17 февраля 2023 Financial One
О культурном коде россиян и низком уровне доверия в обществе рассказал Александр Аузан, декан экономического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова, председатель Общественного совета при Минэкономразвитии РФ, в беседе с Евгением Коганом, профессором ВШЭ, инвестбанкиром.
Специфика России
Аузан отмечает, что 300 лет назад экономисты занимались изучением ресурсов, потом переключились на человеческий капитал и факторы научно-технического прогресса, далее открыли общественные институты. «К началу XXI века пришли к идее, что есть еще кое-что, что институт – это такая надводная часть айсберга, а там огромная подводная часть, которую мы, институциональные экономисты, называем “неформальные институты” – то есть те правила, которые поддерживаются не дяденькой с дубинкой, а представлениями людей, которые нас окружают, о том, что хорошо, что плохо», – поясняет экономист.
В России установилась большая дистанция между властью и обществом, поэтому наблюдается отношение к власти как к «сакральной ценности», а не как к деловому партнеру. По словам эксперта, в стране самый высокий в мире показатель избегания неопределенности. Это является негативным фактором для ведения инвестиционной деятельности и для работы на венчурных рынках. Однако именно в России и государствах, преемниками которых является современная РФ, появляются новые принципиально важные для всего мира вещи. «Поскольку левша (отсылка к герою рассказа «Левша» Н. С. Лескова – прим. ред.) умеет расписаться на гвоздике и подковать блоху, нам бы специализироваться в мире на опытных сериях, нестандартных производствах, нестандартных услугах и так далее, и так далее – вообще говоря на том, что довольно тесно связано с характеристикой креативности. Но экономика начинается там, где есть масштаб, поэтому в идеале нужно было бы торговать лицензиями, тогда страны Юго-восточной Азии или Узбекистан, Таджикистан, или страны Латинской Америки начинали бы тиражировать, принося некоторые роялти России за такого рода разработки», – полагает экономист.
Две страны в одной
Аузан отмечает, что среднего индивидуализма и коллективизма в России нет, но есть «две страны»: индивидуалистическая Россия (И-Россия) и коллективистская Россия (К-Россия). К первому типу относятся жители мегаполисов («чем больше населенный пункт, тем больше индивидуализм»), городов Урала, Сибири и Дальнего Востока. В большом городе люди привыкли рассчитывать на себя и на контакты с незнакомцами, а восточнее Урала люди исторически уходили на поиски свободы и самостоятельности. К коллективистской России относится остальная территория страны.
«У нас две страны в одной, и они хотят разных институтов. Вот когда вы говорите: “Почему мы не хотим демократии?”. В среднем, кстати, это так и получится, потому что, по Всемирному исследованию ценностей (World Values Survey), получается, что спрос на демократию в России ниже, чем в Китайской Народной Республике. <…> В среднем так, а на самом деле по-другому, потому что И-Россия предъявляет спрос на демократию, свободу предпринимательства, модернизацию, К-России предъявляет спрос на государственную поддержку, солидарность, налоговое перераспределение. Два прямо противоположных сигнала идут к власти, и власть говорит: “Мы разберемся, мы разберемся”. И власть имеет возможность опираться экономически на И-Россию, а политически – на К-Россию, которая численно больше», – объясняет экономист.
Эксперт отмечает, что в ближайшие годы в стране будут наблюдаться проблемы с реализацией технологического и человеческого потенциала, последний придется восстанавливать в лучшем случае 10 лет. Исследователи открыли, что самый мощный фактор экономического роста – это доверие. Так, 63% граждан Швеции дают положительный ответ на вопрос: можно ли доверять большинству людей? В России этот показатель составляет 25%. Экономисты-математики Янн Алган и Пьер Каю посчитали, что при шведском уровне доверия ВВП на душу населения в Англии увеличился бы 5%, в Германии – на 7%, в Чехии – на 40%, в России – на 69%.
Схожим с Россией уровнем доверия обладают Мексика и Турция. «Что общего между Мексикой, Турцией и Россией? А я вам скажу, что, по выражению Хантингтона, создателя теории цивилизации, это разорванные страны, это страны с двумя культурными ядрами. Мы знаем, что Турция примерно также в противостоянии находится между кемалистской, светской, нацеленной на модернизацию Турцией и исламистской, глубинной и так далее, и так далее. То же самое Мексика. Эти три страны (на самом деле была еще Япония с такой же историей) отстояли свой суверенитет, перехватив у Запада технологии, в том числе управленческие, военные, в том числе культурные характеристики. В результате чего элиты оказались западно-культурными, вестернизированными, а основное население имеет другие ценности и поведенческие установки», – рассказывает Аузан.
По мнению экономиста, для дальнейшего развития страны необходимо использовать понятную инновационную возможность И-России и возможности К-России, которые во многом заключаются в готовности «себя инвестировать в развитие деревни, своего города, губернии, страны». Чтобы повысить уровень доверия, необходимо исходное доброжелательное ожидание людей друг от друга в процессе взаимодействия. Вместе с тем должна существовать серьезная санкция за нарушение этого доверия.
Сейчас доверие растет за счет цифровизации, в частности за счет появления шеринговых платформ. Искусственный интеллект обрабатывает отзывы большого числа людей, формирует на основе этого оценки, составляет прогнозы. Например, клиенты такси ставят оценку таксисту за предоставленную услугу перевозки. Эта оценка послужит ориентиром для следующих клиентов. Примечательно, что механизм работает и в обратную сторону: водители такси также выставляют оценку клиентам, давая представление о них своим коллегам.
Специфика России
Аузан отмечает, что 300 лет назад экономисты занимались изучением ресурсов, потом переключились на человеческий капитал и факторы научно-технического прогресса, далее открыли общественные институты. «К началу XXI века пришли к идее, что есть еще кое-что, что институт – это такая надводная часть айсберга, а там огромная подводная часть, которую мы, институциональные экономисты, называем “неформальные институты” – то есть те правила, которые поддерживаются не дяденькой с дубинкой, а представлениями людей, которые нас окружают, о том, что хорошо, что плохо», – поясняет экономист.
В России установилась большая дистанция между властью и обществом, поэтому наблюдается отношение к власти как к «сакральной ценности», а не как к деловому партнеру. По словам эксперта, в стране самый высокий в мире показатель избегания неопределенности. Это является негативным фактором для ведения инвестиционной деятельности и для работы на венчурных рынках. Однако именно в России и государствах, преемниками которых является современная РФ, появляются новые принципиально важные для всего мира вещи. «Поскольку левша (отсылка к герою рассказа «Левша» Н. С. Лескова – прим. ред.) умеет расписаться на гвоздике и подковать блоху, нам бы специализироваться в мире на опытных сериях, нестандартных производствах, нестандартных услугах и так далее, и так далее – вообще говоря на том, что довольно тесно связано с характеристикой креативности. Но экономика начинается там, где есть масштаб, поэтому в идеале нужно было бы торговать лицензиями, тогда страны Юго-восточной Азии или Узбекистан, Таджикистан, или страны Латинской Америки начинали бы тиражировать, принося некоторые роялти России за такого рода разработки», – полагает экономист.
Две страны в одной
Аузан отмечает, что среднего индивидуализма и коллективизма в России нет, но есть «две страны»: индивидуалистическая Россия (И-Россия) и коллективистская Россия (К-Россия). К первому типу относятся жители мегаполисов («чем больше населенный пункт, тем больше индивидуализм»), городов Урала, Сибири и Дальнего Востока. В большом городе люди привыкли рассчитывать на себя и на контакты с незнакомцами, а восточнее Урала люди исторически уходили на поиски свободы и самостоятельности. К коллективистской России относится остальная территория страны.
«У нас две страны в одной, и они хотят разных институтов. Вот когда вы говорите: “Почему мы не хотим демократии?”. В среднем, кстати, это так и получится, потому что, по Всемирному исследованию ценностей (World Values Survey), получается, что спрос на демократию в России ниже, чем в Китайской Народной Республике. <…> В среднем так, а на самом деле по-другому, потому что И-Россия предъявляет спрос на демократию, свободу предпринимательства, модернизацию, К-России предъявляет спрос на государственную поддержку, солидарность, налоговое перераспределение. Два прямо противоположных сигнала идут к власти, и власть говорит: “Мы разберемся, мы разберемся”. И власть имеет возможность опираться экономически на И-Россию, а политически – на К-Россию, которая численно больше», – объясняет экономист.
Эксперт отмечает, что в ближайшие годы в стране будут наблюдаться проблемы с реализацией технологического и человеческого потенциала, последний придется восстанавливать в лучшем случае 10 лет. Исследователи открыли, что самый мощный фактор экономического роста – это доверие. Так, 63% граждан Швеции дают положительный ответ на вопрос: можно ли доверять большинству людей? В России этот показатель составляет 25%. Экономисты-математики Янн Алган и Пьер Каю посчитали, что при шведском уровне доверия ВВП на душу населения в Англии увеличился бы 5%, в Германии – на 7%, в Чехии – на 40%, в России – на 69%.
Схожим с Россией уровнем доверия обладают Мексика и Турция. «Что общего между Мексикой, Турцией и Россией? А я вам скажу, что, по выражению Хантингтона, создателя теории цивилизации, это разорванные страны, это страны с двумя культурными ядрами. Мы знаем, что Турция примерно также в противостоянии находится между кемалистской, светской, нацеленной на модернизацию Турцией и исламистской, глубинной и так далее, и так далее. То же самое Мексика. Эти три страны (на самом деле была еще Япония с такой же историей) отстояли свой суверенитет, перехватив у Запада технологии, в том числе управленческие, военные, в том числе культурные характеристики. В результате чего элиты оказались западно-культурными, вестернизированными, а основное население имеет другие ценности и поведенческие установки», – рассказывает Аузан.
По мнению экономиста, для дальнейшего развития страны необходимо использовать понятную инновационную возможность И-России и возможности К-России, которые во многом заключаются в готовности «себя инвестировать в развитие деревни, своего города, губернии, страны». Чтобы повысить уровень доверия, необходимо исходное доброжелательное ожидание людей друг от друга в процессе взаимодействия. Вместе с тем должна существовать серьезная санкция за нарушение этого доверия.
Сейчас доверие растет за счет цифровизации, в частности за счет появления шеринговых платформ. Искусственный интеллект обрабатывает отзывы большого числа людей, формирует на основе этого оценки, составляет прогнозы. Например, клиенты такси ставят оценку таксисту за предоставленную услугу перевозки. Эта оценка послужит ориентиром для следующих клиентов. Примечательно, что механизм работает и в обратную сторону: водители такси также выставляют оценку клиентам, давая представление о них своим коллегам.
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Жалоба