Развитие торговли в России в XVIII в. — начале XIX в. во многом сдерживалось отсутствием учреждений коммерческого кредита — как государственных, так и частных. Английский посол в России Джейс Гаррис 4 ноября 1782 г. в доношении своему правительству сообщал, что в России невозможно найти денег, здесь «нет ни банкиров, ни значительных купцов, ни вообще денежных людей». По уверению Гарриса, Екатериной II «употребляются величайшие усилия для того, чтобы обратить русских купцов в крупных коммерсантов», при том, что в стране «нет ни кораблей, ни моряков, ни гаваней, ни купцов». Хотя оценка английского посла состояния российской коммерции дана с некоторым преувеличением, граничащим со снисходительным пренебрежением и высокомерием, следует признать его правоту. В России на то время не было своих природных негоциантов, частных банков, акционерных компаний, обустроенных портов, собственного торгового флота и моряков.
Прав был Д. Гаррис относительно банковской системы и кредита в России. Отсутствие доступного кредитования сказывалось на всей российской экономике, на развитии внешней и внутренней торговли. Дальнейший прогресс был невозможен без коммерческих банков и кредита.
«Для исправного и порядочного торгу нужно иметь кредит…»
В годы правления Петра I в некоторых случаях определённые суммы выдавались разными государственными учреждениями, например, с 1717 г. Берг-коллегией и с 1723 г. Мануфактур-коллегией. Позже ссуды можно было получить в Адмиралтейств-коллегии, Главном комиссариате, Канцелярии главной артиллерии и фортификации и даже в Главном почтамте и Иностранной коллегии. Но казённые ссуды могли получить только владельцы крупных мануфактур или сановники. Торговавшие в Петербурге британские купцы в челобитной на имя императрицы Екатерины I от 25 февраля 1726 г. обращали внимание, что именно «кредит, иже есть душа в купечестве». Англичане жаловались, что уже не один из них «через нынешнее в платежах долгое продолжение и между купцами неисправность также и через волокитное поведение в получение суда утратился и разорился».
В источниках встречаются скудные упоминания о голландском купце и банкире Еремее (Герман) Родионовиче Мейере (Меер, Meyer) (?–1749 гг.), торговавшем в 1720-х гг. в Москве и Петербурге. Занимаясь поставками серебра на монетные дворы, он выговорил себе монополию учёта векселей казённых мест для поддержания курса серебра. Запутавшись в коммерческих делах, в 1733 г. Меер обанкротился.
При отсутствии государственных и частных кредитных учреждений купцы в поисках свободных денег были вынуждены обращаться к ростовщикам, платя за кредит по этим ссудам обычно 10‒12%, иногда 20% годовых и более. Так в именном указе Анны Иоанновны от 8 января 1733 г. «О правилах займа денег из Монетной конторы» отмечалось: «Понеже многие российские наши подданные, имея в деньгах нужду, принуждены занимать у чужестранных и прочих, с несносными великими процентами и с закладами такими, который против взятья денег в полтора или двое стоить может, выкупить же чем на положенный срок не может исправиться, и от того приходят в убожество и разорение, и дают не токмо по 12, но и 15 и по 20 процентов, чего во всём свете не водится».
С целью ограничения ростовщичества, «для государственной и всенародной пользы» указом Анны Иоанновны от 8 января 1733 г. повелевалось «деньги в процент всякого чина людям отдавать Монетной конторе». Деньги выдавать было велено под «заклад в золоте или серебре всяком», который «превосходил бы ценою данных денег четвёртою долею», сроком не более года. Если заёмщик не мог выкупить заклад через оговорённый срок, он имел право просить увеличить срок ещё на один год, но не более трёх лет. За отданные деньги в казну взималось по 8% в год.
В 1720‒1750 гг. вопрос о создании казённого банка неоднократно поднимался разными лицами и обсуждался в правительстве. Так, в направленном в 1748 г. вице-канцлеру М. И. Воронцову «Представлении о купечестве и ремёслах» В. Н. Татищев писал: «для исправного и порядочного торгу нужно иметь кредит или поверенность <…> токмо собственных своих денег никаков купец всегда довольства иметь не может, для того что ему деньги туне держать есть бесполезно, и для того купят всегда товары, но как товара скоро продать не может, а междо тем увидит товар, потребный ему и не весьма дорог, то принужден оной или деньги у другаго в долг взять… У нас же хотя банки устроить для некоторых обстоятельств не весьма способно, однакож бы не неудобно. Но как оных не учреждено, то объявленные чины («военные, гражданские и придворные служители, шляхетство и духовные» — прим. автора) дают деньги свои купцам на вексели с поруками; токмо плутовством многих купцов таковые данные деньги некоторые, дав, совсем потеряли или с великою волокитою и с убытком получили». Следует признать, что в записке Татищева весьма точно определена ситуация, сложившаяся в первой половине XVIII в. сфере частного кредита.
Государственный заёмный банк
Лишь в мае 1754 г. правительство «для уменьшения во всём государстве процентных денег» создаёт Государственный заёмный банк в виде двух специальных кредитных учреждений: «первый для дворянства в Москве и Санкт-Петербурге, второй для поправления при Санкт-Петербургском порту коммерции и купечества». Инициатива учреждения банка для купечества исходила от графа П. И. Шувалова.
Рис. 1. Пётр Иванович Шувалов
Ещё 23 февраля 1754 г. он предложил Сенату при Петербургском порту, где «ныне курс на российские деньги состоит высокий, и чрезвычайные проценты давать должны для того, что в обращении в Петербурге денег имеется не довольное число и российские купцы наличных денег мало ж имеют, отчего и коммерция может в упадок прийти <…> а на монетных дворах капитал состоит в немалой сумме без всякого плода; того ради для одного купечества банк до полмиллиона и на первый случай хотя до 200 000 рублей определить и отдавать торгующим в Петербурге купцам из процентов не менее месяца и не более полугода». Правительство Елизаветы Петровны вместе с учреждением Заёмного банка специальным указом «О наказании ростовщиков» установило также и предельно допустимую процентную ставку ссуд — не более 6% в год.
Банк для поправления коммерции и купечества в Петербурге был передан в ведение Коммерц-коллегии и «препоручен» её президенту Я. М. Евреинову. Отсюда название банка — Коммерческий, или Купеческий. Уставной капитал банка составил 500 тыс. руб. из «капитальных денег, находящихся на монетных дворах». Ссуды выдавались из расчёта 6% годовых на срок не менее месяца, но не более полугода под залог товаров и поручительство лиц и учреждений. Услугами этого банка могли пользоваться только русские купцы, торгующие при Петербургском порту и бирже. Банк не вёл учётных операций, то есть не выдавал кредит под векселя.
Выдача ссуд из Купеческого банка началась с 15 июля 1754 г., но до августа никто из петербургских купцов не явился с требованием денег взаём. Евреинов, стремясь выяснить причину нежелания воспользоваться займом, пригласил в Коммерц-коллегию представителей от купечества. Те объяснили, что не решаются брать деньги под заклад товаров, опасаясь возбудить подозрение насчёт их кредита у торгующих с ними иностранных купцов. Приглашённые в Коммерц-коллегию купцы просили выдавать им деньги без заклада товаров, а «брали бы с них в исправном платеже надёжных порук с сроком на год и продолжать срок на другой и третий год с перепискою векселей и с перепоручением». Предложение купцов было признано дельным, и 25 августа 1754 г. Сенат по представлению Евреинова разрешил давать деньги в надёжные руки под поручительство президента Коммерц-коллегии на годичный срок, но не более того.
Рис. 2. Яков Матвеевич Евреинов
Ссуды из банка быстро разобрали и возвращали плохо, а средств из казны поступало мало. К концу 1754 г. в кассе Купеческого банка осталось всего 7 тыс. руб. На 1764 г. капитал банка состоял из 802,7 тыс. руб., из которых 729,5 тыс. руб. были розданы в ссуды. Просроченных ссуд значилось на 382 тыс. руб., в том числе 121,5 тыс. руб. за самим Евреиновым. Ко дню его смерти, 24 сентября 1772 г., к этой сумме добавились и проценты на 73,1 тыс. руб.
О неудовлетворительном положении дел в банке было хорошо известно правительству. В именном указе Петра III от 26 июня 1762 г. говорилось: «Учреждённые для дворянства и купечества здесь (в Петербурге — прим. автора) и в Москве банки имели служить для вспоможения всему обществу, но нам известно, что следствие весьма мало соответствовало намерению, и банковые деньги остались по большей части в однех тех руках, кои розданы с самого начала; сего ради повелеваем: в розданных в заём деньгах отсрочек более не делать, но все оные неотложно собрать, и ожидать нашего дальнейшего указа».
Рис. 3. Ассигнация 1769 г.
Коммерческий банк находился в ведении Евреинова до 1763 г. 4 марта 1764 г. по именному указу императрицы Екатерины II Коммерческий банк был передан в ведомство всей Коммерц-коллегии. Поводом для указа было то, что «многие купцы явились неисправны в платеже своих долгов по Коммерческому банку, а некоторые и ненадёжны». В последовавшем 6 апреля 1764 г. указе Екатерины II отмечалось «не порядочное производство дел потому банку» Евреиновым. Ему предлагалось в течение двух лет вернуть долг в банк.
Коммерческий банк был «препоручен в ведомство» камергеру двора графу Н. А. Головину. Тому поручалось, чтобы «просроченные деньги и с интересами их собрали вместе с президентом Коммерц-коллегии Евреиновым, у которого оных роздато от самого учреждения банка в ведомстве была, и принимали бы они с общего согласия такие в том меры, чтобы ни купцам надёжным разорения не учинить, ни наша бы казна от того не претерпела; но ту бы просроченную сумму триста восемьдесят две тысячи семьсот двести рублей собрали неотменно в два года, так как то сам Евреинов исполнить без отягощения должников письменно нам обязывается».
В 1866 г. граф Головин подал Екатерине II два доклада о должниках Коммерческого банка, в том числе один о бывшем президенте Коммерц-коллегии Евреинове. В последнем докладе сообщалось о взятых из Коммерческого банка президентом Евреиновым 120,1 тыс. руб. «под видом купцов на себя».
Головин недолго управлял Коммерческим банком. В 1766 г. он подал на имя Екатерины II прошение с просьбой уволить его от дел банка.
Взыскание с должников Коммерческого банка просроченных денег именным указом Екатерины II от 18 июля 1766 г. было поручено Комиссии о коммерции. Выполняя повеление императрицы, Комиссия рассмотрела сначала «ведомость о должниках», подготовленную графом Головиным. При её рассмотрении Комиссия о коммерции нашла «многие неясности и недостатки, препятствовавшие ей в разобрании дела о должниках». Комиссия забрала все подлинные дела из Коммерческого банка, чтобы просмотреть каждое в отдельности, а также пригласила для объяснений купцов, которые находились в Петербурге под караулом или на поруках. Комиссия также разыскивала должников по разным губерниям при помощи публикаций. Из-за большого количества дел и сложности их разбирательства работа затянулась до августа 1779 г. В представленном Екатерине II докладе Комиссия о коммерции делала заключение, что главнейшая часть денег роздана была из банка покойным его президентом Евреиновым. Комиссия о коммерции составила реестр и роспись должников Коммерческому банку с особым о каждом из них мнением.
В марте 1770 г. Коммерческий банк фактически перестал выдавать ссуды, а в 1782 г. вообще был закрыт. Его пассивы были переданы Дворянскому банку.
После кончины Евреинова все казённые и частные долги отца числись за его сыновьями — артиллерийским капитаном в отставке Михаилом и поручиком Иваном Евреиновыми.
В счёт долга Коммерческому банку Комиссия о коммерции установила ежегодно взыскивать в казну с деревень М. Я. Евреинова по полторы тысячи рублей, а остальные 500 руб. оставлять на пропитание. Он опротестовал решение Комиссии о коммерции и подал на имя Екатерины II прошение «о снятии с имения его запрещения, наложенного за долг отца его по Коммерческому банку».
Всеподданнейший доклад о долгах Я. М. Евреинова Комиссия о коммерции представила в мае 1773 г. Екатерина II, ознакомившись с ним, указала «видя <…> каким непозволительным образом он в оный долг вошёл, не можем мы по правосудию оного без взыскания оставить; но с другой стороны, взирая с сожалением на неповинных детей его, повелеваем <…> объявить им, что мы, милосердуя к ним, повелеваем отныне семь лет казённого долгу с них не взимать, оставляя оное время им на заплату партикулярных долгов их, а по прошествии оных, вносить им в уплату названого долга ежегодно столько, сколько Комиссией в рассуждении оставшегося им после отца наследства определено будет, увольняя впрочем со дня смерти отца их от платежа процентов». Окончательно вопрос о долгах Коммерческому банку решён указом Павла I от 5 января 1797 г., которым повелевалось задолженность с покойного Я. М. Евреинова не взыскивать, а описанное имение передать наследникам.
Кроме Я. М. Евреинова к 1791 г. должниками Купеческого банка числились ещё 24 купца. Их долг составлял 146,2 тыс. руб.
«Для пользы коммерции учредить банки для купечества»
На необходимость учреждения банков в России обращала внимание в своём Наказе Уложенной комиссии сама Екатерина II.
Рис. 4. Императрица Екатерина II
Императрица писала: «Во многих государствах учреждены с хорошим успехом банки, которые, доброю своею славою изобретши новые знаки ценам, сих обращение умножили. Но чтоб в единоначальном правлении таковым учреждениям безопасно верили, должно сии банки присовокупить к установлениям, святости причастным, независящим от правительств и жалованными грамотами снабденным, к которым никому не можно и не должно иметь дела, как-то: больницы, сиротские домы и прочее, чтобы все люди были уверены и надёжны, что государь денег их не тронет никогда и кредита сих мест не повредит».
О расширении коммерческого кредита говорили и купцы — депутаты Уложенной комиссии, созванной в 1767 г. для кодификации законов. В своих наказах они предлагали «для пользы коммерции учредить по губерниям и провинциям из коронных денег банки для купечества, из которых давать взаймы нужные купечеству суммы, с <…> процентами, на пять лет, за магистерским одобрением и верными поруками». С этим предложением, высказанным депутатом от жителей крепости Св. Елизаветы купцом Михайло Белезлым, согласились депутаты от городов Каширы, Шуи, Волоколамска, Боровска, Мурома, Алексина, Судиславля, Касимова, Нижнего Новгорода, Арзамаса и Вязникова.
Государственный Ассигнационный банк
В 1768 г. в связи с выпуском в России первых бумажных денег (ассигнаций) в Петербурге и в Москве были учреждены Ассигнационные банки. В 1786 г. они были преобразованы в единый Государственный Ассигнационный банк, который получил чисто кредитные функции (приём вкладов, учёт векселей и прочее).
Рис. 5. Ассигнационный банк
Открытие Государственного Ассигнационного банка и предполагаемое производство при нём эсконта, или учёта векселей, вызвало среди биржевого купечества самый живой отклик. Так, в поданной 18 июня 1786 г. на имя президента Коммерц-коллегии А. Р. Воронцова записке, купец М. И. Пастухов предостерегал: «чтоб не ошибиться какие вексели эсконтировать и какие не принимать для сего следует исследовать какого рода вексели обращаются при здешней бирже!». «Можно утвердительно сказать, — писал Пастухов, — что таких векселей, которые бы могли соответствовать сему намерению, в обращении нашей биржи почти нет, потому что российские товары обыкновенно продаются иностранцам на наличные деньги; равномерно и те из российских купцов, которые отправляют российскими произращениями внешнюю торговлю, покупают оные на наличные же деньги».
И хотя, как признавал сам автор записки, его утверждение можно «опорочить» тем, что «российские купцы уже на знатные суммы продают иностранцам в сроки товары и берут от них векселя, следовательно послужит сие в пользу российских купцов, когда смогут они таковые вексели эсконтировать в банк и получить за оные деньги — употреблять с пользою в покупке вновь российских товаров и прочее».
По мнению Пастухова, векселя, предлагаемые иностранцами русским купцам, «мало удобны к дисконту». Во-первых, богатые русские купцы, чьи обороты торговли большей частью состоят в покупке внутри страны товаров и в продаже их иностранцам на срок, не нуждаются в эсконтировании полученных от них векселей, поскольку до указанных «сроков нет им в деньгах никакой надобности». Во-вторых, слишком велик риск как для русских купцов, так и для банка принимать к эсконту векселя «маломочных» иностранных купцов и контор, в большинстве своём торгующих в России. В-третьих, переводные внутренние векселя, которые можно было бы эсконтировать, имели короткий срок, от 8 до 15 дней по объявлении.
Указав на отсутствие на Петербургской бирже соответствующих для учётных операций векселей, Пастухов отмечал, что «есть при здешней бирже на многие миллионы в обращении российских векселей, даваемых ими иностранцам и частью самим российским купцам, происходящих от продажи заморских товаров». Автор записки предлагал «с великою пользою обществу торговле и рукоделиям употребить эсконт» для уменьшения дороговизны привозимых в Петербург съестных припасов и других нужных вещей.
В 1797 г. при Ассигнационном банке в Санкт-Петербурге открывается учётная контора, где купцы могли получить кредит не только под залог своих товаров, но и под векселя. Ссуды давались сроком до девяти месяцев. С 1806 г. такие учётные конторы действовали в Архангельске, Москве, Одессе, Таганроге, Феодосии. Тем самым государство наконец признало необходимость и важность дисконтных операций.
https://journal.open-broker.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Прав был Д. Гаррис относительно банковской системы и кредита в России. Отсутствие доступного кредитования сказывалось на всей российской экономике, на развитии внешней и внутренней торговли. Дальнейший прогресс был невозможен без коммерческих банков и кредита.
«Для исправного и порядочного торгу нужно иметь кредит…»
В годы правления Петра I в некоторых случаях определённые суммы выдавались разными государственными учреждениями, например, с 1717 г. Берг-коллегией и с 1723 г. Мануфактур-коллегией. Позже ссуды можно было получить в Адмиралтейств-коллегии, Главном комиссариате, Канцелярии главной артиллерии и фортификации и даже в Главном почтамте и Иностранной коллегии. Но казённые ссуды могли получить только владельцы крупных мануфактур или сановники. Торговавшие в Петербурге британские купцы в челобитной на имя императрицы Екатерины I от 25 февраля 1726 г. обращали внимание, что именно «кредит, иже есть душа в купечестве». Англичане жаловались, что уже не один из них «через нынешнее в платежах долгое продолжение и между купцами неисправность также и через волокитное поведение в получение суда утратился и разорился».
В источниках встречаются скудные упоминания о голландском купце и банкире Еремее (Герман) Родионовиче Мейере (Меер, Meyer) (?–1749 гг.), торговавшем в 1720-х гг. в Москве и Петербурге. Занимаясь поставками серебра на монетные дворы, он выговорил себе монополию учёта векселей казённых мест для поддержания курса серебра. Запутавшись в коммерческих делах, в 1733 г. Меер обанкротился.
При отсутствии государственных и частных кредитных учреждений купцы в поисках свободных денег были вынуждены обращаться к ростовщикам, платя за кредит по этим ссудам обычно 10‒12%, иногда 20% годовых и более. Так в именном указе Анны Иоанновны от 8 января 1733 г. «О правилах займа денег из Монетной конторы» отмечалось: «Понеже многие российские наши подданные, имея в деньгах нужду, принуждены занимать у чужестранных и прочих, с несносными великими процентами и с закладами такими, который против взятья денег в полтора или двое стоить может, выкупить же чем на положенный срок не может исправиться, и от того приходят в убожество и разорение, и дают не токмо по 12, но и 15 и по 20 процентов, чего во всём свете не водится».
С целью ограничения ростовщичества, «для государственной и всенародной пользы» указом Анны Иоанновны от 8 января 1733 г. повелевалось «деньги в процент всякого чина людям отдавать Монетной конторе». Деньги выдавать было велено под «заклад в золоте или серебре всяком», который «превосходил бы ценою данных денег четвёртою долею», сроком не более года. Если заёмщик не мог выкупить заклад через оговорённый срок, он имел право просить увеличить срок ещё на один год, но не более трёх лет. За отданные деньги в казну взималось по 8% в год.
В 1720‒1750 гг. вопрос о создании казённого банка неоднократно поднимался разными лицами и обсуждался в правительстве. Так, в направленном в 1748 г. вице-канцлеру М. И. Воронцову «Представлении о купечестве и ремёслах» В. Н. Татищев писал: «для исправного и порядочного торгу нужно иметь кредит или поверенность <…> токмо собственных своих денег никаков купец всегда довольства иметь не может, для того что ему деньги туне держать есть бесполезно, и для того купят всегда товары, но как товара скоро продать не может, а междо тем увидит товар, потребный ему и не весьма дорог, то принужден оной или деньги у другаго в долг взять… У нас же хотя банки устроить для некоторых обстоятельств не весьма способно, однакож бы не неудобно. Но как оных не учреждено, то объявленные чины («военные, гражданские и придворные служители, шляхетство и духовные» — прим. автора) дают деньги свои купцам на вексели с поруками; токмо плутовством многих купцов таковые данные деньги некоторые, дав, совсем потеряли или с великою волокитою и с убытком получили». Следует признать, что в записке Татищева весьма точно определена ситуация, сложившаяся в первой половине XVIII в. сфере частного кредита.
Государственный заёмный банк
Лишь в мае 1754 г. правительство «для уменьшения во всём государстве процентных денег» создаёт Государственный заёмный банк в виде двух специальных кредитных учреждений: «первый для дворянства в Москве и Санкт-Петербурге, второй для поправления при Санкт-Петербургском порту коммерции и купечества». Инициатива учреждения банка для купечества исходила от графа П. И. Шувалова.
Рис. 1. Пётр Иванович Шувалов
Ещё 23 февраля 1754 г. он предложил Сенату при Петербургском порту, где «ныне курс на российские деньги состоит высокий, и чрезвычайные проценты давать должны для того, что в обращении в Петербурге денег имеется не довольное число и российские купцы наличных денег мало ж имеют, отчего и коммерция может в упадок прийти <…> а на монетных дворах капитал состоит в немалой сумме без всякого плода; того ради для одного купечества банк до полмиллиона и на первый случай хотя до 200 000 рублей определить и отдавать торгующим в Петербурге купцам из процентов не менее месяца и не более полугода». Правительство Елизаветы Петровны вместе с учреждением Заёмного банка специальным указом «О наказании ростовщиков» установило также и предельно допустимую процентную ставку ссуд — не более 6% в год.
Банк для поправления коммерции и купечества в Петербурге был передан в ведение Коммерц-коллегии и «препоручен» её президенту Я. М. Евреинову. Отсюда название банка — Коммерческий, или Купеческий. Уставной капитал банка составил 500 тыс. руб. из «капитальных денег, находящихся на монетных дворах». Ссуды выдавались из расчёта 6% годовых на срок не менее месяца, но не более полугода под залог товаров и поручительство лиц и учреждений. Услугами этого банка могли пользоваться только русские купцы, торгующие при Петербургском порту и бирже. Банк не вёл учётных операций, то есть не выдавал кредит под векселя.
Выдача ссуд из Купеческого банка началась с 15 июля 1754 г., но до августа никто из петербургских купцов не явился с требованием денег взаём. Евреинов, стремясь выяснить причину нежелания воспользоваться займом, пригласил в Коммерц-коллегию представителей от купечества. Те объяснили, что не решаются брать деньги под заклад товаров, опасаясь возбудить подозрение насчёт их кредита у торгующих с ними иностранных купцов. Приглашённые в Коммерц-коллегию купцы просили выдавать им деньги без заклада товаров, а «брали бы с них в исправном платеже надёжных порук с сроком на год и продолжать срок на другой и третий год с перепискою векселей и с перепоручением». Предложение купцов было признано дельным, и 25 августа 1754 г. Сенат по представлению Евреинова разрешил давать деньги в надёжные руки под поручительство президента Коммерц-коллегии на годичный срок, но не более того.
Рис. 2. Яков Матвеевич Евреинов
Ссуды из банка быстро разобрали и возвращали плохо, а средств из казны поступало мало. К концу 1754 г. в кассе Купеческого банка осталось всего 7 тыс. руб. На 1764 г. капитал банка состоял из 802,7 тыс. руб., из которых 729,5 тыс. руб. были розданы в ссуды. Просроченных ссуд значилось на 382 тыс. руб., в том числе 121,5 тыс. руб. за самим Евреиновым. Ко дню его смерти, 24 сентября 1772 г., к этой сумме добавились и проценты на 73,1 тыс. руб.
О неудовлетворительном положении дел в банке было хорошо известно правительству. В именном указе Петра III от 26 июня 1762 г. говорилось: «Учреждённые для дворянства и купечества здесь (в Петербурге — прим. автора) и в Москве банки имели служить для вспоможения всему обществу, но нам известно, что следствие весьма мало соответствовало намерению, и банковые деньги остались по большей части в однех тех руках, кои розданы с самого начала; сего ради повелеваем: в розданных в заём деньгах отсрочек более не делать, но все оные неотложно собрать, и ожидать нашего дальнейшего указа».
Рис. 3. Ассигнация 1769 г.
Коммерческий банк находился в ведении Евреинова до 1763 г. 4 марта 1764 г. по именному указу императрицы Екатерины II Коммерческий банк был передан в ведомство всей Коммерц-коллегии. Поводом для указа было то, что «многие купцы явились неисправны в платеже своих долгов по Коммерческому банку, а некоторые и ненадёжны». В последовавшем 6 апреля 1764 г. указе Екатерины II отмечалось «не порядочное производство дел потому банку» Евреиновым. Ему предлагалось в течение двух лет вернуть долг в банк.
Коммерческий банк был «препоручен в ведомство» камергеру двора графу Н. А. Головину. Тому поручалось, чтобы «просроченные деньги и с интересами их собрали вместе с президентом Коммерц-коллегии Евреиновым, у которого оных роздато от самого учреждения банка в ведомстве была, и принимали бы они с общего согласия такие в том меры, чтобы ни купцам надёжным разорения не учинить, ни наша бы казна от того не претерпела; но ту бы просроченную сумму триста восемьдесят две тысячи семьсот двести рублей собрали неотменно в два года, так как то сам Евреинов исполнить без отягощения должников письменно нам обязывается».
В 1866 г. граф Головин подал Екатерине II два доклада о должниках Коммерческого банка, в том числе один о бывшем президенте Коммерц-коллегии Евреинове. В последнем докладе сообщалось о взятых из Коммерческого банка президентом Евреиновым 120,1 тыс. руб. «под видом купцов на себя».
Головин недолго управлял Коммерческим банком. В 1766 г. он подал на имя Екатерины II прошение с просьбой уволить его от дел банка.
Взыскание с должников Коммерческого банка просроченных денег именным указом Екатерины II от 18 июля 1766 г. было поручено Комиссии о коммерции. Выполняя повеление императрицы, Комиссия рассмотрела сначала «ведомость о должниках», подготовленную графом Головиным. При её рассмотрении Комиссия о коммерции нашла «многие неясности и недостатки, препятствовавшие ей в разобрании дела о должниках». Комиссия забрала все подлинные дела из Коммерческого банка, чтобы просмотреть каждое в отдельности, а также пригласила для объяснений купцов, которые находились в Петербурге под караулом или на поруках. Комиссия также разыскивала должников по разным губерниям при помощи публикаций. Из-за большого количества дел и сложности их разбирательства работа затянулась до августа 1779 г. В представленном Екатерине II докладе Комиссия о коммерции делала заключение, что главнейшая часть денег роздана была из банка покойным его президентом Евреиновым. Комиссия о коммерции составила реестр и роспись должников Коммерческому банку с особым о каждом из них мнением.
В марте 1770 г. Коммерческий банк фактически перестал выдавать ссуды, а в 1782 г. вообще был закрыт. Его пассивы были переданы Дворянскому банку.
После кончины Евреинова все казённые и частные долги отца числись за его сыновьями — артиллерийским капитаном в отставке Михаилом и поручиком Иваном Евреиновыми.
В счёт долга Коммерческому банку Комиссия о коммерции установила ежегодно взыскивать в казну с деревень М. Я. Евреинова по полторы тысячи рублей, а остальные 500 руб. оставлять на пропитание. Он опротестовал решение Комиссии о коммерции и подал на имя Екатерины II прошение «о снятии с имения его запрещения, наложенного за долг отца его по Коммерческому банку».
Всеподданнейший доклад о долгах Я. М. Евреинова Комиссия о коммерции представила в мае 1773 г. Екатерина II, ознакомившись с ним, указала «видя <…> каким непозволительным образом он в оный долг вошёл, не можем мы по правосудию оного без взыскания оставить; но с другой стороны, взирая с сожалением на неповинных детей его, повелеваем <…> объявить им, что мы, милосердуя к ним, повелеваем отныне семь лет казённого долгу с них не взимать, оставляя оное время им на заплату партикулярных долгов их, а по прошествии оных, вносить им в уплату названого долга ежегодно столько, сколько Комиссией в рассуждении оставшегося им после отца наследства определено будет, увольняя впрочем со дня смерти отца их от платежа процентов». Окончательно вопрос о долгах Коммерческому банку решён указом Павла I от 5 января 1797 г., которым повелевалось задолженность с покойного Я. М. Евреинова не взыскивать, а описанное имение передать наследникам.
Кроме Я. М. Евреинова к 1791 г. должниками Купеческого банка числились ещё 24 купца. Их долг составлял 146,2 тыс. руб.
«Для пользы коммерции учредить банки для купечества»
На необходимость учреждения банков в России обращала внимание в своём Наказе Уложенной комиссии сама Екатерина II.
Рис. 4. Императрица Екатерина II
Императрица писала: «Во многих государствах учреждены с хорошим успехом банки, которые, доброю своею славою изобретши новые знаки ценам, сих обращение умножили. Но чтоб в единоначальном правлении таковым учреждениям безопасно верили, должно сии банки присовокупить к установлениям, святости причастным, независящим от правительств и жалованными грамотами снабденным, к которым никому не можно и не должно иметь дела, как-то: больницы, сиротские домы и прочее, чтобы все люди были уверены и надёжны, что государь денег их не тронет никогда и кредита сих мест не повредит».
О расширении коммерческого кредита говорили и купцы — депутаты Уложенной комиссии, созванной в 1767 г. для кодификации законов. В своих наказах они предлагали «для пользы коммерции учредить по губерниям и провинциям из коронных денег банки для купечества, из которых давать взаймы нужные купечеству суммы, с <…> процентами, на пять лет, за магистерским одобрением и верными поруками». С этим предложением, высказанным депутатом от жителей крепости Св. Елизаветы купцом Михайло Белезлым, согласились депутаты от городов Каширы, Шуи, Волоколамска, Боровска, Мурома, Алексина, Судиславля, Касимова, Нижнего Новгорода, Арзамаса и Вязникова.
Государственный Ассигнационный банк
В 1768 г. в связи с выпуском в России первых бумажных денег (ассигнаций) в Петербурге и в Москве были учреждены Ассигнационные банки. В 1786 г. они были преобразованы в единый Государственный Ассигнационный банк, который получил чисто кредитные функции (приём вкладов, учёт векселей и прочее).
Рис. 5. Ассигнационный банк
Открытие Государственного Ассигнационного банка и предполагаемое производство при нём эсконта, или учёта векселей, вызвало среди биржевого купечества самый живой отклик. Так, в поданной 18 июня 1786 г. на имя президента Коммерц-коллегии А. Р. Воронцова записке, купец М. И. Пастухов предостерегал: «чтоб не ошибиться какие вексели эсконтировать и какие не принимать для сего следует исследовать какого рода вексели обращаются при здешней бирже!». «Можно утвердительно сказать, — писал Пастухов, — что таких векселей, которые бы могли соответствовать сему намерению, в обращении нашей биржи почти нет, потому что российские товары обыкновенно продаются иностранцам на наличные деньги; равномерно и те из российских купцов, которые отправляют российскими произращениями внешнюю торговлю, покупают оные на наличные же деньги».
И хотя, как признавал сам автор записки, его утверждение можно «опорочить» тем, что «российские купцы уже на знатные суммы продают иностранцам в сроки товары и берут от них векселя, следовательно послужит сие в пользу российских купцов, когда смогут они таковые вексели эсконтировать в банк и получить за оные деньги — употреблять с пользою в покупке вновь российских товаров и прочее».
По мнению Пастухова, векселя, предлагаемые иностранцами русским купцам, «мало удобны к дисконту». Во-первых, богатые русские купцы, чьи обороты торговли большей частью состоят в покупке внутри страны товаров и в продаже их иностранцам на срок, не нуждаются в эсконтировании полученных от них векселей, поскольку до указанных «сроков нет им в деньгах никакой надобности». Во-вторых, слишком велик риск как для русских купцов, так и для банка принимать к эсконту векселя «маломочных» иностранных купцов и контор, в большинстве своём торгующих в России. В-третьих, переводные внутренние векселя, которые можно было бы эсконтировать, имели короткий срок, от 8 до 15 дней по объявлении.
Указав на отсутствие на Петербургской бирже соответствующих для учётных операций векселей, Пастухов отмечал, что «есть при здешней бирже на многие миллионы в обращении российских векселей, даваемых ими иностранцам и частью самим российским купцам, происходящих от продажи заморских товаров». Автор записки предлагал «с великою пользою обществу торговле и рукоделиям употребить эсконт» для уменьшения дороговизны привозимых в Петербург съестных припасов и других нужных вещей.
В 1797 г. при Ассигнационном банке в Санкт-Петербурге открывается учётная контора, где купцы могли получить кредит не только под залог своих товаров, но и под векселя. Ссуды давались сроком до девяти месяцев. С 1806 г. такие учётные конторы действовали в Архангельске, Москве, Одессе, Таганроге, Феодосии. Тем самым государство наконец признало необходимость и важность дисконтных операций.
https://journal.open-broker.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter