатают ли центральные банки гораздо больше валюты, что приведет к снижению ее стоимости? Что произойдет, если валюта, в которой номинирован долг, упадет, в то время как процентные ставки будут столь низкими? Эти вопросы заставили меня задаться вопросом о том, что будут делать центральные банки, если инвесторы будут избавляться от долгов, номинированных в мировых резервных валютах (т.е. долларе, евро и иене), что было бы ожидаемо, если бы деньги, в которых они возвращаются, одновременно обесценивались в цене и выплачивали процентные ставки, которые так низки.
Если вы не знаете, резервная валюта — это валюта, которая принимается во всем мире для транзакций и сбережений. Страна, которая получает право печатать основную мировую валюту (сейчас это США), находится в очень привилегированном и могущественном положении, а долг, номинированный в мировой резервной валюте (т.е. долг, номинированный в долларах США), является наиболее надежным фундаментом для мировых рынков капитала и мировых экономик. Кроме того, все резервные валюты в прошлом переставали быть резервными валютами, что часто заканчивалось болезненно для стран, которые пользовались этой особой привилегией. Поэтому я также начал задумываться о том, будет ли, когда и почему доллар перестанет быть ведущей мировой резервной валютой — и как это изменит мир, каким мы его знаем.
2) Внутренний цикл благосостояния и власти
Разрыв в уровне благосостояния, ценностях и политических взглядах сейчас больше, чем когда-либо в течение моей жизни. Изучая 1930-е годы и другие предыдущие эпохи, когда полярность также была высокой, я понял, что то, какая сторона победит (т.е. левая или правая), будет иметь очень большое влияние на экономику и рынки. Поэтому, естественно, мне стало интересно, к чему приведут эти разрывы в наше время. Изучение истории научило меня тому, что в принципе, когда разрыв в богатстве и ценностях велик и происходит экономический спад, скорее всего, возникнет много конфликтов по поводу того, как делить пирог. Как люди и политики будут относиться друг к другу, когда наступит следующий экономический спад? Я особенно обеспокоен в связи с ранее упомянутыми ограничениями возможностей центральных банков по снижению процентных ставок для стимулирования экономики. Помимо того, что эти традиционные инструменты неэффективны, печатание денег и покупка финансовых активов (теперь это называется «количественное смягчение») также увеличивает разрыв в благосостоянии, поскольку покупка финансовых активов толкает вверх их цены, что выгодно богатым, которые владеют большим количеством финансовых активов, чем бедные.
3) Международный цикл благосостояния и власти
Впервые за всю мою жизнь Соединенные Штаты столкнулись с конкурирующей силой. Китай стал конкурентоспособной державой для Соединенных Штатов по целому ряду параметров и растет быстрее, чем США. Если тенденции сохранятся, он будет сильнее Соединенных Штатов по большинству важнейших параметров, по которым империя становится доминирующей. (Или, по крайней мере, она станет достойным конкурентом.) Я видел обе страны вблизи большую часть своей жизни, и сейчас я вижу, как быстро нарастает конфликт, особенно в области торговли, технологий, геополитики, капитала и экономических/политических/социальных идеологий. Я не могу не задаться вопросом, как эти конфликты и изменения в мировом порядке, которые станут их результатом, будут развиваться в ближайшие годы, и какие последствия это будет иметь для всех нас.
Сочетание этих трех факторов вызывает у меня любопытство и больше всего привлекает мое внимание к аналогичным периодам, таким как период 1930-45 годов и многие другие до этого. Если говорить более конкретно, то в 2008-09 годах, как и в 1929-32 годах, имели место серьезные долговые и экономические кризисы. В обоих случаях процентные ставки достигли 0%, что ограничило возможности центральных банков использовать снижение процентных ставок для стимулирования экономики, поэтому в обоих случаях центральные банки напечатали много денег для покупки финансовых активов, что в обоих случаях вызвало рост цен на финансовые активы и увеличило разрыв в благосостоянии. В оба периода большой разрыв в благосостоянии и доходах привел к высокому уровню политической поляризации, которая приняла форму усиления популизма и борьбы между ярыми левыми популистами, возглавляемыми социалистами, и ярыми правыми популистами, возглавляемыми капиталистами. Эти внутренние конфликты разгорались, в то время как новые державы (Германия и Япония в 1930-х годах) все чаще бросали вызов существующим мировым державам. И, наконец, как и сегодня, слияние этих факторов означало, что невозможно понять ни один из них, не понимая также пересекающихся влияний между ними.
Изучая эти факторы, я понимал, что краткосрочный долговой цикл запаздывает, и знал, что в конце концов наступит спад. Я не ожидал, что к этому приведет глобальная пандемия, хотя я знал, что в прошлом пандемии и другие природные явления (такие как засухи и наводнения) иногда были важными факторами, способствующими таким тектоническим сдвигам.
Чтобы сформировать представление относительно этих факторов и того, что может означать их сочетание, я рассмотрел подъемы и спады всех крупных империй и их валют за последние 500 лет, уделяя особое внимание трем крупнейшим: империи США и доллару США, которые наиболее важны сейчас, Британской империи и британскому фунту, которые были наиболее важны до этого, и Голландской империи и голландскому гульдену [предшествовавшими Британской империи и фунту]. Я также менее пристально рассматривал шесть других значимых, хотя и менее доминирующих империй — Германию, Францию, Россию, Японию, Китай и Индию. Из этих шести империй я уделил наибольшее внимание Китаю и рассмотрел его историю вплоть до 600 года, потому что 1) Китай был настолько значим на протяжении всей истории, он настолько важен сейчас и, вероятно, будет еще более значим в будущем, и 2) он предоставляет множество примеров подъема и упадка династий, которые помогут мне лучше понять закономерности и силы, стоящие за ними. В этих случаях вырисовывалась более четкая картина того, как другие влияния, в первую очередь технологии и стихийные бедствия, играли значительную роль. Изучив все эти случаи по империям и по времени, я увидел, что важные империи обычно существовали примерно 250 лет, плюс-минус 150 лет, а крупные экономические, долговые и политические циклы в них длились около 50-100 лет. Изучая, как эти подъемы и спады работали по отдельности, я мог увидеть, как они работали в среднем на архетипическом уровне, а затем я мог исследовать, как они работали по-другому и почему. Это многому меня научило. Моя проблема заключается в том, чтобы передать это [знание] корректно.
Помните, что то, чего я не знаю, намного больше того, что я знаю
Задавая эти вопросы, я с самого начала чувствовал себя муравьем, пытающимся понять Вселенную. У меня было гораздо больше вопросов, чем ответов, и я знал, что углубляюсь во многие области, изучению которых другие посвятили свою жизнь. Поэтому я агрессивно и смиренно опирался на знания некоторых замечательных ученых и практиков, каждый из которых имел глубокий взгляд на какую-то часть головоломки, но ни один из них не обладал целостным пониманием, которое было мне необходимо, чтобы адекватно ответить на все мои вопросы. Чтобы понять все причинно-следственные связи, лежащие в основе этих циклов, я сочетал триангуляцию с историками (которые специализировались на разных частях этой большой и сложной истории) и политиками (которые имели как практический опыт, так и исторический взгляд) с изучением статистических данных, извлеченных из древних и современных архивов моей замечательной исследовательской командой, а также с чтением ряда превосходных книг по истории.
Хотя я приобрел огромное количество знаний, которые я буду использовать с пользой, я понимаю, что то, что я знаю, все еще является лишь малой частью того, что я хотел бы знать, чтобы быть уверенным в своих перспективах на будущее. Тем не менее, я также знаю по опыту, что если я буду ждать, пока узнаю достаточно, чтобы быть удовлетворенным своими знаниями, я никогда не смогу использовать или передать то, что я узнал. Поэтому, пожалуйста, поймите, что, хотя в этом исследовании вы ознакомитесь с моим верхнеуровневым взглядом на то, чему я научился, и моим не очень уверенным прогнозом на будущее, вы должны относиться к моим выводам как к теориям, а не как к фактам. Но, пожалуйста, имейте в виду, что даже несмотря на все это, я ошибался больше раз, чем могу вспомнить, и именно поэтому я ценю диверсификацию своих ставок превыше всего. Поэтому, когда я предоставляю вам то, что я думаю, как я это делаю в данном исследовании, пожалуйста, поймите, что я просто делаю все возможное, чтобы открыто донести до вас свои мысли.
Вы сами должны оценить то, что я узнал, и поступить с этой [информацией] так, как вам нравится.
Как организовано данное исследование
Как и во всех моих исследованиях, я попытаюсь передать то, что я узнал, как в очень короткой, простой форме, так и в гораздо более длинной, более полной форме. Для этого я написал эту книгу в двух частях.
Часть 1 [оригинал, перевод] аккумулирует все, что я узнал, в виде одного очень упрощенного архетипа подъема и упадка империй, основанного на всех моих исследованиях конкретных случаев. Для того, чтобы наиболее важные концепции были понятны, я буду писать в простым языком, отдавая предпочтение ясности, а не точности. В результате некоторые мои формулировки будут в общем и целом верными, но не всегда точными. (Я также буду выделять ключевые предложения жирным шрифтом, чтобы вы могли просто прочитать их и пропустить остальное, чтобы быстро получить общую картину). Сначала я скомпоную свои выводы в индекс общей мощи империй, который дает общее представление о периодах подъема и упадка различных держав, составленный из восьми индексов различных типов мощи. Затем я объясню эти различные типы мощи, чтобы вы могли понять, как они работают, и, наконец, я обсужу, что, по моему мнению, все это означает для будущего.
Во второй части более подробно рассматриваются все отдельные случаи, при этом используются одни и те же индексы для всех крупных империй за последние 500 лет. Такая подача информации позволяет вам понять суть того, как, по моему мнению, происходят эти подъемы и спады в Части 1, а затем выбрать, стоит ли переходить к Части 2, чтобы увидеть эти интересные случаи по отдельности, по отношению друг к другу и по отношению к шаблону, объясненному в Части 1. Я советую вам прочитать обе части, потому что я ожидаю, что вы найдете захватывающей историю развития этих стран за последние 500 лет во второй части. Эта история представляет собой последовательную картину эволюции мира через события, которые привели к тому, что голландская империя поднялась и упала до Британской империи, Британская империя поднялась и упала до империи США, а империя США поднялась и начала свой ранний упадок до подъема Китайской империи. В книге также сравниваются эти три империи с империями Германии, Франции, России, Японии, Китая и Индии. Как вы увидите при рассмотрении каждой из них, все они в целом следовали сценарию, хотя и не в точности. Кроме того, я ожидаю, что вы, как и я, найдете увлекательными и бесценными истории подъема и упадка китайских династий, начиная с 600 года. Изучение династий показало мне, что общего было в Китае с похожими периодами подъема и упадка [в других странах](почти все), это позволило понять, что было по-другому (что отличает Китай от Запада), и дало мне понимание перспектив китайских лидеров, которые внимательно изучают эти династии, чтобы извлечь из них уроки.
Честно говоря, я не знаю, как бы я мог ориентироваться в том, что происходит сейчас и что будет происходить в будущем, не изучив всю эту историю. Но прежде чем перейти к рассмотрению этих захватывающих индивидуальных случаев, давайте разберемся в архетипическом случае.
Важные оговорки
Информация, содержащаяся в настоящем документе, актуальна только на дату печати и предназначена только для представления наблюдений и взглядов Bridgewater Associates, L.P. («Bridgewater») на дату составления документа, если не указано иное. Bridgewater не несет обязательств по предоставлению получателям настоящего документа обновлений или изменений в содержащейся в нем информации. Показатели и рынки могут быть выше или ниже, чем указано в настоящем документе, а информация, предположения и анализ, которые могут быть чувствительными по времени, могут существенно измениться и более не отражать точку зрения Bridgewater. Заявления, содержащие прогнозные мнения или ожидания (или сопоставимые формулировки), подвержены ряду рисков и неопределенностей и носят информационный характер. Фактические показатели могут существенно отличаться от представленной в настоящем документе информации. Прошлые результаты деятельности не являются показателем будущих результатов.
В исследованиях Bridgewater используются данные и информация из государственных, частных и внутренних источников, включая данные по фактическим сделкам Bridgewater. Источники включают Австралийское бюро статистики, Barclays Capital Inc, Bloomberg Finance L.P., CBRE, Inc, CEIC Data Company Ltd., Consensus Economics Inc, Corelogic, Inc, CoStar Realty Information, Inc, CreditSights, Inc, Credit Market Analysis Ltd., Dealogic LLC, DTCC Data Repository (U.S.), LLC, Ecoanalitica, EPFR Global, Eurasia Group Ltd., Eurasia Group Ltd. и др, Европейский институт денежных рынков — EMMI, Factset Research Systems, Inc, The Financial Times Limited, GaveKal Research Ltd., Global Financial Data, Inc, Haver Analytics, Inc, The Investment Funds Institute of Canada, Intercontinental Exchange (ICE), International Energy Agency, Lombard Street Research, Markit Economics Limited, Mergent, Inc, Metals Focus Ltd, Moody's Analytics, Inc, MSCI, Inc, Национальное бюро экономических исследований, Организация экономического сотрудничества и развития, Pensions & Investments Research Center, Refinitiv, Renwood Realtytrac, LLC, RP Data Ltd, Rystad Energy, Inc, S&P Global Market Intelligence Inc, Sentix Gmbh, Spears & Associates, Inc, State Street Bank and Trust Company, Sun Hung Kai Financial (UK), Токийская фондовая биржа, Организация Объединенных Наций, Министерство торговли США, Wind Information (Shanghai) Co Ltd, Wood Mackenzie Limited, Всемирное бюро статистики металлов и Всемирный экономический форум. Хотя мы считаем информацию из внешних источников надежной, мы не берем на себя ответственность за ее точность.
Мнения, выраженные в настоящем документе, являются исключительно мнением компании Bridgewater и могут быть изменены без предварительного уведомления. В некоторых обстоятельствах Bridgewater представляет информацию о результатах деятельности в индексы, такие как индекс Dow Jones Credit Suisse Hedge Fund, которые могут быть включены в данный материал. Вы должны предполагать, что Bridgewater имеет значительный финансовый интерес в одной или нескольких обсуждаемых позициях и/или ценных бумагах или деривативах. Сотрудники Bridgewater могут иметь длинные или короткие позиции, покупать или продавать ценные бумаги или деривативы, упомянутые в данном материале. Лица, ответственные за подготовку данного материала, получают вознаграждение в зависимости от различных факторов, включая, помимо прочего, качество их работы и доходы фирмы.
Данный материал предназначен исключительно для информационных и образовательных целей и не является предложением о продаже или призывом к предложению о покупке упомянутых ценных бумаг или других инструментов. Любое такое предложение будет осуществляться в соответствии с окончательным меморандумом о размещении. Данный материал не является персональной рекомендацией и не учитывает конкретные инвестиционные цели, финансовые ситуации или потребности отдельных инвесторов, которые необходимо учитывать перед принятием любого инвестиционного решения. Инвесторы должны рассмотреть, подходит ли любой совет или рекомендация в данном исследовании для их конкретных обстоятельств, и, в случае необходимости, обратиться за профессиональной консультацией, включая юридические, налоговые, бухгалтерские, инвестиционные или другие консультации.
Информация, представленная в настоящем документе, не предназначена для обеспечения достаточной основы для принятия инвестиционного решения, и инвестиционные решения не должны основываться на смоделированной, гипотетической или иллюстративной информации, которая имеет присущие ей ограничения. В отличие от фактических показателей, смоделированные или гипотетические результаты не отражают реальную торговлю или фактические затраты на управление и могут недо- или перекомпенсировать влияние определенных факторов рыночного риска. Bridgewater не делает никаких заявлений о том, что любой счет достигнет или может достигнуть доходности, аналогичной показанной. Цена и стоимость инвестиций, упомянутых в данном исследовании, а также доходы от них могут колебаться.
Любая инвестиция связана с риском, и в нестабильных или неопределенных рыночных условиях возможны значительные колебания стоимости или доходности этой инвестиции. Инвестиции в хедж-фонды являются сложными, спекулятивными и связаны с высокой степенью риска, включая риск полной потери всех инвестиций инвестора. Прошлые показатели не являются руководством к действию в будущем, будущие доходы не гарантируются, и может произойти полная потеря первоначального капитала. Некоторые операции, включая операции с кредитным плечом, фьючерсами, опционами и другими производными инструментами, связаны с существенным риском и подходят не для всех инвесторов. Колебания курсов валют могут оказать существенное негативное влияние на стоимость, цену или доход, получаемый от определенных инвестиций.
Данная информация не направлена и не предназначена для распространения или использования любым физическим или юридическим лицом, находящимся в любой юрисдикции, где такое распространение, публикация, доступность или использование противоречит действующему законодательству или нормативным актам, или где Bridgewater может быть подвергнута любым требованиям регистрации или лицензирования в такой юрисдикции.
Никакая часть данного материала не может быть (i) скопирована, фотокопирована или размножена в любой форме любыми средствами или (ii) распространена без предварительного письменного согласия Bridgewater ® Associates, LP.
Глава 1
Как было объяснено во Введении [оригинал, перевод], мировой порядок в настоящее время быстро изменяется в важных направлениях, которые никогда не происходили в нашей жизни, но уже много раз случались в истории. Моя цель — показать вам эти случаи и механизмы, которые привели их в движение, и с этой точки зрения попытаться представить будущее.
Далее следует очень сокращенное описание динамики, которую я увидел, изучая подъемы и спады трех последних империй резервных валют (голландской, британской и американской) и шести других значительных империй (Германии, Франции, России, Индии, Японии и Китая) за последние 500 лет, а также всех основных китайских династий, начиная с династии Тан около 600 года. Цель этой главы — просто предоставить архетип, который можно использовать при рассмотрении всех циклов, особенно того, в котором мы сейчас находимся. Изучая эти прошлые случаи, я увидел четкие закономерности, которые возникали по логическим причинам, которые я кратко излагаю здесь и более подробно рассматриваю в последующих главах первой части. Хотя в центре внимания этой главы и этой книги находятся те силы, которые влияли на большие циклические колебания в благосостоянии и власти, я также увидел пульсирующие эффекты во всех измерениях жизни, включая культуру и искусство, общественные нравы и многое другое, чего я коснусь в части 2. Двигаясь назад и вперед между этим простым архетипом и случаями, показанными в части 2, мы увидим, насколько отдельные случаи соответствуют архетипу (который, по сути, является лишь средним значением этих случаев) и насколько хорошо архетип описывает отдельные случаи. Это, я надеюсь, поможет нам лучше понять, что происходит сейчас.
Я нацелен на то, чтобы понять, как устроен мир, и обрести неподвластные времени и универсальные принципы, позволяющие правильно с ним обращаться. Для меня это и страсть, и необходимость. Хотя любопытство и беспокойство, которые я описал ранее, побудили меня провести это исследование, процесс его проведения дал мне гораздо большее понимание действительно большой картины того, как устроен мир, чем я ожидал получить, и я хочу поделиться этим с вами. Мне стало намного понятнее, как народы и страны добиваются успеха и терпят поражение на протяжении длительного времени, я обнаружил гигантские циклы, стоящие за этими взлетами и падениями, о существовании которых я даже не подозревал, и, что самое главное, это помогло мне понять то, где мы сейчас находимся.
Хотя синтез общей картины, которым я делюсь в этой главе, является моим собственным, вы должны знать, что теории, которые я излагаю в этой книге, были хорошо триангулированы с другими экспертами. Около двух лет назад, когда я почувствовал, что мне необходимо ответить на вопросы, описанные во Введении, я решил погрузиться в исследование вместе со своей исследовательской группой, копаясь в архивах, беседуя с лучшими в мире учеными и практиками, которые глубоко понимали отдельные части головоломки, читая соответствующие великие книги проницательных авторов и размышляя о предыдущих исследованиях, которые я провел, и об опыте, который я приобрел в результате глобального инвестирования на протяжении почти 50 лет.
Поскольку я рассматриваю это как дерзкое, смиренное, необходимое и увлекательное начинание, я беспокоюсь о том, что могу упустить важные вещи и ошибиться, поэтому мой процесс итеративен. Я провожу исследование, пишу его, показываю лучшим ученым и практикам мира, чтобы они провели стресс-тест, изучаю потенциальные улучшения, снова пишу, снова провожу стресс-тест и так далее, пока не дойду до точки убывающей отдачи. Данное исследование является результатом этой работы. Хотя я не могу быть уверен, что точно вывел формулу того, что заставляет величайшие империи мира и их рынки подниматься и падать, я уверен, что в общем и целом я понял ее правильно. Я также знаю, что то, что я узнал, очень важно для того, чтобы оценить происходящее сейчас в перспективе и представить, как справиться с важными событиями, которые никогда не происходили при моей жизни, но неоднократно происходили на протяжении истории.
Я передаю его вам, чтобы вы приняли или не приняли его по своему усмотрению.
Страны, показанные в этом исследовании, обладали наибольшим богатством и властью
Это исследование о том, как богатство и власть приходили и уходили из ведущих держав мира. Для ясности, хотя ведущие державы, о которых идет речь в данном исследовании, были самыми богатыми и могущественными, они не обязательно были самыми благополучными странами по двум причинам. Во-первых, хотя богатство и власть — это то, чего хочет большинство людей и за что они будут бороться больше всего, некоторые люди и их страны не считают эти вещи самыми важными и не думают о борьбе за них. Например, некоторые считают, что жить в мире и наслаждаться жизнью важнее, чем быть очень богатым и иметь большую власть, и не думают о том, чтобы бороться для их достижения и попадания в группу из настоящего исследования. (Кстати, я считаю, что мир и наслаждение жизнью гораздо важнее богатства и власти). Во-вторых, в эту группу стран не входят страны, которые я буду называть «странами-бутиками» (например, Швейцария и Сингапур), которые имеют очень высокие показатели богатства и уровня жизни, но недостаточно велики, чтобы стать одной из крупнейших империй.
На протяжении всей истории человечества богатство приобреталось либо путем его создания, либо путем отъема у других, либо путем поиска его в земле
Давайте начнем с основ. На протяжении всей истории человечества различные группы людей (например, племена, королевства, страны) приобретали богатство и власть, создавая их сами, отбирая у других или находя в земле. Когда они собирали больше богатства и власти, чем любая другая группа, они становились ведущей мировой силой, что позволяло им определять мировой порядок. Когда они теряли это богатство и власть, что происходило со всеми, мировой порядок очень сильно менялся. Это глубочайшим образом изменило все аспекты жизни. В этой главе мы расскажем о том, как на протяжении всего времени одни и те же основные силы в основном одними и теми же способами вызывали взлеты и падения империй.
Производительность труда человека — это самая важная сила, способствующая росту общего богатства, могущества и уровня жизни в мире с течением времени. Производительность — т.е. объем производства на человека, обусловленный обучением, строительством и изобретательством, — неуклонно повышается с течением времени, поскольку знаний приобретается больше, чем теряется. Однако она росла разными темпами для разных людей, хотя всегда по одним и тем же причинам — из-за качества образования, изобретательности, трудовой этики и экономических систем, позволяющих превращать идеи в продукцию. Эти причины важно понимать политикам для достижения наилучших результатов для своих стран, а инвесторам и компаниям — для определения наилучших долгосрочных инвестиций.
Но при всей своей значимости эти знания и повышение производительности носят эволюционный характер, поэтому они не являются причиной больших изменений в том, кто обладает каким богатством и властью. Они вызываются целым рядом факторов, главным из которых являются денежные и кредитные циклы. Я выделил в общей сложности 17 важных сил, которые объясняют почти все эти движения на протяжении всего времени, и мы рассмотрим их вкратце. Эти крупные силы обычно проявляются в классических циклах, которые взаимно усиливают друг друга таким образом, что создают один очень большой цикл подъемов и спадов. Этот большой архетипический цикл управляет подъемом и упадком империй и влияет на все, что связано с ними, включая их валюты и рынки (что меня особенно интересует). Как и в случае с архетипическим долговым циклом, который я описал в "Принципах управления большими долговыми кризисами", этот большой цикл представляет собой архетипический цикл, с которым мы можем сравнивать другие, включая тот, в котором мы сейчас находимся. Я считаю, что нам необходимо понять этот архетипический цикл, чтобы понимать, где мы находимся, и попытаться заглянуть в будущее.
Из этих 17 сил наиболее важно понять долговой цикл, денежно-кредитный цикл, цикл разрыва в благосостоянии и глобальный геополитический цикл, чтобы представить, в какой перспективе мы находимся. По причинам, объясненным в этой книге, я считаю, что сейчас мы наблюдаем архетипический большой сдвиг в относительном богатстве и власти и мировом порядке, который окажет глубокое влияние на всех людей во всех странах. Этот большой сдвиг в богатстве и власти не очевиден, потому что большинство людей не имеют в своем сознании исторических моделей, чтобы рассматривать его как «еще один из тех». Поэтому в этой первой главе я вкратце опишу, как я вижу архетипическую механику, лежащую в основе подъемов и упадков империй и их рынков. Затем мы углубимся в различные факторы, имевшие место в различных прошлых случаях.
Чтобы увидеть большую картину, нельзя концентрироваться на деталях
Хотя я попытаюсь точно обрисовать эту большую масштабную картину, я не могу нарисовать ее точно, и для того, чтобы вы смогли увидеть и понять ее, вы не можете пытаться сделать это точно. Это потому, что мы рассматриваем эволюцию в течение длительного времени. Чтобы увидеть ее, вам придется отбросить детали. Конечно, когда детали важны, а это часто так, я буду переходить от очень большой, неточной картины к более детальной.
Взгляд на события прошлого с этой очень масштабной точки зрения радикально изменит ваше восприятие вещей. Например, поскольку охватываемый период времени настолько велик, многие из самых фундаментальных вещей, которые мы считаем само собой разумеющимися, и многие термины, которые мы используем для их описания, не существовали в течение всего периода времени. В результате я буду неточным в своих формулировках, чтобы передать общую картину, не спотыкаясь на том, что может показаться важным, но в масштабах того, что мы рассматриваем, является относительно маленькой [деталью].
Например, я размышлял о том, насколько мне следует беспокоиться о различиях между странами, королевствами, нациями, государствами, племенами, империями и династиями. В наши дни мы думаем в основном в терминах стран. Однако страны, какими мы их знаем, появились только в XVII веке, после Тридцатилетней войны в Европе. Другими словами, до этого времени не было никаких стран — как правило, хотя и не всегда, вместо них существовали королевства. В некоторых местах королевства все еще существуют, и их можно спутать со странами, а в некоторых местах есть и то, и другое. Вообще говоря, хотя и не всегда, королевства маленькие, страны больше, а империи самые большие (распространяющиеся за пределы королевства или страны). Отношения между ними часто не совсем ясны. Британская империя была в основном королевством, которое постепенно превратилось в страну, а затем в империю, которая простиралась далеко за пределы Англии, так что ее лидеры контролировали обширные территории и многие неанглийские народы. Дело также в том, что каждый из этих типов единично управляемых образований — страны, королевства, племена, империи и т.д. — контролирует свое население по-разному, что еще больше запутывает ситуацию для тех, кто стремится к точности. Например, в одних случаях империи — это территории, оккупированные доминирующей державой, а в других случаях империи — это территории, находящиеся под влиянием доминирующей державы, которая контролирует другие территории с помощью угроз и вознаграждений. Британская империя обычно оккупировала страны своей империи, в то время как Американская империя контролировала большее количество стран с помощью вознаграждений и угроз — хотя это не совсем верно, поскольку на момент написания этой статьи США имеют военные базы в 70 странах. Итак, хотя ясно, что существует Американская империя, менее ясно, что именно в ней находится. В любом случае, вы поняли мою мысль — попытка быть точным может помешать передать самые большие, самые важные вещи. Поэтому в этой главе вам придется терпеть мои огульные неточности. Вы также поймете, почему впредь я буду неточно называть эти образования странами, хотя не все из них были странами, говоря техническим языком.
В связи с этим некоторые могут возразить, что сравнение разных стран с разными системами в разное время невозможно. Хотя я могу понять эту точку зрения, я хочу заверить вас, что я буду стремиться объяснить все существующие различия, что вневременное и универсальное сходство намного больше, чем различия, и что позволить различиям стоять на пути к сходству, которое дает нам необходимые уроки истории, было бы трагедией.
Большинство вещей развивается по восходящему тренду с циклами вокруг него
Как уже говорилось ранее, в течение длительных периодов времени мы развиваемся, потому что учимся делать что-то лучше, что повышает нашу производительность. В долгосрочной перспективе это самая важная сила, хотя в краткосрочной перспективе наиболее важны колебания вокруг этой восходящей тенденции. Это отражено на приведенном ниже графике, который показывает расчетный объем производства
(т.е. расчетный реальный ВВП) на человека за последние 500 лет. Как видно из этой нисходящей, крупной перспективы, объем производства на человека неуклонно растет, хотя и очень медленно в первые годы и быстрее примерно после 1800 года, когда наклон вверх становится намного круче, отражая более быстрый рост производительности. Этот переход от более медленного роста производительности к более быстрому был вызван, прежде всего, улучшением широкого обучения и преобразованием этого обучения в производительность. Этому способствовал ряд факторов, начиная с изобретения печатного станка в Европе в середине XV века (в Китае он использовался значительно раньше), который увеличил объем знаний и образования, доступных гораздо большему числу людей, способствуя европейскому Возрождению, научной революции, Просвещению и первой промышленной революции в Великобритании.
Это более широкое обучение также сместило богатство и власть от 1) сельскохозяйственной экономики, в которой владение землей было главным источником власти, а монархии, дворяне и церковь работали вместе, чтобы сохранить свою власть, к 2) промышленной экономике, в которой изобретательные капиталисты создавали и владели средствами производства промышленных товаров и работали вместе с теми, кто был в правительстве, чтобы поддерживать систему, которая позволяла им иметь богатство и власть. Другими словами, со времен промышленной революции, которая привела к этим изменениям, мы работаем в системе, в которой богатство и власть в первую очередь являются результатом сочетания образования, изобретательности и капитализма, а те, кто управляет правительствами, работают с теми, кто контролирует большую часть богатства и образования. Хотя в первой половине 20 века наблюдались отклонения от капитализма в сторону коммунизма (который в период между 1950 и 1990 годами показал, что он не работает в тех формах, которые были опробованы) и социализма (который, по сути, является гибридной системой распределения богатства и возможностей, о достоинствах которой люди могут спорить), формулой успеха была система, в которой образованные люди придумывают инновации, получают финансирование через рынки капитала и владеют средствами, с помощью которых их инновации превращаются в производство и распределение ресурсов, что позволяет им получать вознаграждение в виде прибыли. Лучше всего это происходит при капитализме и государственных системах, которые работают симбиотически с ним. Этот процесс протекает дальше, продолжая развиваться. Например, если много веков назад наибольшую ценность представляли сельскохозяйственные земли и сельскохозяйственное производство, которые переросли в машины и то, что они производят, то теперь наибольшую ценность приобретают цифровые вещи, не имеющие видимого физического существования (данные и обработка информации). Это приведет к борьбе за то, кто получит данные и как они будут их использовать для получения богатства и власти. (Об этом мы поговорим в главе, посвященной обучению и совершенствованию для повышения производительности). Основная мысль, которую я пытаюсь донести, заключается в том, что величайшей силой, порождающей эти восходящие тренды в уровне жизни, является способность человечества адаптироваться и совершенствоваться — настолько, что движения вокруг этого восходящего тренда, вызванные всем остальным, даже не заметны, если смотреть на происходящее с более высокого уровня, чтобы получить обширную картину [происходящего].
В то же время, как и все подобные системы, капитализм не справился с этой задачей достаточно хорошо, чтобы достичь целей создания равных возможностей и максимальной производительности за счет широкого развития человеческого капитала (подробнее об этом читайте в статье "Почему и как капитализм нуждается в реформировании"). Но, повторим главное: с точки зрения нисходящей перспективы, показанной на приведенном ниже графике, ситуация продолжает улучшаться, потому что люди становятся все умнее и умнее и преобразуют свой ум во все более качественные результаты.
Мировой ВВП на душу населения в долларах до 2017 года
Под этой относительно ровной восходящей траекторией обучения и производительности труда скрываются бурные исторические периоды, включая бумы, спады, революции и войны. История показывает нам, что почти все эти неспокойные периоды связаны с денежным и кредитным крахом, большим разрывом в благосостоянии, борьбой за богатство и власть (т.е. революциями и войнами) и суровыми природными явлениями (такими как засухи, наводнения и эпидемии). Он также показывает, что степень тяжести этих периодов зависит почти исключительно от того, насколько сильны страны, способные их пережить. Например, страны с большими сбережениями, низкими долгами и сильной резервной валютой лучше переносят экономический и кредитный коллапс, чем те, у кого мало сбережений, много долгов и нет сильной резервной валюты. Аналогичным образом, страны с сильным и умелым руководством и гражданским населением могут управляться лучше, чем те, у которых их нет, а те, кто более изобретателен, адаптируются лучше, чем те, кто менее изобретателен. Как вы прочтете в примерах из второй части, эти факторы являются измеримыми вечными и универсальными истинами.
Поскольку эти бурные времена малы по сравнению с эволюционным восходящим трендом способности человечества адаптироваться и изобретать, они едва заметны на предыдущем графике и выглядят лишь как относительно незначительные колебания. Однако для нас эти колебания кажутся очень большими, потому что мы такие маленькие и недолговечные. Возьмем, к примеру, период депрессии и войны 1930-45 годов. Уровни фондового рынка США и мировой экономической активности показаны на графике ниже. Как видите, экономика упала примерно на 10%, а фондовый рынок упал примерно на 85%, а затем начал восстанавливаться.
Мировой ВВП на душу населения в долларах до 2017 года и накопленная доходность рынка акций США
Это часть классического денежно-кредитного цикла, который происходил на протяжении всей истории человечества и о котором я расскажу в главе, посвященной денежно-кредитным циклам. Точнее, кредитный коллапс, который произошел потому, что долгов было слишком много, поэтому центральному правительству пришлось потратить много денег, которых у него не было, и облегчить должникам выплату их долгов. Для этого центральному банку пришлось печатать деньги и либерализовать процесс выдачи кредитов, как это происходит сейчас. Когда кредит рухнул, вместе с ним рухнули и расходы, поэтому пришлось печатать деньги. В этом случае долговой кризис был естественным продолжением бума «Ревущих 20-х», который превратился в пузырь, финансируемый долгами, и лопнул в 1929 году. Почти все долговые крахи, включая тот, в котором мы сейчас находимся, происходят практически по той же причине: экстраполяция восходящего тренда на будущее и чрезмерное заимствование средств для того, чтобы сделать большую ставку на рост и пострадать при падении.
В те времена схлопывание пузыря и последовавший за ним экономический крах оказали самое большое влияние на внутреннюю и внешнюю борьбу за богатство и власть в период 1930-45 годов. Тогда, как и сейчас, и как в большинстве других случаев, существовал большой разрыв в благосостоянии, который, будучи усилен долгами/экономическими крахами, привел к революционным изменениям в социальных и экономических программах и большим переделам богатства, которые проявлялись в различных системах в разных местах. Возникали столкновения и войны за то, какая из этих систем лучше, и разные люди и страны боролись за свою долю. Среди популярных систем, за которые велась борьба, были коммунизм (который поддерживал разделение большей части богатства практически поровну), фашизм (который был автократическим капитализмом, контролируемым государством) и социализированная демократия (которая перераспределяла много богатства, сохраняя демократию и более свободный рыночный капитализм — хотя часто в более автократической форме в годы войны). Между теми, кто хочет сделать большое перераспределение богатства, и теми, кто этого не хочет, всегда возникают споры или сражения. В США в 1930-х годах мать-природа также подарила нам болезненную засуху.
Рассматривая все изученные мною случаи, я бы сказал, что прошлые экономические и рыночные спады длились около трех лет, пока они не были обращены вспять посредством большого процесса реструктуризации, включающего реструктуризацию долга и денежно-кредитной системы, фискальную политику налогообложения и расходов, а также изменения в политической власти. Чем быстрее печатаются деньги для заполнения долговых дыр, тем быстрее завершается дефляционная депрессия и тем быстрее начинается беспокойство о стоимости денег. В случае с США 1930-х годов фондовый рынок и экономика достигли дна в тот день, когда новоизбранный президент Рузвельт заявил, что он объявит дефолт по обещанию правительства позволить людям сдавать свои деньги в обмен на золото, и что правительство создаст достаточно денег и кредитов, чтобы люди могли забрать свои деньги из банков, а другие могли получить деньги и кредиты для покупки вещей и инвестиций. Как показано на предыдущем графике, это привело к значительному улучшению, но не к полному восстановлению. Затем началась война, которая стала результатом борьбы за богатство и власть, когда развивающиеся державы Германия и Япония бросили вызов существующим ведущим мировым державам — Великобритании, Франции и, в конечном итоге, США (которые были втянуты в войну). Период войны привел к росту экономического производства товаров, которые использовались в войне, но было бы неправильно называть военные годы «продуктивным периодом», хотя, если измерять производство на человека, это так и было — потому что было очень много разрушений. К концу войны мировой ВВП на душу населения упал примерно на 12%, причем большая часть этого падения была обусловлена спадом в экономике стран, проигравших войну. Стресс-тест, который представляли собой эти годы, уничтожил очень многое, четко определил победителей и проигравших и привел к новому началу и новому мировому порядку в 1945 году. Классически за этим последовал длительный период мира и процветания, который стал чрезмерно растянутым, так что сейчас, 75 лет спустя, все страны снова проходят стресс-тест.
Большинство циклов в истории происходило практически по одним и тем же причинам. Например, период 1907-19 годов начался с Паники 1907 года, которая, как и денежно-кредитный кризис 1929-32 годов, последовавший за Ревущими 20-ми, была результатом того, что периоды бума (Позолоченный век в США, Прекрасная Эпоха в континентальной Европе и Викторианская эпоха в Великобритании) превратились в пузыри, финансируемые долгами, которые привели к экономическому и рыночному спаду. Эти спады также происходили при наличии большого разрыва в благосостоянии, что привело к масштабному перераспределению богатства и мировой войне. Перераспределение богатства, как и в период 1930-45 годов, происходило за счет значительного увеличения налогов и государственных расходов, больших дефицитов и значительных изменений в денежной политике, которые монетизировали дефициты. Затем мать-природа вызвала пандемию (испанский грипп), которая усилила стресс-тест и вызванный им процесс реструктуризации. Этот стресс-тест и глобальная экономическая и геополитическая реструктуризация привели к установлению нового мирового порядка в 1919 году, который был выражен в Версальском договоре. Это положило начало буму 1920-х годов, финансируемому за счет долгов, который привел к периоду 1930-45 годов и повторению тех же событий.
В основном эти периоды разрушения/реконструкции вычищали слабых, проясняли, кто является сильным, и устанавливали революционно новые подходы к ведению дел, которые создавали основу для периодов восстановления и процветания, которые становились перенапряженными долговыми пузырями с большим разрывом в благосостоянии и приводили к долговым крахам, которые порождали новые стресс-тесты и периоды разрушения/реконструкции, которые в конечном итоге снова приводили к усилению сильных по отношению к слабым, и так далее.
На что похожи эти периоды разрушения/восстановления для людей, которые их переживают? Поскольку вы не проходили через один из них, а рассказы о них очень страшны, перспектива оказаться в одном из них очень пугает большинство людей. Это правда, что эти периоды разрушения/восстановления приносят огромные человеческие страдания, как финансовые, так и, что более важно, в виде потерянных или поврежденных человеческих жизней. Как и в случае с коронавирусом, то, что каждый из этих периодов разрушения/восстановления означал и будет означать для каждого человека, зависит от его собственного опыта, при этом периоды глубокого разрушения нанесли наибольший ущерб большинству людей. Хотя последствия для некоторых людей хуже, практически никто не избежал ущерба. Тем не менее, история показала нам, что, как правило, большинство людей сохраняют работу во время депрессий, остаются невредимыми во время войн и выживают после стихийных бедствий.
Некоторые люди, прошедшие через эти трудности, описывали эти очень трудные времена как принесшие важные и хорошие плоды, такие как сближение людей, воспитание силы характера, обучение ценить действительно важное и т.д. Например, Том Брокау назвал людей, переживших эти времена, «Величайшим поколением» за силу характера, которую оно им дало. Мои родители, тети и дяди, пережившие Великую депрессию и Вторую мировую войну, а также другие люди их эпохи, с которыми я общался в других странах и которые прошли через свои собственные версии этого периода разрушения, тоже видели это именно так. Имейте в виду, что периоды экономического разрушения и войны обычно длятся недолго — примерно два-три года. Продолжительность и тяжесть стихийных бедствий (таких как засухи, наводнения и эпидемии) различны, хотя их болезненность обычно уменьшается по мере адаптации. Редко случаются все три типа крупных кризисов — 1) экономический, 2) революция и/или война и 3) стихийное бедствие — одновременно.
Я хочу сказать, что хотя эти периоды могут быть депрессивными и приводить к большим человеческим страданиям, мы никогда, особенно в худшие времена, не должны терять из виду тот факт, что способность человечества адаптироваться и быстро выходить на новые, более высокие уровни благосостояния гораздо выше, чем все то плохое, что может случиться с нами. По этой причине я считаю, что разумно верить и инвестировать в адаптивность и изобретательность человечества. Поэтому, хотя я уверен, что в ближайшие годы и вы, и мировой порядок столкнетесь с большими проблемами и изменениями, я верю, что человечество станет умнее и сильнее в очень практических отношениях, что позволит нам преодолеть эти сложные времена и выйти на новые и более высокие уровни процветания.
Теперь давайте посмотрим на циклы подъема и спада богатства и могущества основных стран за последние 500 лет.
Сдвиги в богатстве и власти, произошедшие между странами
Хотя первый график роста производительности труда, представленный ранее, относится ко всему миру (насколько мы в состоянии его измерить), он не показывает сдвиги в богатстве и власти, произошедшие между странами. Приведенная ниже диаграмма показывает относительное богатство и могущество 11 ведущих империй за последние 500 лет.[1] Каждый из этих индексов богатства и могущества представляет собой совокупность восьми различных показателей, которые я объясню вкратце. Хотя эти индексы не идеальны, потому что все данные за прошедшее время не идеальны, они прекрасно рисуют общую картину. Как вы можете видеть, почти все эти империи переживали периоды подъема, за которыми следовали периоды упадка. Более толстые линии представляют четыре наиболее важные империи: голландскую, британскую, американскую и китайскую. Эти империи владели тремя последними резервными валютами — США сейчас, Британия до нее и Голландия до Британии. Китай включен в список потому, что он стал второй по могуществу империей/страной, а также потому, что на протяжении наибольшего количества времени до 1850 года он был неизменно могущественным. Очень кратко подытожим то, что показано на диаграмме:
Китай доминировал на протяжении веков (постоянно опережая Европу в торговле товарами), хотя с 1800-х годов начался резкий спад.
Нидерланды, относительно небольшая страна, стали одной из великих империй мира в 1600-х годах.
Великобритания прошла очень похожий путь, достигнув своего пика в 1800-х годах.
Наконец, США стали мировой сверхдержавой за последние 150 лет, особенно во время и после Второй мировой войны, и сейчас находятся в относительном упадке, а Китай снова догоняет их.
Приблизительные оценки относительного положения великих империй
Теперь давайте посмотрим на тот же график, который расширяет данные вплоть до 600 года. Я сосредоточился на диаграмме выше (которая охватывает только последние 500 лет), а не на диаграмме ниже (которая охватывает последние 1 400 лет), потому что она включает империи, на которых я сосредоточился больше всего, и является более простой, хотя с учетом 11 стран, 12 крупных войн и более 500 лет ее вряд ли можно назвать простой. Тем не менее, приведенный ниже вариант более обширный и стоит того, чтобы на него взглянуть. Я не стал затенять периоды войн, чтобы уменьшить путаницу. Как показано на рисунке, в период до 1500 года Китай почти всегда был самым могущественным, хотя ближневосточные халифаты, французы, монголы, испанцы и османы тоже были в теме.
Приблизительные оценки относительного положения великих империй
Наши показатели богатства и мощи
Единый показатель богатства и могущества, который я показал для каждой страны на предыдущих графиках, представляет собой примерно равное среднее значение восьми показателей силы. К ним относятся:
1) образование
2) конкурентоспособность
3) технологии
4) объем экономического производства
5) доля в мировой торговле
6) военная мощь
7) мощь финансового центра и
8) резервная валюта.
Хотя существует больше показателей и влияний на власть, которые мы рассмотрим позже, для начала давайте сосредоточимся на этих восьми ключевых показателях.
На приведенном ниже графике показан средний показатель каждого из этих показателей силы, причем наибольший вес имеют три последние резервные страны (т.е. США, Великобритания и Нидерланды).[2].
Аархетипический подъем и спад по факторам
Линии на графике хорошо рассказывают о том, почему и как происходили подъемы и спады. Используя их и ссылаясь на некоторые дополнительные факторы, которые мы рассмотрим позже, я вкратце опишу этот цикл. Но прежде чем я начну, стоит отметить, что все эти показатели силы росли и снижались на протяжении всего периода существования империи. Это потому, что эти сильные и слабые стороны взаимно усиливаются — т.е. сильные и слабые стороны в образовании, конкурентоспособности, экономическом производстве, доле в мировой торговле и т.д. способствуют тому, что другие показатели являются сильными или слабыми, по логическим причинам. Например, логично, что более образованные люди будут производить общества, которые являются более инновационными, конкурентоспособными и продуктивными. Я называю это циклическое взаимосвязанное движение вверх и вниз «Большим циклом». Обратите внимание на порядок, в котором эти элементы движутся вверх и вниз на диаграмме, потому что он в целом указывает на процессы, которые приводят к подъему и упадку империй. Например, качество образования долгое время было ведущей силой подъемов и спадов в этих показателях могущества, а долгое время отстающей силой была резервная валюта. Это объясняется тем, что сильное образование ведет к сильным сторонам в большинстве областей, включая создание самой распространенной в мире валюты. Эта общая валюта, как и общий язык, имеет тенденцию оставаться на плаву, потому что привычка к ее использованию сохраняется дольше, чем сильные стороны, благодаря которым она стала общепринятой.
Большой цикл
В широком смысле, мы можем рассматривать эти подъемы и спады как происходящие в три фазы: 1) фаза подъема, которая характеризуется приобретением конкурентных преимуществ; 2) фаза вершины, которая характеризуется сохранением силы, но в конечном итоге сеет семена для потери конкурентных преимуществ, которые стояли за подъемом; и 3) фаза спада, которая характеризуется самоподкрепляющимся снижением всех этих сильных сторон.
В двух словах, фаза подъема наступает, когда есть...
достаточно сильное и способное руководство, чтобы обеспечить основные ингредиенты успеха, которые включают...
сильное образование. Под сильным образованием я имею в виду не только обучение знаниям и навыкам; я также имею в виду взращивание...
сильного характера, цивилизованности и трудовой этики, которые обычно воспитываются в семье, а также в школе. Это ведет к повышению уровня цивилизованности, что отражается в таких факторах, как...
низкий уровень коррупции и высокое уважение к правилам, таким как верховенство закона.
Также важна способность людей хорошо работать вместе, объединенных общим представлением о том, как они должны быть вместе, и общей целью. Когда люди обладают знаниями, навыками, хорошим характером и вежливостью, чтобы вести себя и работать хорошо вместе, и есть…
хорошая система распределения ресурсов, которая значительно улучшается благодаря...
открытости для лучшего глобального мышления, страна имеет самые важные составляющие для достижения успеха. Это приводит к тому, что они добиваются...
большей конкурентоспособности на мировом рынке, которая приносит доходы, превышающие расходы, что приводит к тому, что они имеют...
сильный рост доходов, что позволяет им…
увеличивать инвестиции в улучшение инфраструктуры, систем образования, исследований и разработок, что приводит к…
более высокой производительности (больше ценной продукции на час работы). Повышение производительности — это то, что увеличивает богатство и производственные возможности. Когда они достигают более высокого уровня производительности, они могут стать продуктивными изобретателями…
новых технологий. Эти новые технологии ценны как для торговли, так и для вооруженных сил. По мере того, как эти страны становятся более конкурентоспособными в этих областях, естественно, они получают…
значительную долю мировой торговли, что побуждает их иметь…
сильные вооруженные силы для защиты своих торговых путей и для влияния на тех, кто важен для нее [торговли] за пределами ее границ. Становясь экономически превосходными, они развивают ведущие мировые…
финансовые центры для привлечения и распределения капитала. (Например, Амстердам был мировым финансовым центром, когда голландская империя занимала ведущее положение, Лондон был им, когда Британская империя была на вершине, Нью-Йорк сейчас является им, потому что США на вершине, но Китай начинает развивать свой собственный финансовый центр в Шанхае). Расширяя свою торговлю по всему миру, эти растущие империи приносят с собой…
сильные фондовые, валютные и кредитные рынки. Естественно, те, кто доминирует в торговле и движении капитала, имеют свою валюту, которая используется гораздо чаще в качестве предпочтительного глобального средства обмена и предпочтительного хранилища богатства, что приводит к тому, что их валюта становится резервной валютой. Именно так голландский гульден стал мировой резервной валютой, когда Голландская империя занимала ведущее положение, британский фунт стерлингов стал мировой резервной валютой, когда Британская империя занимала ведущее положение, а доллар США стал мировой резервной валютой в 1944 году, когда США собирались победить во Второй мировой войне и явно занимали ведущее положение в экономическом, финансовом и военном отношении. То, что валюта страны является резервной валютой, естественно, дает ей больше возможностей для заимствований и покупательной способности. Как показано на последнем графике, получение и потеря статуса резервной валюты происходит со значительным отставанием от других фундаментальных показателей.
Именно благодаря взаимному усилению и постоянному совершенствованию этих вещей страны поднимаются и сохраняют свое могущество. Те, кто строит империи, правильно распределяют ресурсы, координируя свои экономические, политические и военные силы в выгодную экономическую/политическую/военную систему. Например, голландцы создали Голландскую Ост-Индскую компанию, британцы — Британскую Ост-Индскую компанию, США — военно-промышленный комплекс, а Китай — китайский государственный капитализм. Такая экономическая, политическая и военная координация оказалась необходимой для прибыльного расширения всех империй.
В двух словах, фаза вершины обычно возникает потому, что в успехах, стоящих за подъемом, кроются семена упадка. Точнее, как правило:
Периоды процветания приводят к тому, что люди зарабатывают больше, что, естественно, приводит к росту цен, что, естественно, делает их менее конкурентоспособными по сравнению с теми странами, где люди готовы работать за меньшую плату.
Периоды процветания приводят к тому, что люди зарабатывают больше, что, естественно, приводит к росту цен, что, естественно, делает их менее конкурентоспособными по сравнению с теми странами, где люди готовы работать за меньшую плату.
Те, кто наиболее успешен, обычно копируют свои способы достижения успеха у новых конкурентов, что также способствует тому, что ведущая держава становится менее конкурентоспособной. Например, британские судостроители, у которых рабочие руки стоили дешевле, чем у голландских судостроителей, наняли голландских архитекторов для проектирования кораблей, которые строились с меньшими затратами, чем голландские. Поскольку копирование занимает меньше времени и денег, чем изобретение, при прочих равных условиях, развивающиеся империи, как правило, выигрывают у зрелых империй за счет копирования.
Те, кто становится богаче, естественно, склонны меньше работать, заниматься более праздной и менее продуктивной деятельностью, а в крайнем случае — впадать в упадок и становиться непродуктивными. Это особенно верно по мере смены поколений: от тех, кому пришлось быть сильными и упорно трудиться, чтобы добиться успеха, к тем, кто унаследовал богатство — эти молодые поколения, как правило, менее сильны/закалены в боях, что делает их более уязвимыми для вызовов. Со временем люди в процветающем обществе начинают хотеть и нуждаться в большей роскоши и досуге и, чтобы получить их, становятся слабее и перенапрягаются, что делает их более уязвимыми.
Валюты самых богатых и могущественных стран становятся мировыми резервными валютами, что дает им «непомерную привилегию» иметь возможность занимать больше денег, что еще больше вгоняет их в долги. Это увеличивает расходную способность ведущей империи в краткосрочной перспективе и ослабляет ее в долгосрочной перспективе. Другими словами, когда заимствования и расходы велики, ведущая империя выглядит сильной, в то время как ее финансы на самом деле ослаблены. Эти заимствования обычно поддерживают ее мощь, превышающую фундаментальные показатели, за счет финансирования как внутреннего сверхпотребления, так и военных действий и войн, необходимых для поддержания империи. Такое чрезмерное заимствование может продолжаться довольно долго и даже быть самоподкрепляющим, поскольку оно укрепляет резервную валюту, что повышает доходность иностранных кредиторов, предоставляющих займы в этой валюте. Когда самые богатые влезают в долги, занимая у самых бедных, это очень ранний признак относительного изменения благосостояния. Например, в 1980-х годах, когда доход на душу населения в США был в 40 раз выше, чем в Китае, США начали брать в долг у китайцев, которые хотели делать сбережения в долларах США, поскольку доллар был мировой резервной валютой. Это был ранний признак начала такой динамики. Аналогичным образом, британцы заняли много денег у своих гораздо более бедных колоний, особенно во время Второй мировой войны, а голландцы сделали то же самое перед своей вершиной, что способствовало развороту их валют и экономик, когда желание держать их валюту и долги внезапно упало. Соединенные Штаты, безусловно, много занимали и монетизировали свой долг, хотя это еще не привело к снижению спроса на американскую валюту и долг.
Ведущая страна расширяет империю до такой степени, что ее содержание и защита становятся экономически невыгодными. Поскольку расходы на ее содержание становятся больше, чем доходы, которые она приносит, убыточность империи еще больше ослабляет ведущую страну в финансовом отношении. Это, безусловно, относится и к США.
Экономический успех естественным образом приводит к увеличению разрыва в благосостоянии, потому что те, кто производит много богатства, получают непропорционально большую выгоду. Те, кто обладает богатством и властью (например, те, кто получает коммерческую выгоду, и те, кто управляет правительством), естественно, работают во взаимной поддержке, чтобы сохранить существующую систему, которая приносит им выгоду, в то время как другие слои населения отстают, пока разрыв не становится настолько большим, что воспринимается как невыносимо несправедливый. Это проблема США.
Фаза спада, как правило, происходит по мере того, как излишки фазы подъема сменяются взаимно усиливающими друг друга спадами, а также потому, что конкурентная держава набирает относительную силу в ранее описанных областях.
Когда долги становятся очень большими, когда центральные банки теряют свою способность стимулировать долг и экономический рост, и когда происходит экономический спад, это приводит к долговым и экономическим проблемам и к еще большему печатанию денег, что в конечном итоге обесценивает их.
Когда разрыв в богатстве и ценностях становится большим, а экономический стресс усиливается (откуда бы он ни исходил), высока вероятность эскалации конфликта между богатыми и бедными, сначала постепенно, а затем все более интенсивно. Такое сочетание обстоятельств обычно приводит к росту политического экстремизма — т.е. популизма как левого (т.е. тех, кто стремится к перераспределению богатства, например, социалистов и коммунистов), так и правого (т.е. тех, кто стремится сохранить богатство в руках богатых, например, капиталистов) толка. Это происходит как в странах с демократическим, так и с автократическим правлением. Например, в 1930-х годах все более крайние левые популисты становились коммунистами, а правые — фашистами. Популисты, как правило, более автократичны, более склонны к борьбе и более склонны уважать власть, чем закон.
Когда богатые боятся, что их деньги отберут и/или что к ним будут относиться враждебно, это заставляет их перемещать свои деньги и самих себя в места, активы и/или валюты, которые, по их мнению, являются более безопасными. Если позволить этим перемещениям продолжаться, они приведут к снижению доходов от налогов и расходов в тех местах, где происходят эти конфликты, что, в свою очередь, приведет к классическому самоусиливающемуся процессу вытеснения в тех местах, которые покидают деньги. Это происходит потому, что уменьшение налоговых поступлений ухудшает условия, что повышает напряженность и налоги, вызывая еще большую эмиграцию богатых и еще более худшие условия, и так далее. Например, сейчас мы видим, как богатые покидают штаты с высокими налогами, где существует финансовый стресс и большой разрыв в благосостоянии. Когда ситуация становится достаточно плохой, правительства больше не позволяют этому происходить — то есть, они запрещают потоки денег из мест, которые их теряют, в места, активы и/или валюты, которые их получают, что вызывает дальнейшую панику у тех, кто стремится защитить себя.
Когда существуют такого рода разрушительные условия, они подрывают производительность; это сокращает экономический пирог и вызывает еще больший конфликт по поводу того, как правильно разделить сокращающиеся ресурсы, что приводит к еще большему внутреннему конфликту, который все чаще приводит к борьбе между популистскими лидерами с обеих сторон, которые хотят взять контроль, чтобы навести порядок. Именно тогда демократия бросает наибольший вызов автократии. Именно поэтому в 1920-х и 1930-х годах Германия, Япония, Италия и Испания (и ряд более мелких стран) отвернулись от демократии к автократическому руководству, а крупные демократии (США, Великобритания и Франция) стали более автократическими. Широко распространено мнение, что в периоды хаоса более централизованное и автократическое принятие решений предпочтительнее менее централизованного и более демократического, основанного на дебатах, поэтому это движение не лишено оснований, когда происходит неуправляемая, жестокая борьба толпы.
Когда страна набирает достаточную экономическую, геополитическую и военную мощь, чтобы бросить вызов существующей доминирующей державе, возникает множество областей потенциального конфликта между этими соперничающими мировыми державами. Поскольку не существует системы мирного разрешения таких споров, эти конфликты обычно решаются силовым путем.
Когда расходы ведущей страны на поддержание своей империи за рубежом становятся больше, чем доходы, которые приносит империя, это экономически ослабляет страну. Когда это происходит одновременно с тем, что другие страны начинают конкурировать с ведущей страной, последняя чувствует себя вынужденной защищать свои интересы. Это особенно опасно для ведущей страны как в экономическом, так и в военном плане, поскольку для поддержания империи требуются большие военные расходы, а это происходит тогда, когда ухудшающиеся внутренние экономические условия делают более трудным для лидеров взимание налогов и более необходимым финансирование внутренних потребностей страны. Видя эту дилемму, вражеские страны больше склоняются к тому, чтобы бросить вызов. Тогда ведущая держава оказывается перед сложным экономическим и военным выбором: сражаться или отступать.
Когда другие экзогенные потрясения, такие как стихийные бедствия (например, чума, засуха или наводнения), происходят во время уязвимости, подобной вышеупомянутой, они увеличивают риск самоусиливающейся нисходящей спирали.
Если руководство страны слишком слабо, чтобы обеспечить то, что необходимо стране для успеха на данном этапе цикла, это тоже проблема. Конечно, поскольку каждый лидер несет ответственность за руководство в течение лишь небольшой части цикла, ему приходится иметь дело с состоянием страны, которую он унаследовал, и он не может его изменить. Это означает, что судьба, а не лидер, влияет на ситуацию.
Может показаться, что последние несколько абзацев с приведенными в них причинно-следственными связями сформулированы слишком стремительно, так что вы можете захотеть прочитать их еще раз медленно, чтобы понять, имеют ли представленным последовательности смысл для вас. Во второй части мы более подробно рассмотрим ряд конкретных случаев, и вы увидите, как проявляются закономерности этих циклов, хотя и не совсем точно. Факт их возникновения и причины их возникновения менее спорны, чем точное время их возникновения.
Подводя итог, можно сказать, что вокруг восходящей тенденции роста производительности, которая приводит к росту богатства и повышению уровня жизни, существуют циклы, которые приводят к 1) благополучным периодам развития, в которых страна фундаментально сильна, потому что у нее: а) относительно низкий уровень задолженности, б) относительно небольшой разрыв в богатстве, ценностях и политике, в) люди эффективно работают вместе для достижения процветания, г) хорошее образование и инфраструктура, д) сильное и способное руководство, и е) спокойствие в мире, которым руководят одна или несколько доминирующих мировых держав. Это благополучные и приятные периоды. Когда они подходят к своему пределу, а это происходит всегда, то избыток [положительных факторов] приводит к: 2) депрессивным периодам разрушения и реструктуризации, в которых выражаются следующие фундаментальные слабости страны: а) высокий уровень задолженности, б) большой разрыв в уровне благосостояния, ценностях и политике, в) различные фракции людей, неспособные хорошо работать вместе, d) плохое образование и неразвитая инфраструктура, и e) борьба за сохранение перенапряженной империи под натиском новых мощных соперников приводят к болезненному периоду борьбы, разрушения, а затем реструктуризации, которая устанавливает новый порядок, создавая основу для нового периода строительства.
Если посмотреть еще проще, то приведенные ниже пункты — это основные силы, которые определяют подъем и упадок стран. Для любой страны, чем больше элементов слева, тем больше вероятность ее подъема; чем больше элементов справа, тем больше вероятность ее упадка. Те страны, которые попадают на вершину, приобретают характеристики из левой части (что приводит к их подъему), но со временем они смещаются вправо, что делает их более склонными к упадку, в то время как новые конкурентоспособные страны приобретают характеристики из левой части, пока они не станут сильнее, и тогда происходит сдвиг.
Вот, вкратце, то, что, как показало мое исследование, обусловливает циклы подъема и упадка империй. Теперь, чтобы развлечься, вы, возможно, захотите выполнить небольшое упражнение и отметить, где находится каждый из этих показателей для каждой интересующей вас страны. Проранжируйте каждую страну по шкале от 1 до 10 по каждому атрибуту, начиная с 10 в крайнем левом углу и 1 в крайнем правом. Если сложить все эти рейтинги, то чем больше это число, тем больше вероятность того, что страна вырастет в относительном выражении. Чем меньше число, тем больше вероятность упадка. Потратьте немного времени, чтобы подсчитать, где находятся Соединенные Штаты, где Китай, где Италия, где Бразилия и так далее. Позже в этом отчете мы сделаем это систематическим образом для каждой из 20 крупнейших стран, используя ключевые показатели эффективности, которые я вам покажу.
Поскольку все эти факторы, как восходящие, так и нисходящие, имеют тенденцию к взаимному усилению, не случайно, что большие разрывы в благосостоянии, долговые кризисы, революции, войны и изменения в мировом порядке, как правило, наступают как идеальный шторм. Большие циклы подъема и упадка империи выглядят так, как показано на диаграмме ниже. Плохие периоды разрушения и реструктуризации через депрессию, революцию и войну, которые в основном разрушают старую систему и создают основу для появления новой, обычно занимают от 10 до 20 лет, хотя границы этого диапазона могут быть гораздо шире. На диаграмме они показаны заштрихованными областями. За ними следуют более продолжительные периоды мира и процветания, когда умные люди гармонично работают вместе и ни одна страна не хочет воевать с мировой державой, потому что она слишком сильна. Эти мирные периоды длятся примерно от 40 до 80 лет, хотя границы диапазона могут быть гораздо шире. Внутри этих циклов существуют более мелкие циклы, такие как циклы краткосрочного долга, который длится около 7-10 лет.
например, когда голландская империя уступила британской империи, а британская империя уступила империи США, произошло большинство или все из следующих вещей:
Где мы сейчас находимся
Как объяснялось ранее, последний крупный период разрушения и реструктуризации произошел в 1930-45 годах, что привело к новому периоду строительства и новому мировому порядку, который начался в 1945 году с создания новой глобальной валютной системы (построенной в 1944 году в Бреттон-Вудсе, штат Нью-Гэмпшир) и новой системы мирового управления, в которой доминируют США (Организация Объединенных Наций расположена в Нью-Йорке, Всемирный банк и Международный валютный фонд в Вашингтоне, округ Колумбия). Новый американский мировой порядок был естественным следствием того, что США были самой богатой страной (тогда у них было 80% мирового золотого запаса, а золото тогда было деньгами), доминирующей экономической державой (тогда на них приходилось около половины мирового производства) и самой сильной военной державой (тогда у них была монополия на ядерное оружие и самые мощные неядерные вооруженные силы).
Сейчас прошло 75 лет, и мы классически находимся в конце долгосрочного долгового цикла, когда есть большие долги, а классическая монетарная политика не очень хорошо работает для центральных банков мировых резервных валют. Это происходит, когда мы одновременно находимся в состоянии глубокого экономического и долгового спада, который приводит к образованию дыр в доходах и балансах людей, компаний, некоммерческих организаций и правительств, в то время как политически раздробленные центральные правительства пытаются заполнить эти дыры, раздавая много денег, которые они занимают. Центральные банки помогают им в этом, монетизируя государственный долг. Все это происходит в то же время, когда существует большой разрыв в уровне благосостояния и ценностях, а также когда растет мировая держава, которая конкурирует с ведущей мировой державой в торговле, развитии технологий, рынках капитала и геополитике. И вдобавок ко всему этому нам приходится бороться с пандемией.
В то же время у нас есть большой человеческий капитал и технологии мышления, которые могут помочь нам понять, как лучше справиться с этими вызовами и успешно провести неизбежную реструктуризацию. Если мы все сможем хорошо договориться друг с другом, мы обязательно пройдем это трудное время и перейдем к новому периоду процветания, который будет совершенно другим.
В следующих главах первой части я более подробно рассмотрю историю и механику наиболее важных из 17 движущих сил и в заключение попытаюсь заглянуть в будущее.
Я буду стараться передавать вам фрагменты этого исследования примерно раз в неделю, пока мы не достигнем точки убывающей отдачи.
[1] Эти индексы состояли из ряда различных статистических данных, некоторые из которых были непосредственно сопоставимы, а некоторые были в целом аналогичны или в целом показательны. В некоторых случаях ряд данных, остановившийся в определенный момент, приходилось объединять с рядом, продолжающимся в прошлое. Кроме того, линии, показанные на графике, представляют собой 30-летние скользящие средние этих индексов, сдвинутые таким образом, чтобы не было запаздывания. Я решил использовать сглаженную серию, потому что волатильность несглаженной серии была слишком велика, чтобы можно было увидеть большие движения. В дальнейшем я буду использовать эти очень сглаженные версии при рассмотрении очень долгосрочной перспективы и гораздо менее сглаженные или несглаженные версии при ближайшем рассмотрении этих событий, поскольку наиболее важные события лучше всего отражаются именно таким образом.
[2] Мы показываем, где находились ключевые показатели относительно их истории, усредняя их по всем случаям. График показан таким образом, что значение «1» означает пик данного показателя относительно истории, а «0» — впадину. График показан в годах, причем «0» означает примерно то время, когда страна находилась на пике своего развития (т.е. когда среднее значение по всем показателям было максимальным). В остальной части этого раздела мы более подробно рассмотрим каждый из этапов этого архетипа. Хотя на графиках показаны страны, создавшие мировые резервные валюты, мы также будем часто ссылаться на Китай, который был доминирующей империей на протяжении веков, хотя он никогда не создавал резервную валюту.
(C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Я так считаю, потому что около 18 месяцев назад я занялся изучением взлетов и падений империй, их резервных валют и рынков, обусловленного тем, что я заметил ряд необычных событий, которых не было ранее в моей жизни, но которые, как я знал, происходили много раз в истории. Самое важное, что я наблюдал сочетание:
1) высокого уровня задолженности и чрезвычайно низких процентных ставок, что ограничивает возможности центральных банков по стимулированию экономики;
2) большого разрыва в благосостоянии и политических разногласий внутри стран, что приводит к росту социальных и политических конфликтов;
3) растущая мировая сила (Китай), которая бросает вызов перенапряженному текущему мировому лидеру (США), что приводит к внешнему конфликту. Самым последним аналогичным временем был период с 1930 по 1945 год. Это меня очень обеспокоило.
Изучая историю, я увидел, что такое стечение событий было типичным для периодов, которые существовали как примерно 10-20-летние переходные фазы между большими экономическими и политическими циклами, которые происходили в течение многих лет (например, 50-100 лет). Эти большие циклы состояли из колебаний между 1) счастливыми периодами процветания, в которых стремление к богатству хорошо вознаграждается, а власть имущие работают гармонично, чтобы способствовать этому, и 2) несчастными, депрессивными периодами, в которых происходят схватки за богатство и власть, нарушающие гармонию и продуктивность и иногда приводящие к революциям/войнам. Эти плохие периоды были подобны очистительным бурям, которые избавляли от слабостей и излишеств, таких как слишком большой долг, и возвращали фундаментальные [экономические] принципы к более надежному положению, хотя и болезненно. В конечном итоге они приводили к адаптации, которая делала целое сильнее, хотя, как правило, cменяли тех, кто был на вершине, а также преобладающий мировой порядок.
Ответы на эти вопросы могут быть найдены исключительно посредством изучения механизмов похожих случаев, происходивших в период с 1930 по 1945 годы, а также взлетов и падений Британской и Голландской империй, взлетами и падениями Китайских династий и других — чтобы сформировать понимание того, что происходит и того, что, скорее всего, произойдет. [1] В этом и заключалась цель данного исследования. Затем началась пандемия, которая была еще одним из тех больших событий, которые никогда не случались со мной, но случались много раз до моей жизни, и которые мне нужно было лучше понять.
Мой метод
Хотя может показаться странным, что инвестиционный менеджер, который должен принимать инвестиционные решения на коротких временных интервалах, уделяет столько внимания долгосрочной истории, на своем опыте я понял, что мне необходим подобный обзор [истории], чтобы хорошо выполнять свою работу. Мои самые большие ошибки в карьере были связаны с тем, что я пропустил большие движения рынка, которые не произошли при моей жизни, но происходили много раз до этого.Эти ошибки научили меня тому, что я должен понимать, как работали экономики и рынки на протяжении всей истории и в далеких странах, чтобы я мог изучить вневременную и универсальную механику, лежащую в их основе, и разработать вневременные и универсальные принципы, позволяющие хорошо справляться с ними.
Первый из этих больших сюрпризов для меня произошел в 1971 году, когда мне было 22 года и я работал клерком на Нью-Йоркской фондовой бирже в качестве летней подработки. В воскресенье вечером, 15 августа 1971 года, президент Никсон объявил, что США откажутся от своего обещания разрешить обмен бумажных долларов на золото. Это привело к резкому падению курса доллара. Слушая речь Никсона, я понял, что правительство США не выполнило обещание, и деньги в том виде, в котором мы их знали, перестали существовать. Это не может быть хорошо, подумал я. Поэтому в понедельник утром я вышел на биржу, ожидая столпотворения, так как акции пошли вниз. Столпотворение было, но не такое, как я ожидал. Вместо того чтобы упасть, фондовый рынок подскочил примерно на 4 процента. Я был шокирован. Это потому, что раньше я не сталкивался с девальвацией валюты. В последующие дни я покопался в истории и увидел, что было много случаев девальвации валют, которые имели аналогичные последствия для фондовых рынков. Изучая дальше, я понял, почему, и узнал нечто ценное, что не раз помогло мне в будущем. Потребовалось еще несколько таких болезненных сюрпризов, чтобы вбить в мою голову осознание того, что мне необходимо понимать все крупные экономические и рыночные изменения, произошедшие за последние 100 с лишним лет во всех крупных странах.
Другими словами, если в прошлом произошло какое-то большое и важное событие (например, Великая депрессия 1930-х годов), я не мог с уверенностью сказать, что оно не произойдет со мной, поэтому я должен был выяснить, как это работает, и быть готовым хорошо справиться с этим. В ходе исследования я увидел, что существует множество случаев, когда происходят одни и те же вещи (например, депрессии), и что, изучая их так же, как врач изучает множество случаев определенного типа болезни, я могу получить более глубокое понимание того, как они работают. Я работаю так: изучаю как можно больше важных случаев конкретной вещи, которые могу найти, а затем формирую картину типичного случая, который я называю архетипом. Архетип помогает мне увидеть причинно-следственные связи, которые определяют, как обычно развиваются эти случаи. Затем я сравниваю, как конкретные случаи развиваются относительно архетипического, чтобы понять, в чем причина различий между каждым случаем и архетипом. Этот процесс помогает мне усовершенствовать понимание причинно-следственных связей до такой степени, что я могу создавать правила принятия решений в форме утверждений «если/то» — т.е. если произойдет X, то сделайте ставку Y. Затем я наблюдаю за фактическим развитием событий в соответствии с этим шаблоном и тем, что мы ожидаем. Я проделываю эти вещи на систематической основе со своими партнерами по Bridgewater Associates. [1a] Если события развиваются по плану, мы продолжаем делать ставки на то, что обычно происходит дальше, а если события начинают отклоняться, мы пытаемся понять причину и скорректировать курс.
Мой подход не является академическим, созданным для научных целей; это очень практичный подход, которому я следую, чтобы хорошо выполнять свою работу. Видите ли, игра, в которую я играю, требует от меня, как от глобального макроинвестора, понимания того, что может произойти с экономикой, лучше, чем это делает конкуренция. За годы борьбы с рынками и попыток выработать принципы, позволяющие делать это хорошо, я понял, что 1) способность человека предвидеть будущее и хорошо справляться с ним зависит от понимания причинно-следственных связей, которые заставляют вещи меняться, и 2) способность человека понимать эти причинно-следственные связи проистекает из изучения того, как они развивались в прошлом. Насколько практичным оказался этот подход, можно судить по результатам деятельности Bridgewater за несколько десятилетий.
Этот подход влияет на то, как я смотрю на все
Проведя множество подобных исследований в поисках вечных и универсальных принципов, я понял, что большинство вещей — например, периоды процветания, депрессии, войны, революции, бычьи рынки, медвежьи рынки и т.д. — повторяются во времени. Они происходят по одним и тем же причинам, как правило, циклично, и часто циклы бывают такими же или более продолжительными, чем наша жизнь. Это помогло мне воспринимать большинство вещей как «еще одну из этих», подобно тому, как биолог, встретив существо в дикой природе, определяет, к какому виду (или «одному из этих») оно принадлежит, думает о том, как работает этот вид, и пытается иметь и использовать вечные и универсальные принципы для эффективного взаимодействия с ним.
Такое видение событий помогло мне сменить точку зрения: не быть застигнутым врасплох в метели надвигающихся на меня событий, а подняться над ними, чтобы увидеть их закономерности во времени. [2] Чем больше связанных вещей я мог понять таким образом, тем больше я мог видеть, как они влияют друг на друга — например, как экономический цикл работает с политическим — и как они взаимодействуют в течение более длительных периодов времени. Я также понял, что, обращая внимание на детали, я не могу увидеть общую картину, а обращая внимание на общую картину, я не могу увидеть детали. Однако для того, чтобы понять закономерности и причинно-следственные связи, лежащие в их основе, мне нужно было видеть одновременно и более высокий уровень, большую картину, и более низкий уровень, детали, рассматривая взаимосвязи между наиболее важными силами в течение длительных периодов времени. Для меня оказалось, что большинство вещей эволюционируют вверх (улучшаются со временем) с циклами вокруг них, подобно штопору, направленному вверх:
Например, со временем наш уровень жизни растет, потому что мы больше учимся и становимся более продуктивными, но в экономике подъемы и спады происходят потому что у нас есть долговые циклы, которые направляют фактическую экономическую активность то вверх, то вниз вокруг этого восходящего тренда.
Я считаю, что причина, по которой люди обычно пропускают важные моменты эволюции, происходящие в их жизни, заключается в том, что каждый из нас переживает лишь крошечные фрагменты происходящего. Мы подобны муравьям, занятым своей работой по переносу крошек в течение нашей маленькой жизни, вместо того, чтобы сформировать более широкий взгляд на большие паттерны и циклы, важные взаимосвязанные вещей, движущие ими, и на то, где мы находимся в этих циклах и что может произойти. Сформировав такой взгляд, я пришел к убеждению, что существует лишь ограниченное число типов личности, идущих по ограниченному числу путей, которые приводят их к столкновению с ограниченным числом ситуаций, порождающих лишь ограниченное число историй, повторяющихся во времени. [3]
Единственное, что меняется — это одежда, которую надевают персонажи, и технологии, которые они используют.
Об этом исследовании и как я пришел к нему
Одно исследование привело к другому, которое привело меня к этому исследованию. Более конкретно:
Изучение денежных и кредитных циклов на протяжении истории помогло мне осознать долгосрочный долговой цикл (который обычно длится около 50-100 лет), что заставило меня взглянуть на происходящее сейчас совершенно иначе, чем если бы я не сформировал этот взгляд. Например, прежде чем процентные ставки достигли 0%, а центральные банки стали печатать деньги и скупать финансовые активы в ответ на финансовый кризис 2008-2009 годов, я изучил, как это происходило в 1930-х годах, что помогло нам хорошо перенести этот кризис. Из этого исследования я также понял, как и почему эти действия центральных банков подтолкнули цены на финансовые активы и экономику вверх, что увеличило разрыв в благосостоянии и привело к эпохе популизма и конфликтов. Сейчас мы видим, как те же силы действуют в период после 2009 года.
В 2014 году я хотел спрогнозировать темпы экономического роста в ряде стран, поскольку они были связаны с нашими инвестиционными решениями. Я использовал тот же подход, изучив множество примеров, чтобы найти движущие силы роста и придумать неподвластные времени и универсальные показатели для прогнозирования темпов роста стран на десятилетний период. Благодаря этому процессу я глубже понял, почему одни страны добились хороших результатов, а другие — плохих. Я объединил эти показатели в измерительные шкалы и и уравнения, которые мы используем для составления десятилетних оценок роста 20 крупнейших экономик. Помимо пользы для нас, я увидел, что это исследование может помочь разработчикам экономической политики, потому что, видя эти вечные и универсальные причинно-следственные связи, они могут знать, что если они изменят X, то это приведет к Y эффекту в будущем. Я также увидел, как эти десятилетние опережающие экономические показатели (такие как качество образования и уровень задолженности) ухудшались для США по сравнению с крупными развивающимися странами, такими как Китай и Индия. Это исследование называется «Производительность и структурные реформы: Почему страны преуспевают и терпят неудачу, и что нужно сделать, чтобы терпящие неудачу страны преуспевали».
Вскоре после избрания Трампа в 2016 году и в связи с тем, что рост популизма в развитых странах стал более очевидным, я начал изучение популизма. Что показало мне, как разрыв в благосостоянии и ценностях привел к глубоким социальным и политическим конфликтам в 1930-х годах, похожим на те, что существуют сейчас. Это также показало мне, как и почему левые и правые популисты были более националистичными, милитаристскими, протекционистскими и конфликтными — и к чему привели такие подходы. Я увидел, насколько сильным может стать конфликт между экономическими/политическими левыми и правыми и какое сильное влияние этот конфликт оказывает на экономику, рынки, благосостояние и власть, что позволило мне лучше понять события, которые происходили и продолжают происходить.
Проводя эти исследования и наблюдая за множеством вещей, происходящих вокруг меня, я увидел, что в Америке наблюдаются очень большие разрывы в экономических условиях жизни людей, которые не видны, если смотреть только на средние экономические показатели. Поэтому я разделил экономику на квинтили — т.е. посмотрел на 20% самых высокодоходных, следующие 20% и так далее до 20% самых низких — и изучил условия жизни этих групп населения по отдельности. В результате было проведено два исследования. В работе «Наша самая большая экономическая, социальная и политическая проблема: Две экономики — верхние 40% и нижние 60%» я увидел резкие различия в условиях между «имущими» и «неимущими», что помогло мне понять возникновение большей полярности и популизма. Эти выводы, а также выводы, полученные мной и моей женой в рамках ее благотворительной деятельности, основанные на очевидных разрывах в уровне благосостояния и возможностей в сообществах штата Коннектикут и их школах, вылилось в исследование, которое было названо «Почему и как капитализм нуждается в реформировании».
В то же время, занимаясь в течение многих лет международной деятельностью и изучением других стран, я видел, как происходят огромные глобальные экономические и геополитические сдвиги, особенно в Китае. За последние 35 лет я часто бывал в Китае, и мне повезло, что я хорошо знаком с ведущими политиками этой страны. Это помогло мне увидеть вблизи, насколько замечательными были достижения Китая и насколько превосходны возможности и исторические перспективы, которые стояли за ними. Эти превосходные возможности и перспективы привели к тому, что Китай стал эффективным конкурентом США в производстве, торговле, технологиях, геополитике и на мировых рынках капитала.
Кстати, вы можете ознакомиться с этими исследования бесплатно на http://www.economicprinciples.org.
Итак, то, что вы сейчас читаете, появилось благодаря моей потребности понять происходящие сейчас важные вещи, которые не произошли при моей жизни, но происходили много раз до этого. Эти вещи являются результатом действия трех больших сил и вопросов, которые они вызывают.
1) Долгосрочный денежный и долговой цикл
Ни разу за всю нашу жизнь процентные ставки не были настолько низкими или отрицательными по такому большому объему долга, как сегодня. В начале 2020 года более $10 трлн. долга находились под отрицательными процентными ставками, и вскоре потребуется продать необычайно большое количество новых долговых обязательств для финансирования дефицита. Это происходит в то же время, когда наступает срок исполнения огромных обязательств по пенсионному обеспечению и здравоохранению. Эти обстоятельства вызвали у меня ряд интересных вопросов. Естественно, мне было интересно, зачем кому-то держать долговые обязательства с отрицательной процентной ставкой и как сильно можно снизить процентные ставки. Мне также было интересно, что произойдет с экономикой и рынками, когда их [процентные ставки] не удастся опустить ниже, и как центральные банки смогут стимулировать экономику, когда неизбежно наступит следующий спад. Напечатают ли центральные банки гораздо больше валюты, что приведет к снижению ее стоимости? Что произойдет, если валюта, в которой номинирован долг, упадет, в то время как процентные ставки будут столь низкими? Эти вопросы заставили меня задаться вопросом о том, что будут делать центральные банки, если инвесторы будут избавляться от долгов, номинированных в мировых резервных валютах (т.е. долларе, евро и иене), что было бы ожидаемо, если бы деньги, в которых они возвращаются, одновременно обесценивались в цене и выплачивали процентные ставки, которые так низки.
Если вы не знаете, резервная валюта — это валюта, которая принимается во всем мире для транзакций и сбережений. Страна, которая получает право печатать основную мировую валюту (сейчас это США), находится в очень привилегированном и могущественном положении, а долг, номинированный в мировой резервной валюте (т.е. долг, номинированный в долларах США), является наиболее надежным фундаментом для мировых рынков капитала и мировых экономик. Кроме того, все резервные валюты в прошлом переставали быть резервными валютами, что часто заканчивалось болезненно для стран, которые пользовались этой особой привилегией. Поэтому я также начал задумываться о том, будет ли, когда и почему доллар перестанет быть ведущей мировой резервной валютой — и как это изменит мир, каким мы его знаем.
2) Внутренний цикл благосостояния и власти
Разрыв в уровне благосостояния, ценностях и политических взглядах сейчас больше, чем когда-либо в течение моей жизни. Изучая 1930-е годы и другие предыдущие эпохи, когда полярность также была высокой, я понял, что то, какая сторона победит (т.е. левая или правая), будет иметь очень большое влияние на экономику и рынки. Поэтому, естественно, мне стало интересно, к чему приведут эти разрывы в наше время. Изучение истории научило меня тому, что в принципе, когда разрыв в богатстве и ценностях велик и происходит экономический спад, скорее всего, возникнет много конфликтов по поводу того, как делить пирог. Как люди и политики будут относиться друг к другу, когда наступит следующий экономический спад? Я особенно обеспокоен в связи с ранее упомянутыми ограничениями возможностей центральных банков по снижению процентных ставок для стимулирования экономики. Помимо того, что эти традиционные инструменты неэффективны, печатание денег и покупка финансовых активов (теперь это называется «количественное смягчение») также увеличивает разрыв в благосостоянии, поскольку покупка финансовых активов толкает вверх их цены, что выгодно богатым, которые владеют большим количеством финансовых активов, чем бедные.
3) Международный цикл благосостояния и власти
Впервые за всю мою жизнь Соединенные Штаты столкнулись с конкурирующей силой. Китай стал конкурентоспособной державой для Соединенных Штатов по целому ряду параметров и растет быстрее, чем США. Если тенденции сохранятся, он будет сильнее Соединенных Штатов по большинству важнейших параметров, по которым империя становится доминирующей. (Или, по крайней мере, она станет достойным конкурентом.) Я видел обе страны вблизи большую часть своей жизни, и сейчас я вижу, как быстро нарастает конфликт, особенно в области торговли, технологий, геополитики, капитала и экономических/политических/социальных идеологий. Я не могу не задаться вопросом, как эти конфликты и изменения в мировом порядке, которые станут их результатом, будут развиваться в ближайшие годы, и какие последствия это будет иметь для всех нас.
Сочетание этих трех факторов вызывает у меня любопытство и больше всего привлекает мое внимание к аналогичным периодам, таким как период 1930-45 годов и многие другие до этого. Если говорить более конкретно, то в 2008-09 годах, как и в 1929-32 годах, имели место серьезные долговые и экономические кризисы. В обоих случаях процентные ставки достигли 0%, что ограничило возможности центральных банков использовать снижение процентных ставок для стимулирования экономики, поэтому в обоих случаях центральные банки напечатали много денег для покупки финансовых активов, что в обоих случаях вызвало рост цен на финансовые активы и увеличило разрыв в благосостоянии. В оба периода большой разрыв в благосостоянии и доходах привел к высокому уровню политической поляризации, которая приняла форму усиления популизма и борьбы между ярыми левыми популистами, возглавляемыми социалистами, и ярыми правыми популистами, возглавляемыми капиталистами. Эти внутренние конфликты разгорались, в то время как новые державы (Германия и Япония в 1930-х годах) все чаще бросали вызов существующим мировым державам. И, наконец, как и сегодня, слияние этих факторов означало, что невозможно понять ни один из них, не понимая также пересекающихся влияний между ними.
Изучая эти факторы, я понимал, что краткосрочный долговой цикл запаздывает, и знал, что в конце концов наступит спад. Я не ожидал, что к этому приведет глобальная пандемия, хотя я знал, что в прошлом пандемии и другие природные явления (такие как засухи и наводнения) иногда были важными факторами, способствующими таким тектоническим сдвигам.
Чтобы сформировать представление относительно этих факторов и того, что может означать их сочетание, я рассмотрел подъемы и спады всех крупных империй и их валют за последние 500 лет, уделяя особое внимание трем крупнейшим: империи США и доллару США, которые наиболее важны сейчас, Британской империи и британскому фунту, которые были наиболее важны до этого, и Голландской империи и голландскому гульдену [предшествовавшими Британской империи и фунту]. Я также менее пристально рассматривал шесть других значимых, хотя и менее доминирующих империй — Германию, Францию, Россию, Японию, Китай и Индию. Из этих шести империй я уделил наибольшее внимание Китаю и рассмотрел его историю вплоть до 600 года, потому что 1) Китай был настолько значим на протяжении всей истории, он настолько важен сейчас и, вероятно, будет еще более значим в будущем, и 2) он предоставляет множество примеров подъема и упадка династий, которые помогут мне лучше понять закономерности и силы, стоящие за ними. В этих случаях вырисовывалась более четкая картина того, как другие влияния, в первую очередь технологии и стихийные бедствия, играли значительную роль. Изучив все эти случаи по империям и по времени, я увидел, что важные империи обычно существовали примерно 250 лет, плюс-минус 150 лет, а крупные экономические, долговые и политические циклы в них длились около 50-100 лет. Изучая, как эти подъемы и спады работали по отдельности, я мог увидеть, как они работали в среднем на архетипическом уровне, а затем я мог исследовать, как они работали по-другому и почему. Это многому меня научило. Моя проблема заключается в том, чтобы передать это [знание] корректно.
Помните, что то, чего я не знаю, намного больше того, что я знаю
Задавая эти вопросы, я с самого начала чувствовал себя муравьем, пытающимся понять Вселенную. У меня было гораздо больше вопросов, чем ответов, и я знал, что углубляюсь во многие области, изучению которых другие посвятили свою жизнь. Поэтому я агрессивно и смиренно опирался на знания некоторых замечательных ученых и практиков, каждый из которых имел глубокий взгляд на какую-то часть головоломки, но ни один из них не обладал целостным пониманием, которое было мне необходимо, чтобы адекватно ответить на все мои вопросы. Чтобы понять все причинно-следственные связи, лежащие в основе этих циклов, я сочетал триангуляцию с историками (которые специализировались на разных частях этой большой и сложной истории) и политиками (которые имели как практический опыт, так и исторический взгляд) с изучением статистических данных, извлеченных из древних и современных архивов моей замечательной исследовательской командой, а также с чтением ряда превосходных книг по истории.
Хотя я приобрел огромное количество знаний, которые я буду использовать с пользой, я понимаю, что то, что я знаю, все еще является лишь малой частью того, что я хотел бы знать, чтобы быть уверенным в своих перспективах на будущее. Тем не менее, я также знаю по опыту, что если я буду ждать, пока узнаю достаточно, чтобы быть удовлетворенным своими знаниями, я никогда не смогу использовать или передать то, что я узнал. Поэтому, пожалуйста, поймите, что, хотя в этом исследовании вы ознакомитесь с моим верхнеуровневым взглядом на то, чему я научился, и моим не очень уверенным прогнозом на будущее, вы должны относиться к моим выводам как к теориям, а не как к фактам. Но, пожалуйста, имейте в виду, что даже несмотря на все это, я ошибался больше раз, чем могу вспомнить, и именно поэтому я ценю диверсификацию своих ставок превыше всего. Поэтому, когда я предоставляю вам то, что я думаю, как я это делаю в данном исследовании, пожалуйста, поймите, что я просто делаю все возможное, чтобы открыто донести до вас свои мысли.
Вы сами должны оценить то, что я узнал, и поступить с этой [информацией] так, как вам нравится.
Как организовано данное исследование
Как и во всех моих исследованиях, я попытаюсь передать то, что я узнал, как в очень короткой, простой форме, так и в гораздо более длинной, более полной форме. Для этого я написал эту книгу в двух частях.
Часть 1 [оригинал, перевод] аккумулирует все, что я узнал, в виде одного очень упрощенного архетипа подъема и упадка империй, основанного на всех моих исследованиях конкретных случаев. Для того, чтобы наиболее важные концепции были понятны, я буду писать в простым языком, отдавая предпочтение ясности, а не точности. В результате некоторые мои формулировки будут в общем и целом верными, но не всегда точными. (Я также буду выделять ключевые предложения жирным шрифтом, чтобы вы могли просто прочитать их и пропустить остальное, чтобы быстро получить общую картину). Сначала я скомпоную свои выводы в индекс общей мощи империй, который дает общее представление о периодах подъема и упадка различных держав, составленный из восьми индексов различных типов мощи. Затем я объясню эти различные типы мощи, чтобы вы могли понять, как они работают, и, наконец, я обсужу, что, по моему мнению, все это означает для будущего.
Во второй части более подробно рассматриваются все отдельные случаи, при этом используются одни и те же индексы для всех крупных империй за последние 500 лет. Такая подача информации позволяет вам понять суть того, как, по моему мнению, происходят эти подъемы и спады в Части 1, а затем выбрать, стоит ли переходить к Части 2, чтобы увидеть эти интересные случаи по отдельности, по отношению друг к другу и по отношению к шаблону, объясненному в Части 1. Я советую вам прочитать обе части, потому что я ожидаю, что вы найдете захватывающей историю развития этих стран за последние 500 лет во второй части. Эта история представляет собой последовательную картину эволюции мира через события, которые привели к тому, что голландская империя поднялась и упала до Британской империи, Британская империя поднялась и упала до империи США, а империя США поднялась и начала свой ранний упадок до подъема Китайской империи. В книге также сравниваются эти три империи с империями Германии, Франции, России, Японии, Китая и Индии. Как вы увидите при рассмотрении каждой из них, все они в целом следовали сценарию, хотя и не в точности. Кроме того, я ожидаю, что вы, как и я, найдете увлекательными и бесценными истории подъема и упадка китайских династий, начиная с 600 года. Изучение династий показало мне, что общего было в Китае с похожими периодами подъема и упадка [в других странах](почти все), это позволило понять, что было по-другому (что отличает Китай от Запада), и дало мне понимание перспектив китайских лидеров, которые внимательно изучают эти династии, чтобы извлечь из них уроки.
Честно говоря, я не знаю, как бы я мог ориентироваться в том, что происходит сейчас и что будет происходить в будущем, не изучив всю эту историю. Но прежде чем перейти к рассмотрению этих захватывающих индивидуальных случаев, давайте разберемся в архетипическом случае.
[1] Для ясности, хотя я описываю эти циклы прошлого, я не отношусь к тем людям, которые считают, что то, что произошло в прошлом, обязательно продолжится в будущем без понимания причинно-следственных связей, которые приводят к изменениям. Моя цель, прежде всего, состоит в том, чтобы вы вместе со мной рассмотрели причинно-следственные связи, а затем использовали это понимание для изучения того, что может надвигаться на нас, и согласования принципов, позволяющих справиться с этим наилучшим образом.
[1а] Например, я придерживаюсь этого подхода в отношении долговых циклов, потому что мне пришлось пройти через многие из них за последние 50 лет, и они являются наиболее важной силой, вызывающей большие сдвиги в экономике и на рынках. Если вы хотите понять мой шаблон понимания больших долговых кризисов и ознакомиться со всеми случаями, из которых он состоит, вы можете получить Principles for Navigating Big Debt Crises в бесплатной цифровой форме на сайте www.economicprinciples.org или в печатной форме для продажи в книжных магазинах или онлайн. Именно эта перспектива позволила компании Bridgewater успешно преодолеть финансовый кризис 2008 года, когда другие испытывали трудности. Я изучал многие крупные, важные вещи (например, депрессии, гиперинфляцию, войны, кризисы платежного баланса и т.д.), следуя этому подходу, обычно потому, что я был вынужден понять необычные вещи, которые, казалось, зарождались вокруг меня.
[2] Я почти все воспринимаю именно так. Например, при создании и ведении своего бизнеса мне пришлось понять реалии мышления людей и научиться принципам, позволяющим хорошо справляться с этими реалиями, что я и сделал, используя этот же подход. Если вам интересно, что я узнал о таких неэкономических и нерыночных вещах, я изложил это в своей книге «Принципы: Жизнь и работа», которая бесплатна в приложении под названием «Принципы в действии», доступном в Apple App Store, или продается в обычных книжных магазинах.
[3] В своей книге «Принципы: Жизнь и работа» я поделился своими мыслями об этих различных способах мышления. Я не буду описывать их здесь, но направлю вас туда, если вам будет интересно.
[1а] Например, я придерживаюсь этого подхода в отношении долговых циклов, потому что мне пришлось пройти через многие из них за последние 50 лет, и они являются наиболее важной силой, вызывающей большие сдвиги в экономике и на рынках. Если вы хотите понять мой шаблон понимания больших долговых кризисов и ознакомиться со всеми случаями, из которых он состоит, вы можете получить Principles for Navigating Big Debt Crises в бесплатной цифровой форме на сайте www.economicprinciples.org или в печатной форме для продажи в книжных магазинах или онлайн. Именно эта перспектива позволила компании Bridgewater успешно преодолеть финансовый кризис 2008 года, когда другие испытывали трудности. Я изучал многие крупные, важные вещи (например, депрессии, гиперинфляцию, войны, кризисы платежного баланса и т.д.), следуя этому подходу, обычно потому, что я был вынужден понять необычные вещи, которые, казалось, зарождались вокруг меня.
[2] Я почти все воспринимаю именно так. Например, при создании и ведении своего бизнеса мне пришлось понять реалии мышления людей и научиться принципам, позволяющим хорошо справляться с этими реалиями, что я и сделал, используя этот же подход. Если вам интересно, что я узнал о таких неэкономических и нерыночных вещах, я изложил это в своей книге «Принципы: Жизнь и работа», которая бесплатна в приложении под названием «Принципы в действии», доступном в Apple App Store, или продается в обычных книжных магазинах.
[3] В своей книге «Принципы: Жизнь и работа» я поделился своими мыслями об этих различных способах мышления. Я не буду описывать их здесь, но направлю вас туда, если вам будет интересно.
Важные оговорки
Информация, содержащаяся в настоящем документе, актуальна только на дату печати и предназначена только для представления наблюдений и взглядов Bridgewater Associates, L.P. («Bridgewater») на дату составления документа, если не указано иное. Bridgewater не несет обязательств по предоставлению получателям настоящего документа обновлений или изменений в содержащейся в нем информации. Показатели и рынки могут быть выше или ниже, чем указано в настоящем документе, а информация, предположения и анализ, которые могут быть чувствительными по времени, могут существенно измениться и более не отражать точку зрения Bridgewater. Заявления, содержащие прогнозные мнения или ожидания (или сопоставимые формулировки), подвержены ряду рисков и неопределенностей и носят информационный характер. Фактические показатели могут существенно отличаться от представленной в настоящем документе информации. Прошлые результаты деятельности не являются показателем будущих результатов.
В исследованиях Bridgewater используются данные и информация из государственных, частных и внутренних источников, включая данные по фактическим сделкам Bridgewater. Источники включают Австралийское бюро статистики, Barclays Capital Inc, Bloomberg Finance L.P., CBRE, Inc, CEIC Data Company Ltd., Consensus Economics Inc, Corelogic, Inc, CoStar Realty Information, Inc, CreditSights, Inc, Credit Market Analysis Ltd., Dealogic LLC, DTCC Data Repository (U.S.), LLC, Ecoanalitica, EPFR Global, Eurasia Group Ltd., Eurasia Group Ltd. и др, Европейский институт денежных рынков — EMMI, Factset Research Systems, Inc, The Financial Times Limited, GaveKal Research Ltd., Global Financial Data, Inc, Haver Analytics, Inc, The Investment Funds Institute of Canada, Intercontinental Exchange (ICE), International Energy Agency, Lombard Street Research, Markit Economics Limited, Mergent, Inc, Metals Focus Ltd, Moody's Analytics, Inc, MSCI, Inc, Национальное бюро экономических исследований, Организация экономического сотрудничества и развития, Pensions & Investments Research Center, Refinitiv, Renwood Realtytrac, LLC, RP Data Ltd, Rystad Energy, Inc, S&P Global Market Intelligence Inc, Sentix Gmbh, Spears & Associates, Inc, State Street Bank and Trust Company, Sun Hung Kai Financial (UK), Токийская фондовая биржа, Организация Объединенных Наций, Министерство торговли США, Wind Information (Shanghai) Co Ltd, Wood Mackenzie Limited, Всемирное бюро статистики металлов и Всемирный экономический форум. Хотя мы считаем информацию из внешних источников надежной, мы не берем на себя ответственность за ее точность.
Мнения, выраженные в настоящем документе, являются исключительно мнением компании Bridgewater и могут быть изменены без предварительного уведомления. В некоторых обстоятельствах Bridgewater представляет информацию о результатах деятельности в индексы, такие как индекс Dow Jones Credit Suisse Hedge Fund, которые могут быть включены в данный материал. Вы должны предполагать, что Bridgewater имеет значительный финансовый интерес в одной или нескольких обсуждаемых позициях и/или ценных бумагах или деривативах. Сотрудники Bridgewater могут иметь длинные или короткие позиции, покупать или продавать ценные бумаги или деривативы, упомянутые в данном материале. Лица, ответственные за подготовку данного материала, получают вознаграждение в зависимости от различных факторов, включая, помимо прочего, качество их работы и доходы фирмы.
Данный материал предназначен исключительно для информационных и образовательных целей и не является предложением о продаже или призывом к предложению о покупке упомянутых ценных бумаг или других инструментов. Любое такое предложение будет осуществляться в соответствии с окончательным меморандумом о размещении. Данный материал не является персональной рекомендацией и не учитывает конкретные инвестиционные цели, финансовые ситуации или потребности отдельных инвесторов, которые необходимо учитывать перед принятием любого инвестиционного решения. Инвесторы должны рассмотреть, подходит ли любой совет или рекомендация в данном исследовании для их конкретных обстоятельств, и, в случае необходимости, обратиться за профессиональной консультацией, включая юридические, налоговые, бухгалтерские, инвестиционные или другие консультации.
Информация, представленная в настоящем документе, не предназначена для обеспечения достаточной основы для принятия инвестиционного решения, и инвестиционные решения не должны основываться на смоделированной, гипотетической или иллюстративной информации, которая имеет присущие ей ограничения. В отличие от фактических показателей, смоделированные или гипотетические результаты не отражают реальную торговлю или фактические затраты на управление и могут недо- или перекомпенсировать влияние определенных факторов рыночного риска. Bridgewater не делает никаких заявлений о том, что любой счет достигнет или может достигнуть доходности, аналогичной показанной. Цена и стоимость инвестиций, упомянутых в данном исследовании, а также доходы от них могут колебаться.
Любая инвестиция связана с риском, и в нестабильных или неопределенных рыночных условиях возможны значительные колебания стоимости или доходности этой инвестиции. Инвестиции в хедж-фонды являются сложными, спекулятивными и связаны с высокой степенью риска, включая риск полной потери всех инвестиций инвестора. Прошлые показатели не являются руководством к действию в будущем, будущие доходы не гарантируются, и может произойти полная потеря первоначального капитала. Некоторые операции, включая операции с кредитным плечом, фьючерсами, опционами и другими производными инструментами, связаны с существенным риском и подходят не для всех инвесторов. Колебания курсов валют могут оказать существенное негативное влияние на стоимость, цену или доход, получаемый от определенных инвестиций.
Данная информация не направлена и не предназначена для распространения или использования любым физическим или юридическим лицом, находящимся в любой юрисдикции, где такое распространение, публикация, доступность или использование противоречит действующему законодательству или нормативным актам, или где Bridgewater может быть подвергнута любым требованиям регистрации или лицензирования в такой юрисдикции.
Никакая часть данного материала не может быть (i) скопирована, фотокопирована или размножена в любой форме любыми средствами или (ii) распространена без предварительного письменного согласия Bridgewater ® Associates, LP.
Глава 1
Как было объяснено во Введении [оригинал, перевод], мировой порядок в настоящее время быстро изменяется в важных направлениях, которые никогда не происходили в нашей жизни, но уже много раз случались в истории. Моя цель — показать вам эти случаи и механизмы, которые привели их в движение, и с этой точки зрения попытаться представить будущее.
Далее следует очень сокращенное описание динамики, которую я увидел, изучая подъемы и спады трех последних империй резервных валют (голландской, британской и американской) и шести других значительных империй (Германии, Франции, России, Индии, Японии и Китая) за последние 500 лет, а также всех основных китайских династий, начиная с династии Тан около 600 года. Цель этой главы — просто предоставить архетип, который можно использовать при рассмотрении всех циклов, особенно того, в котором мы сейчас находимся. Изучая эти прошлые случаи, я увидел четкие закономерности, которые возникали по логическим причинам, которые я кратко излагаю здесь и более подробно рассматриваю в последующих главах первой части. Хотя в центре внимания этой главы и этой книги находятся те силы, которые влияли на большие циклические колебания в благосостоянии и власти, я также увидел пульсирующие эффекты во всех измерениях жизни, включая культуру и искусство, общественные нравы и многое другое, чего я коснусь в части 2. Двигаясь назад и вперед между этим простым архетипом и случаями, показанными в части 2, мы увидим, насколько отдельные случаи соответствуют архетипу (который, по сути, является лишь средним значением этих случаев) и насколько хорошо архетип описывает отдельные случаи. Это, я надеюсь, поможет нам лучше понять, что происходит сейчас.
Я нацелен на то, чтобы понять, как устроен мир, и обрести неподвластные времени и универсальные принципы, позволяющие правильно с ним обращаться. Для меня это и страсть, и необходимость. Хотя любопытство и беспокойство, которые я описал ранее, побудили меня провести это исследование, процесс его проведения дал мне гораздо большее понимание действительно большой картины того, как устроен мир, чем я ожидал получить, и я хочу поделиться этим с вами. Мне стало намного понятнее, как народы и страны добиваются успеха и терпят поражение на протяжении длительного времени, я обнаружил гигантские циклы, стоящие за этими взлетами и падениями, о существовании которых я даже не подозревал, и, что самое главное, это помогло мне понять то, где мы сейчас находимся.
Хотя синтез общей картины, которым я делюсь в этой главе, является моим собственным, вы должны знать, что теории, которые я излагаю в этой книге, были хорошо триангулированы с другими экспертами. Около двух лет назад, когда я почувствовал, что мне необходимо ответить на вопросы, описанные во Введении, я решил погрузиться в исследование вместе со своей исследовательской группой, копаясь в архивах, беседуя с лучшими в мире учеными и практиками, которые глубоко понимали отдельные части головоломки, читая соответствующие великие книги проницательных авторов и размышляя о предыдущих исследованиях, которые я провел, и об опыте, который я приобрел в результате глобального инвестирования на протяжении почти 50 лет.
Поскольку я рассматриваю это как дерзкое, смиренное, необходимое и увлекательное начинание, я беспокоюсь о том, что могу упустить важные вещи и ошибиться, поэтому мой процесс итеративен. Я провожу исследование, пишу его, показываю лучшим ученым и практикам мира, чтобы они провели стресс-тест, изучаю потенциальные улучшения, снова пишу, снова провожу стресс-тест и так далее, пока не дойду до точки убывающей отдачи. Данное исследование является результатом этой работы. Хотя я не могу быть уверен, что точно вывел формулу того, что заставляет величайшие империи мира и их рынки подниматься и падать, я уверен, что в общем и целом я понял ее правильно. Я также знаю, что то, что я узнал, очень важно для того, чтобы оценить происходящее сейчас в перспективе и представить, как справиться с важными событиями, которые никогда не происходили при моей жизни, но неоднократно происходили на протяжении истории.
Я передаю его вам, чтобы вы приняли или не приняли его по своему усмотрению.
Страны, показанные в этом исследовании, обладали наибольшим богатством и властью
Это исследование о том, как богатство и власть приходили и уходили из ведущих держав мира. Для ясности, хотя ведущие державы, о которых идет речь в данном исследовании, были самыми богатыми и могущественными, они не обязательно были самыми благополучными странами по двум причинам. Во-первых, хотя богатство и власть — это то, чего хочет большинство людей и за что они будут бороться больше всего, некоторые люди и их страны не считают эти вещи самыми важными и не думают о борьбе за них. Например, некоторые считают, что жить в мире и наслаждаться жизнью важнее, чем быть очень богатым и иметь большую власть, и не думают о том, чтобы бороться для их достижения и попадания в группу из настоящего исследования. (Кстати, я считаю, что мир и наслаждение жизнью гораздо важнее богатства и власти). Во-вторых, в эту группу стран не входят страны, которые я буду называть «странами-бутиками» (например, Швейцария и Сингапур), которые имеют очень высокие показатели богатства и уровня жизни, но недостаточно велики, чтобы стать одной из крупнейших империй.
На протяжении всей истории человечества богатство приобреталось либо путем его создания, либо путем отъема у других, либо путем поиска его в земле
Давайте начнем с основ. На протяжении всей истории человечества различные группы людей (например, племена, королевства, страны) приобретали богатство и власть, создавая их сами, отбирая у других или находя в земле. Когда они собирали больше богатства и власти, чем любая другая группа, они становились ведущей мировой силой, что позволяло им определять мировой порядок. Когда они теряли это богатство и власть, что происходило со всеми, мировой порядок очень сильно менялся. Это глубочайшим образом изменило все аспекты жизни. В этой главе мы расскажем о том, как на протяжении всего времени одни и те же основные силы в основном одними и теми же способами вызывали взлеты и падения империй.
Производительность труда человека — это самая важная сила, способствующая росту общего богатства, могущества и уровня жизни в мире с течением времени. Производительность — т.е. объем производства на человека, обусловленный обучением, строительством и изобретательством, — неуклонно повышается с течением времени, поскольку знаний приобретается больше, чем теряется. Однако она росла разными темпами для разных людей, хотя всегда по одним и тем же причинам — из-за качества образования, изобретательности, трудовой этики и экономических систем, позволяющих превращать идеи в продукцию. Эти причины важно понимать политикам для достижения наилучших результатов для своих стран, а инвесторам и компаниям — для определения наилучших долгосрочных инвестиций.
Но при всей своей значимости эти знания и повышение производительности носят эволюционный характер, поэтому они не являются причиной больших изменений в том, кто обладает каким богатством и властью. Они вызываются целым рядом факторов, главным из которых являются денежные и кредитные циклы. Я выделил в общей сложности 17 важных сил, которые объясняют почти все эти движения на протяжении всего времени, и мы рассмотрим их вкратце. Эти крупные силы обычно проявляются в классических циклах, которые взаимно усиливают друг друга таким образом, что создают один очень большой цикл подъемов и спадов. Этот большой архетипический цикл управляет подъемом и упадком империй и влияет на все, что связано с ними, включая их валюты и рынки (что меня особенно интересует). Как и в случае с архетипическим долговым циклом, который я описал в "Принципах управления большими долговыми кризисами", этот большой цикл представляет собой архетипический цикл, с которым мы можем сравнивать другие, включая тот, в котором мы сейчас находимся. Я считаю, что нам необходимо понять этот архетипический цикл, чтобы понимать, где мы находимся, и попытаться заглянуть в будущее.
Из этих 17 сил наиболее важно понять долговой цикл, денежно-кредитный цикл, цикл разрыва в благосостоянии и глобальный геополитический цикл, чтобы представить, в какой перспективе мы находимся. По причинам, объясненным в этой книге, я считаю, что сейчас мы наблюдаем архетипический большой сдвиг в относительном богатстве и власти и мировом порядке, который окажет глубокое влияние на всех людей во всех странах. Этот большой сдвиг в богатстве и власти не очевиден, потому что большинство людей не имеют в своем сознании исторических моделей, чтобы рассматривать его как «еще один из тех». Поэтому в этой первой главе я вкратце опишу, как я вижу архетипическую механику, лежащую в основе подъемов и упадков империй и их рынков. Затем мы углубимся в различные факторы, имевшие место в различных прошлых случаях.
Чтобы увидеть большую картину, нельзя концентрироваться на деталях
Хотя я попытаюсь точно обрисовать эту большую масштабную картину, я не могу нарисовать ее точно, и для того, чтобы вы смогли увидеть и понять ее, вы не можете пытаться сделать это точно. Это потому, что мы рассматриваем эволюцию в течение длительного времени. Чтобы увидеть ее, вам придется отбросить детали. Конечно, когда детали важны, а это часто так, я буду переходить от очень большой, неточной картины к более детальной.
Взгляд на события прошлого с этой очень масштабной точки зрения радикально изменит ваше восприятие вещей. Например, поскольку охватываемый период времени настолько велик, многие из самых фундаментальных вещей, которые мы считаем само собой разумеющимися, и многие термины, которые мы используем для их описания, не существовали в течение всего периода времени. В результате я буду неточным в своих формулировках, чтобы передать общую картину, не спотыкаясь на том, что может показаться важным, но в масштабах того, что мы рассматриваем, является относительно маленькой [деталью].
Например, я размышлял о том, насколько мне следует беспокоиться о различиях между странами, королевствами, нациями, государствами, племенами, империями и династиями. В наши дни мы думаем в основном в терминах стран. Однако страны, какими мы их знаем, появились только в XVII веке, после Тридцатилетней войны в Европе. Другими словами, до этого времени не было никаких стран — как правило, хотя и не всегда, вместо них существовали королевства. В некоторых местах королевства все еще существуют, и их можно спутать со странами, а в некоторых местах есть и то, и другое. Вообще говоря, хотя и не всегда, королевства маленькие, страны больше, а империи самые большие (распространяющиеся за пределы королевства или страны). Отношения между ними часто не совсем ясны. Британская империя была в основном королевством, которое постепенно превратилось в страну, а затем в империю, которая простиралась далеко за пределы Англии, так что ее лидеры контролировали обширные территории и многие неанглийские народы. Дело также в том, что каждый из этих типов единично управляемых образований — страны, королевства, племена, империи и т.д. — контролирует свое население по-разному, что еще больше запутывает ситуацию для тех, кто стремится к точности. Например, в одних случаях империи — это территории, оккупированные доминирующей державой, а в других случаях империи — это территории, находящиеся под влиянием доминирующей державы, которая контролирует другие территории с помощью угроз и вознаграждений. Британская империя обычно оккупировала страны своей империи, в то время как Американская империя контролировала большее количество стран с помощью вознаграждений и угроз — хотя это не совсем верно, поскольку на момент написания этой статьи США имеют военные базы в 70 странах. Итак, хотя ясно, что существует Американская империя, менее ясно, что именно в ней находится. В любом случае, вы поняли мою мысль — попытка быть точным может помешать передать самые большие, самые важные вещи. Поэтому в этой главе вам придется терпеть мои огульные неточности. Вы также поймете, почему впредь я буду неточно называть эти образования странами, хотя не все из них были странами, говоря техническим языком.
В связи с этим некоторые могут возразить, что сравнение разных стран с разными системами в разное время невозможно. Хотя я могу понять эту точку зрения, я хочу заверить вас, что я буду стремиться объяснить все существующие различия, что вневременное и универсальное сходство намного больше, чем различия, и что позволить различиям стоять на пути к сходству, которое дает нам необходимые уроки истории, было бы трагедией.
Большинство вещей развивается по восходящему тренду с циклами вокруг него
Как уже говорилось ранее, в течение длительных периодов времени мы развиваемся, потому что учимся делать что-то лучше, что повышает нашу производительность. В долгосрочной перспективе это самая важная сила, хотя в краткосрочной перспективе наиболее важны колебания вокруг этой восходящей тенденции. Это отражено на приведенном ниже графике, который показывает расчетный объем производства
(т.е. расчетный реальный ВВП) на человека за последние 500 лет. Как видно из этой нисходящей, крупной перспективы, объем производства на человека неуклонно растет, хотя и очень медленно в первые годы и быстрее примерно после 1800 года, когда наклон вверх становится намного круче, отражая более быстрый рост производительности. Этот переход от более медленного роста производительности к более быстрому был вызван, прежде всего, улучшением широкого обучения и преобразованием этого обучения в производительность. Этому способствовал ряд факторов, начиная с изобретения печатного станка в Европе в середине XV века (в Китае он использовался значительно раньше), который увеличил объем знаний и образования, доступных гораздо большему числу людей, способствуя европейскому Возрождению, научной революции, Просвещению и первой промышленной революции в Великобритании.
Это более широкое обучение также сместило богатство и власть от 1) сельскохозяйственной экономики, в которой владение землей было главным источником власти, а монархии, дворяне и церковь работали вместе, чтобы сохранить свою власть, к 2) промышленной экономике, в которой изобретательные капиталисты создавали и владели средствами производства промышленных товаров и работали вместе с теми, кто был в правительстве, чтобы поддерживать систему, которая позволяла им иметь богатство и власть. Другими словами, со времен промышленной революции, которая привела к этим изменениям, мы работаем в системе, в которой богатство и власть в первую очередь являются результатом сочетания образования, изобретательности и капитализма, а те, кто управляет правительствами, работают с теми, кто контролирует большую часть богатства и образования. Хотя в первой половине 20 века наблюдались отклонения от капитализма в сторону коммунизма (который в период между 1950 и 1990 годами показал, что он не работает в тех формах, которые были опробованы) и социализма (который, по сути, является гибридной системой распределения богатства и возможностей, о достоинствах которой люди могут спорить), формулой успеха была система, в которой образованные люди придумывают инновации, получают финансирование через рынки капитала и владеют средствами, с помощью которых их инновации превращаются в производство и распределение ресурсов, что позволяет им получать вознаграждение в виде прибыли. Лучше всего это происходит при капитализме и государственных системах, которые работают симбиотически с ним. Этот процесс протекает дальше, продолжая развиваться. Например, если много веков назад наибольшую ценность представляли сельскохозяйственные земли и сельскохозяйственное производство, которые переросли в машины и то, что они производят, то теперь наибольшую ценность приобретают цифровые вещи, не имеющие видимого физического существования (данные и обработка информации). Это приведет к борьбе за то, кто получит данные и как они будут их использовать для получения богатства и власти. (Об этом мы поговорим в главе, посвященной обучению и совершенствованию для повышения производительности). Основная мысль, которую я пытаюсь донести, заключается в том, что величайшей силой, порождающей эти восходящие тренды в уровне жизни, является способность человечества адаптироваться и совершенствоваться — настолько, что движения вокруг этого восходящего тренда, вызванные всем остальным, даже не заметны, если смотреть на происходящее с более высокого уровня, чтобы получить обширную картину [происходящего].
В то же время, как и все подобные системы, капитализм не справился с этой задачей достаточно хорошо, чтобы достичь целей создания равных возможностей и максимальной производительности за счет широкого развития человеческого капитала (подробнее об этом читайте в статье "Почему и как капитализм нуждается в реформировании"). Но, повторим главное: с точки зрения нисходящей перспективы, показанной на приведенном ниже графике, ситуация продолжает улучшаться, потому что люди становятся все умнее и умнее и преобразуют свой ум во все более качественные результаты.
Мировой ВВП на душу населения в долларах до 2017 года
Под этой относительно ровной восходящей траекторией обучения и производительности труда скрываются бурные исторические периоды, включая бумы, спады, революции и войны. История показывает нам, что почти все эти неспокойные периоды связаны с денежным и кредитным крахом, большим разрывом в благосостоянии, борьбой за богатство и власть (т.е. революциями и войнами) и суровыми природными явлениями (такими как засухи, наводнения и эпидемии). Он также показывает, что степень тяжести этих периодов зависит почти исключительно от того, насколько сильны страны, способные их пережить. Например, страны с большими сбережениями, низкими долгами и сильной резервной валютой лучше переносят экономический и кредитный коллапс, чем те, у кого мало сбережений, много долгов и нет сильной резервной валюты. Аналогичным образом, страны с сильным и умелым руководством и гражданским населением могут управляться лучше, чем те, у которых их нет, а те, кто более изобретателен, адаптируются лучше, чем те, кто менее изобретателен. Как вы прочтете в примерах из второй части, эти факторы являются измеримыми вечными и универсальными истинами.
Поскольку эти бурные времена малы по сравнению с эволюционным восходящим трендом способности человечества адаптироваться и изобретать, они едва заметны на предыдущем графике и выглядят лишь как относительно незначительные колебания. Однако для нас эти колебания кажутся очень большими, потому что мы такие маленькие и недолговечные. Возьмем, к примеру, период депрессии и войны 1930-45 годов. Уровни фондового рынка США и мировой экономической активности показаны на графике ниже. Как видите, экономика упала примерно на 10%, а фондовый рынок упал примерно на 85%, а затем начал восстанавливаться.
Мировой ВВП на душу населения в долларах до 2017 года и накопленная доходность рынка акций США
Это часть классического денежно-кредитного цикла, который происходил на протяжении всей истории человечества и о котором я расскажу в главе, посвященной денежно-кредитным циклам. Точнее, кредитный коллапс, который произошел потому, что долгов было слишком много, поэтому центральному правительству пришлось потратить много денег, которых у него не было, и облегчить должникам выплату их долгов. Для этого центральному банку пришлось печатать деньги и либерализовать процесс выдачи кредитов, как это происходит сейчас. Когда кредит рухнул, вместе с ним рухнули и расходы, поэтому пришлось печатать деньги. В этом случае долговой кризис был естественным продолжением бума «Ревущих 20-х», который превратился в пузырь, финансируемый долгами, и лопнул в 1929 году. Почти все долговые крахи, включая тот, в котором мы сейчас находимся, происходят практически по той же причине: экстраполяция восходящего тренда на будущее и чрезмерное заимствование средств для того, чтобы сделать большую ставку на рост и пострадать при падении.
В те времена схлопывание пузыря и последовавший за ним экономический крах оказали самое большое влияние на внутреннюю и внешнюю борьбу за богатство и власть в период 1930-45 годов. Тогда, как и сейчас, и как в большинстве других случаев, существовал большой разрыв в благосостоянии, который, будучи усилен долгами/экономическими крахами, привел к революционным изменениям в социальных и экономических программах и большим переделам богатства, которые проявлялись в различных системах в разных местах. Возникали столкновения и войны за то, какая из этих систем лучше, и разные люди и страны боролись за свою долю. Среди популярных систем, за которые велась борьба, были коммунизм (который поддерживал разделение большей части богатства практически поровну), фашизм (который был автократическим капитализмом, контролируемым государством) и социализированная демократия (которая перераспределяла много богатства, сохраняя демократию и более свободный рыночный капитализм — хотя часто в более автократической форме в годы войны). Между теми, кто хочет сделать большое перераспределение богатства, и теми, кто этого не хочет, всегда возникают споры или сражения. В США в 1930-х годах мать-природа также подарила нам болезненную засуху.
Рассматривая все изученные мною случаи, я бы сказал, что прошлые экономические и рыночные спады длились около трех лет, пока они не были обращены вспять посредством большого процесса реструктуризации, включающего реструктуризацию долга и денежно-кредитной системы, фискальную политику налогообложения и расходов, а также изменения в политической власти. Чем быстрее печатаются деньги для заполнения долговых дыр, тем быстрее завершается дефляционная депрессия и тем быстрее начинается беспокойство о стоимости денег. В случае с США 1930-х годов фондовый рынок и экономика достигли дна в тот день, когда новоизбранный президент Рузвельт заявил, что он объявит дефолт по обещанию правительства позволить людям сдавать свои деньги в обмен на золото, и что правительство создаст достаточно денег и кредитов, чтобы люди могли забрать свои деньги из банков, а другие могли получить деньги и кредиты для покупки вещей и инвестиций. Как показано на предыдущем графике, это привело к значительному улучшению, но не к полному восстановлению. Затем началась война, которая стала результатом борьбы за богатство и власть, когда развивающиеся державы Германия и Япония бросили вызов существующим ведущим мировым державам — Великобритании, Франции и, в конечном итоге, США (которые были втянуты в войну). Период войны привел к росту экономического производства товаров, которые использовались в войне, но было бы неправильно называть военные годы «продуктивным периодом», хотя, если измерять производство на человека, это так и было — потому что было очень много разрушений. К концу войны мировой ВВП на душу населения упал примерно на 12%, причем большая часть этого падения была обусловлена спадом в экономике стран, проигравших войну. Стресс-тест, который представляли собой эти годы, уничтожил очень многое, четко определил победителей и проигравших и привел к новому началу и новому мировому порядку в 1945 году. Классически за этим последовал длительный период мира и процветания, который стал чрезмерно растянутым, так что сейчас, 75 лет спустя, все страны снова проходят стресс-тест.
Большинство циклов в истории происходило практически по одним и тем же причинам. Например, период 1907-19 годов начался с Паники 1907 года, которая, как и денежно-кредитный кризис 1929-32 годов, последовавший за Ревущими 20-ми, была результатом того, что периоды бума (Позолоченный век в США, Прекрасная Эпоха в континентальной Европе и Викторианская эпоха в Великобритании) превратились в пузыри, финансируемые долгами, которые привели к экономическому и рыночному спаду. Эти спады также происходили при наличии большого разрыва в благосостоянии, что привело к масштабному перераспределению богатства и мировой войне. Перераспределение богатства, как и в период 1930-45 годов, происходило за счет значительного увеличения налогов и государственных расходов, больших дефицитов и значительных изменений в денежной политике, которые монетизировали дефициты. Затем мать-природа вызвала пандемию (испанский грипп), которая усилила стресс-тест и вызванный им процесс реструктуризации. Этот стресс-тест и глобальная экономическая и геополитическая реструктуризация привели к установлению нового мирового порядка в 1919 году, который был выражен в Версальском договоре. Это положило начало буму 1920-х годов, финансируемому за счет долгов, который привел к периоду 1930-45 годов и повторению тех же событий.
В основном эти периоды разрушения/реконструкции вычищали слабых, проясняли, кто является сильным, и устанавливали революционно новые подходы к ведению дел, которые создавали основу для периодов восстановления и процветания, которые становились перенапряженными долговыми пузырями с большим разрывом в благосостоянии и приводили к долговым крахам, которые порождали новые стресс-тесты и периоды разрушения/реконструкции, которые в конечном итоге снова приводили к усилению сильных по отношению к слабым, и так далее.
На что похожи эти периоды разрушения/восстановления для людей, которые их переживают? Поскольку вы не проходили через один из них, а рассказы о них очень страшны, перспектива оказаться в одном из них очень пугает большинство людей. Это правда, что эти периоды разрушения/восстановления приносят огромные человеческие страдания, как финансовые, так и, что более важно, в виде потерянных или поврежденных человеческих жизней. Как и в случае с коронавирусом, то, что каждый из этих периодов разрушения/восстановления означал и будет означать для каждого человека, зависит от его собственного опыта, при этом периоды глубокого разрушения нанесли наибольший ущерб большинству людей. Хотя последствия для некоторых людей хуже, практически никто не избежал ущерба. Тем не менее, история показала нам, что, как правило, большинство людей сохраняют работу во время депрессий, остаются невредимыми во время войн и выживают после стихийных бедствий.
Некоторые люди, прошедшие через эти трудности, описывали эти очень трудные времена как принесшие важные и хорошие плоды, такие как сближение людей, воспитание силы характера, обучение ценить действительно важное и т.д. Например, Том Брокау назвал людей, переживших эти времена, «Величайшим поколением» за силу характера, которую оно им дало. Мои родители, тети и дяди, пережившие Великую депрессию и Вторую мировую войну, а также другие люди их эпохи, с которыми я общался в других странах и которые прошли через свои собственные версии этого периода разрушения, тоже видели это именно так. Имейте в виду, что периоды экономического разрушения и войны обычно длятся недолго — примерно два-три года. Продолжительность и тяжесть стихийных бедствий (таких как засухи, наводнения и эпидемии) различны, хотя их болезненность обычно уменьшается по мере адаптации. Редко случаются все три типа крупных кризисов — 1) экономический, 2) революция и/или война и 3) стихийное бедствие — одновременно.
Я хочу сказать, что хотя эти периоды могут быть депрессивными и приводить к большим человеческим страданиям, мы никогда, особенно в худшие времена, не должны терять из виду тот факт, что способность человечества адаптироваться и быстро выходить на новые, более высокие уровни благосостояния гораздо выше, чем все то плохое, что может случиться с нами. По этой причине я считаю, что разумно верить и инвестировать в адаптивность и изобретательность человечества. Поэтому, хотя я уверен, что в ближайшие годы и вы, и мировой порядок столкнетесь с большими проблемами и изменениями, я верю, что человечество станет умнее и сильнее в очень практических отношениях, что позволит нам преодолеть эти сложные времена и выйти на новые и более высокие уровни процветания.
Теперь давайте посмотрим на циклы подъема и спада богатства и могущества основных стран за последние 500 лет.
Сдвиги в богатстве и власти, произошедшие между странами
Хотя первый график роста производительности труда, представленный ранее, относится ко всему миру (насколько мы в состоянии его измерить), он не показывает сдвиги в богатстве и власти, произошедшие между странами. Приведенная ниже диаграмма показывает относительное богатство и могущество 11 ведущих империй за последние 500 лет.[1] Каждый из этих индексов богатства и могущества представляет собой совокупность восьми различных показателей, которые я объясню вкратце. Хотя эти индексы не идеальны, потому что все данные за прошедшее время не идеальны, они прекрасно рисуют общую картину. Как вы можете видеть, почти все эти империи переживали периоды подъема, за которыми следовали периоды упадка. Более толстые линии представляют четыре наиболее важные империи: голландскую, британскую, американскую и китайскую. Эти империи владели тремя последними резервными валютами — США сейчас, Британия до нее и Голландия до Британии. Китай включен в список потому, что он стал второй по могуществу империей/страной, а также потому, что на протяжении наибольшего количества времени до 1850 года он был неизменно могущественным. Очень кратко подытожим то, что показано на диаграмме:
Китай доминировал на протяжении веков (постоянно опережая Европу в торговле товарами), хотя с 1800-х годов начался резкий спад.
Нидерланды, относительно небольшая страна, стали одной из великих империй мира в 1600-х годах.
Великобритания прошла очень похожий путь, достигнув своего пика в 1800-х годах.
Наконец, США стали мировой сверхдержавой за последние 150 лет, особенно во время и после Второй мировой войны, и сейчас находятся в относительном упадке, а Китай снова догоняет их.
Приблизительные оценки относительного положения великих империй
Теперь давайте посмотрим на тот же график, который расширяет данные вплоть до 600 года. Я сосредоточился на диаграмме выше (которая охватывает только последние 500 лет), а не на диаграмме ниже (которая охватывает последние 1 400 лет), потому что она включает империи, на которых я сосредоточился больше всего, и является более простой, хотя с учетом 11 стран, 12 крупных войн и более 500 лет ее вряд ли можно назвать простой. Тем не менее, приведенный ниже вариант более обширный и стоит того, чтобы на него взглянуть. Я не стал затенять периоды войн, чтобы уменьшить путаницу. Как показано на рисунке, в период до 1500 года Китай почти всегда был самым могущественным, хотя ближневосточные халифаты, французы, монголы, испанцы и османы тоже были в теме.
Приблизительные оценки относительного положения великих империй
Наши показатели богатства и мощи
Единый показатель богатства и могущества, который я показал для каждой страны на предыдущих графиках, представляет собой примерно равное среднее значение восьми показателей силы. К ним относятся:
1) образование
2) конкурентоспособность
3) технологии
4) объем экономического производства
5) доля в мировой торговле
6) военная мощь
7) мощь финансового центра и
8) резервная валюта.
Хотя существует больше показателей и влияний на власть, которые мы рассмотрим позже, для начала давайте сосредоточимся на этих восьми ключевых показателях.
На приведенном ниже графике показан средний показатель каждого из этих показателей силы, причем наибольший вес имеют три последние резервные страны (т.е. США, Великобритания и Нидерланды).[2].
Аархетипический подъем и спад по факторам
Линии на графике хорошо рассказывают о том, почему и как происходили подъемы и спады. Используя их и ссылаясь на некоторые дополнительные факторы, которые мы рассмотрим позже, я вкратце опишу этот цикл. Но прежде чем я начну, стоит отметить, что все эти показатели силы росли и снижались на протяжении всего периода существования империи. Это потому, что эти сильные и слабые стороны взаимно усиливаются — т.е. сильные и слабые стороны в образовании, конкурентоспособности, экономическом производстве, доле в мировой торговле и т.д. способствуют тому, что другие показатели являются сильными или слабыми, по логическим причинам. Например, логично, что более образованные люди будут производить общества, которые являются более инновационными, конкурентоспособными и продуктивными. Я называю это циклическое взаимосвязанное движение вверх и вниз «Большим циклом». Обратите внимание на порядок, в котором эти элементы движутся вверх и вниз на диаграмме, потому что он в целом указывает на процессы, которые приводят к подъему и упадку империй. Например, качество образования долгое время было ведущей силой подъемов и спадов в этих показателях могущества, а долгое время отстающей силой была резервная валюта. Это объясняется тем, что сильное образование ведет к сильным сторонам в большинстве областей, включая создание самой распространенной в мире валюты. Эта общая валюта, как и общий язык, имеет тенденцию оставаться на плаву, потому что привычка к ее использованию сохраняется дольше, чем сильные стороны, благодаря которым она стала общепринятой.
Большой цикл
В широком смысле, мы можем рассматривать эти подъемы и спады как происходящие в три фазы: 1) фаза подъема, которая характеризуется приобретением конкурентных преимуществ; 2) фаза вершины, которая характеризуется сохранением силы, но в конечном итоге сеет семена для потери конкурентных преимуществ, которые стояли за подъемом; и 3) фаза спада, которая характеризуется самоподкрепляющимся снижением всех этих сильных сторон.
В двух словах, фаза подъема наступает, когда есть...
достаточно сильное и способное руководство, чтобы обеспечить основные ингредиенты успеха, которые включают...
сильное образование. Под сильным образованием я имею в виду не только обучение знаниям и навыкам; я также имею в виду взращивание...
сильного характера, цивилизованности и трудовой этики, которые обычно воспитываются в семье, а также в школе. Это ведет к повышению уровня цивилизованности, что отражается в таких факторах, как...
низкий уровень коррупции и высокое уважение к правилам, таким как верховенство закона.
Также важна способность людей хорошо работать вместе, объединенных общим представлением о том, как они должны быть вместе, и общей целью. Когда люди обладают знаниями, навыками, хорошим характером и вежливостью, чтобы вести себя и работать хорошо вместе, и есть…
хорошая система распределения ресурсов, которая значительно улучшается благодаря...
открытости для лучшего глобального мышления, страна имеет самые важные составляющие для достижения успеха. Это приводит к тому, что они добиваются...
большей конкурентоспособности на мировом рынке, которая приносит доходы, превышающие расходы, что приводит к тому, что они имеют...
сильный рост доходов, что позволяет им…
увеличивать инвестиции в улучшение инфраструктуры, систем образования, исследований и разработок, что приводит к…
более высокой производительности (больше ценной продукции на час работы). Повышение производительности — это то, что увеличивает богатство и производственные возможности. Когда они достигают более высокого уровня производительности, они могут стать продуктивными изобретателями…
новых технологий. Эти новые технологии ценны как для торговли, так и для вооруженных сил. По мере того, как эти страны становятся более конкурентоспособными в этих областях, естественно, они получают…
значительную долю мировой торговли, что побуждает их иметь…
сильные вооруженные силы для защиты своих торговых путей и для влияния на тех, кто важен для нее [торговли] за пределами ее границ. Становясь экономически превосходными, они развивают ведущие мировые…
финансовые центры для привлечения и распределения капитала. (Например, Амстердам был мировым финансовым центром, когда голландская империя занимала ведущее положение, Лондон был им, когда Британская империя была на вершине, Нью-Йорк сейчас является им, потому что США на вершине, но Китай начинает развивать свой собственный финансовый центр в Шанхае). Расширяя свою торговлю по всему миру, эти растущие империи приносят с собой…
сильные фондовые, валютные и кредитные рынки. Естественно, те, кто доминирует в торговле и движении капитала, имеют свою валюту, которая используется гораздо чаще в качестве предпочтительного глобального средства обмена и предпочтительного хранилища богатства, что приводит к тому, что их валюта становится резервной валютой. Именно так голландский гульден стал мировой резервной валютой, когда Голландская империя занимала ведущее положение, британский фунт стерлингов стал мировой резервной валютой, когда Британская империя занимала ведущее положение, а доллар США стал мировой резервной валютой в 1944 году, когда США собирались победить во Второй мировой войне и явно занимали ведущее положение в экономическом, финансовом и военном отношении. То, что валюта страны является резервной валютой, естественно, дает ей больше возможностей для заимствований и покупательной способности. Как показано на последнем графике, получение и потеря статуса резервной валюты происходит со значительным отставанием от других фундаментальных показателей.
Именно благодаря взаимному усилению и постоянному совершенствованию этих вещей страны поднимаются и сохраняют свое могущество. Те, кто строит империи, правильно распределяют ресурсы, координируя свои экономические, политические и военные силы в выгодную экономическую/политическую/военную систему. Например, голландцы создали Голландскую Ост-Индскую компанию, британцы — Британскую Ост-Индскую компанию, США — военно-промышленный комплекс, а Китай — китайский государственный капитализм. Такая экономическая, политическая и военная координация оказалась необходимой для прибыльного расширения всех империй.
В двух словах, фаза вершины обычно возникает потому, что в успехах, стоящих за подъемом, кроются семена упадка. Точнее, как правило:
Периоды процветания приводят к тому, что люди зарабатывают больше, что, естественно, приводит к росту цен, что, естественно, делает их менее конкурентоспособными по сравнению с теми странами, где люди готовы работать за меньшую плату.
Периоды процветания приводят к тому, что люди зарабатывают больше, что, естественно, приводит к росту цен, что, естественно, делает их менее конкурентоспособными по сравнению с теми странами, где люди готовы работать за меньшую плату.
Те, кто наиболее успешен, обычно копируют свои способы достижения успеха у новых конкурентов, что также способствует тому, что ведущая держава становится менее конкурентоспособной. Например, британские судостроители, у которых рабочие руки стоили дешевле, чем у голландских судостроителей, наняли голландских архитекторов для проектирования кораблей, которые строились с меньшими затратами, чем голландские. Поскольку копирование занимает меньше времени и денег, чем изобретение, при прочих равных условиях, развивающиеся империи, как правило, выигрывают у зрелых империй за счет копирования.
Те, кто становится богаче, естественно, склонны меньше работать, заниматься более праздной и менее продуктивной деятельностью, а в крайнем случае — впадать в упадок и становиться непродуктивными. Это особенно верно по мере смены поколений: от тех, кому пришлось быть сильными и упорно трудиться, чтобы добиться успеха, к тем, кто унаследовал богатство — эти молодые поколения, как правило, менее сильны/закалены в боях, что делает их более уязвимыми для вызовов. Со временем люди в процветающем обществе начинают хотеть и нуждаться в большей роскоши и досуге и, чтобы получить их, становятся слабее и перенапрягаются, что делает их более уязвимыми.
Валюты самых богатых и могущественных стран становятся мировыми резервными валютами, что дает им «непомерную привилегию» иметь возможность занимать больше денег, что еще больше вгоняет их в долги. Это увеличивает расходную способность ведущей империи в краткосрочной перспективе и ослабляет ее в долгосрочной перспективе. Другими словами, когда заимствования и расходы велики, ведущая империя выглядит сильной, в то время как ее финансы на самом деле ослаблены. Эти заимствования обычно поддерживают ее мощь, превышающую фундаментальные показатели, за счет финансирования как внутреннего сверхпотребления, так и военных действий и войн, необходимых для поддержания империи. Такое чрезмерное заимствование может продолжаться довольно долго и даже быть самоподкрепляющим, поскольку оно укрепляет резервную валюту, что повышает доходность иностранных кредиторов, предоставляющих займы в этой валюте. Когда самые богатые влезают в долги, занимая у самых бедных, это очень ранний признак относительного изменения благосостояния. Например, в 1980-х годах, когда доход на душу населения в США был в 40 раз выше, чем в Китае, США начали брать в долг у китайцев, которые хотели делать сбережения в долларах США, поскольку доллар был мировой резервной валютой. Это был ранний признак начала такой динамики. Аналогичным образом, британцы заняли много денег у своих гораздо более бедных колоний, особенно во время Второй мировой войны, а голландцы сделали то же самое перед своей вершиной, что способствовало развороту их валют и экономик, когда желание держать их валюту и долги внезапно упало. Соединенные Штаты, безусловно, много занимали и монетизировали свой долг, хотя это еще не привело к снижению спроса на американскую валюту и долг.
Ведущая страна расширяет империю до такой степени, что ее содержание и защита становятся экономически невыгодными. Поскольку расходы на ее содержание становятся больше, чем доходы, которые она приносит, убыточность империи еще больше ослабляет ведущую страну в финансовом отношении. Это, безусловно, относится и к США.
Экономический успех естественным образом приводит к увеличению разрыва в благосостоянии, потому что те, кто производит много богатства, получают непропорционально большую выгоду. Те, кто обладает богатством и властью (например, те, кто получает коммерческую выгоду, и те, кто управляет правительством), естественно, работают во взаимной поддержке, чтобы сохранить существующую систему, которая приносит им выгоду, в то время как другие слои населения отстают, пока разрыв не становится настолько большим, что воспринимается как невыносимо несправедливый. Это проблема США.
Фаза спада, как правило, происходит по мере того, как излишки фазы подъема сменяются взаимно усиливающими друг друга спадами, а также потому, что конкурентная держава набирает относительную силу в ранее описанных областях.
Когда долги становятся очень большими, когда центральные банки теряют свою способность стимулировать долг и экономический рост, и когда происходит экономический спад, это приводит к долговым и экономическим проблемам и к еще большему печатанию денег, что в конечном итоге обесценивает их.
Когда разрыв в богатстве и ценностях становится большим, а экономический стресс усиливается (откуда бы он ни исходил), высока вероятность эскалации конфликта между богатыми и бедными, сначала постепенно, а затем все более интенсивно. Такое сочетание обстоятельств обычно приводит к росту политического экстремизма — т.е. популизма как левого (т.е. тех, кто стремится к перераспределению богатства, например, социалистов и коммунистов), так и правого (т.е. тех, кто стремится сохранить богатство в руках богатых, например, капиталистов) толка. Это происходит как в странах с демократическим, так и с автократическим правлением. Например, в 1930-х годах все более крайние левые популисты становились коммунистами, а правые — фашистами. Популисты, как правило, более автократичны, более склонны к борьбе и более склонны уважать власть, чем закон.
Когда богатые боятся, что их деньги отберут и/или что к ним будут относиться враждебно, это заставляет их перемещать свои деньги и самих себя в места, активы и/или валюты, которые, по их мнению, являются более безопасными. Если позволить этим перемещениям продолжаться, они приведут к снижению доходов от налогов и расходов в тех местах, где происходят эти конфликты, что, в свою очередь, приведет к классическому самоусиливающемуся процессу вытеснения в тех местах, которые покидают деньги. Это происходит потому, что уменьшение налоговых поступлений ухудшает условия, что повышает напряженность и налоги, вызывая еще большую эмиграцию богатых и еще более худшие условия, и так далее. Например, сейчас мы видим, как богатые покидают штаты с высокими налогами, где существует финансовый стресс и большой разрыв в благосостоянии. Когда ситуация становится достаточно плохой, правительства больше не позволяют этому происходить — то есть, они запрещают потоки денег из мест, которые их теряют, в места, активы и/или валюты, которые их получают, что вызывает дальнейшую панику у тех, кто стремится защитить себя.
Когда существуют такого рода разрушительные условия, они подрывают производительность; это сокращает экономический пирог и вызывает еще больший конфликт по поводу того, как правильно разделить сокращающиеся ресурсы, что приводит к еще большему внутреннему конфликту, который все чаще приводит к борьбе между популистскими лидерами с обеих сторон, которые хотят взять контроль, чтобы навести порядок. Именно тогда демократия бросает наибольший вызов автократии. Именно поэтому в 1920-х и 1930-х годах Германия, Япония, Италия и Испания (и ряд более мелких стран) отвернулись от демократии к автократическому руководству, а крупные демократии (США, Великобритания и Франция) стали более автократическими. Широко распространено мнение, что в периоды хаоса более централизованное и автократическое принятие решений предпочтительнее менее централизованного и более демократического, основанного на дебатах, поэтому это движение не лишено оснований, когда происходит неуправляемая, жестокая борьба толпы.
Когда страна набирает достаточную экономическую, геополитическую и военную мощь, чтобы бросить вызов существующей доминирующей державе, возникает множество областей потенциального конфликта между этими соперничающими мировыми державами. Поскольку не существует системы мирного разрешения таких споров, эти конфликты обычно решаются силовым путем.
Когда расходы ведущей страны на поддержание своей империи за рубежом становятся больше, чем доходы, которые приносит империя, это экономически ослабляет страну. Когда это происходит одновременно с тем, что другие страны начинают конкурировать с ведущей страной, последняя чувствует себя вынужденной защищать свои интересы. Это особенно опасно для ведущей страны как в экономическом, так и в военном плане, поскольку для поддержания империи требуются большие военные расходы, а это происходит тогда, когда ухудшающиеся внутренние экономические условия делают более трудным для лидеров взимание налогов и более необходимым финансирование внутренних потребностей страны. Видя эту дилемму, вражеские страны больше склоняются к тому, чтобы бросить вызов. Тогда ведущая держава оказывается перед сложным экономическим и военным выбором: сражаться или отступать.
Когда другие экзогенные потрясения, такие как стихийные бедствия (например, чума, засуха или наводнения), происходят во время уязвимости, подобной вышеупомянутой, они увеличивают риск самоусиливающейся нисходящей спирали.
Если руководство страны слишком слабо, чтобы обеспечить то, что необходимо стране для успеха на данном этапе цикла, это тоже проблема. Конечно, поскольку каждый лидер несет ответственность за руководство в течение лишь небольшой части цикла, ему приходится иметь дело с состоянием страны, которую он унаследовал, и он не может его изменить. Это означает, что судьба, а не лидер, влияет на ситуацию.
Может показаться, что последние несколько абзацев с приведенными в них причинно-следственными связями сформулированы слишком стремительно, так что вы можете захотеть прочитать их еще раз медленно, чтобы понять, имеют ли представленным последовательности смысл для вас. Во второй части мы более подробно рассмотрим ряд конкретных случаев, и вы увидите, как проявляются закономерности этих циклов, хотя и не совсем точно. Факт их возникновения и причины их возникновения менее спорны, чем точное время их возникновения.
Подводя итог, можно сказать, что вокруг восходящей тенденции роста производительности, которая приводит к росту богатства и повышению уровня жизни, существуют циклы, которые приводят к 1) благополучным периодам развития, в которых страна фундаментально сильна, потому что у нее: а) относительно низкий уровень задолженности, б) относительно небольшой разрыв в богатстве, ценностях и политике, в) люди эффективно работают вместе для достижения процветания, г) хорошее образование и инфраструктура, д) сильное и способное руководство, и е) спокойствие в мире, которым руководят одна или несколько доминирующих мировых держав. Это благополучные и приятные периоды. Когда они подходят к своему пределу, а это происходит всегда, то избыток [положительных факторов] приводит к: 2) депрессивным периодам разрушения и реструктуризации, в которых выражаются следующие фундаментальные слабости страны: а) высокий уровень задолженности, б) большой разрыв в уровне благосостояния, ценностях и политике, в) различные фракции людей, неспособные хорошо работать вместе, d) плохое образование и неразвитая инфраструктура, и e) борьба за сохранение перенапряженной империи под натиском новых мощных соперников приводят к болезненному периоду борьбы, разрушения, а затем реструктуризации, которая устанавливает новый порядок, создавая основу для нового периода строительства.
Если посмотреть еще проще, то приведенные ниже пункты — это основные силы, которые определяют подъем и упадок стран. Для любой страны, чем больше элементов слева, тем больше вероятность ее подъема; чем больше элементов справа, тем больше вероятность ее упадка. Те страны, которые попадают на вершину, приобретают характеристики из левой части (что приводит к их подъему), но со временем они смещаются вправо, что делает их более склонными к упадку, в то время как новые конкурентоспособные страны приобретают характеристики из левой части, пока они не станут сильнее, и тогда происходит сдвиг.
Вот, вкратце, то, что, как показало мое исследование, обусловливает циклы подъема и упадка империй. Теперь, чтобы развлечься, вы, возможно, захотите выполнить небольшое упражнение и отметить, где находится каждый из этих показателей для каждой интересующей вас страны. Проранжируйте каждую страну по шкале от 1 до 10 по каждому атрибуту, начиная с 10 в крайнем левом углу и 1 в крайнем правом. Если сложить все эти рейтинги, то чем больше это число, тем больше вероятность того, что страна вырастет в относительном выражении. Чем меньше число, тем больше вероятность упадка. Потратьте немного времени, чтобы подсчитать, где находятся Соединенные Штаты, где Китай, где Италия, где Бразилия и так далее. Позже в этом отчете мы сделаем это систематическим образом для каждой из 20 крупнейших стран, используя ключевые показатели эффективности, которые я вам покажу.
Поскольку все эти факторы, как восходящие, так и нисходящие, имеют тенденцию к взаимному усилению, не случайно, что большие разрывы в благосостоянии, долговые кризисы, революции, войны и изменения в мировом порядке, как правило, наступают как идеальный шторм. Большие циклы подъема и упадка империи выглядят так, как показано на диаграмме ниже. Плохие периоды разрушения и реструктуризации через депрессию, революцию и войну, которые в основном разрушают старую систему и создают основу для появления новой, обычно занимают от 10 до 20 лет, хотя границы этого диапазона могут быть гораздо шире. На диаграмме они показаны заштрихованными областями. За ними следуют более продолжительные периоды мира и процветания, когда умные люди гармонично работают вместе и ни одна страна не хочет воевать с мировой державой, потому что она слишком сильна. Эти мирные периоды длятся примерно от 40 до 80 лет, хотя границы диапазона могут быть гораздо шире. Внутри этих циклов существуют более мелкие циклы, такие как циклы краткосрочного долга, который длится около 7-10 лет.
например, когда голландская империя уступила британской империи, а британская империя уступила империи США, произошло большинство или все из следующих вещей:
Где мы сейчас находимся
Как объяснялось ранее, последний крупный период разрушения и реструктуризации произошел в 1930-45 годах, что привело к новому периоду строительства и новому мировому порядку, который начался в 1945 году с создания новой глобальной валютной системы (построенной в 1944 году в Бреттон-Вудсе, штат Нью-Гэмпшир) и новой системы мирового управления, в которой доминируют США (Организация Объединенных Наций расположена в Нью-Йорке, Всемирный банк и Международный валютный фонд в Вашингтоне, округ Колумбия). Новый американский мировой порядок был естественным следствием того, что США были самой богатой страной (тогда у них было 80% мирового золотого запаса, а золото тогда было деньгами), доминирующей экономической державой (тогда на них приходилось около половины мирового производства) и самой сильной военной державой (тогда у них была монополия на ядерное оружие и самые мощные неядерные вооруженные силы).
Сейчас прошло 75 лет, и мы классически находимся в конце долгосрочного долгового цикла, когда есть большие долги, а классическая монетарная политика не очень хорошо работает для центральных банков мировых резервных валют. Это происходит, когда мы одновременно находимся в состоянии глубокого экономического и долгового спада, который приводит к образованию дыр в доходах и балансах людей, компаний, некоммерческих организаций и правительств, в то время как политически раздробленные центральные правительства пытаются заполнить эти дыры, раздавая много денег, которые они занимают. Центральные банки помогают им в этом, монетизируя государственный долг. Все это происходит в то же время, когда существует большой разрыв в уровне благосостояния и ценностях, а также когда растет мировая держава, которая конкурирует с ведущей мировой державой в торговле, развитии технологий, рынках капитала и геополитике. И вдобавок ко всему этому нам приходится бороться с пандемией.
В то же время у нас есть большой человеческий капитал и технологии мышления, которые могут помочь нам понять, как лучше справиться с этими вызовами и успешно провести неизбежную реструктуризацию. Если мы все сможем хорошо договориться друг с другом, мы обязательно пройдем это трудное время и перейдем к новому периоду процветания, который будет совершенно другим.
В следующих главах первой части я более подробно рассмотрю историю и механику наиболее важных из 17 движущих сил и в заключение попытаюсь заглянуть в будущее.
Я буду стараться передавать вам фрагменты этого исследования примерно раз в неделю, пока мы не достигнем точки убывающей отдачи.
[1] Эти индексы состояли из ряда различных статистических данных, некоторые из которых были непосредственно сопоставимы, а некоторые были в целом аналогичны или в целом показательны. В некоторых случаях ряд данных, остановившийся в определенный момент, приходилось объединять с рядом, продолжающимся в прошлое. Кроме того, линии, показанные на графике, представляют собой 30-летние скользящие средние этих индексов, сдвинутые таким образом, чтобы не было запаздывания. Я решил использовать сглаженную серию, потому что волатильность несглаженной серии была слишком велика, чтобы можно было увидеть большие движения. В дальнейшем я буду использовать эти очень сглаженные версии при рассмотрении очень долгосрочной перспективы и гораздо менее сглаженные или несглаженные версии при ближайшем рассмотрении этих событий, поскольку наиболее важные события лучше всего отражаются именно таким образом.
[2] Мы показываем, где находились ключевые показатели относительно их истории, усредняя их по всем случаям. График показан таким образом, что значение «1» означает пик данного показателя относительно истории, а «0» — впадину. График показан в годах, причем «0» означает примерно то время, когда страна находилась на пике своего развития (т.е. когда среднее значение по всем показателям было максимальным). В остальной части этого раздела мы более подробно рассмотрим каждый из этапов этого архетипа. Хотя на графиках показаны страны, создавшие мировые резервные валюты, мы также будем часто ссылаться на Китай, который был доминирующей империей на протяжении веков, хотя он никогда не создавал резервную валюту.
(C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter