23 декабря 2020 Bloomchain
В чем заключается сложность правового регулирования криптовалют и какую позицию по этому вопросу занимают российские суды и законодатели — эти темы стали ключевыми в статье советника юридической фирмы «Томашевская и партнеры», к.ю.н., Романа Янковского, которая опубликована в свежем номере издания «Право. Журнал Высшей школы экономики». Bloomchain выбрал самое интересное из публикации.
Правовая природа криптовалюты
Основная сложность криптовалютного регулирования связана со спецификой блокчейна. Сама природа технологии не позволяет легко дать ответ на вопрос, дать ответ на вопрос, насколько правомерно владеть, пользоваться и распоряжаться криптовалютой, считает Роман Янковский.
Для любых операций с криптовалютой достаточно доступа к определенному адресу. Неважно, что именно представляет из себя этот доступ –- логин с паролем или сертификат электронной подписи. Без него совершать действия внутри блокчейна невозможно. «Специфика криптовалюты в том, что ее передача осуществляется лишь посредством волеизъявления лица, имеющего доступ к блокчейну», – отмечает Янковский.
Такую особенность можно трактовать как невозможность насильственного посягательства на криптовалюту. Это позволяет части юридического сообщества делать вывод о том, что на нее не могут распространяться традиционные правовые нормы. «Некоторые исследователи говорят о некоем виде фактических отношений внутри блокчейна — возможно, новом типе общественных отношений, к которому неприменимы нормы права», – добавляет Янковский.
Эту позицию иллюстрирует спор, который возник в сообществе Ethereum после взлома децентрализованного инвестиционного фонда The DAO в 2016 году, когда были похищены около 50 млн ETH. Тогда часть участников посчитала, что раз операция злоумышленника оказалась технически возможной, то она соответствует принципам сообщества. «Развивая эту точку зрения, можно прийти к тому, что законным обладателем криптовалюты будет тот, кто владеет доступом к ней, даже если сам доступ был получен неправомерно», – поясняет Янковский.
С другой стороны, посягательство на вещь возможно не только путем физического насилия. «Оно может осуществляться в результате дефектного волеизъявления владельца (обман, угрозы и т.п.)», – отмечает он. В подобных ситуациях в законодательстве должен быть прописан «механизм восстановления первоначального положения, существовавшего до нарушения».
Судебная практика в России
Еще один важный вопрос в том, можно ли считать криптовалюту имуществом. Список объектов гражданских прав, установленный статьей 128 Гражданского кодекса РФ, носит открытый характер. Это означает, что отсутствие в нем какого-либо объекта не отменяет возможности защищать права на этот объект в суде.
«Это оставляет суду лазейку: отнести криптовалюту к собирательной категории имущества, не определяя ее правовую природу досконально. С 2018 года квалификация криптовалюты как имущества (без конкретизации) стала мейнстримом в судебной практике», – отмечает Янковский.
Важным моментом для судебной практики в России стало дело москвича Ильи Царькова. Из-за невозможности погасить долг размером около 18 млн рублей, он обратился в суд с заявлением о собственном банкротстве. Его финансовый управляющий просил суд включить содержимое криптокошелька Царькова в конкурсную массу и назвать пароль для доступа к кошельку. Царьков оспорил это решение.
Закон прямо предписывает включить в такую массу «все имущество должника» за исключением лицензий, предметов, исключенных из оборота, а также «иных объектов», к которым не отнесена криптовалюта. «При обнаружении у должника криптовалюты, следуя прямому указанию закона, арбитражный управляющий обязан включить ее в конкурсную массу, поскольку она: 1) представляет ценность для кредиторов и 2) не исключена из оборота», – добавляет Янковский.
Тогда суд первой инстанции поддержал должника, установив, что Царьков не обязан передавать криптовалюту для включения в конкурсную массу. Однако позднее это решение было отменено в апелляционном суде, который заявил, что хотя закон и не раскрывает понятия «иные объекты», оно может быть истолковано максимально широко – с учетом современных реалий и уровня технологий.
«Квалификацию криптовалюты как “иного имущества” нельзя назвать иначе как паллиативной, и отсутствие четкого решения проблемы приведет нас к новым проблемам в будущем», – подчеркивает Янковский.
Несмотря на то, что суды в «деле Царькова» до конца не исследовали правовую природу криптовалюты, появился концептуально правильный подход: криптовалюта может выступать объектом гражданских прав даже без указания на это в законе. При этом в России лишь несколько судебных процессов были связаны с криптовалютой. «Эти одиночные решения с большой натяжкой можно назвать судебной практикой», – добавляет Янковский.
Неповоротливый законодатель
«Законодатель показал себя чрезвычайно неповоротливым, когда дело дошло до законотворчества – консолидации разнородных групп интересов и выработки компромиссных позиций, построению гипотез и их проверке на основании эмпирических данных», – считает Янковский. На принятие поправок в Гражданский кодекс ушло больше года, а закон «О цифровых финансовых активах» был одобрен спустя три года разработки. При этом качество итоговых редакций документов оставляет множество вопросов.
В первой редакции поправок в ГК РФ предлагали ввести новый тип имущественных прав – «цифровые права», обладателем которых становился обладатель «цифрового кода», то есть доступа к децентрализованной информационной системе.
«Важно, что цифровое право не предполагалось правом в традиционном смысле: это код, удостоверяющий другое, “традиционное” право — вещное, обязательственное, корпоративное и т.п. <...> Сохраняется логика информационной системы, в которой "право" действует, пока у владельца есть доступ», – отмечает Янковский.
Однако в итоговой редакции эта формулировка была изменена. «Обладателем цифрового права» стали считать «лицо, которое в соответствии с правилами информационной системы имеет возможность распоряжаться этим правом», а из определения были исключены все признаки распределенного и публичного реестра.
«Важно, что цифровое право больше не удостоверяет другие права, а фактически является формой, в которой создаются новые обязательственные и иные права», – добавляет Янковский. По его словам, отсутствие конкретики в определении этих «иных» прав позволило некоторым ученым сделать вывод о том, что таким образом в России будет легализован выпуск криптовалюты в форме цифровых прав. Однако с принятием других законов «цифрового» пакета стало ясно, что это не так.
Запрет на судебную защиту
Одним из основных недостатков закона о «цифровых финансовых активах» стало положение о том, что криптовалюта и сделки с ней не получают судебной защиты, если она не была задекларирована должным образом ее обладателем. «Другими словами, резиденты вправе предъявлять в суд требования, связанные с криптовалютой, только доказав, что криптовалюта была задекларирована», – отмечает Янковский, который называет эту норму беспрецедентной.
Юрист обращает внимание на то, что подобный запрет на судебную защиту может нарушать сразу две статьи российской конституции, которые гарантируют равенство прав перед законом и судом, а также право каждого на судебную защиту.
«Также сомнительна конструкция отказа в защите права на имущество по мотивам неисполнения налоговой обязанности, связанной с этим имуществом <...> Даже совершение налогового правонарушения не может лишить нарушителя права на защиту, тем более в ситуации, когда уплата налога не относится к предмету спора», – добавляет Янковский.
Более того, положения закона о ЦФА позволяют даже не устанавливать факт налогового правонарушения: для отказа в защите достаточно отсутствия доказательства того, что истец выполнил все свои обязанности. Это совершенно новый подход в праве, который требует от должника подтверждать свое право на обращение в суд, а сам суд при этом начинает выполнять несвойственные ему функции налогового контроля.
При этом работа над регулированием криптовалютной отрасли в России еще не закончена. «На повестке как минимум установление санкций за нарушения нового законодательства. Нас ждут изменения в Налоговый кодекс, Уголовный кодекс и Кодекс об административных правонарушениях», – добавляет Янковский. Российские власти выбрали запретительную повестку в отношении криптовалют, поэтому после их принятия отрасль могут ждать новые обязанности и запреты в сфере их выпуска и оборота.
Правовая природа криптовалюты
Основная сложность криптовалютного регулирования связана со спецификой блокчейна. Сама природа технологии не позволяет легко дать ответ на вопрос, дать ответ на вопрос, насколько правомерно владеть, пользоваться и распоряжаться криптовалютой, считает Роман Янковский.
Для любых операций с криптовалютой достаточно доступа к определенному адресу. Неважно, что именно представляет из себя этот доступ –- логин с паролем или сертификат электронной подписи. Без него совершать действия внутри блокчейна невозможно. «Специфика криптовалюты в том, что ее передача осуществляется лишь посредством волеизъявления лица, имеющего доступ к блокчейну», – отмечает Янковский.
Такую особенность можно трактовать как невозможность насильственного посягательства на криптовалюту. Это позволяет части юридического сообщества делать вывод о том, что на нее не могут распространяться традиционные правовые нормы. «Некоторые исследователи говорят о некоем виде фактических отношений внутри блокчейна — возможно, новом типе общественных отношений, к которому неприменимы нормы права», – добавляет Янковский.
Эту позицию иллюстрирует спор, который возник в сообществе Ethereum после взлома децентрализованного инвестиционного фонда The DAO в 2016 году, когда были похищены около 50 млн ETH. Тогда часть участников посчитала, что раз операция злоумышленника оказалась технически возможной, то она соответствует принципам сообщества. «Развивая эту точку зрения, можно прийти к тому, что законным обладателем криптовалюты будет тот, кто владеет доступом к ней, даже если сам доступ был получен неправомерно», – поясняет Янковский.
С другой стороны, посягательство на вещь возможно не только путем физического насилия. «Оно может осуществляться в результате дефектного волеизъявления владельца (обман, угрозы и т.п.)», – отмечает он. В подобных ситуациях в законодательстве должен быть прописан «механизм восстановления первоначального положения, существовавшего до нарушения».
Судебная практика в России
Еще один важный вопрос в том, можно ли считать криптовалюту имуществом. Список объектов гражданских прав, установленный статьей 128 Гражданского кодекса РФ, носит открытый характер. Это означает, что отсутствие в нем какого-либо объекта не отменяет возможности защищать права на этот объект в суде.
«Это оставляет суду лазейку: отнести криптовалюту к собирательной категории имущества, не определяя ее правовую природу досконально. С 2018 года квалификация криптовалюты как имущества (без конкретизации) стала мейнстримом в судебной практике», – отмечает Янковский.
Важным моментом для судебной практики в России стало дело москвича Ильи Царькова. Из-за невозможности погасить долг размером около 18 млн рублей, он обратился в суд с заявлением о собственном банкротстве. Его финансовый управляющий просил суд включить содержимое криптокошелька Царькова в конкурсную массу и назвать пароль для доступа к кошельку. Царьков оспорил это решение.
Закон прямо предписывает включить в такую массу «все имущество должника» за исключением лицензий, предметов, исключенных из оборота, а также «иных объектов», к которым не отнесена криптовалюта. «При обнаружении у должника криптовалюты, следуя прямому указанию закона, арбитражный управляющий обязан включить ее в конкурсную массу, поскольку она: 1) представляет ценность для кредиторов и 2) не исключена из оборота», – добавляет Янковский.
Тогда суд первой инстанции поддержал должника, установив, что Царьков не обязан передавать криптовалюту для включения в конкурсную массу. Однако позднее это решение было отменено в апелляционном суде, который заявил, что хотя закон и не раскрывает понятия «иные объекты», оно может быть истолковано максимально широко – с учетом современных реалий и уровня технологий.
«Квалификацию криптовалюты как “иного имущества” нельзя назвать иначе как паллиативной, и отсутствие четкого решения проблемы приведет нас к новым проблемам в будущем», – подчеркивает Янковский.
Несмотря на то, что суды в «деле Царькова» до конца не исследовали правовую природу криптовалюты, появился концептуально правильный подход: криптовалюта может выступать объектом гражданских прав даже без указания на это в законе. При этом в России лишь несколько судебных процессов были связаны с криптовалютой. «Эти одиночные решения с большой натяжкой можно назвать судебной практикой», – добавляет Янковский.
Неповоротливый законодатель
«Законодатель показал себя чрезвычайно неповоротливым, когда дело дошло до законотворчества – консолидации разнородных групп интересов и выработки компромиссных позиций, построению гипотез и их проверке на основании эмпирических данных», – считает Янковский. На принятие поправок в Гражданский кодекс ушло больше года, а закон «О цифровых финансовых активах» был одобрен спустя три года разработки. При этом качество итоговых редакций документов оставляет множество вопросов.
В первой редакции поправок в ГК РФ предлагали ввести новый тип имущественных прав – «цифровые права», обладателем которых становился обладатель «цифрового кода», то есть доступа к децентрализованной информационной системе.
«Важно, что цифровое право не предполагалось правом в традиционном смысле: это код, удостоверяющий другое, “традиционное” право — вещное, обязательственное, корпоративное и т.п. <...> Сохраняется логика информационной системы, в которой "право" действует, пока у владельца есть доступ», – отмечает Янковский.
Однако в итоговой редакции эта формулировка была изменена. «Обладателем цифрового права» стали считать «лицо, которое в соответствии с правилами информационной системы имеет возможность распоряжаться этим правом», а из определения были исключены все признаки распределенного и публичного реестра.
«Важно, что цифровое право больше не удостоверяет другие права, а фактически является формой, в которой создаются новые обязательственные и иные права», – добавляет Янковский. По его словам, отсутствие конкретики в определении этих «иных» прав позволило некоторым ученым сделать вывод о том, что таким образом в России будет легализован выпуск криптовалюты в форме цифровых прав. Однако с принятием других законов «цифрового» пакета стало ясно, что это не так.
Запрет на судебную защиту
Одним из основных недостатков закона о «цифровых финансовых активах» стало положение о том, что криптовалюта и сделки с ней не получают судебной защиты, если она не была задекларирована должным образом ее обладателем. «Другими словами, резиденты вправе предъявлять в суд требования, связанные с криптовалютой, только доказав, что криптовалюта была задекларирована», – отмечает Янковский, который называет эту норму беспрецедентной.
Юрист обращает внимание на то, что подобный запрет на судебную защиту может нарушать сразу две статьи российской конституции, которые гарантируют равенство прав перед законом и судом, а также право каждого на судебную защиту.
«Также сомнительна конструкция отказа в защите права на имущество по мотивам неисполнения налоговой обязанности, связанной с этим имуществом <...> Даже совершение налогового правонарушения не может лишить нарушителя права на защиту, тем более в ситуации, когда уплата налога не относится к предмету спора», – добавляет Янковский.
Более того, положения закона о ЦФА позволяют даже не устанавливать факт налогового правонарушения: для отказа в защите достаточно отсутствия доказательства того, что истец выполнил все свои обязанности. Это совершенно новый подход в праве, который требует от должника подтверждать свое право на обращение в суд, а сам суд при этом начинает выполнять несвойственные ему функции налогового контроля.
При этом работа над регулированием криптовалютной отрасли в России еще не закончена. «На повестке как минимум установление санкций за нарушения нового законодательства. Нас ждут изменения в Налоговый кодекс, Уголовный кодекс и Кодекс об административных правонарушениях», – добавляет Янковский. Российские власти выбрали запретительную повестку в отношении криптовалют, поэтому после их принятия отрасль могут ждать новые обязанности и запреты в сфере их выпуска и оборота.
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Жалоба