Вчера, 11:40 Financial Times | DXY
Президент выразил недовольство по поводу курса доллара ещё до вступления в должность, но его падение произошло не по его вине
Министр финансов Соединённых Штатов Америки в текущем месяце заявил, что Дональд Трамп не изменил давнюю политику своей страны в отношении «сильного доллара». Однако инвесторы выражают недоумение по поводу целей президента в отношении валюты, поскольку некоторые из его союзников активно продвигают идею о том, что более слабый доллар будет выгоден для производителей.
В последнее время многие мировые валюты укрепились по отношению к доллару, но это не было запланировано. Изменения валютных курсов отражают ожидания, что радикальная экономическая программа новой администрации может замедлить рост экономики.
Поскольку Трамп по-прежнему стремится превратить США в производственную экспортную державу, несмотря на краткосрочные экономические трудности, инвесторы задаются вопросом, может ли администрация когда-нибудь обратиться к радикальному предложению в области валютной политики, известному как «Соглашение Мар-а-Лаго». Однако вероятность его реализации невелика.
Почему доллар находится в центре внимания?
Перед тем как выиграть второй срок, Трамп в прошлом году заявил, что, по его мнению, укрепление доллара по отношению к иене и юаню было «огромным бременем» для американской промышленности и препятствием на пути к тому, чтобы Америка стала «производственной экономикой».
Дж. Д. Вэнс, ныне вице-президент, ранее утверждал, что, хотя доллар был «хорош для покупательной способности американцев», это дорого обошлось американскому производству.
По историческим меркам, доллар силён.
В течение нескольких месяцев после выборов он достиг самого высокого уровня по отношению к корзине торговых валют, включая евро и фунт, с 2022 года, а по отношению к более широкой группе валют — самого высокого за несколько десятилетий.
Рост доллара отчасти был вызван ожиданием повышения тарифов, которое, как ожидалось, усилит инфляцию и затруднит снижение процентных ставок Федеральной резервной системой.
Но в последние месяцы растущие опасения по поводу потенциальной рецессии в США привели к тому, что некоторые из этих ставок были отменены, а валюта ослабла, поскольку инвесторы заложили в цены более масштабные сокращения.
А как насчёт политики «сильного доллара»?
Разговоры в окружении Трампа о переоценённом долларе побудили инвесторов задаться вопросом, может ли администрация отказаться от политики «сильного доллара», проводимой со времён администрации Клинтона.
Министр финансов Скотт Бессинт в интервью CNBC на прошлой неделе заявил, что президент «привержен политике, которая приведёт к укреплению доллара».
Однако Бессинт также осудил страны, которые стремились добиться двустороннего ослабления своих валют по отношению к доллару США. В четверг, отвечая на вопрос о недавнем падении курса доллара, Бессинт назвал эти действия «естественной» корректировкой.
Откуда взялись разговоры о «соглашении в Мар-а-Лаго»?
Идея, выдвинутая Стивеном Мираном, председателем Совета экономических консультантов Трампа, в ноябре, получила своё название от Плазского соглашения, подписанного в 1985 году в нью-йоркском отеле, которым позже владел Трамп, чтобы помочь вернуть доллар на землю с небес.
Соглашение Плаза объединило США, Францию, Германию, Японию и Великобританию для ослабления американской валюты. Спустя 40 лет Миран считает, что повторение этого соглашения необходимо для исправления «устойчивой переоценки доллара, которая препятствует сбалансированию международной торговли».
В то же время Вашингтон по-прежнему хочет, чтобы доллар сохранял свою роль международной резервной валюты — привилегии, которая позволяет правительству выплачивать относительно низкие процентные ставки по своим долгам.
В рамках соглашения иностранные правительства будут вынуждены согласиться на увеличение срока хранения своих казначейских резервов в обмен на то, что Миран называет «защитным зонтиком» США, и во избежание карательных тарифов.
В условиях неопределённости, вызванной тем, что Трамп оказался гораздо более агрессивным в отношении тарифов, чем ожидали многие инвесторы, газета подвергается всё более пристальному вниманию.
Стив Хэнке, профессор экономики и советник в Белом доме при Рейгане, сказал: «Это определённо в тренде, в этом нет никаких сомнений».
Как реагируют рынки?
Инвесторы с трудом готовятся к последствиям соглашения в Мар-а-Лаго — если оно когда-либо будет реально предложено — отчасти из-за неопределённости в отношении того, какие меры рассматриваются.
«Проблема новой администрации в том, что она одновременно хочет ослабить доллар, сократить торговый дефицит, увеличить приток капитала и сохранить доллар в качестве ключевой валюты в международных резервах и расчётах», — заявил Стив Энгландер из Standard Chartered в заметке, опубликованной в прошлом месяце.
Сонал Десаи, директор по инвестициям в активы с фиксированным доходом в Franklin Templeton, также подчеркнула «внутреннюю противоречивость» желания ослабить доллар и введения тарифов, которые, скорее всего, приведут к обратному эффекту.
Увеличивается вероятность замедления экономического роста в США, что может привести к более агрессивному снижению процентных ставок Федеральной резервной системы. Это открывает для президента Трампа возможность ослабить доллар, продолжая торговую войну.
Аналитики прогнозируют, что к концу года ФРС снизит ставку на 25 базисных пунктов, и вероятность третьего снижения очень высока. Это больше, чем одно или два снижения, которые прогнозировались до возвращения Трампа к власти.
Ослабление доллара заставило некоторых задуматься о более серьёзных проблемах. На прошлой неделе Джордж Саравелос из Deutsche Bank задался вопросом, не происходит ли что-то более серьёзное. Он предположил, что доллар может потерять статус безопасной гавани.
Могут ли США заключить сделку по доллару?
Экономисты настроены скептически.
Адам Познер, директор Института международной экономики Петерсона, напомнил, что соглашение в Плазе было заключено с небольшой группой государств, в первую очередь с Японией и Германией, которые зависели от США в вопросах безопасности.
«Теперь, в 2025 году, вам придётся иметь дело с Китаем, Ближним Востоком и полудюжиной или более восточноазиатских экономик, большинство из которых не являются прямыми военными союзниками США, — сказал Позен. — Это очень серьёзные препятствия».
Майкл Стрейн из Американского института предпринимательства утверждал, что идея «соглашения» на первый взгляд неправдоподобна.
«Европа не собирается пересматривать свой баланс сбережений и инвестиций или предпринимать другие крупные макроэкономические шаги, чтобы повысить стоимость своей валюты только потому, что этого хочет администрация Трампа», — сказал он.
«Я почти уверен, что это неправда и этого не произойдёт».
Ханке добавил, что, хотя изменение валютных курсов может повлиять на вклад различных стран в торговый баланс, это «не повлияет на общий дефицит».
Манипуляции с рынком казначейских облигаций также могут привести правительство на опасную территорию.
Рынок стоимостью почти 30 триллионов долларов является основой глобальных финансов, поддерживает роль доллара как мировой резервной валюты и обеспечивает США гибкость в управлении государственными финансами.
Одно из предложений, которое обсуждает Миран, — чтобы страны передали свои текущие активы в виде государственного долга США в обмен на столетние облигации — может быть расценено рейтинговыми агентствами как технический дефолт.
Такое событие было бы настолько драматичным, что его последствия было бы практически невозможно предсказать.
Коннор Фицджеральд, управляющий фондом с фиксированным доходом в Wellington Management, сказал: «Это настолько нестандартно, что прецедентов этому нет».
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Жалоба