30 апреля 2022 Блинов Сергей
Россия - Запад: о бунте против ядра мир-системы
(из цикла "Заметки товарища")*
О языке описания
Главным полем битвы с Россией коллективный Запад выбрал экономику. И это сразу затруднило адекватный анализ происходящего. Язык макроэкономики – описание глобальных производственных и технологических цепочек, конъюнктуры мировых рынков, движения капиталов, финансовых потоков и т.п. – оказался слишком специфичен, чтобы доступно и оперативно описывать то, что сейчас происходит.
Экспертному же сообществу, чтобы продуктивно общаться и мыслить, нужна общая понятийно-смысловая парадигма: пусть не строгий, но достаточно единообразный язык описания, анализа и реконструкции (моделирования) действительности.
С моей точки зрения, излагать и анализировать суть разворачивающегося на наших глазах столкновения удобнее, если воспользоваться интуитивно ясными понятиями, наработанными в рамках так называемого мир-системного подхода (Ф.Бродель, И.Валлерстайн, А.Г.Франк).
Картинка
Глобальную экономику можно тогда представить как:
- ядро (совпадает с тем, что мы называем ведущими странами Запада. Для меня ядро нынешней мир-системы - это США и бывшие мировые державы, Германия, Япония, Франция и Великобритания. Сюда же можно, наверное, отнести Швейцарию, Бельгию и Голландию. (Отнесение тех или иных конкретных «спорных» стран к ядру, периферии и полу-периферии нынешней мир-системы не принципиально. Главное, что всем понятно, о чём идёт речь.)
- полупериферию (во второй половине XX века это соцлагерь во главе с СССР, а в западном блоке – Канада, Австралия и скандинавы с Италией и позже Испанией). В XXI веке к примыкающей к ядру части стран коллективного Запада добавились Ю.Корея, Тайвань и Китай. Чуть дальше от ядра устроились сейчас Мексика, Индия и Бразилия, и ещё дальше от ядра и ещё ближе к периферии – Южная Африка и, может быть, Аргентина. Из стран бывшего соцлагеря только Чехия, Словения, Венгрия и Польша сумели удержать свой полупериферийный статус и
- периферию (так называемый «Третий мир», куда в 90-ые годы прошлого века провалились Россия и все бывшие республики Советского Союза).
Страны ядра, в конкуренции и сотрудничестве между собой, производят и поставляют мир-системе дорогостоящие технологии и финансовые ресурсы.
Страны периферии, в жёсткой конкуренции между собой, производят и поставляют мир-системе дешёвое сырьё и людские ресурсы.
Страны полу-периферии борются со странами ядра и между собой за то, чтобы а) пробиться в ядро и/или б) не свалиться обратно в периферию.
В XX веке Россия дважды – перед первой мировой войной и после второй мировой войны – пыталась с позиций признанного лидера полу-периферии прорваться в ядро мир-системы. Оба раза – неудачно и с катастрофическими для себя последствиями.
Мятеж периферийной сверх-державы
Нынешнее столкновение России с коллективным Западом попыткой прорваться в ядро глобальной мир-системы никак не является. Таких амбиций у правящих Россией элит больше нет. Точнее всего интерпретировать его как мятеж (rebellion). Как бунт теперь уже периферийной державы против попыток лидера ядра потуже затянуть на шее поверженного 30 лет назад противника удавку не только экономического, но уже и идеологического и военного контроля.
Что для правящих Россией элит это мятеж, а не война,
что Россия борется не за разрушение этой мир-системы, а за слегка более комфортную, но по-прежнему периферийную (уместно вспомнить популярную у правящих в России элит идею энергетической сверх-державы) позицию в ней,
что, в отличие от коллективного Запада, разрушать экономику противника, неотъемлемой частью которой она себя по-прежнему считает, отнюдь не намерена,
ярче всего свидетельствует неизменно примирительный тон Владимира Путина, официально объявленного на Западе убийцей, мясником и военным преступником лидера мятежной державы.
«…Мы не собираемся наносить ущерб системе мирового хозяйства, в которой мы сами находимся, и настолько, насколько мы там находимся. Поэтому мне кажется, и наши партнеры должны это понять и не ставить перед собой задачу выталкивать нас из этой системы….», - говорил президент России сразу после начала «спецоперации», 27 февраля.
Ту же позицию он подтвердил - в преддверии уже 6 пакета всё более и более «всеобъемлющих» санкций и через полтора месяца «спецоперации» на Украине – 12 апреля:
«…Здравый смысл должен возобладать. Очень на это рассчитываю. Но если нет, то тогда в такой сфере убытки будут нести те, кто инициирует эти процессы».
Тем, что «мятежная держава» всё ещё всерьёз рассчитывает на взаимоприемлемый с ядром мир-системы компромисс, хорошо объясняется и «странный» характер военных действий, идущих на Украине: в ходе двух месяцев «спецоперации» не то что не разрушена, но практически так и не затронута критически важная для сопротивления противника инфраструктура - энергетическая, транспортная, информационно-пропагандистская:
§ работают почти все электростанции и подстанции, энергосистема цела и на всю подконтрольную «противнику» территорию бесперебойно подаётся электричество;
§ у населения и армии «противника» повсеместно есть свет и тепло, работают интернет, мобильная связь и телевидение;
§ интенсивно работает плотная сеть электрифицированных железных дорог;
§ промышленность и население Украины снабжаются природным газом, и даже
§ вооружённые силы Украины продолжают снабжаться (через «надёжные схемы») российским и белорусским ГСМ.
В основе расчёта элиты мятежной державы на взаимоприемлемый компромисс с коллективным Западом – предположение (на мой взгляд, ошибочное), что население западных стран прагматично, а их лидеры мыслят рационально. Столкнувшись с проблемами у себя дома, лидеры коллективного Запада должны, мысля рационально, учесть «законные» интересы и озабоченности в целом-то лояльного мир-системе мятежника. Поэтому мятежная держава не сжигает за собой мосты.
Действительность уже опровергла эти расчёты.
Удавшийся мятеж – это уже революция
Как правило, бунт периферийной державы против ядра своей мир-системы изначально обречён. Слишком неравны силы. (В нашей собственной истории яркий тому пример – военное поражение Российской империи в Крымской (в западной историографии – Восточной) войне 1853-1856 годов.)
Ядерный паритет внёс в это незыблемое прежде правило весомую поправку: прямой военный разгром России коллективным Западом пока[1] практически исключен. Что придаёт мятежу новое (или не столь значимое ранее), экономическое, измерение и делает исход сражения на экономических фронтах критически важным.
Дело в том, что теоретически (не гипотетически, а именно теоретически, о чём - ниже) победа мятежника в экономической войне, несмотря на порядковую разницу в размерах противостоящих экономик, вполне возможна. И если мятежник, неожиданно для самого себя, вдруг победит (пока что, повторим, его правящие элиты надеются и рассчитывают не на победу, а на рациональный компромисс, учитывающий «законные» интересы мятежника), мир-система в нынешней – глобальной – её конфигурации будет сломана.
Голиаф против Давида: асимметричная война на истощение
Повсеместно господствующая в нашей (пока) единой мир-системе - и на Западе, и на Востоке, и на Юге, и в самой России - парадигма экономического мышления диктует сторонам противостояния вполне предсказуемую логику действий.
Следуя ей, коллективный Запад должен:
1) лишить мятежника прямого доступа к контролируемым странами ядра источникам финансовых ресурсов (своей банковской системе и рынкам капитала) и передовых технологий. Что уже быстро и эффективно сделано;
2) перекрыть мятежнику альтернативные (через полу-периферию - Китай, Индию и страны Юго-Восточной Азии прежде всего) каналы снабжения финансовыми ресурсами и продукцией высоких технологий. В том числе – комплектующими и запасными частями к ранее импортированным с Запада технике и производствам.
Что до финансовых ресурсов, то здесь Западу проще: собственные источники финансовых ресурсов у стран полу-периферии, в том числе Китая, относительно маломощны. Страны полу-периферии, и Китай не меньше других, сами зависят от доступа к западным рынкам капитала и банковской системе.
Перекрыть все возможности «серого» импорта и чёрного рынка комплектующих и запчастей Западу не удастся, но резко сократить физические объёмы и в разы повысить стоимость таких поставок более чем возможно;
3) как можно быстрее заместить сырьё и продукцию первого передела, поставляемые мятежником странам ядра, поставками из других стран периферии. Технически и организационно эта задача решаема и требует только времени. (Мятежная же держава, всё ещё рассчитывая на компромисс и демонстрируя добрую волю, это время охотно даёт.);
4) по мере замещения альтернативными поставщиками критически важного (прежде всего – для Европы) импорта сырья ужесточать финансовую, торговую и транспортную блокаду мятежника;
5) интенсифицировать и возможно дольше поддерживать прокси-войну с мятежником на территории Украины, чтобы
a. быстрее истощить финансовые и материально-технические ресурсы мятежника;
b. дестабилизировать его внутреннюю социально-политическую обстановку;
c. использовать «правильную» телевизионную картинку войны как для мобилизации собственного населения на противодействие агрессивному мятежнику, так и для побуждения и принуждения третьих стран (периферии и полу-периферии) активнее участвовать в экономической изоляции (блокаде) агрессора.
В рамках той же парадигмы и следуя той же самой логике, мятежная периферийная держава должна:
1) экономно расходовать имеющиеся финансовые ресурсы, в том числе вести спецоперацию на Украине как войну низкой интенсивности;
2) бороться за остающиеся и искать альтернативные пути доступа к контролируемым ядром источникам финансовых ресурсов и передовых технологий;
3) переориентировать для этого экспортные мощности на Восток: в Китай, Индию и Юго-Восточную Азию;
4) мириться с необходимостью экспортировать своё сырьё через дорогостоящих посредников и с большими дисконтами;
5) по возможности скорее выйти из неудачно складывающейся прокси-войны на Украине;
6) но не сильно потерять при этом лицо как внутри страны, так и в глазах третьих, особенно соседних, стран - Китая, Турции, Азербайджана и Казахстана прежде всего.
Таким образом, для обеих сторон столкновение принимает характер войны на истощение, но истощение ресурсов разного качества.
Для правящих элит Запада это вполне рациональная, в рамках господствующей экономической парадигмы, ставка на летальное для экономики и социальной структуры мятежника
а) истощение его ограниченных финансовых ресурсов и
б) деградацию его производственно-технологического потенциала, критически зависящего от западных запчастей и комплектующих.
Для мыслящих в рамках той же экономической парадигмы правящей элиты мятежника – это столь же рациональная ставка на «бумеранг санкций»: неизбежное истощение ресурса коллективного Запада, но ресурса не материального или финансового (по сравнению с ресурсами самого мятежника ресурсы коллективного Запада можно считать неисчерпаемыми), а социально-психологического.
Ведь в рамках любой мир-системы относительная мощь ядра обеспечивается поставкой относительно дешёвых ресурсов с периферии. Россия – существенный, а по некоторым позициям - крупнейший поставщик дешёвого продовольствия, сырья и продукции первых переделов (полуфабрикатов) всей мир-системе. («К началу 2022 года Россия была встроена в 38% мировых цепочек создания стоимости», - ссылаясь на А.В.Лосева, утверждает «Эксперт».)
Тотальное исключение крупнейшего поставщика сырья и полуфабрикатов из подконтрольной коллективному Западу мировой экономики неизбежно наносит ущерб как экономикам странам ядра, так и экономикам третьих стран[2]. В том числе - беднейших стран периферии. И чем быстрее Россию из сложившейся мир-системы вырывают, тем сложнее и труднее системе в целом минимизировать и быстро компенсировать этот ущерб.
Речь, таким образом, идёт о ресурсе прочности социальной системы самого коллективного Запада:
во-первых, способности широких слоёв населения благополучных западных обществ стойко переносить тяготы и лишения, оставленные, казалось бы, в далёком прошлом: рост безработицы, высокую инфляцию, перебои в поставках продовольствия и потребительских товаров, проблемы с отоплением;
во-вторых, способности коллективного Запада удержать другие страны периферии в стабильном состоянии и выдержать новую волну массовой миграции из прилегающих к Европе и США стран «третьего мира».
По всей видимости, правящие элиты мятежника переоценили прагматичность устремлений и недооценили идеологическую заряженность западного общества (европейского прежде всего). А эффективно работающая на войну гигантская информационно-пропагандистская машина резко подняла его «болевой» порог. Сегодня основная масса населения «золотого миллиарда» согласна и терпеть, и жертвовать частью своего благосостояния, и резко увеличивать военные расходы: всё ради того, чтобы примерно наказать, а ещё лучше - уничтожить кровавых мятежных варваров.
Гораздо большие проблемы ядру мир-системы доставят, судя по всему, другие страны периферии. Информационно-пропагандистская машина Запада на население этих стран влияет гораздо слабее, а запас прочности их социальных и государственных структур существенно ниже. Быстрый рост цен на продовольствие и энергоносители плюс начавшееся бегство капиталов в американские активы дестабилизируют периферию мир-системы гораздо сильнее и быстрее, чем её ядро и полу-периферию.
Экономику же России и, соответственно, российское общество ждут очень тяжёлые испытания.
Полномасштабный экономический кризис развернётся уже нынешней осенью.
Причём проблемы российской экономики сведутся не только к болезненной реакции на то, что Эльвира Набиуллина тактично называет «шоком предложения», то есть, на разрыв завязанных на импорт производственных цепочек. Эти-то проблемы при адекватной реакции экономических властей купируемы в краткосрочном и решаемы в среднесрочном плане.
Проблемы российской экономики будут усиливать и усугублять
во-первых, про-кризисная денежно-кредитная политика самого Центрального банка РФ, действующего в рамках той же неадекватной экономической парадигмы, что и его визави на Западе и Востоке
во-вторых, принципиальное непонимание нынешним политическим руководством страны реальной силы и реальной слабости своей экономики. (Так, защищать экономику от атаки коллективного Запада поручено не Банку России, у которого средства защиты экономики от внещних атак есть, а Правительству, у которого таких средств по определению нет.)
Бенефициары мятежа
Наиболее вероятный, по мнению большинства серьёзных экспертов, исход нынешнего экономического противостояния – поражение мятежника.
Основными бенефициарами столкновения коллективного Запада с мятежной Россией представляются сумевшие удержать сейчас нейтралитет страны: прежде всего - Китай и, до определённой степени, Индия в Южной Азии и Бразилия в Латинской Америке. Они же, если сделают правильные выводы из нынешних событий, имеют наилучшие шансы стать ядрами новых, региональных, мир-систем.
Существенно должны выиграть Казахстан, а также Киргизия. При грамотной политике властей они смогут играть для подсанкционной и подблокадной России ту же роль, которую Гонконг в 50-70-ые годы играл для маоистского Китая: прежде всего – финансо-банковского посредника, перевало-закупочной базы «серого» импорта и экспорта и «чёрного рынка» подсанкционных товаров.
Истощённой же экономически в неравной схватке с коллективным Западом России предстоит:
- либо, что всего вероятнее, стать периферийной частью (сырьевым придатком) супер-региональной мир-системы, что будет формироваться вокруг Китая как нового ядра;
- либо, что потребует невиданной пока самостоятельности мышления российских элит, реализовать-таки возможности стать ядром собственной региональной мир-системы.
Вариант (опцию) сдачи мятежника на милость коллективного Запада мы как реалистичный не рассматриваем, поскольку это означало бы коллективное самоубийство (=выдачу головой в Гаагу) ключевых фигур правящей ныне элиты и последующую дезинтеграцию страны.
Перспективы мир-системной революции
Всё, что сказано выше, исходит из разумного допущения, что мятеж не перерастёт в революцию. Что правящие элиты - как стран-участниц нынешнего противостояния (коллективный Запад против России и Белоруссии), так и огромного числа третьих стран, придерживающихся пока разной степени нейтралитета – продолжат и мыслить, и действовать в рамках одной и той же, господствующей ныне, экономической парадигмы.
Парадигмы, согласно которой
1) склонность к развитию и расширению (=росту) сама по себе, имманентно, присуща мировой экономике, хотя и подвержена колебаниям, причины которых могут быть установлены и купированы;
2) потребности (тенденции) развития национальной экономики определяют объём необходимых для обслуживания нужд экономики денег. (Другим выражением этого же принципа служит известный макроэкономический постулат supply-side economics “предложение рождает спрос”.)
3) финансовое могущество ядра мир-системы обусловлено и оправдано его бóльшей относительно других стран развитостью - научно-технологической и социальной и, соответственно, более высокой производительностью труда;
4) правящие элиты стран ядра проводят ответственную социальную и экономическую политику и пользуются доверием своего населения и бизнеса и населения и бизнеса других стран. Поэтому только банковские системы стран ядра мир-системы способны сейчас выпускать настоящие (=пользующиеся вовсеместным доверием) деньги (=резервные валюты).
Валюты всех остальных стран (и рубль, соответственно, тоже), как и правительства этих стран, таким доверием ни внутри, ни вовне не пользуются, и потому в разной степени ущербны по сравнению с резервными валютами;
5) страны, сознательно ставшие на путь догоняющего развития, должны найти своё место в международном разделении труда (отсюда – экспорториентированность экономик как бесспорное благо, а врастание в мировую экономику как разумная и естественная цель). Зарабатывая на экспорте товаров и услуг «настоящие деньги», они должны старательно инвестировать их (и привлекать с их помощью дополнительные иностранные инвестиции) в своё собственное – экономическое и социальное – развитие. Наиболее яркие примеры успеха – Япония, Сингапур, Гонконг, Южная Корея, Тайвань и теперь сам Китай.
6) любая страна может, при желании, преуспеть на этом пути догоняющего развития.
7) Если успешное развитие не получается, то непредвзятый анализ всегда обнаруживает реальные причины провала. Чаще всего это управленческая некомпетентность и/или моральная несостоятельность (коррупция, непотизм) элит, присваивающих доходы от внешнеэкономической деятельности и инвестирующих украденное в благополучных странах Запада. Коррупции и непотизму властей способствует социальная отсталость/незрелость общества (препятствующие развитию институциональные факторы).
Между тем экономические парадигмы, подобно любым научным парадигмам, не вечны. И со временем так же, как и любые другие научные парадигмы, обречены рухнуть под грузом новых фактов, не вписывающихся в них или противоречащих им.
Нынешняя парадигма уже довольно давно не адекватна стоящим перед человечеством задачам. Свидетельством тому - десятилетия низких темпов экономического роста самих стран ядра мир-системы.[3] (Для «объяснения» этого необъяснимого в рамках господствующей парадигмы феномена был даже введён специальный термин – «новая нормальность».)
Но весомых причин отказываться от неё до сих пор не было: она устраивала правящие элиты как стран ядра мир-системы, так и сотрудничающие с ними (стремящиеся врасти в них) правящие элиты стран периферии и полу-периферии. Как точно заметил сорок лет назад Милтон Фридман,
«… В частных и особенно в государственных делах господствует колоссальная инерция, своего рода тирания статус-кво. Только кризис (реальный или воображаемый) вызывает настоящие перемены. ...
(Милтон Фридман. Капитализм и свобода. Предисловие к изданию 1982 года.)
Мятеж периферийной, но ядерной державы непреднамеренно ввёл глобальную мир-систему в кризис, с которым та ещё не сталкивалась. Привычные для правящих элит правила (и иллюзии) перестают работать. Возрастает шанс, что правящие элиты какой-либо из стран, столкнувшись с новыми экономическими реалиями,
откажутся от довлеющих последние полвека стереотипов экономической политики;
обнаружат, что источники финансовых ресурсов, необходимых для научно-технического прогресса и экономического роста, находятся не только в Нью-Йорке, Лондоне или Токио, но, что удобнее и надёжнее, у себя дома,
то есть, поймут, что
национальная банковская система, если ею правильно управлять, может делать ту же работу, что банковские системы стран ядра, только лучше, а именно:
a) сделать национальную валюту лучше и качественнее (= с более устойчивой покупательной способностью) любой из резервных валют, то есть, превратить её в (даже более чем) «настоящие деньги»;
b) наладить расширенный выпуск собственных «настоящих денег» в объёмах, необходимых для обеспечения нужных правящей элите темпов роста своей экономики и экономик своей валютной зоны.
соответственно, у такой страны
- пропадает нужда в экспорториентированности экономики и в экспорте товаров и услуг мир-системе и её ядру как средстве заработать «настоящие деньги» на своё развитие;
- экспорт товаров и услуг из средства зарабатывать «настоящие деньги» превращается в одолжение стране-импортёру;
- пропадает нужда привлекать иностранные инвестиции. Наоборот, разрешение на иностранные инвестиции в свою страну становится привилегией;
- появляется возможность расширять свою экономику за пределы национальных границ простым экспортом своих «настоящих денег». Например, кредитуя в своей валюте промышленность, сельское хозяйство и население соседних стран;
- платёжный баланс из-за вывоза денег становится (как сегодня у Соединённых Штатов Америки) хронически дефицитным.
Таким образом, могильщиком нынешней мир-системы станет страна, правящая элита которой первой преодолеет магию ставших догмами за последние 40 лет макроэкономических постулатов. (В частности, на новом уровне вернётся к хорошо забытому кейнсианскому представлению, что спрос (=деньги) ведёт за собой предложение (=рост экономики).
У такой элиты появится возможность обеспечить своей стране быстрый экономический рост, особенно заметный и впечатляющий на фоне погружающейся в рецессию остальной мир-системы. На какое-то (пока другие не опомнятся и не займутся тем же) время такая страна и её элиты получат весомое конкурентное преимущество. Преимущество, которое, при достаточных амбициях, смогут использовать для строительства собственной мир-системы (=установлению контроля над частью глобальной мир-системы).
Чья элита, в какой стране первой очнётся от морока макроэкономических иллюзий и совершит прорыв в новый мир – неизвестно.
Может ли такое «протрезвление» элит, в соответствии с пословицей, что «за одного битого двух небитых дают», случится в припёртой к экономической стенке мятежной России? Не исключено. Но, если принять во внимание традиционную и глубокую интеллектуальную несамостоятельность российских элит, верится в это с трудом. Скорее можно рассчитывать на традиционную переимчивость русского человека: если где-то в другой стране такой экономический прорыв случится, шансы, что российские элиты одними из первых побегут по стопам первопроходцев, гораздо более велики.
[1] Что совершенно не исключает военный разгром во вполне обозримом – на горизонте 7-10 лет - будущем. Для этого Западу потребуется реализовать своё технологическое и экономическое превосходство и обнулить паритет, разместив, например, ударные высокоточные системы в космосе для обезоруживающего первого удара.
[2] Например, цена австралийского коксующегося угля для индийской металлургии с начала антироссийских санкций выросла с 200 до 700 долларов за тонну.
[3] Лидеры полу-периферии, приближаясь по уровню развития к ядру мир-системы, тоже замедляют свой рост. Так, по мере развития устойчиво падают темпы роста экономики Китая. Экономика Японии, прорвавшейся в 80-ые годы прошлого века в ядро мир-системы, стагнирует вот уже три десятилетия.
(C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
(из цикла "Заметки товарища")*
О языке описания
Главным полем битвы с Россией коллективный Запад выбрал экономику. И это сразу затруднило адекватный анализ происходящего. Язык макроэкономики – описание глобальных производственных и технологических цепочек, конъюнктуры мировых рынков, движения капиталов, финансовых потоков и т.п. – оказался слишком специфичен, чтобы доступно и оперативно описывать то, что сейчас происходит.
Экспертному же сообществу, чтобы продуктивно общаться и мыслить, нужна общая понятийно-смысловая парадигма: пусть не строгий, но достаточно единообразный язык описания, анализа и реконструкции (моделирования) действительности.
С моей точки зрения, излагать и анализировать суть разворачивающегося на наших глазах столкновения удобнее, если воспользоваться интуитивно ясными понятиями, наработанными в рамках так называемого мир-системного подхода (Ф.Бродель, И.Валлерстайн, А.Г.Франк).
Картинка
Глобальную экономику можно тогда представить как:
- ядро (совпадает с тем, что мы называем ведущими странами Запада. Для меня ядро нынешней мир-системы - это США и бывшие мировые державы, Германия, Япония, Франция и Великобритания. Сюда же можно, наверное, отнести Швейцарию, Бельгию и Голландию. (Отнесение тех или иных конкретных «спорных» стран к ядру, периферии и полу-периферии нынешней мир-системы не принципиально. Главное, что всем понятно, о чём идёт речь.)
- полупериферию (во второй половине XX века это соцлагерь во главе с СССР, а в западном блоке – Канада, Австралия и скандинавы с Италией и позже Испанией). В XXI веке к примыкающей к ядру части стран коллективного Запада добавились Ю.Корея, Тайвань и Китай. Чуть дальше от ядра устроились сейчас Мексика, Индия и Бразилия, и ещё дальше от ядра и ещё ближе к периферии – Южная Африка и, может быть, Аргентина. Из стран бывшего соцлагеря только Чехия, Словения, Венгрия и Польша сумели удержать свой полупериферийный статус и
- периферию (так называемый «Третий мир», куда в 90-ые годы прошлого века провалились Россия и все бывшие республики Советского Союза).
Страны ядра, в конкуренции и сотрудничестве между собой, производят и поставляют мир-системе дорогостоящие технологии и финансовые ресурсы.
Страны периферии, в жёсткой конкуренции между собой, производят и поставляют мир-системе дешёвое сырьё и людские ресурсы.
Страны полу-периферии борются со странами ядра и между собой за то, чтобы а) пробиться в ядро и/или б) не свалиться обратно в периферию.
В XX веке Россия дважды – перед первой мировой войной и после второй мировой войны – пыталась с позиций признанного лидера полу-периферии прорваться в ядро мир-системы. Оба раза – неудачно и с катастрофическими для себя последствиями.
Мятеж периферийной сверх-державы
Нынешнее столкновение России с коллективным Западом попыткой прорваться в ядро глобальной мир-системы никак не является. Таких амбиций у правящих Россией элит больше нет. Точнее всего интерпретировать его как мятеж (rebellion). Как бунт теперь уже периферийной державы против попыток лидера ядра потуже затянуть на шее поверженного 30 лет назад противника удавку не только экономического, но уже и идеологического и военного контроля.
Что для правящих Россией элит это мятеж, а не война,
что Россия борется не за разрушение этой мир-системы, а за слегка более комфортную, но по-прежнему периферийную (уместно вспомнить популярную у правящих в России элит идею энергетической сверх-державы) позицию в ней,
что, в отличие от коллективного Запада, разрушать экономику противника, неотъемлемой частью которой она себя по-прежнему считает, отнюдь не намерена,
ярче всего свидетельствует неизменно примирительный тон Владимира Путина, официально объявленного на Западе убийцей, мясником и военным преступником лидера мятежной державы.
«…Мы не собираемся наносить ущерб системе мирового хозяйства, в которой мы сами находимся, и настолько, насколько мы там находимся. Поэтому мне кажется, и наши партнеры должны это понять и не ставить перед собой задачу выталкивать нас из этой системы….», - говорил президент России сразу после начала «спецоперации», 27 февраля.
Ту же позицию он подтвердил - в преддверии уже 6 пакета всё более и более «всеобъемлющих» санкций и через полтора месяца «спецоперации» на Украине – 12 апреля:
«…Здравый смысл должен возобладать. Очень на это рассчитываю. Но если нет, то тогда в такой сфере убытки будут нести те, кто инициирует эти процессы».
Тем, что «мятежная держава» всё ещё всерьёз рассчитывает на взаимоприемлемый с ядром мир-системы компромисс, хорошо объясняется и «странный» характер военных действий, идущих на Украине: в ходе двух месяцев «спецоперации» не то что не разрушена, но практически так и не затронута критически важная для сопротивления противника инфраструктура - энергетическая, транспортная, информационно-пропагандистская:
§ работают почти все электростанции и подстанции, энергосистема цела и на всю подконтрольную «противнику» территорию бесперебойно подаётся электричество;
§ у населения и армии «противника» повсеместно есть свет и тепло, работают интернет, мобильная связь и телевидение;
§ интенсивно работает плотная сеть электрифицированных железных дорог;
§ промышленность и население Украины снабжаются природным газом, и даже
§ вооружённые силы Украины продолжают снабжаться (через «надёжные схемы») российским и белорусским ГСМ.
В основе расчёта элиты мятежной державы на взаимоприемлемый компромисс с коллективным Западом – предположение (на мой взгляд, ошибочное), что население западных стран прагматично, а их лидеры мыслят рационально. Столкнувшись с проблемами у себя дома, лидеры коллективного Запада должны, мысля рационально, учесть «законные» интересы и озабоченности в целом-то лояльного мир-системе мятежника. Поэтому мятежная держава не сжигает за собой мосты.
Действительность уже опровергла эти расчёты.
Удавшийся мятеж – это уже революция
Как правило, бунт периферийной державы против ядра своей мир-системы изначально обречён. Слишком неравны силы. (В нашей собственной истории яркий тому пример – военное поражение Российской империи в Крымской (в западной историографии – Восточной) войне 1853-1856 годов.)
Ядерный паритет внёс в это незыблемое прежде правило весомую поправку: прямой военный разгром России коллективным Западом пока[1] практически исключен. Что придаёт мятежу новое (или не столь значимое ранее), экономическое, измерение и делает исход сражения на экономических фронтах критически важным.
Дело в том, что теоретически (не гипотетически, а именно теоретически, о чём - ниже) победа мятежника в экономической войне, несмотря на порядковую разницу в размерах противостоящих экономик, вполне возможна. И если мятежник, неожиданно для самого себя, вдруг победит (пока что, повторим, его правящие элиты надеются и рассчитывают не на победу, а на рациональный компромисс, учитывающий «законные» интересы мятежника), мир-система в нынешней – глобальной – её конфигурации будет сломана.
Голиаф против Давида: асимметричная война на истощение
Повсеместно господствующая в нашей (пока) единой мир-системе - и на Западе, и на Востоке, и на Юге, и в самой России - парадигма экономического мышления диктует сторонам противостояния вполне предсказуемую логику действий.
Следуя ей, коллективный Запад должен:
1) лишить мятежника прямого доступа к контролируемым странами ядра источникам финансовых ресурсов (своей банковской системе и рынкам капитала) и передовых технологий. Что уже быстро и эффективно сделано;
2) перекрыть мятежнику альтернативные (через полу-периферию - Китай, Индию и страны Юго-Восточной Азии прежде всего) каналы снабжения финансовыми ресурсами и продукцией высоких технологий. В том числе – комплектующими и запасными частями к ранее импортированным с Запада технике и производствам.
Что до финансовых ресурсов, то здесь Западу проще: собственные источники финансовых ресурсов у стран полу-периферии, в том числе Китая, относительно маломощны. Страны полу-периферии, и Китай не меньше других, сами зависят от доступа к западным рынкам капитала и банковской системе.
Перекрыть все возможности «серого» импорта и чёрного рынка комплектующих и запчастей Западу не удастся, но резко сократить физические объёмы и в разы повысить стоимость таких поставок более чем возможно;
3) как можно быстрее заместить сырьё и продукцию первого передела, поставляемые мятежником странам ядра, поставками из других стран периферии. Технически и организационно эта задача решаема и требует только времени. (Мятежная же держава, всё ещё рассчитывая на компромисс и демонстрируя добрую волю, это время охотно даёт.);
4) по мере замещения альтернативными поставщиками критически важного (прежде всего – для Европы) импорта сырья ужесточать финансовую, торговую и транспортную блокаду мятежника;
5) интенсифицировать и возможно дольше поддерживать прокси-войну с мятежником на территории Украины, чтобы
a. быстрее истощить финансовые и материально-технические ресурсы мятежника;
b. дестабилизировать его внутреннюю социально-политическую обстановку;
c. использовать «правильную» телевизионную картинку войны как для мобилизации собственного населения на противодействие агрессивному мятежнику, так и для побуждения и принуждения третьих стран (периферии и полу-периферии) активнее участвовать в экономической изоляции (блокаде) агрессора.
В рамках той же парадигмы и следуя той же самой логике, мятежная периферийная держава должна:
1) экономно расходовать имеющиеся финансовые ресурсы, в том числе вести спецоперацию на Украине как войну низкой интенсивности;
2) бороться за остающиеся и искать альтернативные пути доступа к контролируемым ядром источникам финансовых ресурсов и передовых технологий;
3) переориентировать для этого экспортные мощности на Восток: в Китай, Индию и Юго-Восточную Азию;
4) мириться с необходимостью экспортировать своё сырьё через дорогостоящих посредников и с большими дисконтами;
5) по возможности скорее выйти из неудачно складывающейся прокси-войны на Украине;
6) но не сильно потерять при этом лицо как внутри страны, так и в глазах третьих, особенно соседних, стран - Китая, Турции, Азербайджана и Казахстана прежде всего.
Таким образом, для обеих сторон столкновение принимает характер войны на истощение, но истощение ресурсов разного качества.
Для правящих элит Запада это вполне рациональная, в рамках господствующей экономической парадигмы, ставка на летальное для экономики и социальной структуры мятежника
а) истощение его ограниченных финансовых ресурсов и
б) деградацию его производственно-технологического потенциала, критически зависящего от западных запчастей и комплектующих.
Для мыслящих в рамках той же экономической парадигмы правящей элиты мятежника – это столь же рациональная ставка на «бумеранг санкций»: неизбежное истощение ресурса коллективного Запада, но ресурса не материального или финансового (по сравнению с ресурсами самого мятежника ресурсы коллективного Запада можно считать неисчерпаемыми), а социально-психологического.
Ведь в рамках любой мир-системы относительная мощь ядра обеспечивается поставкой относительно дешёвых ресурсов с периферии. Россия – существенный, а по некоторым позициям - крупнейший поставщик дешёвого продовольствия, сырья и продукции первых переделов (полуфабрикатов) всей мир-системе. («К началу 2022 года Россия была встроена в 38% мировых цепочек создания стоимости», - ссылаясь на А.В.Лосева, утверждает «Эксперт».)
Тотальное исключение крупнейшего поставщика сырья и полуфабрикатов из подконтрольной коллективному Западу мировой экономики неизбежно наносит ущерб как экономикам странам ядра, так и экономикам третьих стран[2]. В том числе - беднейших стран периферии. И чем быстрее Россию из сложившейся мир-системы вырывают, тем сложнее и труднее системе в целом минимизировать и быстро компенсировать этот ущерб.
Речь, таким образом, идёт о ресурсе прочности социальной системы самого коллективного Запада:
во-первых, способности широких слоёв населения благополучных западных обществ стойко переносить тяготы и лишения, оставленные, казалось бы, в далёком прошлом: рост безработицы, высокую инфляцию, перебои в поставках продовольствия и потребительских товаров, проблемы с отоплением;
во-вторых, способности коллективного Запада удержать другие страны периферии в стабильном состоянии и выдержать новую волну массовой миграции из прилегающих к Европе и США стран «третьего мира».
По всей видимости, правящие элиты мятежника переоценили прагматичность устремлений и недооценили идеологическую заряженность западного общества (европейского прежде всего). А эффективно работающая на войну гигантская информационно-пропагандистская машина резко подняла его «болевой» порог. Сегодня основная масса населения «золотого миллиарда» согласна и терпеть, и жертвовать частью своего благосостояния, и резко увеличивать военные расходы: всё ради того, чтобы примерно наказать, а ещё лучше - уничтожить кровавых мятежных варваров.
Гораздо большие проблемы ядру мир-системы доставят, судя по всему, другие страны периферии. Информационно-пропагандистская машина Запада на население этих стран влияет гораздо слабее, а запас прочности их социальных и государственных структур существенно ниже. Быстрый рост цен на продовольствие и энергоносители плюс начавшееся бегство капиталов в американские активы дестабилизируют периферию мир-системы гораздо сильнее и быстрее, чем её ядро и полу-периферию.
Экономику же России и, соответственно, российское общество ждут очень тяжёлые испытания.
Полномасштабный экономический кризис развернётся уже нынешней осенью.
Причём проблемы российской экономики сведутся не только к болезненной реакции на то, что Эльвира Набиуллина тактично называет «шоком предложения», то есть, на разрыв завязанных на импорт производственных цепочек. Эти-то проблемы при адекватной реакции экономических властей купируемы в краткосрочном и решаемы в среднесрочном плане.
Проблемы российской экономики будут усиливать и усугублять
во-первых, про-кризисная денежно-кредитная политика самого Центрального банка РФ, действующего в рамках той же неадекватной экономической парадигмы, что и его визави на Западе и Востоке
во-вторых, принципиальное непонимание нынешним политическим руководством страны реальной силы и реальной слабости своей экономики. (Так, защищать экономику от атаки коллективного Запада поручено не Банку России, у которого средства защиты экономики от внещних атак есть, а Правительству, у которого таких средств по определению нет.)
Бенефициары мятежа
Наиболее вероятный, по мнению большинства серьёзных экспертов, исход нынешнего экономического противостояния – поражение мятежника.
Основными бенефициарами столкновения коллективного Запада с мятежной Россией представляются сумевшие удержать сейчас нейтралитет страны: прежде всего - Китай и, до определённой степени, Индия в Южной Азии и Бразилия в Латинской Америке. Они же, если сделают правильные выводы из нынешних событий, имеют наилучшие шансы стать ядрами новых, региональных, мир-систем.
Существенно должны выиграть Казахстан, а также Киргизия. При грамотной политике властей они смогут играть для подсанкционной и подблокадной России ту же роль, которую Гонконг в 50-70-ые годы играл для маоистского Китая: прежде всего – финансо-банковского посредника, перевало-закупочной базы «серого» импорта и экспорта и «чёрного рынка» подсанкционных товаров.
Истощённой же экономически в неравной схватке с коллективным Западом России предстоит:
- либо, что всего вероятнее, стать периферийной частью (сырьевым придатком) супер-региональной мир-системы, что будет формироваться вокруг Китая как нового ядра;
- либо, что потребует невиданной пока самостоятельности мышления российских элит, реализовать-таки возможности стать ядром собственной региональной мир-системы.
Вариант (опцию) сдачи мятежника на милость коллективного Запада мы как реалистичный не рассматриваем, поскольку это означало бы коллективное самоубийство (=выдачу головой в Гаагу) ключевых фигур правящей ныне элиты и последующую дезинтеграцию страны.
Перспективы мир-системной революции
Всё, что сказано выше, исходит из разумного допущения, что мятеж не перерастёт в революцию. Что правящие элиты - как стран-участниц нынешнего противостояния (коллективный Запад против России и Белоруссии), так и огромного числа третьих стран, придерживающихся пока разной степени нейтралитета – продолжат и мыслить, и действовать в рамках одной и той же, господствующей ныне, экономической парадигмы.
Парадигмы, согласно которой
1) склонность к развитию и расширению (=росту) сама по себе, имманентно, присуща мировой экономике, хотя и подвержена колебаниям, причины которых могут быть установлены и купированы;
2) потребности (тенденции) развития национальной экономики определяют объём необходимых для обслуживания нужд экономики денег. (Другим выражением этого же принципа служит известный макроэкономический постулат supply-side economics “предложение рождает спрос”.)
3) финансовое могущество ядра мир-системы обусловлено и оправдано его бóльшей относительно других стран развитостью - научно-технологической и социальной и, соответственно, более высокой производительностью труда;
4) правящие элиты стран ядра проводят ответственную социальную и экономическую политику и пользуются доверием своего населения и бизнеса и населения и бизнеса других стран. Поэтому только банковские системы стран ядра мир-системы способны сейчас выпускать настоящие (=пользующиеся вовсеместным доверием) деньги (=резервные валюты).
Валюты всех остальных стран (и рубль, соответственно, тоже), как и правительства этих стран, таким доверием ни внутри, ни вовне не пользуются, и потому в разной степени ущербны по сравнению с резервными валютами;
5) страны, сознательно ставшие на путь догоняющего развития, должны найти своё место в международном разделении труда (отсюда – экспорториентированность экономик как бесспорное благо, а врастание в мировую экономику как разумная и естественная цель). Зарабатывая на экспорте товаров и услуг «настоящие деньги», они должны старательно инвестировать их (и привлекать с их помощью дополнительные иностранные инвестиции) в своё собственное – экономическое и социальное – развитие. Наиболее яркие примеры успеха – Япония, Сингапур, Гонконг, Южная Корея, Тайвань и теперь сам Китай.
6) любая страна может, при желании, преуспеть на этом пути догоняющего развития.
7) Если успешное развитие не получается, то непредвзятый анализ всегда обнаруживает реальные причины провала. Чаще всего это управленческая некомпетентность и/или моральная несостоятельность (коррупция, непотизм) элит, присваивающих доходы от внешнеэкономической деятельности и инвестирующих украденное в благополучных странах Запада. Коррупции и непотизму властей способствует социальная отсталость/незрелость общества (препятствующие развитию институциональные факторы).
Между тем экономические парадигмы, подобно любым научным парадигмам, не вечны. И со временем так же, как и любые другие научные парадигмы, обречены рухнуть под грузом новых фактов, не вписывающихся в них или противоречащих им.
Нынешняя парадигма уже довольно давно не адекватна стоящим перед человечеством задачам. Свидетельством тому - десятилетия низких темпов экономического роста самих стран ядра мир-системы.[3] (Для «объяснения» этого необъяснимого в рамках господствующей парадигмы феномена был даже введён специальный термин – «новая нормальность».)
Но весомых причин отказываться от неё до сих пор не было: она устраивала правящие элиты как стран ядра мир-системы, так и сотрудничающие с ними (стремящиеся врасти в них) правящие элиты стран периферии и полу-периферии. Как точно заметил сорок лет назад Милтон Фридман,
«… В частных и особенно в государственных делах господствует колоссальная инерция, своего рода тирания статус-кво. Только кризис (реальный или воображаемый) вызывает настоящие перемены. ...
(Милтон Фридман. Капитализм и свобода. Предисловие к изданию 1982 года.)
Мятеж периферийной, но ядерной державы непреднамеренно ввёл глобальную мир-систему в кризис, с которым та ещё не сталкивалась. Привычные для правящих элит правила (и иллюзии) перестают работать. Возрастает шанс, что правящие элиты какой-либо из стран, столкнувшись с новыми экономическими реалиями,
откажутся от довлеющих последние полвека стереотипов экономической политики;
обнаружат, что источники финансовых ресурсов, необходимых для научно-технического прогресса и экономического роста, находятся не только в Нью-Йорке, Лондоне или Токио, но, что удобнее и надёжнее, у себя дома,
то есть, поймут, что
национальная банковская система, если ею правильно управлять, может делать ту же работу, что банковские системы стран ядра, только лучше, а именно:
a) сделать национальную валюту лучше и качественнее (= с более устойчивой покупательной способностью) любой из резервных валют, то есть, превратить её в (даже более чем) «настоящие деньги»;
b) наладить расширенный выпуск собственных «настоящих денег» в объёмах, необходимых для обеспечения нужных правящей элите темпов роста своей экономики и экономик своей валютной зоны.
соответственно, у такой страны
- пропадает нужда в экспорториентированности экономики и в экспорте товаров и услуг мир-системе и её ядру как средстве заработать «настоящие деньги» на своё развитие;
- экспорт товаров и услуг из средства зарабатывать «настоящие деньги» превращается в одолжение стране-импортёру;
- пропадает нужда привлекать иностранные инвестиции. Наоборот, разрешение на иностранные инвестиции в свою страну становится привилегией;
- появляется возможность расширять свою экономику за пределы национальных границ простым экспортом своих «настоящих денег». Например, кредитуя в своей валюте промышленность, сельское хозяйство и население соседних стран;
- платёжный баланс из-за вывоза денег становится (как сегодня у Соединённых Штатов Америки) хронически дефицитным.
Таким образом, могильщиком нынешней мир-системы станет страна, правящая элита которой первой преодолеет магию ставших догмами за последние 40 лет макроэкономических постулатов. (В частности, на новом уровне вернётся к хорошо забытому кейнсианскому представлению, что спрос (=деньги) ведёт за собой предложение (=рост экономики).
У такой элиты появится возможность обеспечить своей стране быстрый экономический рост, особенно заметный и впечатляющий на фоне погружающейся в рецессию остальной мир-системы. На какое-то (пока другие не опомнятся и не займутся тем же) время такая страна и её элиты получат весомое конкурентное преимущество. Преимущество, которое, при достаточных амбициях, смогут использовать для строительства собственной мир-системы (=установлению контроля над частью глобальной мир-системы).
Чья элита, в какой стране первой очнётся от морока макроэкономических иллюзий и совершит прорыв в новый мир – неизвестно.
Может ли такое «протрезвление» элит, в соответствии с пословицей, что «за одного битого двух небитых дают», случится в припёртой к экономической стенке мятежной России? Не исключено. Но, если принять во внимание традиционную и глубокую интеллектуальную несамостоятельность российских элит, верится в это с трудом. Скорее можно рассчитывать на традиционную переимчивость русского человека: если где-то в другой стране такой экономический прорыв случится, шансы, что российские элиты одними из первых побегут по стопам первопроходцев, гораздо более велики.
[1] Что совершенно не исключает военный разгром во вполне обозримом – на горизонте 7-10 лет - будущем. Для этого Западу потребуется реализовать своё технологическое и экономическое превосходство и обнулить паритет, разместив, например, ударные высокоточные системы в космосе для обезоруживающего первого удара.
[2] Например, цена австралийского коксующегося угля для индийской металлургии с начала антироссийских санкций выросла с 200 до 700 долларов за тонну.
[3] Лидеры полу-периферии, приближаясь по уровню развития к ядру мир-системы, тоже замедляют свой рост. Так, по мере развития устойчиво падают темпы роста экономики Китая. Экономика Японии, прорвавшейся в 80-ые годы прошлого века в ядро мир-системы, стагнирует вот уже три десятилетия.
(C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter