29 декабря 2009 slon.ru
Внутренние запросы нефтегазовой отрасли могли бы вызвать развитие производств внутри страны, но ни у бизнеса, ни у чиновников нет стимула к переменам
2009 год показал, что основой формирования российского бюджета был, есть и будет оставаться именно нефтегазовый сектор, причем в первую очередь – добыча и экспорт нефти.
Государство готово идти на большие жертвы для поддержания этой отрасли на плаву, и она больше чем какая-либо другая (разве что кроме банковской) имеет все шансы оставаться в положительной зоне при любых сценариях развития мировой экономики. Никакой кризис, никакие потрясения не страшны – кроме совершенно катастрофичных.
Действующая сейчас формула – пока есть нефть, есть Россия. И наоборот. И это – несмотря на все попытки начать инновационную трансформацию и модернизацию.
Год был очень необычным и сложным, но тенденции наблюдаются все те же, что и прежде, ничего принципиально нового разглядеть не удалось. Единственное отличие – рост готовности видеть иностранных партнёров при разработке крупнейших и сложнейших промысловых проектов и локальное смягчение налогового бремени, остающегося, тем не менее, весьма высоким и главное – нацеленным на обложение первичного, а не конечного финансового результата.
Уходящий год продемонстрировал, что бурного развития новых технологий, радикальной диверсификации и модернизации экономики не происходит в нефтегазовом сегменте, и, судя по Энергостратегии-2030, не планируется. Идея о том, что кризис – это не только тяжелейшие испытания, но еще и шанс на заметные улучшения – верное, но труднореализуемое утверждение.
Статус-кво пока устраивает. Нефтегазовые компании не готовы вкладываться в развитие нефтехимии, не готовы менять принципы работы и технологии добычи.
Возьмем в качестве иллюстрации проблему попутного газа и увеличение объемов его утилизации. Собирались на конференцию и МЭР, и ФАС, и Минэнерго, и «Лукойл», и «ТНК-BP», и «Роснефть»... И много было заявлений о необходимости перемен и о действительно интересной экономической основе у проектов по утилизации ПНГ.
В итоге пришла одна Елена Котелкина, начальник управления контроля топливно-энергетического комплекса ФАС. Вот и индикатор реального интереса со стороны и государства, и ВИНК.
Нефтегазовым компаниям проще платить штраф за сжигание попутного газа, а не связываться со сложными проектами по его утилизации. Самое интересное, что есть вполне работающие и толковые разработки, но их называют затратными, логистически непригодными, рискованными и какими угодно еще.
Посмотрим на структуру бюджета 2010 года. Доля нефтегазовых доходов только возрастает (на 14,2% до 3,1947 трлн руб против снижения ненефтегазовых на 4,1% до 3,7549 трлн руб), и начало медленного снижения запланировано лишь с 2011 года, а в случае роста нефтяных цен нет никакой гарантии, что так оно на самом деле произойдет. Такое положение дел вполне естественно, поскольку нефтегазовый сегмент и рынок наиболее консервативен, и колебания на нём сравнительно более сглажены – как по ценам, так и по спросу.
Но беда не в том, что растут поступления от нефти. Беда в том, что стратегия развития в целом довольно пассивна и не ищет внутренних точек роста, а основывается на привнесённых извне трендах, что обрекает нас на следование в кильватере других игроков, хотя технологически внутренние запросы той же нефтегазовой отрасли очень велики и могли бы вызвать развитие целого комплекса производств внутри страны. Но ничего серьёзно не меняется и, похоже, потому, что мало эффективных стимулов для перемен – ни у бизнеса в лице конкретных управляющих, ни у государства в лице конкретных чиновников на местах
Дмитрий Александров
https://slon.ru/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу
2009 год показал, что основой формирования российского бюджета был, есть и будет оставаться именно нефтегазовый сектор, причем в первую очередь – добыча и экспорт нефти.
Государство готово идти на большие жертвы для поддержания этой отрасли на плаву, и она больше чем какая-либо другая (разве что кроме банковской) имеет все шансы оставаться в положительной зоне при любых сценариях развития мировой экономики. Никакой кризис, никакие потрясения не страшны – кроме совершенно катастрофичных.
Действующая сейчас формула – пока есть нефть, есть Россия. И наоборот. И это – несмотря на все попытки начать инновационную трансформацию и модернизацию.
Год был очень необычным и сложным, но тенденции наблюдаются все те же, что и прежде, ничего принципиально нового разглядеть не удалось. Единственное отличие – рост готовности видеть иностранных партнёров при разработке крупнейших и сложнейших промысловых проектов и локальное смягчение налогового бремени, остающегося, тем не менее, весьма высоким и главное – нацеленным на обложение первичного, а не конечного финансового результата.
Уходящий год продемонстрировал, что бурного развития новых технологий, радикальной диверсификации и модернизации экономики не происходит в нефтегазовом сегменте, и, судя по Энергостратегии-2030, не планируется. Идея о том, что кризис – это не только тяжелейшие испытания, но еще и шанс на заметные улучшения – верное, но труднореализуемое утверждение.
Статус-кво пока устраивает. Нефтегазовые компании не готовы вкладываться в развитие нефтехимии, не готовы менять принципы работы и технологии добычи.
Возьмем в качестве иллюстрации проблему попутного газа и увеличение объемов его утилизации. Собирались на конференцию и МЭР, и ФАС, и Минэнерго, и «Лукойл», и «ТНК-BP», и «Роснефть»... И много было заявлений о необходимости перемен и о действительно интересной экономической основе у проектов по утилизации ПНГ.
В итоге пришла одна Елена Котелкина, начальник управления контроля топливно-энергетического комплекса ФАС. Вот и индикатор реального интереса со стороны и государства, и ВИНК.
Нефтегазовым компаниям проще платить штраф за сжигание попутного газа, а не связываться со сложными проектами по его утилизации. Самое интересное, что есть вполне работающие и толковые разработки, но их называют затратными, логистически непригодными, рискованными и какими угодно еще.
Посмотрим на структуру бюджета 2010 года. Доля нефтегазовых доходов только возрастает (на 14,2% до 3,1947 трлн руб против снижения ненефтегазовых на 4,1% до 3,7549 трлн руб), и начало медленного снижения запланировано лишь с 2011 года, а в случае роста нефтяных цен нет никакой гарантии, что так оно на самом деле произойдет. Такое положение дел вполне естественно, поскольку нефтегазовый сегмент и рынок наиболее консервативен, и колебания на нём сравнительно более сглажены – как по ценам, так и по спросу.
Но беда не в том, что растут поступления от нефти. Беда в том, что стратегия развития в целом довольно пассивна и не ищет внутренних точек роста, а основывается на привнесённых извне трендах, что обрекает нас на следование в кильватере других игроков, хотя технологически внутренние запросы той же нефтегазовой отрасли очень велики и могли бы вызвать развитие целого комплекса производств внутри страны. Но ничего серьёзно не меняется и, похоже, потому, что мало эффективных стимулов для перемен – ни у бизнеса в лице конкретных управляющих, ни у государства в лице конкретных чиновников на местах
Дмитрий Александров
https://slon.ru/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу