Две стороны Баффета
Третье из серии интервью
Элис Шрёдер, биографа самого знаменитого инвестора Уоррена Баффета. Повредило ли его репутации инвестиции и защита Goldman Sachs? Что стояло за инвестициями в Moody's? Как Баффет пытается оценивать свой успех?
Мак: Баффет и Berkshire Hathaway инвестировали в сентябре 2008 $5 млрд. в привилегированные акции Goldman Sachs. Баффет одобрительно высказывался о главе Goldman Ллойде Бланкфейн (Lloyd Blankfein) и защищал операции банка с ценными бумагами, в результате которых SEC подала иск против Goldman. Элис, в какой степени связи между Баффетом и Goldman изменили общественное восприятие Баффета как «хорошего парня»?
Элис: Вы знаете, я не думаю, что это было уж очень полезно, потому что в прошлом, когда он покупал эти привилегированные акции и стал защитником компаний, не обязательно крупных, Баффет не был так широко известен как сегодня, и он не считался американским, или мировым, социально ответственным бизнес-лидером. После финансового кризиса появилась возможность сыграть важную роль в реформе, и Goldman стал символом слишком крупного института. Он стал несоразмерным символом относительно всего, что пошло не так на Wall Street. Ассоциации с этим никому не принесёт удачи, и независимо от того, сделал ли что-либо Goldman незаконно или нет, Баффету нет особого смысла делать акцент на свои связи с Goldman, потому что в этом случае в долгосрочном периоде он будет обладать большим влиянием.
Мак: Элис, в своей книге вы пишите, что мать Баффета очень сильно заботится об имидже семьи – что люди думают о ней и т.д. – тогда как его отец – внутренний компас семьи. По вашему мнению, на что похожа сейчас система координат Баффета?
Элис: Вы знаете, эти два подхода…действуют на него постоянно, потому что он принципиальная челове, и хотя некоторые считают его ханжой, он не ханжа. Есть люди, конфликтующие сами с собой – желая и заработаь по- больше и одновременно выглядеть положительно в глазах других людей. У Баффета всё это ещё в более высокой степени, но, как я уже сказала, он принципиальный человек, который искренне хочет поступать правильно. По общему признанию, в его поведении есть немного фальши, но об этом нужно судить в перспективе. По стандартам Уолл-Стрита ему, по крайней мере, можно доверять, он не из числа злодеев. Может, он в какой-то степени и не оправдал надежды людей, но не стоит слишком винить его. Давайте посмотрим на настоящих злодеев, к которым можно отнести Moody's. Я думаю, что ассоциации с Moody's гораздо хуже, чем ассоциации с Goldman Sachs.
Мак: Давайте поговорим про Moody's. Вы думаете, у Баффета в этой сделке образовалась «мёртвая зона», или он неискренен, когда говорит об этом агентстве?
Элис: Я думаю, что в этой ситуации он попал в ловушку. Приняв решение и купив акции, очень трудно дать задний ход и сказать, мол, я был жаден и не придал значения, или я ничего не знал об их бизнес-модели и конфликте интересов. Он пытается быть последовательным, но с Moody's думаю всё ясно. Единственное, что сделало агентство таким прибыльным, это общие изъяны в регулировании. Они могли присвоить рейтинг ААА бумагам, которые этого не заслуживали, потому что не было никакого контроля за их действиями, и этот рынок, в сущности – дуополия.
Мак: Если подумать о будущем, как вы думаете Уоррен Баффет оценивает свой успех?
Элис: Ну, некоторое время назад он измерял успех своим влиянием и тем, как он запомнится людям как учитель. За последний год всё перемешалось, из-за того что он подрастерял влияние на рынки. Но я не думаю, что в его планах всё вернуть на прежние позиции. У него много мудрости и опыта, которыми можно поделиться с миром. Если у вас была бы возможность проводить с ним много времени, любой бы многому научился. Я думаю, что если бы он мог посвятить себя обучению нюансам того, что знает сам, это было бы прекрасно и стало его наследием.
