22 февраля 2011 InoPressa
КЕМБРИДЖ. Для Египта вопрос дня заключается в том, построит ли страна открытую, демократическую политическую систему или вернет некую форму – новую или старую – автократии. Но в такой же степени важным вопросом – прежде всего для египтян, а также для других развивающихся стран (и для экспертов по развитию страны) ‑ является экономическое воздействие революции.
За последнюю четверть века основным пунктом повестки дня для международных организаций развития, таких как Международный валютный фонд и Всемирный банк, была поддержка финансовых рынков развивающихся стран. Более сильные финансовые рынки могут перемещать сбережения туда, где они могут достичь наилучших результатов, чтобы стимулировать экономический рост. Выполнение финансовой работы может значительно улучшить экономическое развитие.
Историки-экономисты указывают на финансовые революции как на начало стадии сильного экономического развития в Англии (в семнадцатом и восемнадцатом столетиях, после “славной революции”), в Соединенных Штатах (после того как Александр Гамильтон создал основные финансовые структуры в изначально сельскохозяйственной стране) и в Японии (после Реставрации Мэйдзи).
Всемирный банк, МВФ и десятки ученых изучали долго и упорно то, что заставляет финансовые рынки расти, и то, что приостанавливает их развитие. Многие фокусируются на качестве институтов, таких как суды и налоговые органы. Другие выделяют качество корпоративного права, такое как открытость и понятность налогообложения. Все восхваляют право собственности.
Однако если посмотреть на то, что в действительности происходит в развивающихся странах, уроки разочаровывают. Хотя некоторые страны исправили свою судебную систему, упростили администрирование налогами и начали разбираться с коррупцией, влияние на финансовые рынки было неравномерным.
Плохими примерами для некоторых теорий о том, что заставляет процветать финансовые рынки, являются примеры США, Великобритании и Японии. Финансовые рынки стремительно развивались в Великобритании восемнадцатого века и в Японии и США в девятнадцатом и начале двадцатого века – во время, когда некоторые ключевые институты, такие как корпоративное право и судебная система, как ни прискорбно, не отвечали положенным требованиям.
Американские суды в девятнадцатом веке были особенно коррумпированы, иногда некомпетентны и часто неуместны, однако рос биржевой рынок и рынок облигаций, и появлялись фирмы, охватывающие континент, и они получали финансирование, которое было им необходимо для того, чтобы работать, расширяться и индустриализировать экономику США. Ключевые защитные юридические институты для стороннего финансирования, федеральные законы о ценных бумагах не были понятны до 1930-х годов – десятилетия спустя, после того, как финансовые рынки США выросли до такой степени, чтобы финансировать экономический рост США.
Британия и Япония, кажется, пошли тоже в такой последовательности: сначала финансы, затем защитные институты. В Японии не было корпоративного права, пока не начало развиваться комплексное финансирование бизнеса в конце девятнадцатого столетия. Однако последствия были противоположными тому, что ожидали: только после развития финансовых рынков те, кто с ними работал, потребовали улучшения законодательства, чтобы защитить инвесторов.
Поэтому в Британии, Японии и США, должно быть, существовало что-то более серьезное, прежде чем начали работать финансовые рынки. Это что-то должно влиять на то, какие страны, скорее всего, получат хорошее финансирование, а какие нет, и на то, когда все это произойдет.
Сейчас этим “что-то”, кажется, является основная политическая стабильность, предпочтительно демократического типа. В стабильной политической среде неформальные механизмы – такие как репутация надежности, торговые связи и фондовые биржи – могут развивать и содействовать финансовым сделкам. Инвесторы и фирмы не боятся, что новый режим может захватить власть и отменить все или многие сделки, что приведет к потере их инвестиций.
Данные, связывающие демократическую политическую нестабильность и финансовую отсталость в современный период, который мы с Джорданом Сигелем из Гарвардской школы бизнеса будем анализировать в будущей статье, безошибочно показывают, что нестабильность в значительной степени предопределяет развитие финансовых рынков. Демократическая политическая стабильность является самым важным вестником финансового развития.
В этом выводе просматривается логика. Даже если все правила для финансирования правильны, мало кто расстанется со своими деньгами, если он будет бояться, что может произойти неблагоприятная смена режима во время жизненного цикла их инвестиций.
Что более важно, беспощадная стабильность такого типа, которую демонстрировал Египет Хосни Мубарака, часто недостаточна для настоящего финансового развития. Авторитарные режимы, особенно режимы с большим неравенством доходов и богатства, по своей сути создают риск произвола, отсутствия возможностей и нестабильности. Они сами по себе произвольны. И все знают, что за стабильностью момента скрываются взрывные силы, которые могут изменить режим и обесценить огромные инвестиции. Поскольку финансисты и бережливые люди имеют ограниченную уверенность в будущем, такие режимы не могут без труда построить и поддерживать здоровую основу для экономического развития.
И наоборот, демократические режимы с широко распространенной частной собственностью лучше всего защищают права собственности длительное время, потому что при таком общественном строе достаточно людей хочет защитить собственность.
Да, в правилах игры высоко ценятся финансы. Но что имеет еще большее значение, так это то, что такой общественный строй имеет продолжительную, устойчивую заинтересованность в сохранении этих правил и в том, чтобы эти правила работали для финансового и экономического роста.
Так что это означает для Египта? Египетская революция пока политическая, а не экономическая. Однако если революция приведет к более открытой, демократической, ориентированной на средний класс системе, в которой достаточно людей полагают, что они принимают участие в смене правительства, экономические выгоды для египтян были бы огромны. Финансовые рынки будут, скорее всего, процветать, и за этим последует более быстрое, основанное на справедливости развитие.
Марк Роу – профессор права Гарвардского Университета.
Перевод с английского – Татьяна Грибова
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу
За последнюю четверть века основным пунктом повестки дня для международных организаций развития, таких как Международный валютный фонд и Всемирный банк, была поддержка финансовых рынков развивающихся стран. Более сильные финансовые рынки могут перемещать сбережения туда, где они могут достичь наилучших результатов, чтобы стимулировать экономический рост. Выполнение финансовой работы может значительно улучшить экономическое развитие.
Историки-экономисты указывают на финансовые революции как на начало стадии сильного экономического развития в Англии (в семнадцатом и восемнадцатом столетиях, после “славной революции”), в Соединенных Штатах (после того как Александр Гамильтон создал основные финансовые структуры в изначально сельскохозяйственной стране) и в Японии (после Реставрации Мэйдзи).
Всемирный банк, МВФ и десятки ученых изучали долго и упорно то, что заставляет финансовые рынки расти, и то, что приостанавливает их развитие. Многие фокусируются на качестве институтов, таких как суды и налоговые органы. Другие выделяют качество корпоративного права, такое как открытость и понятность налогообложения. Все восхваляют право собственности.
Однако если посмотреть на то, что в действительности происходит в развивающихся странах, уроки разочаровывают. Хотя некоторые страны исправили свою судебную систему, упростили администрирование налогами и начали разбираться с коррупцией, влияние на финансовые рынки было неравномерным.
Плохими примерами для некоторых теорий о том, что заставляет процветать финансовые рынки, являются примеры США, Великобритании и Японии. Финансовые рынки стремительно развивались в Великобритании восемнадцатого века и в Японии и США в девятнадцатом и начале двадцатого века – во время, когда некоторые ключевые институты, такие как корпоративное право и судебная система, как ни прискорбно, не отвечали положенным требованиям.
Американские суды в девятнадцатом веке были особенно коррумпированы, иногда некомпетентны и часто неуместны, однако рос биржевой рынок и рынок облигаций, и появлялись фирмы, охватывающие континент, и они получали финансирование, которое было им необходимо для того, чтобы работать, расширяться и индустриализировать экономику США. Ключевые защитные юридические институты для стороннего финансирования, федеральные законы о ценных бумагах не были понятны до 1930-х годов – десятилетия спустя, после того, как финансовые рынки США выросли до такой степени, чтобы финансировать экономический рост США.
Британия и Япония, кажется, пошли тоже в такой последовательности: сначала финансы, затем защитные институты. В Японии не было корпоративного права, пока не начало развиваться комплексное финансирование бизнеса в конце девятнадцатого столетия. Однако последствия были противоположными тому, что ожидали: только после развития финансовых рынков те, кто с ними работал, потребовали улучшения законодательства, чтобы защитить инвесторов.
Поэтому в Британии, Японии и США, должно быть, существовало что-то более серьезное, прежде чем начали работать финансовые рынки. Это что-то должно влиять на то, какие страны, скорее всего, получат хорошее финансирование, а какие нет, и на то, когда все это произойдет.
Сейчас этим “что-то”, кажется, является основная политическая стабильность, предпочтительно демократического типа. В стабильной политической среде неформальные механизмы – такие как репутация надежности, торговые связи и фондовые биржи – могут развивать и содействовать финансовым сделкам. Инвесторы и фирмы не боятся, что новый режим может захватить власть и отменить все или многие сделки, что приведет к потере их инвестиций.
Данные, связывающие демократическую политическую нестабильность и финансовую отсталость в современный период, который мы с Джорданом Сигелем из Гарвардской школы бизнеса будем анализировать в будущей статье, безошибочно показывают, что нестабильность в значительной степени предопределяет развитие финансовых рынков. Демократическая политическая стабильность является самым важным вестником финансового развития.
В этом выводе просматривается логика. Даже если все правила для финансирования правильны, мало кто расстанется со своими деньгами, если он будет бояться, что может произойти неблагоприятная смена режима во время жизненного цикла их инвестиций.
Что более важно, беспощадная стабильность такого типа, которую демонстрировал Египет Хосни Мубарака, часто недостаточна для настоящего финансового развития. Авторитарные режимы, особенно режимы с большим неравенством доходов и богатства, по своей сути создают риск произвола, отсутствия возможностей и нестабильности. Они сами по себе произвольны. И все знают, что за стабильностью момента скрываются взрывные силы, которые могут изменить режим и обесценить огромные инвестиции. Поскольку финансисты и бережливые люди имеют ограниченную уверенность в будущем, такие режимы не могут без труда построить и поддерживать здоровую основу для экономического развития.
И наоборот, демократические режимы с широко распространенной частной собственностью лучше всего защищают права собственности длительное время, потому что при таком общественном строе достаточно людей хочет защитить собственность.
Да, в правилах игры высоко ценятся финансы. Но что имеет еще большее значение, так это то, что такой общественный строй имеет продолжительную, устойчивую заинтересованность в сохранении этих правил и в том, чтобы эти правила работали для финансового и экономического роста.
Так что это означает для Египта? Египетская революция пока политическая, а не экономическая. Однако если революция приведет к более открытой, демократической, ориентированной на средний класс системе, в которой достаточно людей полагают, что они принимают участие в смене правительства, экономические выгоды для египтян были бы огромны. Финансовые рынки будут, скорее всего, процветать, и за этим последует более быстрое, основанное на справедливости развитие.
Марк Роу – профессор права Гарвардского Университета.
Перевод с английского – Татьяна Грибова
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу