22 октября 2021 Гельман Моисей
Политика низкоуглеродного регулирования требует тщательного анализа.
Попытки противостоять потеплению климата напоминают войну с ветряными мельницами
Председатель Правительства РФ Михаил Мишустин недавно подписал распоряжение, которым утвердил 42 стратегические инициативы. Они распределены по шести направлениям: социальная сфера, строительство, экология, цифровая трансформация, технологический рывок и государство для граждан. Правда, непонятно, для чего понадобились эти инициативы при наличии множества уже имеющихся разнообразных национальных проектов, госпрограмм, законов и подзаконных актов. После во многом не осуществленных предыдущих намерений, реализация очередного замысла должна якобы наконец повысить качество жизни людей и сделать российскую экономику более современной и гибкой. Чтобы усилить контроль и в темпе добиться осуществления продекларированных намерений, за каждую инициативу отвечает соответствующее министерство с указанием ударных сроков исполнения - до 2024-го и 2030 года.
Одна из стратегических инициатива называется "Политика низкоуглеродного регулирования". Официально провозглашенная цель – «адаптация российской экономики к возникающим внешним вызовам климатической повестки и, в частности, трансграничного углеродного регулирования». Что такое «внешние вызовы климатической повестки» и как несуществующая «климатическая повестка» может что-то вызывать, мне неведомо. Само же словосочетание низкоуглеродное регулирование является неграмотным и потому абсурдным. Полагаю, сами авторы инициативы не пояснят его смысла. Речь, на самом деле, идет о мерах по снижению выбросов в атмосферу так называемых парниковых газов в рамках объявленной всемирной войны с глобальным потеплением климата. В число парниковых газов входят пары воды, а также антропогенные выбросы, содержащие метан, углекислый и угарный газы и некоторые другие газообразные вещества. Выбросы больших количеств метана и углекислого газа происходят также при таянии в северных широтах территорий вечной мерзлоты из-за разложения содержащихся в них органических веществ, и льдов. При таянии земель вечной мерзлоты выделяется еще один парниковый газ – окись азота. Но основным его источником являются используемые в сельском хозяйстве азотистые удобрения.
Большие надежды на успехи в войне с потеплением климата возлагают сейчас на «зеленую» энергетику - «солнечные» и «ветряные» электростанции. Мол, она позволит заменить автомашины с двигателями внутреннего сгорания на электромобили и заместить тепловые электростанции, сжигающие углеводородное топливо. Но, похоже, никто из апологетов декарбонизации экономики (удаление из нее углерода, еще один неграмотный, притянутый за уши, термин) не потрудился прикинуть, какой должна быть мощность «зеленых» источников электроэнергии в стране, чтобы обеспечивать зарядку одновременно громадного числа электрокаров. Сейчас мощность «солнечных» и «ветряных» электростанций в России не превышает порядка процента от суммарной мощности традиционных электростанций. Вряд ли долю «зеленой» мощности по многим причинам доведут за несколько десятилетий до трети или четверти.
Анализ и практика показывают, что ввиду нестабильности погодных условий «солнечные» и «ветряные» источники электроэнергии, по меньшей мере, в России, могут использоваться лишь в некоторых регионах в качестве дополнительных средств электроснабжения для экономии углеводородных видов топлива. Это подтверждается и масштабным снижением прошедшим летом выработки в Европе электроэнергии «зелеными» источниками из-за аномальной погоды. Так как там до того был закрыт ряд тепловых и атомных станций и возник дефицит электроэнергии, то столь же аномально подорожало традиционное топливо.
По оценкам многих специалистов, основная масса парниковых газов, до 90%, образуется в результате испарения воды с поверхности Мирового океана и выделения из него в атмосферу углекислого газа, а также при извержениях вулканов. При этом следует учитывать баланс выбросов и глобальное поглощение углекислого газа в результате фотосинтеза лесами, а также морскими водорослями. Однако этим важным фактором почему-то пренебрегают участники Парижского соглашения о климате, включая Россию. Между тем, по оценкам, российские леса поглощают до 20% углекислого газа, попадающего в земную атмосферу. Парижское соглашение в 2016 году подписали 195 стран. Цель — не позволить средней температуре на Земле увеличиться более чем на 2˚С по отношению к показателям «доиндустриальной» эпохи. Для этого предприятиям и странам установят некие допустимые уровни антропогенных выбросов. За их превышение в качестве «кнута» вводится так называемый углеродный налог. Каких размеров он будет пока не известно. Предполагается, что деньги пойдут в Фонд поддержки реализации проектов по сокращению выбросов и увеличению поглощения парниковых газов.
Политика низкоуглеродного регулирования, принятая без всестороннего и независимого обсуждения, требует еще тщательного анализа. Ее непродуманное проведение чревато для отечественных предприятий громадными суммами «углеводородного налога». Предполагается, что вкладом России в Парижское соглашение должно быть снижение эмиссии парниковых газов в нашей стране к 2030 году до 70% от уровня 1990 года. Но этого «базового» уровня никто не знает, так как физические измерения выбросов у нас никогда не проводили и сейчас вроде не проводят. Возможно, инициаторы взимания углеродного налога будут исходить из оценочных значений выбросов, взяв за основу расчетов, допустим, соотношение объемов производства промышленных предприятий в упомянутые годы. Но промышленное производство за последние 30 лет упало примерно на 70% в сравнении с 1990 годом. Поэтому не исключено, что при прогрессивно возрастающих ставках углеродного фактически штрафа, о значениях которых еще неведомо, для их выплат в России придется дополнительно сворачивать промышленное производство. Следует также учесть, что для низкоуглеродного регулирования на предприятиях понадобится установить новую систему измерения, контроля и учета выбросов парниковых газов. Все эти затраты в итоге придется выплачивать населению страны, что может обернуться провалом многих намеченных правительством стратегических инициатив по улучшению нашей жизни. Снижение антропогенных выбросов относится хотя и к важным, но оперативным мерам на отдельных территориях.
В отсутствие прямых доказательств причин, и руководствуясь лишь фактами потепления климата, нельзя однозначно утверждать, что потепление вызывают антропогенные выбросы в результате хозяйственной деятельности человека. Ведь существенные глобальные изменения климата происходят не впервые. Спрашивается, почему нельзя их объяснить, допустим, прецессией оси вращения Земли, вследствие чего меняется ее положение относительно солнечного потока, и что время от времени может приводить к климатическим и природным катаклизмам? Поэтому предпринимаемые попытки противостоять потеплению климата путем низкоуглеродного регулирования пока напоминают войну с ветряными мельницами.
(C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Попытки противостоять потеплению климата напоминают войну с ветряными мельницами
Председатель Правительства РФ Михаил Мишустин недавно подписал распоряжение, которым утвердил 42 стратегические инициативы. Они распределены по шести направлениям: социальная сфера, строительство, экология, цифровая трансформация, технологический рывок и государство для граждан. Правда, непонятно, для чего понадобились эти инициативы при наличии множества уже имеющихся разнообразных национальных проектов, госпрограмм, законов и подзаконных актов. После во многом не осуществленных предыдущих намерений, реализация очередного замысла должна якобы наконец повысить качество жизни людей и сделать российскую экономику более современной и гибкой. Чтобы усилить контроль и в темпе добиться осуществления продекларированных намерений, за каждую инициативу отвечает соответствующее министерство с указанием ударных сроков исполнения - до 2024-го и 2030 года.
Одна из стратегических инициатива называется "Политика низкоуглеродного регулирования". Официально провозглашенная цель – «адаптация российской экономики к возникающим внешним вызовам климатической повестки и, в частности, трансграничного углеродного регулирования». Что такое «внешние вызовы климатической повестки» и как несуществующая «климатическая повестка» может что-то вызывать, мне неведомо. Само же словосочетание низкоуглеродное регулирование является неграмотным и потому абсурдным. Полагаю, сами авторы инициативы не пояснят его смысла. Речь, на самом деле, идет о мерах по снижению выбросов в атмосферу так называемых парниковых газов в рамках объявленной всемирной войны с глобальным потеплением климата. В число парниковых газов входят пары воды, а также антропогенные выбросы, содержащие метан, углекислый и угарный газы и некоторые другие газообразные вещества. Выбросы больших количеств метана и углекислого газа происходят также при таянии в северных широтах территорий вечной мерзлоты из-за разложения содержащихся в них органических веществ, и льдов. При таянии земель вечной мерзлоты выделяется еще один парниковый газ – окись азота. Но основным его источником являются используемые в сельском хозяйстве азотистые удобрения.
Большие надежды на успехи в войне с потеплением климата возлагают сейчас на «зеленую» энергетику - «солнечные» и «ветряные» электростанции. Мол, она позволит заменить автомашины с двигателями внутреннего сгорания на электромобили и заместить тепловые электростанции, сжигающие углеводородное топливо. Но, похоже, никто из апологетов декарбонизации экономики (удаление из нее углерода, еще один неграмотный, притянутый за уши, термин) не потрудился прикинуть, какой должна быть мощность «зеленых» источников электроэнергии в стране, чтобы обеспечивать зарядку одновременно громадного числа электрокаров. Сейчас мощность «солнечных» и «ветряных» электростанций в России не превышает порядка процента от суммарной мощности традиционных электростанций. Вряд ли долю «зеленой» мощности по многим причинам доведут за несколько десятилетий до трети или четверти.
Анализ и практика показывают, что ввиду нестабильности погодных условий «солнечные» и «ветряные» источники электроэнергии, по меньшей мере, в России, могут использоваться лишь в некоторых регионах в качестве дополнительных средств электроснабжения для экономии углеводородных видов топлива. Это подтверждается и масштабным снижением прошедшим летом выработки в Европе электроэнергии «зелеными» источниками из-за аномальной погоды. Так как там до того был закрыт ряд тепловых и атомных станций и возник дефицит электроэнергии, то столь же аномально подорожало традиционное топливо.
По оценкам многих специалистов, основная масса парниковых газов, до 90%, образуется в результате испарения воды с поверхности Мирового океана и выделения из него в атмосферу углекислого газа, а также при извержениях вулканов. При этом следует учитывать баланс выбросов и глобальное поглощение углекислого газа в результате фотосинтеза лесами, а также морскими водорослями. Однако этим важным фактором почему-то пренебрегают участники Парижского соглашения о климате, включая Россию. Между тем, по оценкам, российские леса поглощают до 20% углекислого газа, попадающего в земную атмосферу. Парижское соглашение в 2016 году подписали 195 стран. Цель — не позволить средней температуре на Земле увеличиться более чем на 2˚С по отношению к показателям «доиндустриальной» эпохи. Для этого предприятиям и странам установят некие допустимые уровни антропогенных выбросов. За их превышение в качестве «кнута» вводится так называемый углеродный налог. Каких размеров он будет пока не известно. Предполагается, что деньги пойдут в Фонд поддержки реализации проектов по сокращению выбросов и увеличению поглощения парниковых газов.
Политика низкоуглеродного регулирования, принятая без всестороннего и независимого обсуждения, требует еще тщательного анализа. Ее непродуманное проведение чревато для отечественных предприятий громадными суммами «углеводородного налога». Предполагается, что вкладом России в Парижское соглашение должно быть снижение эмиссии парниковых газов в нашей стране к 2030 году до 70% от уровня 1990 года. Но этого «базового» уровня никто не знает, так как физические измерения выбросов у нас никогда не проводили и сейчас вроде не проводят. Возможно, инициаторы взимания углеродного налога будут исходить из оценочных значений выбросов, взяв за основу расчетов, допустим, соотношение объемов производства промышленных предприятий в упомянутые годы. Но промышленное производство за последние 30 лет упало примерно на 70% в сравнении с 1990 годом. Поэтому не исключено, что при прогрессивно возрастающих ставках углеродного фактически штрафа, о значениях которых еще неведомо, для их выплат в России придется дополнительно сворачивать промышленное производство. Следует также учесть, что для низкоуглеродного регулирования на предприятиях понадобится установить новую систему измерения, контроля и учета выбросов парниковых газов. Все эти затраты в итоге придется выплачивать населению страны, что может обернуться провалом многих намеченных правительством стратегических инициатив по улучшению нашей жизни. Снижение антропогенных выбросов относится хотя и к важным, но оперативным мерам на отдельных территориях.
В отсутствие прямых доказательств причин, и руководствуясь лишь фактами потепления климата, нельзя однозначно утверждать, что потепление вызывают антропогенные выбросы в результате хозяйственной деятельности человека. Ведь существенные глобальные изменения климата происходят не впервые. Спрашивается, почему нельзя их объяснить, допустим, прецессией оси вращения Земли, вследствие чего меняется ее положение относительно солнечного потока, и что время от времени может приводить к климатическим и природным катаклизмам? Поэтому предпринимаемые попытки противостоять потеплению климата путем низкоуглеродного регулирования пока напоминают войну с ветряными мельницами.
(C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter