15 мая 2023 ИХ "Финам" Бабанова Мария
Российские власти всего за пару недель прошли путь от приватизации к национализации. Слышны крайние точки зрения. Есть сторонники и у тех, и у других. Что движет авторами идей? Зачем вообще об этом говорить? Какая экономическая модель сейчас наиболее выгодна России?
Приватизация! Как много в этом слове…
Если понятие «национализация», или процесс передачи активов в государственную собственность, российским гражданам объяснять нет никакой необходимости, то, с исторической точки зрения, с приватизацией они познакомились значительно недавно.
Это произошло чуть более 30 лет назад. После развала СССР перед российским народом стояли две важные задачи - порвать связь с коммунизмом и создать новую модель экономики для страны, переходящую на капиталистические рельсы. Тогда-то власти и воспользовались приватизацией, или, проще говоря, передачей госимущества в частную собственность.
С одной стороны, это было конструктивное решение, ведь страна шла непроторенными путями, находясь в сложной политической - угроза гражданской войны - и экономической ситуациях - запредельная инфляция и дефицит бюджета. Ни у кого в мире не было опыта выхода из государственного социализма. Учебники о демонтаже, а не о строительстве коммунизма, по понятным причинам, не выпускались.
Напомним, что главными идеологами приватизации и вообще рыночных реформ в России 1990-х стала группа молодых питерских экономистов во главе с Анатолием Чубайсом, а также Егора Гайдара. «Валютные резервы на нуле, отсутствие денег не только на закупку зерна, но и на оплату фрахта судов для его доставки. Запасов зерна, по оптимистичным прогнозам, хватало примерно до февраля-марта 1992 года», - описывали состояние российской экономики того периода Чубайс и Гайдар в книге «Развилки новейшей истории России».
При всей безвыходности ситуации того времени, и Чубайса, и Гайдара сегодня вспоминают как людей, «распродавших Россию». Именно при них появились миллиардеры, входящие сегодня в списки Forbes. Их стали именовать олигархами, владеющим заводами и пароходами. В противовес им - оставшаяся масса населения, которая была вынуждена продавать свою частичку «Родины» фактически за бутылку водки, джинсы и колбасу. В итоге в современной России в результате приватизации образовался огромный разрыв между бедными и богатыми. Средний класс в привычном западном понимании так и не сформировался.
Происходило это следующим образом: всем раздавались ваучеры, или ценные бумаги, которым можно было торговать. Чубайс обещал, что одного приватизационного чека «может хватить на приобретение двух или даже трех» машин «Волга». Часть россиян в итоге обменяла ваучеры напрямую на акции своих же предприятий. Другие продали свои ваучеры за бесценок. А остальные отдали ваучеры в чековые инвестиционные фонды, которые в большинстве случаев в последствии испарялись.
Однако самым значительным актом приватизации стала не эпопея с ваучерами, а залоговые аукционы 1996 года. Именно участие в них и превратило узкий круг просто богатых людей в сверхбогатых. Дело в том, что российские банкиры, уже заработавшие к тому времени начальный капитал, выдали государству займы под залог крупнейших предприятий, в основном в сфере нефтедобычи и горнорудной промышленности. Нетрудно догадаться, что государство не выплатило их. Заложенные пакеты акций перешли к кредиторам. Они стали владельцами акций компаний по ценам ниже рыночных.
От приватизации к национализации
История, как известно, имеет свойство повторяться. Так же произошло и с приватизацией в 2023 году. О ней снова заговорил в апреле этого года глава ВТБ Андрей Костин. В колонке для РБК он писал, что для построения новой модели роста экономики на основе внутренних ресурсов нужны деньги, привлечь которые можно, в том числе с помощью перезапуска приватизации.
Эту тему в начале мая уже подхватил замминистра финансов Алексей Моисеев. Он заявил, что «большая приватизация должна будет состояться», возможно, после формирования соответствующих рынков.
Однако позднее он уточнил свои слова, дополнил, что вопрос о возобновлении крупной приватизации в текущей повестке не стоит, доходы от приватизации активов не заложены в бюджет.
И, наконец, последнее заявление по этой теме сделал председатель Следственного комитета России Александр Бастрыкин. На Петербургском международном юридическом форуме, который прошел на прошлой неделе, он предложил национализировать основные отрасли экономики страны.
Исходя из всех этих высказываний, складывается впечатление, что вопрос привлечения дополнительных денег в казну, так или иначе, активно обсуждается властями страны. Не для кого не секрет, что после введения десяти пакетов западных санкций элементы, из которых состояла современная российская экономика, начали сыпаться. И для того, чтобы все окончательно не сломалось, нужны средства для наполнения бюджета и обслуживания госдолга.
«Судя по публичности дискуссии на национализации или приватизации - окончательное решение еще не принято. И главная причина широких обсуждений - значительный (хотя пока и не катастрофический) дефицит федерального бюджета РФ. Дефицит вызывает большие опасения, ибо именно высокий дефицит федерального бюджета послужил экономической причиной краха СССР и дефолта 1998 года. Оба этих события привели к смене власти», - отметил собеседник Finam.ru, экономист, доцент кафедры фондовых рынков и финансового инжиниринга факультета финансов и банковского дела РАНХиГС Сергей Хестанов.
Частная vs государственная собственность
И все же, что предпочтительнее в нынешних условиях для России - приватизация или национализация? Ведь, как резонно заметил Хестанов, потенциально и то, и другое, несмотря на противоположность подхода, способны пополнить бюджет. Кроме того, как отметил управляющий Федеральным фондом по защите прав вкладчиков и акционеров Марат Сафиулин, и обоих подходов есть свои преимущества.
«Основные доводы сторон: более высокая эффективность деятельности, динамичность, адаптируемость, когда речь идет о частной собственности. Достоинством госсобственности обычно считается более высокая степень контроля за предприятием, возможность использования его в интересах государства, для реализации стратегических программ, для преимуществ госпланирования в эпоху мобилизационной экономики», - пояснил эксперт.
Но это теория, на практике часто получается все наоборот. «Частные предприятия чаще разоряются из-за плохого менеджмента, из-за индивидуальных особенностей собственников. В то же время в госорганизациях далеко не всегда удается наладить контроль за финансовыми потоками, обеспечить продуктивное взаимодействие с партнерами в производственных или организационных цепочках, победить фактор коррупциогенности. Причем часто это происходит из-за особых регламентов, которые ограничивают деятельность госпредприятий», - дополнил Сафиулин.
По его мнению, проблемы вызывает и особенность нашего времени, а именно ограниченность возможностей госорганизаций в контактах с зарубежными партнерами. «Поэтому несмотря на вроде бы очевидную целесообразность национализации базовых отраслей экономики в экстремальной мобилизационной ситуации, решать вопросы изменения формы собственности надо чрезвычайно осторожно. У государства есть много иных форм повышения эффективности контроля за деятельностью конкретных предприятий. Думаю, что в большинстве случаев необходимости проведения национализации нет», - считает собеседник Finam.ru.
Что же касается возможности приватизации государственных организаций, то, по словам эксперта, сегодня такой вариант также выглядит весьма призрачно. «Для начала у бизнеса в экономике должны быть не только свободные финансовые ресурсы, но и прозрачность в перспективах развития бизнеса. Также учитываем практически полное отсутствие внешних инвесторов. Поэтому и планировать поступления от большой приватизации в бюджет не представляется возможным. Да, в некоторых случаях возможность приватизации может быть рассмотрена, если это позволит в понятной перспективе вывести конкретное производство из-под санкций, и за счет этого резко повысить эффективность его работы», - заявил Сафиулин, призвав избегать «общих решений».
«Сегодня не стоит рассматривать проекты массовой приватизации или национализации. Можно принимать точечные решения по конкретным предприятиям в ту или иную сторону в целях повышения эффективности функционирования конкретных отраслей, производственных и технологических цепочек», - добавил он.
К осторожным действия в этом деле призывает и Ольга Беленькая, руководитель отдела макроэкономического анализа ФГ «Финам». Эксперт в целом согласна с мнением Моисеева, что для приватизации в стране еще не созданы условия. И в то же время Беленькая скептически относится к идее Бастрыкина, так как, по ее мнению, дальнейшее огосударствление экономики может привести к искажению или даже частичному уничтожению рыночных механизмов.
«Недавно РБК привел наиболее свежую оценку доли госсектора в российской экономике от экспертов Института прикладных экономических исследований РАНХиГС по итогам 2021 года об - 56,2% ВВП, что стало максимумом за всю историю наблюдений с начала 2000-х годов. Там же утверждается, что доля госсектора за последние двадцать лет выросла почти в два раза, только за предыдущие пять лет увеличившись с 47,5% до 56,2% ВВП… С точки зрения экономики представляется, что приватизация была бы лучшим решением, но при создании соответствующих условий, к которым, в частности, относится долгосрочная стабильность и предсказуемость», - заключила эксперт.
http://www.finam.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Приватизация! Как много в этом слове…
Если понятие «национализация», или процесс передачи активов в государственную собственность, российским гражданам объяснять нет никакой необходимости, то, с исторической точки зрения, с приватизацией они познакомились значительно недавно.
Это произошло чуть более 30 лет назад. После развала СССР перед российским народом стояли две важные задачи - порвать связь с коммунизмом и создать новую модель экономики для страны, переходящую на капиталистические рельсы. Тогда-то власти и воспользовались приватизацией, или, проще говоря, передачей госимущества в частную собственность.
С одной стороны, это было конструктивное решение, ведь страна шла непроторенными путями, находясь в сложной политической - угроза гражданской войны - и экономической ситуациях - запредельная инфляция и дефицит бюджета. Ни у кого в мире не было опыта выхода из государственного социализма. Учебники о демонтаже, а не о строительстве коммунизма, по понятным причинам, не выпускались.
Напомним, что главными идеологами приватизации и вообще рыночных реформ в России 1990-х стала группа молодых питерских экономистов во главе с Анатолием Чубайсом, а также Егора Гайдара. «Валютные резервы на нуле, отсутствие денег не только на закупку зерна, но и на оплату фрахта судов для его доставки. Запасов зерна, по оптимистичным прогнозам, хватало примерно до февраля-марта 1992 года», - описывали состояние российской экономики того периода Чубайс и Гайдар в книге «Развилки новейшей истории России».
При всей безвыходности ситуации того времени, и Чубайса, и Гайдара сегодня вспоминают как людей, «распродавших Россию». Именно при них появились миллиардеры, входящие сегодня в списки Forbes. Их стали именовать олигархами, владеющим заводами и пароходами. В противовес им - оставшаяся масса населения, которая была вынуждена продавать свою частичку «Родины» фактически за бутылку водки, джинсы и колбасу. В итоге в современной России в результате приватизации образовался огромный разрыв между бедными и богатыми. Средний класс в привычном западном понимании так и не сформировался.
Происходило это следующим образом: всем раздавались ваучеры, или ценные бумаги, которым можно было торговать. Чубайс обещал, что одного приватизационного чека «может хватить на приобретение двух или даже трех» машин «Волга». Часть россиян в итоге обменяла ваучеры напрямую на акции своих же предприятий. Другие продали свои ваучеры за бесценок. А остальные отдали ваучеры в чековые инвестиционные фонды, которые в большинстве случаев в последствии испарялись.
Однако самым значительным актом приватизации стала не эпопея с ваучерами, а залоговые аукционы 1996 года. Именно участие в них и превратило узкий круг просто богатых людей в сверхбогатых. Дело в том, что российские банкиры, уже заработавшие к тому времени начальный капитал, выдали государству займы под залог крупнейших предприятий, в основном в сфере нефтедобычи и горнорудной промышленности. Нетрудно догадаться, что государство не выплатило их. Заложенные пакеты акций перешли к кредиторам. Они стали владельцами акций компаний по ценам ниже рыночных.
От приватизации к национализации
История, как известно, имеет свойство повторяться. Так же произошло и с приватизацией в 2023 году. О ней снова заговорил в апреле этого года глава ВТБ Андрей Костин. В колонке для РБК он писал, что для построения новой модели роста экономики на основе внутренних ресурсов нужны деньги, привлечь которые можно, в том числе с помощью перезапуска приватизации.
Эту тему в начале мая уже подхватил замминистра финансов Алексей Моисеев. Он заявил, что «большая приватизация должна будет состояться», возможно, после формирования соответствующих рынков.
Однако позднее он уточнил свои слова, дополнил, что вопрос о возобновлении крупной приватизации в текущей повестке не стоит, доходы от приватизации активов не заложены в бюджет.
И, наконец, последнее заявление по этой теме сделал председатель Следственного комитета России Александр Бастрыкин. На Петербургском международном юридическом форуме, который прошел на прошлой неделе, он предложил национализировать основные отрасли экономики страны.
Исходя из всех этих высказываний, складывается впечатление, что вопрос привлечения дополнительных денег в казну, так или иначе, активно обсуждается властями страны. Не для кого не секрет, что после введения десяти пакетов западных санкций элементы, из которых состояла современная российская экономика, начали сыпаться. И для того, чтобы все окончательно не сломалось, нужны средства для наполнения бюджета и обслуживания госдолга.
«Судя по публичности дискуссии на национализации или приватизации - окончательное решение еще не принято. И главная причина широких обсуждений - значительный (хотя пока и не катастрофический) дефицит федерального бюджета РФ. Дефицит вызывает большие опасения, ибо именно высокий дефицит федерального бюджета послужил экономической причиной краха СССР и дефолта 1998 года. Оба этих события привели к смене власти», - отметил собеседник Finam.ru, экономист, доцент кафедры фондовых рынков и финансового инжиниринга факультета финансов и банковского дела РАНХиГС Сергей Хестанов.
Частная vs государственная собственность
И все же, что предпочтительнее в нынешних условиях для России - приватизация или национализация? Ведь, как резонно заметил Хестанов, потенциально и то, и другое, несмотря на противоположность подхода, способны пополнить бюджет. Кроме того, как отметил управляющий Федеральным фондом по защите прав вкладчиков и акционеров Марат Сафиулин, и обоих подходов есть свои преимущества.
«Основные доводы сторон: более высокая эффективность деятельности, динамичность, адаптируемость, когда речь идет о частной собственности. Достоинством госсобственности обычно считается более высокая степень контроля за предприятием, возможность использования его в интересах государства, для реализации стратегических программ, для преимуществ госпланирования в эпоху мобилизационной экономики», - пояснил эксперт.
Но это теория, на практике часто получается все наоборот. «Частные предприятия чаще разоряются из-за плохого менеджмента, из-за индивидуальных особенностей собственников. В то же время в госорганизациях далеко не всегда удается наладить контроль за финансовыми потоками, обеспечить продуктивное взаимодействие с партнерами в производственных или организационных цепочках, победить фактор коррупциогенности. Причем часто это происходит из-за особых регламентов, которые ограничивают деятельность госпредприятий», - дополнил Сафиулин.
По его мнению, проблемы вызывает и особенность нашего времени, а именно ограниченность возможностей госорганизаций в контактах с зарубежными партнерами. «Поэтому несмотря на вроде бы очевидную целесообразность национализации базовых отраслей экономики в экстремальной мобилизационной ситуации, решать вопросы изменения формы собственности надо чрезвычайно осторожно. У государства есть много иных форм повышения эффективности контроля за деятельностью конкретных предприятий. Думаю, что в большинстве случаев необходимости проведения национализации нет», - считает собеседник Finam.ru.
Что же касается возможности приватизации государственных организаций, то, по словам эксперта, сегодня такой вариант также выглядит весьма призрачно. «Для начала у бизнеса в экономике должны быть не только свободные финансовые ресурсы, но и прозрачность в перспективах развития бизнеса. Также учитываем практически полное отсутствие внешних инвесторов. Поэтому и планировать поступления от большой приватизации в бюджет не представляется возможным. Да, в некоторых случаях возможность приватизации может быть рассмотрена, если это позволит в понятной перспективе вывести конкретное производство из-под санкций, и за счет этого резко повысить эффективность его работы», - заявил Сафиулин, призвав избегать «общих решений».
«Сегодня не стоит рассматривать проекты массовой приватизации или национализации. Можно принимать точечные решения по конкретным предприятиям в ту или иную сторону в целях повышения эффективности функционирования конкретных отраслей, производственных и технологических цепочек», - добавил он.
К осторожным действия в этом деле призывает и Ольга Беленькая, руководитель отдела макроэкономического анализа ФГ «Финам». Эксперт в целом согласна с мнением Моисеева, что для приватизации в стране еще не созданы условия. И в то же время Беленькая скептически относится к идее Бастрыкина, так как, по ее мнению, дальнейшее огосударствление экономики может привести к искажению или даже частичному уничтожению рыночных механизмов.
«Недавно РБК привел наиболее свежую оценку доли госсектора в российской экономике от экспертов Института прикладных экономических исследований РАНХиГС по итогам 2021 года об - 56,2% ВВП, что стало максимумом за всю историю наблюдений с начала 2000-х годов. Там же утверждается, что доля госсектора за последние двадцать лет выросла почти в два раза, только за предыдущие пять лет увеличившись с 47,5% до 56,2% ВВП… С точки зрения экономики представляется, что приватизация была бы лучшим решением, но при создании соответствующих условий, к которым, в частности, относится долгосрочная стабильность и предсказуемость», - заключила эксперт.
http://www.finam.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter