1 февраля 2024 Financial One
Про дестабилизацию американской капиталистической системы рассказал профессор Ричард Вулфф в рамках серии подкастов Economic Update на YouTube-канале «Democracy at Work».
Делимся с вами мнением эксперта от первого лица.
Сегодняшний выпуск можно было бы назвать «Капитализм США на перепутье». Проблемы, которые развивались в течение долгого времени, накапливаются.
Позвольте мне начать с части «А» этой истории. Речь пойдет про подъем рабочего движения в последние годы в Соединенных Штатах. Особенно заметным он стал в недавно завершившимся 2023 году. По данным центра трудовых отношений Корнельского университета, с 1 января 2023 года и почти до конца декабря в США было проведено 413 забастовок. Если добавить к этому трудовые протесты, то есть не официальные забастовки, то цифры подскочат еще выше: всего 988 забастовок и протестов. Многие из забастовок в прошлом году были очень заметными, получили широкую огласку, что примечательно, поскольку обычно они проходят незаметно для внешних наблюдателей. Вспомните хотя бы забастовку в Голливуде, о которой вы, скорее всего, наслышаны.
Меня особенно поразил недавний опрос Gallup, согласно которому 61% респондентов пришли к выводу о том, что профсоюзы скорее помогают, чем вредят экономике США. Напомню, что в течение десятилетий в стране велась травля профсоюзов, что довело популярность и уровень одобрения последних до крайне низких отметок. Выводы Gallup говорят о том, что профсоюзы переживают момент высокого общественного одобрения и сильной веры в преимущества, которые они предлагают рабочим, бизнесу и экономике.
Требования рабочих – это конечный результат двух исторических процессов, которые мы должны держать в уме. Первый – это колоссальные удары, нанесенные американскому рабочему классу за последние 30 лет. Разрыв между богатыми и бедными стал еще больше. Налоги для богатых и корпораций были снижены гораздо сильнее, чем для всех остальных. Высокооплачиваемые рабочие места попросту исчезли либо из-за автоматизации, либо из-за переноса в другие страны, где американские корпорации могли платить работникам меньше. Продолжать говорить о причинах можно бесконечно.
Год за годом разрыв между богатыми и бедными увеличивался. А затем грянул кризис 2008-2009 годов, в результате которого миллионы американцев остались без работы. Миллионы лишились своих домов, потому что не могли позволить себе выплаты по ипотеке. По американскому рабочему классу был нанесен очень серьезный удар.
Несколько лет спустя мир поглотила ужасающая пандемия, в которой американская система здравоохранения вместе с политической и идеологической системами продемонстрировали свою неработоспособность. Медицинские показатели в США оказались хуже, чем у многих других стран.
Не успев оправиться от пандемии, мы погрузились в ужасную инфляцию. Рост процентных ставок привел к тому, что кредиты, от которых зависят работающие американцы, стали гораздо более дорогими, чем раньше.
Все это – чересчур. Если вы подвергаете рабочий класс удару за ударом, не удивляйтесь, наблюдая плачевные последствия. Именно поэтому популярность и роль профсоюзов в США стремительно возросла за последние годы. Что будут делать Соединенные Штаты? Приспосабливаться? Пытаться предложить сделку? Вот к какому перепутью нас привели недовольства со стороны рабочего класса.
А теперь давайте перейдем к части «Б». Я хочу показать вам, что американский капитализм находится на еще одном перепутье, и как оба перепутья связаны друг с другом.
Когда капитализм становится экономической системой какого-либо региона мира, он запускает процесс неравенства. Другими словами, капитализм делает разрыв между богатыми и бедными все шире и глубже. И единственное, что может помешать этому процессу процветать, – это реакция общественности: если масса людей в ответ на растущее неравенство скажет «стоп».
К слову, новостной заголовок, который я недавно прочитал, гласил, что в течение ближайших десяти лет Илон Маск станет первым в мире долларовым триллионером. Напомню, что общий объем ВВП – совокупного выпуска товаров и услуг в год – в важной стране России составляет полтора триллиона долларов. Так что в течение десяти лет мистер Маск будет распоряжаться таким же богатством, как и Россия.
Давайте поговорим о том, что произошло после великого краха 1929 года. Как мне кажется, важно показать, сейчас мы переживаем очень похожий процесс и, возможно, есть ценные уроки, которые мы можем извлечь, оглянувшись назад. Так, в десятилетия до 1929 года тоже были крайности богатства и бедности. Это были годы, когда такие личности, как Рокфеллер, Карнеги и Джон Пирпонт Морган выступали в качестве богатейших титанов своего времени, и тогда же в американские города стекался массовый рабочий класс иммигрантов. В течение некоторого времени был бум. А потом бум сошел на нет, потому что неравенство оказалось слишком сильным, и система не смогла с ним справиться.
Система взорвалась в 1929 году. И это произошло не только в Соединенных Штатах. Это произошло по всему миру. Затем мы увидели раскол. Одни страны пытались вернуть свой застоявшийся капитализм на вершину, чтобы он мог двигаться и функционировать. Некоторые из них сделали это, резко сдвинув страну влево в политическом плане, а другие – резко вправо. Левые были представлены здесь, в Соединенных Штатах, Франклином Рузвельтом. А правых представляли Гитлер в Германии, Муссолини в Италии, Франко в Испании.
В обоих случаях правительство стало могущественным, но радикально по-разному. Фашисты уничтожали профсоюзы, в то время как при Рузвельте правительство тесно сотрудничало с профсоюзами. Не секрет, что все попытки фашистов провалились. После провала движения вправо страны перешли к движению влево. В результате они создали лучшую систему социального обеспечения, чем у нас, в США. К примеру, в Германии действует следующий закон: если в компании работает 2 тысячи или более человек, рабочие избирают чуть меньше половины совета директоров компании.
В Соединенных Штатах ничего подобного не произошло. Попытка стабилизировать капитализм справа не увенчалась успехом. Да, сегодня у нас еще нет краха 1929 года. Но, возможно, мы переживаем крах 1929 года в замедленной съемке. Другими словами, тот же самый развал системы, но происходящий медленно. Капиталистические страны оказались не в состоянии решить свои проблемы. Они наблюдают, как проблемы усугубляются, но не могут понять, что делать. И давление нарастает, поскольку неуклонно углубляющееся неравенство становится невыносимым для все большего числа людей.
Именно поэтому мы начинаем видеть крен вправо, возобновление интереса к фашизму и политике фашистов. И нас это не должно удивлять. Разгневанный рабочий класс начинает смотреть на таких людей, как Дональд Трамп. Трамп находился у власти четыре года. Изменил ли он ситуацию с углубляющимся неравенством? Вовсе нет. Изменил ли он что-нибудь в американской капиталистической системе? Нет. И не изменит, если его переизберут.
Чуть более тревожная ситуация в Аргентине – правительство Милея. В Италии – правительство Мелони. Они тоже движутся вправо. Они также представляют себе либертарианскую фантазию о том, что сокращение правительства или уменьшение государственного регулирования станет волшебной пулей, которая каким-то образом приведет их капитализм в движение. Италия – самый большой должник в Европе. Во многих отношениях она уже идет по стопам Греции, и прикрытие этого правым уклоном не очень-то помогает.
Я сделаю предсказание, хотя я их и не люблю. Когда вы исчерпаете все эти правые тенденции – Brexit, Трамп, Милей, Мелони – знаете, что вы получите? Вы получите то же, что и в 1930-е годы. Эффект бумеранга. Он развернется, и вы последуете за ним с левыми. Опросы в Англии показывают, что новым правительством Британии станет Лейбористская партия. Лейбористская партия – главная левая партия страны, хотя на самом деле она не такая уж и левая. Она так боялась идти влево, что несколько лет назад избавилась от настоящего левого лидера, мистера Корбина.
Но это не изменит основных аспектов сложившейся ситуации. Капитализм находится на перепутье, как и в 1930-е годы: куда идти? Можно ли решить проблемы, если продолжать использовать способ организации рабочих мест по принципу «работодатель – работник»? Или же переход к демократическому труду или кооперативным альтернативам является частью любого необходимого решения?
http://fomag.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Делимся с вами мнением эксперта от первого лица.
Сегодняшний выпуск можно было бы назвать «Капитализм США на перепутье». Проблемы, которые развивались в течение долгого времени, накапливаются.
Позвольте мне начать с части «А» этой истории. Речь пойдет про подъем рабочего движения в последние годы в Соединенных Штатах. Особенно заметным он стал в недавно завершившимся 2023 году. По данным центра трудовых отношений Корнельского университета, с 1 января 2023 года и почти до конца декабря в США было проведено 413 забастовок. Если добавить к этому трудовые протесты, то есть не официальные забастовки, то цифры подскочат еще выше: всего 988 забастовок и протестов. Многие из забастовок в прошлом году были очень заметными, получили широкую огласку, что примечательно, поскольку обычно они проходят незаметно для внешних наблюдателей. Вспомните хотя бы забастовку в Голливуде, о которой вы, скорее всего, наслышаны.
Меня особенно поразил недавний опрос Gallup, согласно которому 61% респондентов пришли к выводу о том, что профсоюзы скорее помогают, чем вредят экономике США. Напомню, что в течение десятилетий в стране велась травля профсоюзов, что довело популярность и уровень одобрения последних до крайне низких отметок. Выводы Gallup говорят о том, что профсоюзы переживают момент высокого общественного одобрения и сильной веры в преимущества, которые они предлагают рабочим, бизнесу и экономике.
Требования рабочих – это конечный результат двух исторических процессов, которые мы должны держать в уме. Первый – это колоссальные удары, нанесенные американскому рабочему классу за последние 30 лет. Разрыв между богатыми и бедными стал еще больше. Налоги для богатых и корпораций были снижены гораздо сильнее, чем для всех остальных. Высокооплачиваемые рабочие места попросту исчезли либо из-за автоматизации, либо из-за переноса в другие страны, где американские корпорации могли платить работникам меньше. Продолжать говорить о причинах можно бесконечно.
Год за годом разрыв между богатыми и бедными увеличивался. А затем грянул кризис 2008-2009 годов, в результате которого миллионы американцев остались без работы. Миллионы лишились своих домов, потому что не могли позволить себе выплаты по ипотеке. По американскому рабочему классу был нанесен очень серьезный удар.
Несколько лет спустя мир поглотила ужасающая пандемия, в которой американская система здравоохранения вместе с политической и идеологической системами продемонстрировали свою неработоспособность. Медицинские показатели в США оказались хуже, чем у многих других стран.
Не успев оправиться от пандемии, мы погрузились в ужасную инфляцию. Рост процентных ставок привел к тому, что кредиты, от которых зависят работающие американцы, стали гораздо более дорогими, чем раньше.
Все это – чересчур. Если вы подвергаете рабочий класс удару за ударом, не удивляйтесь, наблюдая плачевные последствия. Именно поэтому популярность и роль профсоюзов в США стремительно возросла за последние годы. Что будут делать Соединенные Штаты? Приспосабливаться? Пытаться предложить сделку? Вот к какому перепутью нас привели недовольства со стороны рабочего класса.
А теперь давайте перейдем к части «Б». Я хочу показать вам, что американский капитализм находится на еще одном перепутье, и как оба перепутья связаны друг с другом.
Когда капитализм становится экономической системой какого-либо региона мира, он запускает процесс неравенства. Другими словами, капитализм делает разрыв между богатыми и бедными все шире и глубже. И единственное, что может помешать этому процессу процветать, – это реакция общественности: если масса людей в ответ на растущее неравенство скажет «стоп».
К слову, новостной заголовок, который я недавно прочитал, гласил, что в течение ближайших десяти лет Илон Маск станет первым в мире долларовым триллионером. Напомню, что общий объем ВВП – совокупного выпуска товаров и услуг в год – в важной стране России составляет полтора триллиона долларов. Так что в течение десяти лет мистер Маск будет распоряжаться таким же богатством, как и Россия.
Давайте поговорим о том, что произошло после великого краха 1929 года. Как мне кажется, важно показать, сейчас мы переживаем очень похожий процесс и, возможно, есть ценные уроки, которые мы можем извлечь, оглянувшись назад. Так, в десятилетия до 1929 года тоже были крайности богатства и бедности. Это были годы, когда такие личности, как Рокфеллер, Карнеги и Джон Пирпонт Морган выступали в качестве богатейших титанов своего времени, и тогда же в американские города стекался массовый рабочий класс иммигрантов. В течение некоторого времени был бум. А потом бум сошел на нет, потому что неравенство оказалось слишком сильным, и система не смогла с ним справиться.
Система взорвалась в 1929 году. И это произошло не только в Соединенных Штатах. Это произошло по всему миру. Затем мы увидели раскол. Одни страны пытались вернуть свой застоявшийся капитализм на вершину, чтобы он мог двигаться и функционировать. Некоторые из них сделали это, резко сдвинув страну влево в политическом плане, а другие – резко вправо. Левые были представлены здесь, в Соединенных Штатах, Франклином Рузвельтом. А правых представляли Гитлер в Германии, Муссолини в Италии, Франко в Испании.
В обоих случаях правительство стало могущественным, но радикально по-разному. Фашисты уничтожали профсоюзы, в то время как при Рузвельте правительство тесно сотрудничало с профсоюзами. Не секрет, что все попытки фашистов провалились. После провала движения вправо страны перешли к движению влево. В результате они создали лучшую систему социального обеспечения, чем у нас, в США. К примеру, в Германии действует следующий закон: если в компании работает 2 тысячи или более человек, рабочие избирают чуть меньше половины совета директоров компании.
В Соединенных Штатах ничего подобного не произошло. Попытка стабилизировать капитализм справа не увенчалась успехом. Да, сегодня у нас еще нет краха 1929 года. Но, возможно, мы переживаем крах 1929 года в замедленной съемке. Другими словами, тот же самый развал системы, но происходящий медленно. Капиталистические страны оказались не в состоянии решить свои проблемы. Они наблюдают, как проблемы усугубляются, но не могут понять, что делать. И давление нарастает, поскольку неуклонно углубляющееся неравенство становится невыносимым для все большего числа людей.
Именно поэтому мы начинаем видеть крен вправо, возобновление интереса к фашизму и политике фашистов. И нас это не должно удивлять. Разгневанный рабочий класс начинает смотреть на таких людей, как Дональд Трамп. Трамп находился у власти четыре года. Изменил ли он ситуацию с углубляющимся неравенством? Вовсе нет. Изменил ли он что-нибудь в американской капиталистической системе? Нет. И не изменит, если его переизберут.
Чуть более тревожная ситуация в Аргентине – правительство Милея. В Италии – правительство Мелони. Они тоже движутся вправо. Они также представляют себе либертарианскую фантазию о том, что сокращение правительства или уменьшение государственного регулирования станет волшебной пулей, которая каким-то образом приведет их капитализм в движение. Италия – самый большой должник в Европе. Во многих отношениях она уже идет по стопам Греции, и прикрытие этого правым уклоном не очень-то помогает.
Я сделаю предсказание, хотя я их и не люблю. Когда вы исчерпаете все эти правые тенденции – Brexit, Трамп, Милей, Мелони – знаете, что вы получите? Вы получите то же, что и в 1930-е годы. Эффект бумеранга. Он развернется, и вы последуете за ним с левыми. Опросы в Англии показывают, что новым правительством Британии станет Лейбористская партия. Лейбористская партия – главная левая партия страны, хотя на самом деле она не такая уж и левая. Она так боялась идти влево, что несколько лет назад избавилась от настоящего левого лидера, мистера Корбина.
Но это не изменит основных аспектов сложившейся ситуации. Капитализм находится на перепутье, как и в 1930-е годы: куда идти? Можно ли решить проблемы, если продолжать использовать способ организации рабочих мест по принципу «работодатель – работник»? Или же переход к демократическому труду или кооперативным альтернативам является частью любого необходимого решения?
http://fomag.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter